Молодой фрид приблизился к двери камеры и тихонько постучал пальцами по решетке. Рискидо, сладко зевавший и от скуки слонявшийся из угла в угол, прекратил зевать и взглянул в сторону противоположной камеры. Он увидел, что сосед делает ему какие-то отчаянные знаки и призывно помахивает бутылкой вина. Рискидо как ветром сдуло с насиженного места и через мгновение он прилип к решетке чужой камеры.
– Можешь открыть, – шепотом спросил Торбеллино, указывая глазами на замок. Пройдоха, небрежно хмыкнув, сразу как-то оживился, разрумянился, маленькие глазки на широком лице заблестели. Он достал из тайного кармашка жилетки тонкую блестящую проволочку, сделал на конце ее замысловатую завитушку и, сунув в замочную скважину, повертел ею. Дверь камеры с протяжным стоном распахнулась настежь. Дрожащая рука вора потянулась к бутылке, но та исчезла за широкой спиной хозяина. Обескураженный Рискидо вопросительно взглянул голубыми наивными глазками на юношу. Тот кивнул в сторону окованной двери, маячившей в конце длинного полутемного коридора, которая вела из Восточной Башни на крепостную стену. Она всегда была заперта. Торбеллино не помнил, чтобы ее когда-нибудь, пока он здесь находился, открывали. То ли считали, что это ни к чему, то ли давным-давно потеряли от нее ключ. Приблизившись на цыпочках к двери, узники оглянулись на стражника, но Толстощекий Томми по-прежнему сладко посапывал во сне, изредка вдохновенно похрюкивая и повизгивая. Поколдовав несколько секунд над запором, Рискидо выпрямился и с торжественным видом толкнул массивную железную дверь. Та оглушающе со страшным скрежетом в заржавленных петлях с трудом приоткрылась. В образовавшемся проеме мелькнули кусочек голубого неба и узкая полоска моря. От произведенного дверью скрипа заключенные в испуге обернулись.
Оторопевший Толстощекий Томми с выпученными из орбит глазами, открыв от удивления маленький рот, неподвижно сидел на своем стуле, молча уставившись на них. Рискидо быстрым неуловимым движением руки выхватил из рук юноши бутыль с вином и мгновенно исчез в своей камере.
Торбеллино, не раздумывая, выскочил на крепостную стену. Ослепленный ярким солнцем, юноша побежал в сторону дальней башни, нависшей мрачной тенью над водной гладью залива, судорожно доставая из-за пазухи самодельную веревку, скрученную из полосок изрезанного матраца.
За спиной ударили выстрелы, пули защелкали, высекая искры, ударяясь в позеленевшие от времени гранитные плиты рядом с беглецом. Крепость мгновенно ожила от полуденной спячки, словно растревоженный муравейник. Протрубил тревогу трубач, громко ударил сигнальный колокол. Поднялась неимоверная суматоха, по всем этажам забегали встревоженные, перепуганные охранники.
До башни, с которой собирался спуститься, фрид не добежал всего несколько десятков метров, так как впереди возник грозный силуэт часового. Сзади тоже слышался топот охранников. Его окружали, словно зверя на охоте, выхода не было. Оставалось одно – прыгать с крепостной стены вниз, в волны прибоя. В отчаянии Торбеллино отбросил теперь уже ненужную веревку и, сильно оттолкнувшись ногами от парапета, ласточкой взмыл вверх и упал в темнеющую внизу воду. Вынырнув на поверхность, он под щелкающими выстрелами быстро достиг берега и скрылся в густых зарослях, подступающих близко к воде. Он нисколько не сомневался, что за ним отрядят погоню. Необходимо было быстро и как можно дальше уйти от преследователей, пока у них неразбериха. Сейчас главное – найти надежное убежище, где можно временно спрятаться и отсидеться. Кофейня Рудо, где он собирался на первое время укрыться, теперь отпадала. Сейчас, когда за ним гонится целая свора охранников, просто опасно подводить своих товарищей, поэтому он все дальше и дальше углублялся в лес, продолжая бежать, не сбавляя быстрого темпа. В груди бешено колотилось сердце, прерывалось дыхание, гулко стучала кровь в висках…
Глава 33
Колдун Френеза-Дио
Через некоторое время Торбеллино почувствовал вдруг навалившуюся на него смертельную усталость, с каждым шагом бежать становилось все труднее и труднее. Только сейчас он заметил, что серьезно ранен. Силы начали совсем покидать его, когда он оказался среди заброшенных руин Древнего Храма, затерянного в диком лесу. Словно расплывчатый мираж, перед ним возникли стройные ряды колонн, горделивые арки. Многие колонны с консолями прекрасно сохранились, по-прежнему поражая стройностью линий и изяществом орнаментов. Обессиленный Торбеллино, задыхаясь, еле волоча ноги, ввалился в развалины храма и в изнеможении опустился на поросшие мхом плиты.
Через некоторое время беглец открыл глаза и осмотрелся. Он находился в одном из залов храма. Потолок и стены зала были покрыты еле различимыми фресками, затронутыми временем, пол усеян обломками плит и статуй. В проломе высокого потолка виднелся небольшой клочок голубого безоблачного неба, оттуда же проникал и узкий яркий пучок солнечных лучей, играя на барельефах древних стен. В глубине помещения в полумраке одной из ниш показались очертания чьей-то темной фигуры. Послышалось невнятное бормотание. Торбеллино весь напрягся, всматриваясь в приближающуюся к нему фигуру. Перед ним возник сгорбленный белобородый старец с безумными красными глазами. Он был одет в черную длинную до пят мантию. Седые волосы, волнами ниспадавшие на худые плечи, и огромная борода отливали серебром. Беглец от наплывшего страха замер. Перед ним стоял, вперив в него свои ужасные глаза, известный всей стране колдун и маг Френеза-Дио. Отшельник, великий врачеватель, ища уединения, давно обосновался в этих безмолвных развалинах Древнего Храма. Люди, боясь встреч с безумным стариком, здесь почти не бывали. Наведывались лишь тогда, когда теряли последнюю надежду на свое выздоровление или своих близких. Тогда пересиливая страх, они обращались за помощью к старому колдуну, который никогда в помощи не отказывал.
– Кто ты? – раздался тихий скрипучий голос старца.
– Я… За мной гонятся!.. – выдохнул Торбеллино, зажимая сырой скомканной одеждой кровоточащую рану на груди.
– Молчи, несчастный! Опусти руку! Тебе уже лучше, кровь уже остановилась, ты полон сил! – бормотал безумный колдун, протягивая к нему свою дрожащую старческую руку с длинными тонкими пальцами. И на самом деле, Торбеллино неожиданно почувствовал себя намного лучше, силы возвращались к нему.
Вдруг где-то неподалеку, совсем рядом, послышались чьи-то возбужденные голоса, и топот сапог гулким эхом отозвался под сводами разрушенного храма. Это была погоня! Торбеллино вздрогнул и тревожно оглянулся в поисках надежного укрытия.
– Следуй за мной, – проскрипел Френеза-Дио и, повернувшись к нему спиной, прошаркал негнущимися ногами в сторону темной ниши. Дрожа всем телом, юноша послушно последовал за ним.
– Стань на плиту! Не бойся, здесь они тебя не найдут!
Раненый фрид послушно исполнил указание старика и шагнул на серую гранитную плиту, испещренную какими-то древними письменами.
– Да простят меня Великие… за то, что я нарушил древнюю тайну! – пробормотал колдун.
Неожиданно каменная плита, на которой Торбеллино стоял, дрогнула и начала медленно опускаться вниз. Когда движение плиты приостановилось, беглец очутился в темном сыром подземелье, слабо освещенном светом, падающим сверху.
– Сойди с плиты! – раздался эхом голос старика. Юноша выполнил указание колдуна. Плита тут же стала плавно подниматься вверх, и он остался один на один с непроглядной темнотой. Он устало опустился на холодный каменный пол и стал прислушиваться к гулким звукам, доносившимся откуда-то издалека. Чувство страха и ощущение опасности не покидали его.
Запыхавшиеся от продолжительного бега преследователи вбежали в просторный зал, где только что находился раненый беглец. Отряд охранников под командованием помощника коменданта крепости, капитана Бесто, сопровождал известный сыщик Флари, который сосредоточенно водил своим крысиным носом из стороны в сторону, настороженно принюхиваясь к незнакомым запахам. В полиции поговаривали, что у него чутье лучше, чем у самой залуженной полицейской собаки. Когда-то в далеком детстве он трехлетним ребенком, играя, нечаянно засунул в нос винтик от детского конструктора, который там и остался. Малыш часто страдал заложенностью носа и хроническим насморком, родители замучились таскать бедное дитя по детским докторам, светилам науки, знахарям и старым лечащим бабкам. Ничего не помогало: никакие лекарства, никакие прогревания, никакие капли, хоть тресни. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, при чихании винтик сам выпал из его ноздри. И о чудо! Обоняние у Флари восстановилось, мало того, настолько обострилось, что он мог теперь чуять запахи на больших расстояниях, словно собака, а уж отличить запах одних духов от других, это для него вообще не составляло никакой трудности. Его гениальные способности быстро оценили и стали часто приглашать местные парфюмеры, чтобы он дал оценку их новым дамским духам. В Департаменте тайной полиции он оказался по личной рекомендации Рабиозо, которому такой уникум нужен был позарез.
Оказавшись в разрушенном древнем храме, участники погони наткнулись на дряхлого сгорбленного старика, сидевшего в дальнем углу на обломке плиты и мирно кормившего с ладони стайку белых голубей.
– Эй! Старикан, ты не видел здесь раненого бродягу в полосатой робе! – прогремел под сводами зала зычный голос грубияна Бесто. Но старик и ухом не повел, даже не удосужился поднять головы и продолжал невозмутимо заниматься своим делом.
– Ты что, глухой? Не видишь, кто перед тобой?!
– Чего, как рыба, в рот воды набрал? – возмущенно пискнул Флари, вытирая платком пот со лба.
– Может, не желает отвечать! – выдал один из охранников.
– Если так, то я развяжу его упрямый язык! – капитан было уже замахнулся здоровенным кулачищем, когда вдруг раздался какой-то странный звук, напоминающий погремушку. Из складок черной мантии появилась небольшая гремучая змея и с шипением быстро поползла вверх по руке старика и исчезла в длинных прядях седых волос, рассыпавшихся по плечам. Бесто с Флари неподвижно замерли, как каменные изваяния, а солдаты в испуге шарахнулись в сторону выхода.
– Отвечай, сумасшедший старик! – крикнул рассерженный не на шутку капитан, наставив на старика заряженный пистолет.
Но тут произошло невероятное. Старый дед поднял седую голову и спокойно взглянул на грубого неотесанного солдафона, и в это мгновение рука Бесто, сжимающая грозное оружие, сама собой стала медленно сгибаться и разворачивать дуло пистолета в сторону своего же хозяина. Присутствующие, вспоминая, клянутся, что глазам своим не могли поверить, они стояли, как завороженные, наблюдая за происходящим. Бесто стал белым, как мел, лицо исказилось гримасой. Он затрясся, словно осиновый лист, пытаясь выпрямить руку, но ему это не удавалось.
Непокорная рука с пистолетом неуклонно продолжала свое движение в сторону груди капитана. У него от испуга отвисла и задрожала нижняя челюсть, и вылезли глаза из орбит. Вот-вот раздастся выстрел!
Старик отвернулся от незваных пришельцев и стал, как ни в чем не бывало, кормить голубей, которые ничуть не испугались шумных посторонних людей и продолжали клевать с ладони хлебные крошки.
В это мгновение рука с пистолетом обвисла бессильно, как плеть, тяжелый пистолет выскользнул из нее и с громким стуком упал на каменные плиты. Бесто и остальные с облегчением вздохнули, на их лицах проступили капельки холодного пота. Первым пришел в себя предводитель отряда.
– Ну его к лешему! Пошли дальше, – зло буркнул взмокший Бесто, увлекая за собой отряд. – Я чувствую, что преступник где-то здесь! Наверняка затаился в какой-нибудь щели!
Пистолет так и остался лежать на каменных плитах, офицер побоялся его поднимать. Обыскав в храме и вокруг разрушенного храма все закоулки, облазив колючие заросли, Бесто с Флари пришли к выводу, что выживший из ума колдун где-то надежно спрятал беглеца. И они решили устроить засаду, выставив караулы вокруг руин древнего святилища. Они были уверены: рано или поздно беглец попытается выйти из укромного убежища.
Глава 34
Подземная река
Утром из походной палатки, что стояла у развалин древнего храма, щурясь от дневного света, выбрался заспанный Флари. Неимоверно раскалывалась голова от выпитого вчера вина. Страшно мучила жажда, хотелось пить. Сыщик оглянулся по сторонам в поисках бочонка с водой. Бочонка он не обнаружил, а обнаружил вчерашнего собутыльника – капитана Бесто, который сидел у потухшего костра и громко храпел, уронив взломаченную голову на грудь. От его свирепого храпа перепуганные воробьи на кустах сбились в стайку и замерли, боясь лишний раз чирикнуть.
– Бесто! Просыпайся, черт возьми! Пора обход развалин делать!
– Кто? Чего? Где я? – уставившись квадратными мутными глазами на приятеля, еле ворочая языком, забормотал опухший Бесто.
– Я так больше не могу! У меня здоровье не такое железное, как у тебя! – запричитал Флари. – Торчим тут который день, а толку никакого! Ты как хочешь, а я возвращаюсь в Бельканто. У меня там поважнее дела есть, чем ловить этого беглого парня!
– Ну и катись! Без тебя справимся! – разозлился помощник коменданта крепости Мейз. – Тоже мне напугал! Слабак!
– Тут можно целую вечность проторчать, – заныл Флари. – А у меня от сырого тумана насморк хронический может появиться, так можно и работу навсегда потерять.
– Ладно, поговорим об этом за обедом! Сильно расстроил ты меня, Флари! Думаешь, мне охота гоняться за всякими повстанцами? Как только поймаем беглеца, я сразу же подам рапорт. Устал, хочу в отпуск. Поеду к своему приятелю Брицоне, коменданту форта Теруро. Он давно меня приглашал к себе в гости на охоту.
– Я тоже хочу на охоту, – оживился сыщик. – Я тоже хочу отдохнуть от своего начальника.
– Э, нет, приятель, ничего не получится. Брицоне приглашает только своих закадычных друзей, с которыми учился в военной академии. Меня, майора Жанери и капитана Масино.
– Жаль. Вечно мне не везет, – сказал грустный Флари, утирая платком свой драгоценный нос. – А так хотелось бы посидеть в хорошей веселой компании.
– Ха! Ха! Ха! Флари, да ты через день сбежишь от Брицоне. Не выдержишь! Ты не представляешь, что мы там вытворяем! Мы когда встречаемся у него, так веселая пирушка затягивается на неделю.
– Зачем же пить неделю?
– А куда нам деваться прикажешь, если у Брицоне такой винный погреб, которому может позавидовать сам господин Тараканни!
– Тогда я лучше поеду в Ноузгей морские или грязевые ванны принимать, – вздохнул Флари. – С вами последнее здоровье потеряешь.
– Я посты проверю, а ты пока поищи, там где-то в палатке пара бутылок у нас оставалась, – сказал Бесто, со стоном вставая с обломка плиты.
Подняв с земли мятую фуражку и нахлобучив ее на голову, капитан отправился искать караульных, которых расставил вокруг храма.
Несколько долгих суток провел Торбеллино в полумраке подвала древнего храма, тайный вход в который знал только колдун Френеза-Дио. Старик несколько раз навещал его. Он ставил толстый огарок свечи у изголовья юноши, подолгу водил над его телом худыми старческими руками и шептал под нос какие-то заклинания. После его посещений беглецу становилось каждый раз лучше, пропадала усталость, чувствовалась во всем теле легкость, силы постепенно возвращались к нему. Лежа на каменной плите, он большую часть времени крепко спал и совершенно не чувствовал ее холод, наоборот, было ощущение, что у него разливается по телу тепло. Все время его думы были о Джой, о Старом Галсе, о Веселом Малыше, о товарищах в Бельканто.
Появившись в очередной раз в темном подземелье, тишину которого нарушали только его шаркающие шаги и суетливая семейка летучих мышей, что гнездилась под сводами помещения, колдун извлек из глубин черной мантии горсть небольших гладких камней и высыпал на гранитный пол. Камушки были овальные, блестящие и разного цвета.
– Перед тобой много опасностей и испытаний, мой мальчик, – проскрипел старик. – Но ты их успешно преодолеешь и встретишь своего отца.
– Отца? – удивился Торбеллино. – Это невозможно. Он погиб в море, когда я был совсем крохой.
– Все возможно в этом мире. Ты встретишься с ним, камни никогда не обманывают.
– Как же я его узнаю? Я его не помню.
– Узнаешь, не волнуйся. У тебя будет много верных друзей, которые помогут тебе избежать многих неприятностей, возникших на твоем пути.
Френеза-Дио снова занялся магическими камнями, перебирая их старческими пальцами.
– Особенно опасайся человека без пальца, если встретишь его на своем пути, – продолжал он.
– Кто он?
– Это злой и страшный человек, который разыскивает тебя, чтобы убить.
– Убить меня? Учитель, что я ему такого сделал, что он способен на такое?
– Об этом магические камни почему-то молчат, мой мальчик.
Торбеллино заворженно смотрел на разноцветные камушки, которые передвигал по полу безумный старик.