– Понятно, – сказал он. – И все же меня несколько смущает источник вашей информации. Откуда вы узнали, что я буду здесь? Откуда вы узнали, что…
– Позволь, я объясню, – вмешалась в разговор Листья, – или она не закончит до вечера. Ее манера беседовать напоминает горный обвал. Слава Великому Контуру, я не унаследовала этой привычки вместе с матрицей голоса. Понимаешь, Рэнди, она обладает паранормальными способностями. Она, правда, называет их несколько по-другому, в духе Каменного века, магии и шаманов, но результат тот же самый. Как я оцениваю точность ее предвидений, она права в семидесяти случаев из ста, может даже еще больше. Она видит события, они часто действительно происходят. И это не совпадения – я слишком часто была свидетелем правильного предугадывания. К сожалению, она считает, что такой способностью обладают все остальные люди, и ведет себя так, словно они разделяют с ней видение, и автоматически должны действовать соответствующим образом. Она знала, что ты приедешь, вот и все. Надеюсь, что ответила на некоторые твоя вопросы.
– В общем, да… на некоторые, – сказал он. – Но остаются все же белые пятна. Лейла, Листья обрисовала ситуацию правильно?
– Очень даже, – ответила она. – Я не намерена играть словами, поэтому пускай остается, как есть. Я видела, что ты приедешь, это факт.
– Но это не объясняет, кто ты и откуда, я почему тебя интересует безопасность Рэда.
– Отношения у нас были сложные – чтобы выразиться проще – но, в основном, мы старые друзья, особого рода. И мы во многом очень похожи. Каждый из нас должен другому слишком много, я давно уме забросила этот счет. Кроме того, этот сукин сын смылся, а я ведь его просила, как человека, подождать меня.
– Этого ты не предвидела?
Она покачала головой:
– Каждый может ошибиться, Листья ведь говорила тебе. А тебе Рэд кто?
– Я думаю, что он мой отец.
Она уставилась на Рэнди, ее лицо впервые с момента их встречи замерло. Она прикусила губу.
– Как я могла не заметить… – сказала она наконец. – Конечно же… Где ты родился?
– В-20, Кливленд, Огайо.
– Так вот откуда он, значит, отправился… – Она отвела взгляд. – Интересно, но я предвижу завтрак сейчас.
В комнату с подносом вошел официант, которому делали заказ.
– А чем вам не понравился этот человек, Тоба, с которым я сидел? – сказал Рэнди, когда они принялись за еду.
– Он каким-то образом связан с черными птицами, – ответила Лейла в перерыве между двумя глотками.
– Какими черными птицами? Вы уже второй раз упоминаете о них.
– Рэд попал под черную десятку. Его потенциальных наемных убийц я вижу таким вот образом.
– Черная десятка? – спросила Листья. – Что он такое натворил?
– Приобрел врага, которого лучше было бы не дразнить, наверное. Он думает, что это Чедвик.
– У!… Чедвик – это скверно.
– Рэд тоже не теленок, верно?
– Я подозревала иногда, хотя…
– Кто-то за ним охотится? – вмешался Рэнди.
– Да, – сказала Лейла. – Некто, могущий позволить себе любые расходы. На эту игру будет много ставок внизу и вверху Дороги. Интересно, каково соотношение? Возможно, стоило бы вложить некоторую сумму – на ту или другую сторону.
– Ты бы поставила против него?
– Это зависит от соотношения шансов, от обстоятельств и от многих других вещей. Нет, я, конечно же, намерена помочь ему, но не стоит и упускать выгодную возможность.
– А разве ваш талант не дает необычное преимущество на тотализаторе?
– Я не люблю делать ставки, но они приносят деньги. Жаль, что сейчас не время заняться поиском последних. Я играю на стороне Рэда, тем более, что он теперь предупрежден.
– Очевидно, вы имеете в виду моего отца?
– Я знаю его очень давно. Он бы на моем месте наверняка сделал бы ставку. И выиграл бы, как пить дать.
Рэнди покачал головой и переключил внимание на тарелку.
– Странные вы люди, – сказал он, немного погодя.
– Просто немного более открытые, наверное. Слушай, да разве стала бы я убивать целых три дня, чтобы привести себя в форму – без кокретной цели? Я на его стороне, с самого начала. Официант! Принесите коробку сигар, тех, хороших!
– Вот эта черная десятка, – сказал Рэнди. – Как мы вытащим его из переделки?
– Поможем пройти все десять раундов, я думаю. Потом игре конец.
– А что, если заставить Чедвика прекратить попытки. Или начать игру сначала?
– Правила. В эту игру играют по правилам. Если он нарушает их, Бюро игры запретит ему участвовать вообще, навсегда. Он рискует потерять престиж.
– И вы думаете, этого достаточно, чтобы остановить его?
– Черта с два! – перебила его Листья. – Это бюро – заведение В-25, и совершенно беззубое. Просто толпа болтунов-садистов, которые легализировали Игру в своем веке и могут теперь наблюдать за всеми вендеттами по всей Дороге. Если Чедвик не доберется до Рэда одним способом, он найдет другой. Все разговоры насчет правил – просто чушь.
– Это так, Лейла?
– В общем, да… хотя она забыла упомянуть, что без Бюро невозможно было бы делать ставки. Это тоже немаловажная часть Игры, впрочем. Я считала, что тебе нужна исчерпывающая информации, поэтому и рассказала тебе о правилах.
– Но ты думаешь, что Чедвик попытается схитрить?
– Вероятно.
– Что же мы должны сделать, чтобы помочь Рэду выбраться живым?
– А мы ему тоже поможем схитрить. Как именно – я еще не знаю. Сначала нам нужно его догнать. Доедай скорее, и отправимся в путь.
Когда Лейла ушла за своим вместительным мешком и спортивной сумкой, Рэнди спросил Листья:
– Ты хорошо ее знаешь? Насколько можно ей доверять?
– Я знаю, что Рэд ей доверял. Они каким-то образом очень тесно связаны. Думаю, нам тоже следует ей доверять.
– Хорошо, – сказал Рэнди. – Я не против, как раз наоборот. Интересно, в какую историю мы влезли?
Когда Лейла вернулась через несколько минут, на плече у нее висела сумка, в зубах была зажата сигара, она улыбнулась Рэнди, кивнула и указала головой в сторону двери.
– Я в полной готовности, – сказала она. – Держи сигару и покатили.
Рэнди кивнул, поднял со стола Листья и последовал за ней, разворачивая на ходу сигару, которую ему сунула Лейла…
21
– Цветы?
– Да, Рэд?
– Ты хорошо ведешь, молодец.
– И это все?
– Нет. Как ты догадался?
– Ты никогда не хвалишь просто так, или не говоришь спасибо. Это обычно следует за чем-то или чему-то предшествует.
– Неужели? Никогда не замечал. Наверное, ты прав. Ладно. Послушай, тебе не надоело в своем настоящем облике? Может, ты хотел бы переместиться в новый аппарат? Стать частью сложного компьютерного комплекса, например? Или даже принять на себя матрицу сознания органического существа?
– Да, я уже думал об этом.
– Я хотел бы отблагодарить тебя… за верную службу и так далее. Поэтому прими решение и заезжай в ближайший центр обслуживания. Я оставлю тебя там, чтобы тебя доставили в соответствующее заведение, с предоставлением всех услуг, с оплатой из моего счета.
– Погоди. Ты всю жизнь был скрягой. Это на тебя что-то не похоже. Что случилось? Я считал, что знаю все, что знаешь ты. Что же я упустил?
– Ты подозрителен, как полдюжины ревнивых жен. Я делаю тебе выгодное предложение, совершенно честно…
– Брось! Почему ты надумал от меня избавиться?
– Я…
– Я, возможно, знаю тебя получше, чем полдюжины жен. Поэтому оставь эту чепуху. Говори прямо, что случилось?
– Просто я не уверен, что в ближайшем будущем мне понадобятся твои услуги. Ты был надежным и хорошим работником. Самое меньшее, что я могу сделать, это наградить тебя таким образом.
– Создается впечатление, что ты собираешься на пенсию или умирать. Первое или второе?
– Не то и не другое. Или оба сразу. Я не уверен… я планирую перемену в статусе, тем не менее, и я не хочу, чтобы ты пострадал от возможных последствий.
– Ты за кого меня принимаешь – за карманный калькулятор? После всей моей службы, ты оскорбляешь меня, намекая, что у меня отсутствует любопытство. Нет, теперь уж я гарантированно не отстану от тебя, пока ты не расскажешь мне все.
– Гм…
– И если ты задумал отправить меня навстречу новой судьбе без моего согласия, не забывай, что я могу превратить эту кабину в клетку.
– Довод убедительный. Я пытался обойтись без этого, но, видимо, я должен дать тебе некоторые объяснения. Хорошо. Наверное, тебе трудно будет понять, что такое сон, не говоря уже о тек странных сновидениях, что всегда посещали меня…
– С теорией я хорошо знаком, продолжай.
– В последнее время мне постоянно снится один и тот же сон: я парю неподвижно в потоках теплого воздуха, над странными и живописными пейзажами, а иногда – морем. Кажется, что я могу парить бесконечно, проникая в тайны всего, что вижу под собой. Это вызывает во мне приятную комбинацию умиротворенности и бесцеремонности, и какие-то другие чувства, которым я не могу сейчас найти определение. Незаметно сменяют друг друга дни и ночи. В самом ощущении бытия я нахожу бесконечную радость, и мне открывается нечто такое, о чем я сейчас тоже не могу сказать словами. И еще во мне дремлет сила, страшная сила, которую мне почти лень использовать. Я плыву…
– Увлекательное путешествие по внутреннему пейзажу. Тебе повезло.
– Все это не так просто, и в разных снах происходят разные вещи.
– Какие?
– Я уже говорил, что проплывая над разного рода местностью – в одних землях идет война, в других цветут большие города, или то и другое одновременно. Я вижу внизу вулканы, пустыни, корабли в морях, маленькие города и головокружительного вида суперполисы, где не осталось и уголка нетронутой природы. Я узнаю их все: Вавилон, Афины, Карфаген, Нью-Йорк, в разные времена. И много еще других, еще более странных, которые я не могу узнать. Я начинаю размахивать крыльями. Я поднимаюсь над Дорогой. Это просто игрушка. Это нечто вроде масштабной линейки, как на картах. Это мы поместили ее туда. Как забавно наблюдать за отдельными людьми, которые заметили ее и теперь карабкаются по этой нити из вероятности в вероятность. Я не знаю, но…
– Мы? Кто это – мы?
– Драконы Белквинита – вот наилучший способ, которым я могу выразить название в наших словах. Я вспомнил эту часть еще раньше, и…
– Значит во сне – ты дракон?
– Это лучший способ описать мою внешность и ощущения, хотя это не совсем так.
– Интересно, пусть и непонятно, Рэд. Но какое это имеет отношение к твоим настоящим проблемам и решению дать мне отставку?
– Это не просто сны. Это реальность. Я только недавно понял, что все больше и больше воспоминаний возвращается ко мне, когда жизнь моя подвергается опасности. Во мне происходит какая-то трансформация.
– Действительно? То есть, ты человек, которому снится, что он дракон, а не наоборот?
– Что-то в этом роде. Или все вместе. Или ничего подобного. Я просто не знаю. Но это реальность, и все больше мне удается вспомнить. Это такая же реальность, как этот мир.
– Это… драконы Белквинита… ты думаешь, что они… то есть ты… в общем, кто бы там ни был… построили Дорогу?
– Не совсем «построили». Скорее, собрали, или составили, как именной указатель в книге.
– И мы с тобой сейчас едем по абстракции или по грезе?
– Не знаю, как ее назвать.
– Нет, Рэд, теперь я должен оставаться при тебе. Пока к тебе не вернется здравый смысл.
– Вот поэтому-то я и не хотел тебе всего рассказывать. Я предвидел такую реакцию. Как я еще могу убедить другого в существовании другой реальности, если эта реальность – только мое субъективное видение? Но я знаю, что нахожусь в ясном сознании.
– И все же, я до сих пор не знаю, почему ты хотел от меня избавиться. Выкладывай все до конца.
– Этого-то я как раз я хотел избежать…
Сочленения пикапа громко заскрипели. Сиденье справа от Рэда выгнулось и начало складываться в его сторону. Баранка руля начала подниматься и выгибаться в направлении Рэда, словно странный черный цветок. Потолок кабины надавил на макушку. Когтистая рука появилась из отделения для перчаток, потянулась к Рэду. Тень, притаившаяся на дне кузова, заволновалась, как морские водоросли во время шторма.
– Я могу доставить тебя на ближайшую человеческую станцию обслуживания для тщательного психологического осмотра, если ты не убедишь меня, что этого не стоят делать…
– Этого я тоже хотел бы избежать, – вздохнул Рэд. – Ладно. Ты добился своего. Расслабься, и я удовлетворю твой контур любопытства.
Когтистая рука удалилась в отделение для перчаток, и снова появилась секунду спустя с зажженной сигарой, которую протянула Рэду. Руль тем временем принял овальную форму, крыша поднялась, и соседнее сиденье успокоилось.
– Благодарю. – Рэд принял сигару, затянулся.
Неожиданно Цветы процитировали:
«Ты, Дорога, на которую я выхожу и оглядываюсь по сторонам, и я знаю, что многое мне узреть не дано…»
Рэд усмехнулся.
– Подходит, я думаю, – сказал он. – Но я считал, что запрограммирован на Бодлера, а не на Малларме.
– Я запрограммирован на декаданс. И теперь начинаю понимать, почему. Чем бы ты не занимался, ты вечно по уши в… гм, пыли. Завсегдатай трущоб.
– Что-то в этом есть. Я никогда серьезно не задумывался.
– В стихотворении что-то есть, действительно. Кури свою сигару и отрешись от реальности.
– …И твоя утонченность поражает меня.
– Без подхалимства. Почему я должен уйти?
– Простыми словами, ты – разумное существо, к которому я привязан. Я пытаюсь предохранить тебя.
– Я построен получше, чем ты, если речь идет о пинках.
– Это не просто опасность. Это угроза почти верного уничтожения.
– Я повторяю…
– Если ты будешь перебивать меня, ты никогда не получишь нужного ответа.
– Другим способом я его тоже пока не получил.
– Я не знаю, сон ли _э_т_о_т_ мир, или _т_о_т_, другой мир – сон. Я просто не знаю. Это неважно. Я знаю, что я – тот, другой, который мне снится. Женщина, которая была со мной когда-то, когда я был стариком, однажды рассказала мне о видении, которое я только теперь начал понимать. Создание моего вида рождается старым морщинистым существом, и должно быть отправлено на Дорогу, чтобы достигнуть там зрелости, которую оно найдет в своей молодости. Это, собственно, и может быть назначением Дороги, и я начинаю подозревать, что все, кто путешествует по ней, несут в себе частицу нашей крови. Но в этом я не уверен.
– Догадки оставим на потом, хорошо?
– Ладно. Чем дальше, тем Лейла становится опрометчивее, и оставаться с ней рядом было все более опасно, хотя пути наши странным образом продолжали пересекаться. С ней это началось, видимо, раньше, чем со мной. Я в себе эту проблему обнаружил позднее и постарался взять стремление к саморазрушению под контроль. Она всегда была чувствительней, чем я…
– Подожди. Лейла – это та женщина в В-16… которая устроила пожар в постели… и о ней ты упоминал, когда говорил о старости?
– Да. И ты найдешь тому подтверждение, если снова встретишь ее. Сначала мы вместе искали Дорогу домой. Безуспешно. Потом однажды я решил, что мои воспоминания просто не совпадают с настоящим положением вещей вдоль Дороги. И я начал вносить изменения в надежде, что найду потерянный путь, если все вернется на прежние места. Но мир – жуткая неразбериха, работать с ним невозможно. Я понял, что не смогу изменением в одном месте, переменой в другом, заставить его стать таким, как во времена моей старости. Но другого способа я не мог придумать, и поэтому гнул свою линию. Потом Чедвик объявил против меня черную десятку и куски мозаики начали становиться на свои места.
– Не объяснишь ли, каким образом?
– Нет.
Рэд выпустил облачко дыма и посмотрел в окно. Мимо промчалась маленькая черная машина. Глядя, как она исчезает вдали, он продолжал:
– Когда моя жизнь оказалась под угрозой, приступы стали повторяться чаще, и сны стали ярче. Я вспомнил события прошлого. Похожее случалось со мной и раньше, каждый раз – в состоянии опасности. Там, в лагере, перед нападением, когда я дремал, мне вдруг пришло в голову, что Чедвик совершенно случайно оказал мне вендеттой услугу. Потом, когда мы удирали, я подумал: «А что, если это не случайность? Допустим, что он, подсознательно, конечно, пытается мне помочь? Вполне возможно, что мы с ним одной крови, и он как-то понимает, что самому тяжело…»