— Опять?! — тихо спросил Лен.
— Нет, — торопливо покачал я головой, не желая снова висеть на крюке. — И как они только узнают, что я высказался не так, как им бы хотелось?
— Все камеры прослушиваются. Маги наложили заклинание. Говорить можешь, о чем угодно, но как только начинаешь проявлять недовольство, все сразу становится известно Мадам.
— Слушай, Лен, а из этого мира можно куда-то смыться?
— Я не знаю. Но насколько слышал, то этот мир своего рода рынок, и сюда приходят из других миров, чтобы приобрести что желается.
— Это, что весь мир занят тем, что продает и покупает?
— Да. Всё и всех, — парень молча отвел глаза. — Я здесь уже давно, но так и не был дальше камер и столовой.
— Понятно. Тогда и знать, что там ты наверняка не можешь, как и бывшие до тебя. А слухи распускать могут и сами хозяева, чтобы бежать не думали. Что там с уроком, мы закончили? — решил я взбодрить немного своего учителя.
— Да. Запомни только одно, что самая сильная эрогенная зона у клиента на заднице, и в заднице.
— Потрясающее объяснение, — улыбнулся я. — Запомню. А теперь отвечай насчет наказаний?
— Наказания?… А наказаний Мадам придумывает много и разные. Секут, избивают, связывают, подвешивают, иногда все это вместе и после многочасового и многократного изнасилования. Когда особо провинившегося могут и садистам отдать, после них мало кто выживает, да и Мадам не заинтересована в выхаживании изуродованных шлюх.
— Не все же садисты убивают?
— Не все, но Мадам — то отдает к полным отморозкам наказываемого.
— Так это паренек, что приносит еду, он был наказан? — в ужасе я сжал до белизны костяшек, руки на одеяле.
— Да. Мадам оставила его, только потому, что он умудрился выжить. После трех дней с четырьмя ублюдками, которые очень любили грубость, нет не грубость, это слишком мягко. Им нравилось ломать и уничтожать. Они отрезали ему не только язык…
Когда Мадам пришла, чтобы сказать, что время, оплаченное ими, вышло, я сам был свидетелем, как она вылетела из камеры, и ее рвало, словно и у нее есть душа. Я в тот момент, как раз шел обслуживать клиента, когда его вынесли из комнаты. Поверь, такого я не видел никогда, и забыть не смогу. Парень выжил, но сошел с ума, словно тело живет отдельно от души. Поэтому даже привлечь его внимание невозможно.
— Кошмар какой, — мне безумно было жалко немого, но и до одури страшно, что может случиться со мной, если я сделаю, что — то не так. Пока мысли о побеге, я спрятал за всем остальным, но они остались. — А за что его наказали?
— Он избил клиента и попытался бежать. — Немного помолчав, Лен спросил — Рассказывать еще о наказаниях?
— Все, мне достаточно и этого примера. Теперь я понимаю, что меня и, правда, слабо наказали.
— А ты сомневался? — удивленно приподнял бровь Лен.
— Представь себе, — беззлобно огрызнулся я.
В коридоре раздался грохот тележки.
— Вот и ужин, — обрадовался Лен. — Мне пора.
— Ужин? Уже вечер?
— Не можешь понять какое время суток? Не переживай. Скоро ты привыкнешь, определять день или вечер, по тому, сколько раз ты ел.
— Спать хочется, — откровенно сказал я. Меня по- страшному тянуло в сон.
— Это маг постарался, тебя на ноги поставить, а так после такого наказания дней пять бы лежал и мучился, — просвятил меня Лен. — Мадам не скупится, значит высоко и дорого продать хочет.
Обрадовал, нечего сказать.
— Спасибо, — взял я протянутую немым тарелку, когда чернявый ушел. Хромой мужчина, словно и не слышал меня, вышел, прикрыв за собой дверь. Посмотрев разносчику вслед, содрогнулся, представив, что я могу кончить так же.
И так, что мы имеем? А ни черта! Это меня в скором времени иметь будут. Нужно бежать, но пока некуда и не на что, тем более если этот мирок, как один большой рынок, то я больше, чем уверен, меня тут же сцапают в какое-нибудь другое место, и не факт, что там мне понравится и обращаться со мной будут хорошо. Значит, надо ждать, чтобы выбрать момент слинять, а пока быть хорошим мальчиком, прилежным и послушным. А еще меня радует, что я оборотень. Но жаль, что я не видел своего зверя, а так хочется посмотреть. Возникает вопрос, а насколько я человек? И этот зверь он здесь приобретен, или мама с папой, что- то скрывали от меня. Родители, наверное, скучают… Аааа!!! У меня сейчас голова взорвется! Все, я спать!
5 глава
Время потекло незаметно, мы больше болтали о мужчинах, как их ублажать и что для этого надо сделать. Меня коробило только от одного, что надо быть покладистой овцой, и ни в коем случае не проявлять свое недовольство. Бесит… но, выхода пока я не вижу.
Экзамен минета на резиновом члене я сдал на "хорошо", до "отлично" я и не надеялся дотянуть, и Лен, сказал, что мне еще учиться и учиться. Вот так, вот, оказывается, года — это еще не опыт. Он мне клятвенно пообещал, что к концу этого месяца, он поласкает меня ртом, и покажет свой мастер — класс на мне. Я уже жду не дождусь, потому что после общения с этим чернявым соблазнителем, я кажется, себе на руке мозоль натер, удовлетворяя себя сам. Или место так на меня действует?
Изо дня в день, Лен приходил ко мне, обучая чему — то новому, как мне ранее казалось банальному и давно известному. Но он постоянно удивлял, и рассказывал то, о чем я даже не догадывался. Например, я знал, что можно зажать немного головку члена и мужчина не сможет кончить, но то, что это болезненно и это могут проделывать и со мной, как- то не представлял, ПОКА Лен не сказал. Да, и вообще, я многое не относил из своих познаний к себе, любимому. Но как оказалось, зря, все же шлюха, это что бессловесная покорная животинка, взбрыкивать может недолго и то от доброты душевной клиента, или хозяйки.
Немой парень так ни разу осмыслено за все время на меня не посмотрел. Принес тарелку, унес, и только. Поэтому единственным собеседником для меня являлся Лен, элитная шлюха " Ночной розы".
— Просыпайтесь, Ваше Высочество! — последнее время именно так Лен будил меня по утрам.
— Что же ты так орешь?! — недовольно поморщился я. — Рано ведь. Еще даже молчун не пришел с завтраком.
— Доношу до Вас новость. — Плюхнулся он на кровать. — Ты идешь завтракать в общий зал.
— Почему?! — подскочил я. Сон как рукой сняло. Стало немного боязно от понимания, что это первый шаг в мою новую жизнь.
— Мадам решила, что ты можешь выйти.
— Сколько я здесь просидел? Недели две?
— Три, — усмехнулся Лен. — А когда болел, не посчитал?
— Мне тогда не до подсчетов было. — Нахмурился я. — Лен, получается, что через неделю я начну работать?
— Как решит Мадам, — пожал он плечами, сказал вроде весело и спокойно, а в глазах такая грусть и сожаление, что передергивает. Я понимаю, что говорить вслух то, что думаем, мы не можем, сразу же загремим в лапы охранников. А тем только дай возможность дорваться, до нас. Все же я ценный приз, как и первая шлюха заведения, лакомый кусочек.
— В чем же мне идти? — спросил я, кутаясь в одеяло. Кроме него у меня ничего из одежды так и не было.
— Тадам! — помахал передо мной штанами, как у него, Лен.
— А почему они ярко-желтые? — надел я, радуясь, что хоть нижняя часть тела прикрыта. — Нет, я не привередничаю, я счастлив, что они вообще есть, просто любопытно.
— Ты птенец, — ответил Лен, с улыбкой разглядывая меня.
— Желторотый, что ли? — Лен кивнул. — Тогда ясно.
— Пойдешь со мной, не отставай, а то заблудишься. На охрану старайся не смотреть, не провоцируй. Когда войдем в зал, все сразу станут глазеть и оценивать тебя. Рук, когда здороваться будешь не протягивать и предложенные не пожимать.
— Почему? — нервно спросил я из-за таких наставлений.
— Запомни, главное для шлюхи, которая работает здесь, это выжить, а лишний конкурент, это еще на шаг дальше от привилегий, и ступени к элитной шлюхе.
— Ты многих убрал со своего пути, Лен? — мне стало так мерзко, что и он такой же, и меня хотят сделать подобным.
— Многих, — он посмотрел мне прямо в глаза, таким жестким взглядом, что я не выдержал, и отвел глаза. Мнение о веселом друге Лене, у меня поменялось раз и навсегда, теперь я понял, что здесь как среди животных. Не ты, так тебя…
Мерзко, противно, обидно, злит…
— Что еще не делать? — взяв себя в руки, спросил я.
— Эту неделю ты будешь сидеть со мной за столом, так как я наставник, но после, когда я уже перестану тебя учить, ты не сможешь так просто ко мне подойти.
— Резко зазвездишься? — криво усмехнулся я.
— Тебе просто не дадут, и сам не пробуй. Тебе придется быть рядом с новичками, и все остальное уже будет зависеть именно от тебя, или же от воли Мадам.
— А она тут причем? Хотя…
— Вот именно. Мадам может и дальше держать тебя как ценный товар, или же в перспективе, как элитную шлюху, тогда и обращение с тобой будет мягче, ведь наказание, в случае порчи такого ценного товара, страшнее. А может, отдать тебя на потеху охранникам, если надоешь, или…
— Все, хватит! Я понял, не дурак. Я никто, ничто и звать меня просто Тэре, пока еще желторотый. Ничего не пропустил? — весь этот разговор слишком раздражал. — Если это все, то может, пойдем поедим уже, а то не хочется остаться голодным?
— Соскучился по каше? — съехидничал Лен, начиная улыбаться, превращаясь снова в веселого паренька.
— А то! Сплю и вижу, как бы почавкать это серое нечто… Но… И голодным ходить желания нет.
— Знаешь, Лен, мне бы обувь не помешала какая-нибудь, а то пол просто ледяной. Я до этого мало с кровати слазил, а если и становился, то на кончик одеяла. А сейчас босым шлепать не улыбается.
Лен расплылся в довольной улыбке.
— Ну, и чего ты мне тут свои прекрасные зубы во всей красе демонстрируешь? — иронично поинтересовался я.
— А я уж думал, не спросишь, — выудив, как фокусник, откуда-то из-за пазухи, сандалии.
— Дай я тебя расцелую, спаситель!!! — кинулся я к нему, выхватывая из рук обувь и быстро целуя в щечку.
— Ох, это так трогательно нежно, — всплакнул артист. — Меня в щечку давно так не целовали.
— Да иди ты! — отмахнулся я. Настроение было просто замечательное! Оказывается как мало человеку для счастья- то надо. Штаны, да сандалии, и уже жить хочется.
— Пошли, Ваше Высочество, а то позавтракать точно не успеем, — открыл дверь моей камеры Лен.
Никогда не думал, что выйти из опостылевшей комнаты, наружу настолько будет страшно. Я словно зашуганный зверек, сначала высунул голову и осмотрел пустынный коридор, и когда услышал смешок Лена, устыдился своего дебильного поведения, вышел полностью, закрыв за собой дверь.
Коридор был длинный и извилистый. Сам бы я точно плутал бы здесь до бесконечности. Ступеньки, ведущие вверх, и большая дверь, со скрипучими петлями, перед нами.
Первым в освещенный зал входит Лен, я проскальзываю следом и замираю, как и все присутствующие в обеденном зале. Под гробовую тишину и множество любопытных взглядов, Лен тянет меня за руку за столик, который стоит чуть в стороне и рассчитан на три человека, а не как остальные на шесть. Это я успеваю отметить, пока мы идем к нему. Длинные столы с лавками с двух сторон. Серые стены с тусклыми светильниками. И сами присутствующие. Я стараюсь не глазеть, чтобы не нарваться на неприятности, но заметить, что здесь есть парни на любой цвет и вкус, успеваю.
— Ешь, — пододвигает мне тарелку Лен.
Я, молча, киваю в знак благодарности, и беру ложку. В горле все пересохло и есть совсем не хочется.
— Можно мне попить? — тихо спрашиваю я. Но это все равно, что прокричать. Мой голос, как отсчет для старта, все разом загомонили. Не поднимая головы, я замечаю четверых, направившихся к нам.
— Лен, — позвал я, глазами показывая в сторону приближающийся четверки.
— Враги… мои… — тихо оповестил он. Я сразу же подобрался. Драться я не умею, но покусать могу.
— Какую цыпочку тебе доверили, Лен. Ты его уже научил мастерству? — ехидно начал говорить черноволосый паренек с белесыми прядками, остальные трое его подхалимов тихо похихикивали рядом. Терпеть не могу таких шакалов.
— Он вполне сможет стать номером вторым, после меня, — словно небрежно заметил Лен. Черноволосый, аж зашипел от злости.
А он очень даже ничего, этот паренек, но вот всю красоту портили глаза, с головой выдавая гнидистый характер хозяина.
— Тебе недолго быть первым, — зло сказал парень, обращаясь к Лену. — Говорят, ты слишком часто стал отказывать клиентам. Мадам недовольна.
— Если Мадам решит, что я не соответствую номеру один, то она и станет решать, что делать со мной, но никак не ты.
— Я вполне могу нашептать ей, что-нибудь интересное, — гаденько захихикал паренек.
— Шепчи, Тури, шепчи, — усмехнулся Лен. — Тебе так не терпится забрать всех моих клиентов?
Парень испуганно отшатнулся.
— Мне твои не нужны, у меня и своих хватает, — высокомерно ответил он Лену, и, развернувшись, ушел.
— Лен, — спросил я, когда этот ненормальный отошел, — а чего ему неймется? Тоже хочет привилегии иметь?
— Они у него и так есть, — ответил Лен.
— Не понял? — искрине удивился я. — Тогда чего ему надо было?
— Скучно ему, вот и устроил своего рода соревнования между нами. Кто больше обслужит клиентов. Все никак меня догнать не может.
Вроде Лен и усмехается, а я вижу, что в глазах нет ни грамма веселья, одна сплошная стена отчаяния и грусти.
— Тебе ничего не будет за то, что часто отказываешь клиентам? — обеспокоенно спросил я.
— Пока нет. — Тяжело вздохнул Лен. — Но с этим мне действительно пора завязывать, а то Мадам вспылить может.
— Сколько ты здесь? — неожиданно для себя задал я вопрос.
Лен заинтересованно посмотрел на меня.
— Двадцать лет.
— Сколько?! — заорал я, на весь зал.
— Тише, ненормальный, — шикнул он на меня.
— Извини. Просто я не могу понять, как это? Ты же выглядишь на лет восемнадцать, в крайнем случае двадцать, и такое… Шутишь, да?
— Я полукровка.
— А чей полу- полу? — ошарашено спросил я.
— Полуэльф я — ответил он рассмеявшись.
— А уши острые где? — спросил я, чувствуя себя обманутым в своих представлениях об эльфах, и полукровках.
— Мама человеком была, так, что ушей не получилось. Остроухость, это своего рода чистота крови. Мне от отца только долголетие перепало.
— Жаль, конечно, что с ушами мне не повезло, но долгожительство это классно.
— Тебе не повезло?! — удивился Лен. — А причем тут мои уши и ты?
— Можно подумать я каждый день эльфов встречаю. Уши пощупать хотел, а тут такой облом. — Пояснил я, под заразительный смех Лена.
— Ты — это нечто! — ржал этот полуэльф неправильный.
— У вас так весело! — появился рыженький невысокий парнишка с безобидной детской мордашкой, расплывшийся в радостной улыбке. — Можно присоединиться?
— Конечно, — согласно закивал я, поддавшись обаянию рыжика.
— Я Змей, — протянул он мне руку, не переставая обезоруживающе улыбаться, и смотря на меня своими большими карими глазами.
— Тэре, — пожал я протянутую руку. — Ой!
Меня что-то больно кольнуло прямо в ладонь, и я резко одернув руку, затряс ею.
— Змей!!! — рявкнул сразу же преставший смеяться Лен. И подскочил ко мне, хватаясь за покалывающую ладонь.
— Одним меньше, — показал два длинных тонких клычка под верхней губой рыжик, не переставая все еще улыбаться невинной улыбочкой.
— Он должен был быть продан через неделю! — резко сказал Лен, Змей побледнел. — Дурак ты, Змей.
Не пойму, Лен кого жалеет меня или его. Кажется, это я вслух спросил, потому что мне ответили.
— И его и тебя. Его, за то, что подписал себе смертный приговор, а тебя, за то, что ты уже практически мертв. От яда Змея противоядия нет.
— Спасибо, обрадовал, — съехидничал я, ощущая, как покалывание уже распространилось по всей руке.
— Змей, тебе от этого легче хоть стало? — с горькой усмешкой спросил я.
— Не совсем, — ответил он, понуро опустив голову. Улыбку задорного мальчишки как дождем смыло.