— Вот я и спрашиваю, зачем? Но, ради Геракла, не хватайся за меня больше на такой темной улице! Я подумал, что меня хотят убить!
— Помнишь статую Аполлона перед храмом, где он натягивает лук?
— Да.
— Если использовать массивный столб, как у статуи, вместо гибкого прута, с которым я работаю, и закрепить лук на подставке… — Зопирион начал выдавать детали и подробности конструкции на такой скорости, что Архит возопил.
— Помогите! Помогите! Подожди, пока не найдешь письменные принадлежности и не запишешь все свои идеи! Я не успеваю запоминать!
— Тогда поспешим! О, Геракл, десять дней я шел по ложному следу! Не бери в голову! Мне хочется поскорее выплеснуть все это. Для экспериментальной модели мне понадобятся два стандартных лука из Арсенала. Затем надо попробовать сделать две разные модели: установить лук вдоль вертикальной оси и вдоль горизонтальной…
— И обо всем этом ты запросто говоришь «не бери в голову»? — проворчал его друг. — Да ты человек только наполовину, подобно бронзовому гиганту Талосу, охранявшему Спарту. Но я не могу оставить без внимания такие великолепные идеи!
Весна постепенно переходила в лето, пастухи выгнали на горные пастбища стада овец и коз, обширные зеленые склоны гор Геры приобрели оттенок золотистой бычьей кожи: это засыхала трава. С наступлением лета начал отсчет второй год девяносто пятой Олимпиады, когда Аристократ был архонтом Афин. [47]
На поле для стрельбы из лука стояли три модели. Каждая состояла из платформы, стоящего на ней четырехфутового постамента и лука, установленного на платформе различными способами. На краю каждой платформы находилось устройство, состоящее из веревок, крючков и блоков.
Порывистый ветер носился над полем, поднимая облака пыли. Щенок-подросток с веселым лаем гонялся за гонимым ветром куском папируса. На дальнем краю поля у отряда воинов проходили учения по метанию копья. С верфи и из Арсенала доносились стук и лязг инструментов. Подперев рукой подбородок, Зопирион в одиночестве сидел на скамейке и смотрел на модели.
— О, Зопирион!
К юноше приближался Архит, пребывающий в самом лучшем расположении духа.
— Возрадуйся! — печально поприветствовал его Зопирион. — Каким ветром занесло тебя сюда?
— Закончился камень — грязные рабочие с карьера сорвали наши планы, вот Пирр и отпустил меня. Знаешь, что я сделал?
— Нет, а что?
— Мне кажется, я решил проблему удваивания куба!
— Ты говоришь об абстрактном, математическом кубе, а не реальном?
— Конечно, о геометрическом кубе!
— Надеюсь, что архонт повесит тебе медаль на шею. Хотя на самом деле он вряд ли это сделает.
— Ерунда! Я это сделал не для медали, а для развития науки и удовлетворения собственного любопытства. Человек создан для того, чтобы исследовать вселенную.
Краем глаза Архит заметил движение и повернулся, а вслед за ним и Зопирион. На дальнем краю поля, там, где тренировались солдаты, прогуливались Драконт — начальник арсенала и Алексит, обняв друг друга за шею, причем Драконт хихикал, как мальчишка.
— Отгадай, кто следующий получит повышение? — спросил Архит. — Если за продвижение по службе нужно платить такую цену, то я буду последним поденщиком. А что с тобой, старик? Ты выглядишь, будто тебя укусил тартесский угорь.
— У меня трудностей столько же, сколько песчинок на берегу моря, — ответил Зопирион.
— И у хороших людей бывают трудности. Так что тебя снедает?
— Эти проклятые штуки никак не хотят работать! Легко установить приспособление, при помощи которого можно натянуть тетиву. Проблема в том, чтобы заставить стрелу оставаться на месте в момент выстрела. Вернее, это первая проблема. Вторая заключается в пуске самого механизма. Либо он выстреливает в момент, когда я еще не закончил закручивать лебедку, либо отказывает в момент выстрела, либо прилагаешь такое усилие, чтобы повернуть спусковой рычаг, что лук вздрагивает и бьет тебя по руке. Самое худшее, что не получается сделать более или менее устойчивую подставку под стрелу, которая падает при малейшем колебании.
Архит призадумался.
— Той ночью, когда ты решил использовать лук вместо одной руки-мачты, выбрасывающей стрелу, ты что-то говорил о возможности зафиксировать подставку под стрелу или сделать желобок, по которому она сможет свободно скользить.
Зопирион подпрыгнул и хлопнул себя по лбу.
— Как же я мог забыть! Наверное, я потерял последние остатки своего ума! Конечно, вот решение! Применив эту идею, мы убиваем сразу двух зайцев: выравниваем положение стрелы и закрепляем механизм. Таким образом сливаются в единое целое все разрозненные части механизма. Пойду, найду своих людей, пусть поработают.
— А сейчас где они?
— Алексит попросил их помочь сделать модели великой галеры, а у меня не было срочной работы. Вот я и передал их ему, — Зопирион широким шагом отправился к Алекситу.
— Эй, Алексит! — подойдя на расстояние в пределах слышимости, закричал он.
— Что такое? — нахмурившись, ответил кораблестроитель.
Зопирион подошел поближе.
— Если не возражаешь, возврати мне Скилака и Гермона. У меня для них срочная работа.
Алексит посмотрел на него свысока в той мере, насколько только тот, кто ниже ростом может так посмотреть.
— У меня, мой дорогой Зопирион, тоже срочная работа. И я верну тебе их только тогда, когда у меня отпадет необходимость в их помощи, но не раньше.
— Послушай, покарай меня Зевс, если я лгу! Я их посылал к тебе, подразумевая, что…
— Что я смогу держать их у себя ровно столько, сколько потребуется.
— Да нет же!
— Именно так! Сгнои тебя бог, убирайся и не беспокой больше по пустякам занятых людей.
— Подлый плут!
— Бестактный недоучка!
Когда юноши, сжав кулаки, чуть было не бросились друг на друга, между ними встал Драконт.
— Достаточно! — закричал он. — Попридержите языки! Вы делите шкуру неубитого медведя!
Спорщики начали приводить свои лучшие аргументы, пока, наконец, Драконт не выдержал.
— Заткнитесь, порази вас Зевс! Я здесь руководитель! А теперь слушайте мой вердикт. Алексит прав в одном: если рабочих постоянно перебрасывать с одной работы на другую, как рыбу на леске, это приводит к колоссальной потере времени. Поэтому пусть двое рабочих останутся у него. Но не смотри так на меня, господин Зопирион! Как только смогу, я найду тебе нового плотника и помощника: всегда есть кто-то, у кого мало работы. А сейчас оба идите и займитесь делом, и больше не звука.
Алексит с самодовольной улыбкой направился к Арсеналу. Зопирион вернулся к Архиту.
— Милый мальчик имел меня, как хотел, — пробурчал он.
— Значит, твои рабочие останутся у него?
— Точно. Драконт пообещал мне других, но это означает, что придется их заново вводить в курс дела. К тому же, это будут люди, от которых отказались по разным причинам все остальные.
— У Алексита больше людей, чем у любого другого конструктора-разработчика. Он постоянно находит причины, чтобы добавить к ним новых, хотя половине из них просто нечего делать. Думаю, он рассчитывает, собрав их достаточное количество, обратиться к Филисту с предложением: «Мой господин, по всей видимости, такому солидному и ответственному человеку, как я, нужно платить больше, чем просто мыслителями вроде тарентийцев», — засмеялся Архит. — Жаль, что я не работаю в Арсенале вместе с тобой: я могу предугадать подобные политические штучки.
— Чума на все интриги! Если бы нам удалось уличить его в некомпетентности…
— И не рассчитывай. Он прекрасно разбирается в кораблестроении. Однако поддерживать сомнительное процветание труднее, нежели неприятную атмосферу… К тебе идут!
К друзьям подошел воин, держа в руке свиток папируса.
— Ты Зопирион, сын Мега-кого-то?
— Да.
— У меня к тебе письмо… Да благословят тебя боги.
Солдат положил чаевые в кошелек и пошел прочь, а Зопирион дрожащими руками развернул письмо. После этого он наградил Архита таким радостным шлепком по спине, что чуть было не сбил его с ног.
— Архит! Это Коринна! Ты только послушай!
«У нас все хорошо, надеюсь, что и с тобой все в порядке. Здоровье папы не ухудшилось. Он получил любезное письмо от твоего отца и начал вести переговоры о нашей помолвке. С одной стороны, отец неумолим. Но, по правде говоря, я не смогу быть счастлива без моего мальчика. С благословения моих родителей, шлю тебе свою любовь. До свидания.
— Она любит меня! Она любит меня! Пусть катятся к воронам Алексит и его корабли, она любит меня!
Зопирион кружил по полю, как сатир по весне, размахивая руками и громко крича. Скрипучим голосом и ужасно фальшиво он распевал во всю глотку.
Да, любовь — болезненный трепет,
А не любить — значит пребывать в еще более мучительном покое.
Но боже, худшее из мучений — любить и не быть любимым!
— Успокойся, старина! — сказал Архит. — Ты не первый в мире, кто влюбился. С тех пор, как мы прибыли на Сиракузы, я влюблялся трижды!
Зопирион знал, что Архит уже завел себе друзей в Сиракузах. Да и у него самого тоже появились друзья. К счастью, он получил доступ к лучшей на Сицилии библиотеке — Филиста. Выходные он проводил в доме у своего начальника: вытаскивал книги из ячеек шкафа и читал, одной рукой разворачивая свиток, а другой сворачивая. Сейчас он дочитывал третий том «Истории» Геродота.
— Как ты думаешь, получится у меня ненадолго съездить в Мессану?
— Возможно. Но когда вернешься, можешь обнаружить свой проект у Алексита.
— Я уже несколько месяцев не видел Коринну! Клянусь Зевсом Олимпийским, так продолжаться не может!
— Когда станет совсем тяжко, можешь сходить со мной в публичный дом.
— И ты называешь себя пифагорейцем? В любом случае, я и слышать не хочу о шлюхах.
— Да у тебя жезл стоит как палка! Но если ты хочешь сохранить работу, лучше закончить.
— К черту работу! До сих пор удивляюсь, почему я не бросаю все не возвращаюсь в Тарент. В моей семье все были бы рады моему возвращению.
— Не так быстро! Подумай о будущем, которое принадлежит также и ей. Сначала заработай, а потом женись.
— Вот беда! Я даже думать не могу, слишком я расстроен.
— Послушай, даже на божественном суде влюбленным оказывают снисхождение. Ничего не предпринимай, покуда не успокоишься и тщательно все не обдумаешь.
— Думаю, ты прав. Но как только появится свободное время…
В конце концов Зопириону удалось раздобыть помощников, и хотя большую часть плотницкой работы он выполнил самостоятельно, юноша построил еще одну модель. У нее, как и предыдущих моделей, был установлена крепкая мачта. На ее вершине, но уже горизонтально размещался лук. Еще один брус располагался под углом: от вершины мачты к краю платформы. По всей его длине был вырезан желоб. В верхней части желоба была установлена лебедка, посредством который натягивался лук. Отдельно прикреплялся вращающийся бронзовый спусковой крючок. В поднятом положении крючок захватывал натянутую тетиву, при помощи специальной рукояти можно было вы освободить ее.
Зопирион продемонстрировал модель Дионисию. Поместив стрелу в желоб, он при помощи лебедки натягивал тетиву, а потом захватывал ее крючком. После этого отпускал лебедку, отцеплял веревку от тетивы и нажимал на спусковой крючок. Лук выпускал стрелу, и она падала на поле.
— Ха! Клянусь богами, я могу выстрелить из лука гораздо дальше, причем без всяких вспомогательных механизмов!
Зопирион улыбнулся.
— Понимаете, Архонт, это всего лишь пробная модель.
— А какого размера будет окончательный вариант?
— Так как я планировал использовать для метания обычное копье, то метательный аппарат в полную величину будет примерно в три раза больше.
— А будет ли он стрелять в три раза дальше?
— Я не знаю, господин. Конечно, он будет стрелять дальше, чем человек, метающий копье.
— Продолжай. Посмотрим, что получится.
— Все хорошо, Архонт, но…
— Что такое?
— Если бы у меня было несколько рабочих, дело пошло бы быстрее.
— А сколько у тебя сейчас?
— Только случайные помощники, которых я по случаю беру внаем у других мастеров. Практически все я делаю своими руками.
— Зевс всемогущий! Это непроизводительно. Конечно, в экстренной ситуации очень помогает самому поработать руками. Но я нанимал тебя работать мозгами. Ты спрашивал о помощниках?
— Да господин, но мне ответили, что нет свободных рук.
Тиран нахмурился.
— Неужели? Я поговорю об этом с Драконтом. Мне интересно посмотреть, что у тебя получится.
— В таком случае, О, Архонт, мне очень понадобится помощь твоего главного лучника — сконструировать лук.
— Его ты тоже получишь. А как ты назовешь эту машину?
— Когда-то я назвал ее просто катапентес — «бросатель».
— Тогда пусть так и называется — катапульта. Заканчивай разработку как можно быстрее. Будь в добром здравии!
Главный лучник только всплеснул руками.
— И зачем бог бросил меня в гнездо сумасшедших? Тридцать лет я делал луки, о, юноша, и никогда не слышал ничего подобного. Зевс и Аполлон, лук длиной десять локтей! А кто будет из него стрелять? Геракл?
— Нет, Геракл слишком мал, — улыбнулся Зопирион. — Разве ты не слышал? Архонт взял на службу великана Полифема — для участия в следующем походе.
— Но мне казалось, что Одиссей выколол ему глаз несколько сотен лет назад!
— Да, но глаз снова вырос. Ты знаешь, эти полубоги…
— Юноша, не смеешься ли ты надо мной?
— Ну, ладно, господин Профимион. Если тебе не понравилась моя шуточка, я забираю ее назад. Считай, что я ничего не говорил. Ты видел модель катапульты, над которой я работаю в поле для стрельбы из лука?
— Эта ерундовина? Видел.
— Так вот, я собираюсь построить машину в полную величину. Для нее потребуется лук длиной десять локтей. Ты можешь такой сделать?
— Хмм, машины, подобные твоей, никогда не заменят живых лучников. Когда я говорю о хороших лучниках, то не имею в виду эллинов, — и мастер плюнул на грязный пол Арсенала. — Они презирают стрельбу из лука в страхе, что их перепутают с Парисом Троянским. А вот персам нравятся искусное оружие…
— Ты прав! — перебил его Зопирион. — Кроме меня, только ты можешь понять принцип действия лука. Поэтому я и пришел к тебе.
— Ну что ж, раз уж ты так заговорил, я выскажу некоторые соображения по поводу твоей идеи…
— И он на самом деле согласился построить твой великий лук? — позже поинтересовался Архит.
— Обещал, что попробует. Я сказал Профимиону, что, кроме него, я единственный специалист по изготовлению луков в Сиракузах, после чего мы и поладили.
— Прими мои поздравления. Ты уже кое-чему научился, — воскликнул Архит. — Поставлю статир против обола, что он найдет способ подрезать твои крылышки. Профимион — закостенелый консерватор, который терпеть не может новые изобретения и находит тысячи причин не делать то, что не хочет.
Когда наступил месяц Метагитнион [48], и спала летняя жара, все реже стали появляться на улицах Сиракуз люди, расхаживающие нагишом. Когда войска Регия и Мессаны вторглись на территорию Сиракуз, Дионисий собрал армию и отправился на север им на встречу. Но союзные армии, как это обычно бывает у греков, рассорились между собой и, в конце концов, возвратились домой без всякого кровопролития.
Тем временем Зопирион заканчивал чертежи, а его плотники, вооружившись пилами и рубанками, трудились над деревянным брусом — основой большой катапульты.
— Архит, ты очень занят в последние дни? — однажды, когда они готовились к работе, спросил Зопирион.
— Не очень. Работа в крепости Эрвал скоро завершается, и Пирр сможет обойтись без меня. Но ты знаешь этих деятелей. Ни один не даст своему подчиненному выйти из-под его власти, если тот хоть немного нужен.
— Да, у меня тоже начинается затишье. Мои ребята подготовят катапульту к испытаниям не раньше, чем через месяц. А мне ничего не остается, кроме как раз в день заходить к ним и проверять, не совершили ли они грубую ошибку, к примеру, закрепив лук задом наперед.