Он прислушался, не захрустит ли гравий, – но было тихо. Тогда он обогнул задний борт и выполз на левую сторону.
– Он впереди, берет вправо! – послышался громкий шепот.
Тут же впереди раздался хруст гравия под подошвами.
Рэд бросил камешек вправо от себя. Тишина. Он выжидал.
Тихо.
– Похоже, что ничья! – крикнул Рэд на дорожном линго. – Может, поговорим?
Тишина.
– Имеешь на меня зуб? Особая причина для охоты? – выкрикнул он опять.
Снова тишина.
Он обогнул левый угол и осторожно начал двигаться на корточках, стараясь бесшумно переставлять ноги.
– Он отошел к деревьям. Держит тебя на прицеле.
Рэд переложил оружие в левую руку и правой дотянулся до приборной панели через опущенное стекло дверцы. Включил фары и бросился на землю, вглядываясь в тени между деревьями. Выстрел продырявил ветровое стекло, как раз напротив водительского сидения.
С того места, где он упал, Рэд увидел силуэт стрелка, поспешившего укрыться среди деревьев.
Рэд выстрелил. Человек дернулся и упал, соскользнув на землю по стволу дерева. Пальцы уже почти не повиновались ему, но он успел выстрелить еще раз. Потом завалился на бок и застыл.
Рэд поднялся и медленно подошел, не опуская пистолета.
Черные брюки, серая куртка, продырявленная внизу. Оттуда текла кровь. Это был тот самый человек, которого он видел сегодня в столовой сидевшим спиной к стене. Рэд обхватил его за плечи, приподнял голову. На губах мужчины появился розовый пузырек пены. Он застонал. Глаза приоткрылись.
– Почему? – спросил Рэд. – Почему ты в меня стрелял?
Мужчина слабо улыбнулся.
– Пожалуй, я тебя покину, чтобы тебе было о чем подумать…
– Но тебе-то от этого лучше не станет, – сказал Рэд.
– Мне в любом случае плохо, – ответил человек. – И потому – пошел ты к черту!
Рэд ударил его по губам, размазывая кровавую слюну. За спиной раздался протестующий возглас. Вокруг собиралась толпа.
– Говори, сукин сын! Или я не дам тебе отойти так просто!
Он ткнул человека в солнечное сплетение – почти в то место, где была рана.
– Эй! Прекратите! – потребовал голос из-за спины.
– Говори!
Но мужчина застонал, протяжно вздохнул и перестал дышать.
Рэд заколотил его по груди.
– Назад, ты, мерзкий подонок!
На плечо Рэда легла рука, и он стряхнул ее. Стрелявший был нем – навсегда. Рэд опустил его и начал проверять содержимое карманов.
– Наверное, не следовало вам этого делать, – сказал за спиной другой голос.
Не найдя ничего ценного, Рэд поднялся.
– На чем приехал этот парень? – спросил он.
Ответом была тишина, потом – неразборчивые реплики.
– Он путешествовал автостопом, – сказал наконец джентльмен – викторианец.
Рэд повернулся. Англичанин смотрел на мертвого, слабо улыбаясь.
– Откуда вы знаете? – спросил Рэд.
– Я видел, как его подвезли сюда, – ответил англичанин, доставая шелковый платок и вытирая лоб.
– На какой машине?
– Черный «кадиллак», В-20.
Человек посмотрел на труп, облизнулся и снова изобразил улыбку.
– Вы заметили, кто еще был в машине?
– Нет.
Подошел с куском парусины Джонсон и накрыл мертвого. Выпрямившись, он тронул Рэда за плечо.
– Я выставлю мигалку, – сказал он. – Но кто знает, когда сюда доберутся полицейские. Ты должен задержаться и дать показания. Ты ведь понимаешь?
– Хорошо, я подожду.
– Пойдем тогда. Я отведу тебя в комнату и принесу чего-нибудь выпить.
– Ладно. Одну минуту.
Рэд вернулся на стоянку и отыскал книгу.
– Пуля пофредила мне динамик, – послышался посвистывающий голос.
– Знаю. Постараюсь достать новый – самый лучший, какой только можно достать. Спасибо за помощь и за то, что ты его отвлек.
– Надеюшь, он тофо стоил. Пошему он штрелял ф тебя?
– Не знаю, Цветы. У меня такое впечатление, что это был, как говорят в определенных кругах, просто «мускул». Тогда здесь замешан синдикат. Но, если это так, то между мной и его нанимателями нет никакой связи. Или я просто не могу ее вычислить. Не знаю.
Он сунул книжку в карман и вслед за Джонсоном вошел в здание…
4
Рэнди заметил, как на Дорогу выезжает голубой пикап, и направил машину к стоянке.
– Это здесь? – спросил он.
Лейла кивнула, не поднимая глаз от «Листьев травы», которые она читала.
– Это было здесь еще в те времена, в Африке, – сказала она. – Но теперь мы в реальном времени, и я не знаю, насколько мы вышли из фазы.
– Переведи.
– Он мог еще не приезжать, или уже уехал.
Рэнди нажал на аварийный тормоз.
– Подожди в машине, пока я выясню, – сказала она, бросив книгу на заднее сидение и открывая дверцу.
– Хорошо.
– Рэнди?
– Что, Листья?
– Очень энергичная женщина, правда?
– Я тоже так думаю.
– Она привлекательная?
– Да.
– И властная, к тому же.
– Она лучше разбирается в том, что мы делаем. Я здесь впервые.
– Да-да… А это кто?
Какой-то старик в грязной тунике, на которой еще можно было разглядеть крест Христова воинства, прихрамывая, подошел к машине. Из-за пояса он вытащил темную тряпку и принялся вытирать фары, потом, напевая себе под нос, занялся ветровым стеклом. Плюнул на прилипшую к стеклу мертвую бабочку, соскреб ее ногтем большого пальца, протер место тряпкой. Наконец, он остановился перед Рэнди, улыбнулся и кивнул.
– Хороший денек, – сказал он.
– Неплохой.
Рэнди выудил из кармана четвертак и отдал его старику. Тот взял монету и еще раз кивнул.
– Спасибо, сэр.
– Вы выглядите как… крестоносец.
– Я и есть крестоносец, – сказал старик на дорожном линго. – Или был. Свернул не в ту сторону в каком-то месте и уже не нашел обратного пути. Человек ведь не виноват, если он заблудился, верно? Кроме того, кто-то сказал мне, что поход уже закончен и мы победили. А потом другой путешественник сказал, что мы проиграли. Так или иначе, но глупо было бы сниматься с места – мне здесь нравится. Как-нибудь сюда заедет на черном «кадиллаке» епископ, и я попрошу, чтобы он освободил меня от клятвы. А пока что они разрешают мне спать на заднем дворе, а повар дает мне еду. – Он подмигнул. – И мне удается раздобыть немного мелочи на стаканчик каждый вечер. Не жизнь, а красота! Такого у меня никогда не было. Зачем лезть в драку, когда война уже и так кончилась!
Рэнди покачал головой:
– Но ведь вы не знаете наверняка, верно?
– Чего не знаю?
– Кто победил?
– В походах? – Старик покачал головой.
Рэнди почесал кончик носа:
– Ну… В моих учебниках говорилось, что было всего четыре больших Крестовых похода и несколько средних. Что же до победивших, то это не простой вопрос…
– Даже так?
– Ага. Иногда вашим парням удавалось взять верх, иногда – наоборот. Были ведь разнообразные интриги, предательства и все такое прочее… Походы положили начало возрождению греческой философии на западе. Они…
– К дьяволу философию, мальчик! В твое время кому принадлежала Святая Земля – нам или им?
– Им. Преимущественно…
– А наши земли? Кто ими владел?
– Мы, но…
Старый солдат усмехнулся:
– Тогда никто не победил.
– Это не так просто. Никто ведь и не проиграл. Вопрос нужно рассматривать в более широком аспекте.
– Чушь! Это тебе, может, легко говорить про широкий аспект. А я совсем не намерен возвращаться назад и получить ятаганом пониже глаз ради этого аспекта, сынок. Пусть Луи заботится о походе. А мне куда приятней вытирать стекла в твоей дьявольской повозке и надираться каждый вечер. Особенно теперь, когда я знаю, что никто не победил.
– Я вас понимаю. Естественно, даже если вы рассматриваете вопрос не с точки зрения хода истории. Но правильно ли будет…
– Правильно, будь я проклят! И, если тебе повезет, кто-либо с верхнего участка Дороги окажет тебе какую-нибудь услугу. Ему и рассказывай об историческом процессе. Так вот… – Он подбросил монету на ладони. – Будь крепок в вере, малыш.
Он повернулся и захромал прочь.
Рэнди кивнул и отыскал одну из сигар Лейлы.
– Интересно… – пробормотал он.
Листья на сиденье начала что-то напевать. Потом она спросила:
– Тебе отчего-то грустно?
– Я не знаю. Наверное. А почему ты спрашиваешь?
– Я следила за частотой твоего пульса, дыхания, кровяным давлением. Все показатели не такие, как обычно. Вот почему я спрашиваю.
– Получается, от тебя ничего не утаишь? Я думал о том, что все страсти неудавшегося Крестового похода или несчастной любви – всего лишь мгновения на часах истории.
– Это верно. – Листья помолчала. – Ты оборвал такого рода отношения в недалеком прошлом?
– Пожалуй, можно сказать и так…
– Печально. Правда, бывает по-разному. Ты…
– Нет, – возразил он. – Нет! На самом деле там и не намечалось никакого продолжения. И все же, я ощущаю утрату… А почему я все это тебе говорю?
– Кому-то ведь нужно было рассказать? Будь-ка поосторожней. В такие моменты человек часто стремится восполнить потерю чем-то новым, забывая в суматохе о благоразумии. Человек…
– А, вот и Лейла идет! – перебил Рэнди.
– Ах!
Тишина.
Рэнди затянулся сигарой. Он полюбовался облаками, отражавшимися в полировке капота. Затем взглянул в сторону ряда невероятного вида экипажей, выстроившегося на стоянке, – они напоминали экспонаты в фантастическом музее транспорта.
– Я не чувствую ее приближения, – сказала Листья немного погодя.
– Извини, я ошибся.
Взрыв помех, отдававших сарказмом.
– Извини, Рэнди, я не думала вмешиваться.
– Все в порядке.
– Я только хотела…
– Она уже идет.
– Хорошо. Я просто… Извини.
Лейла залезла в машину и захлопнула дверцу. Потом протянула руку, взяла у Рэнди горящую сигару и со вздохом откинулась на спинку сиденья.
– Очевидно, тебе не… – начал он.
– Тсс! Мы идем почти бампер в бампер. Только я не знаю следующего адреса. Нужно снова думать.
Он смотрел, как ее взгляд теряется в клубах дыма. Лицо ее несколько секунд было совершенно спокойным; потом последовала быстрая смена выражений, которые Рэнди не в силах был определить.
– Заводи мотор, едем! – наконец приказала она.
– Куда?
– Вниз по Дороге. Я узнаю поворот, когда увижу его. Поехали!
Он вырулил со стоянки, повернул к выезду на Дорогу.
– Я начинаю понимать…
– Что?
– Кто мы такие, – сказала она, возвращая сигару.
Он утопил педаль акселератора, и они помчались…
Рэд скатился с кровати и нащупал куртку.
– Эй! Дерьмовый из тебя детектор!
– Этот контур тоше был поврешден пулей!
Рэд натянул куртку и вытащил из кармана маленький плоский фонарик. Обвел комнату лучом, но дыма не увидел. Поднявшись, он направился к двери, втягивая носом воздух.
– Наверное, не следовало бы…
Открыв дверь, он вышел в холл, снова принюхался и двинулся влево.
Здесь! Задняя комната!
Рэд подбежал к двери, постучал, подергал ручку. Заперто.
– Проснитесь!
Отступив на шаг, он ударил ногой по замку. Дверь распахнулась. Выползли клубы дыма. Ворвавшись в комнату, Рэд увидел горящую кровать и женщину с улыбкой на губах, все еще, очевидно, спавшую.
Согнувшись, он поднял ее с кровати и отнес в сторону. Опустив женщину на пол – одежда на ней все еще тлела, – он вернулся к кровати и стал сбивать пламя ковриком.
– Эй! – окликнула его женщина.
– Молчи! – велел он. – Я занят.
Женщина поднялась на ноги и, не обращая внимания на тлеющую одежду, смотрела, как Рэд сражается с пламенем. Когда же подол ее платья запылал по-настоящему, она небрежным движением распустила завязки на шее. Платье упало на пол. Женщина переступила через него и подошла к Рэду.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– Хочу погасить твой костер. Ты что, курила в постели?
– Да, и пила тоже. – Она нагнулась и извлекла из-под кровати бутылку. – Пускай себе горит. Давай лучше выпьем и будем смотреть на огонь.
– Лейла, не путайся под ногами.
– Хорошо, Рэд, хорошо. Как скажешь.
Она отошла, опустилась в просторное кресло, поглядела по сторонам, снова встала, подошла к туалетному столику, зажгла от горевшей там свечи фитиль масляной лампы и вернулась в кресло, прихватив кубок.
В холле послышались быстрые шаги, замершие у двери.
– Как твои дела? – спросил голос Джонсона. Он закашлялся.
– Кровать загорелась, – ответил Рэд. – Но все уже в порядке.
– Можешь выбросить матрац в окно – там внизу голый гравий.
– Хорошо! Так и поступим.
– Комната номер семнадцать свободна, мисс Лейла. Вы можете перейти туда.
– Спасибо, но мне нравится и здесь.
Рэд подошел к окну и раздвинул ставни. Вернувшись к кровати, он свернул матрац, поднял его, отнес к наполненному звездами квадрату окна, где и выпихнул наружу.
– Я пришлю новый матрац и белье, – сказал Джонсон.
– И еще одну бутылку.
Джонсон ушел, продолжая кашлять:
– Не понимаю, как вы там дышите?
Рэд смотрел в окно. Лейла откупорила бутылку. В холле послышались удаляющиеся шаги Джонсона.
– Ты будешь, Рэд?
Он повернулся и подошел к ней. Она протянула ему кубок.
– Твое здоровье, – произнес он и сделал глоток.
Она фыркнула и отпила прямо из горлышка.
– Ну-ну, это не к лицу воспитанной леди. Я тебя выдам.
Она засмеялась:
– Чепуха. Удача на моей стороне… Твое здоровье. Ну как?
– Питье или здоровье?
– И то, и другое.
– Бывало получше, бывало похуже. И то, и другое. Ты что здесь делаешь, Лейла?
Она пожала плечами:
– Пью. Провернула несколько трюков… А что ты делаешь? Все рыщешь вдоль Дороги, надеешься найти необозначенный поворот? Или затеять новый?
– Вроде того. Довольно долго я считал, что ты нашла истинный путь. Обнаружить тебя здесь… Это, признаться, такое разочарование.
– Я умею производить подобное впечатление. Правда?
Он вытащил из кармана куртки сигару, подошел к свече, прикурил.
– Найдется еще одна?
– Найдется.
Он передал ей зажженную сигару и закурил новую.
– Зачем ты это делаешь? – спросил он.
Дым завивался в спирали над ее головой.
– А что я делаю?
– Ничего не делаешь. Тратишь жизнь, вместо того, чтобы искать.
– Поскольку спрашиваешь ты, – сказала она, делая новый глоток, – то я отвечу. Я побывала всюду по этой чертовой Дороге – от неолита до В-30. Я прошла по всем боковым путям, по всем тропкам, вплоть до кроличьих. Меня знают в тысячах земель под тысячью разных имен. Но ни в одной из них я не нашла того, что искала. Того, что ищем мы.
– И даже не почувствовала приближения? Даже близко не подходила?
Она вздрогнула:
– Я ощущала приближение. И иногда достаточно отчетливо. Я никогда не забуду этого. Но каждый раз ошибалась. Нет! Я сделала вывод: место, которое я когда-то искала, больше не существует.
– На свете существует все. Нужно только уметь найти.
– Туда нам нет пути. По крайней мере, отсюда.
– Не верю.
– Тогда скажи мне, стоит ли это место растраченной в поисках жизни? Ведь можно отправиться куда угодно, делать все, что хочешь, когда на выбор все времена и земли! В том числе и ловко провернутые трюки! И сигары, когда лежишь в постели, упившись до беспамятства…
Она выпустила колечко дыма:
– Я ничем не занималась, как ты сказал, целый год. И с каждым днем это оказывалось все легче. А результат тот же самый – я истратила запас энергии. Я ведь по натуре страшно ленивая. Мне приятно сказать себе: «Стоп! Брось! Это – бесполезно!» Почему бы тебе не присоединиться? Чего ты достиг, несмотря на все усилия? Вдвоем мы могли бы, по крайней мере, утешать друг друга.
– Это не в моем характере.
Как раз в этот момент пришел слуга с новой постелью.
Они молча курили и смотрели, как слуга застилает кровать. Когда он ушел, Лейла сказала:
– Иметь много денег и спать сколько угодно – ничего лучшего в жизни не существует.