- Девил, я... - она хотела объясниться перед ним. Упасть к ногам и оправдываться, невзирая на гордость и убеждения. Но лишь один взмах руки в воздухе, призвавший ее молчать, заставил ее растерять весь свой пыл.
- Я не хочу ничего слышать. И так все знаю. Что же еще ты можешь сказать? Что помогла мне? Что делала это ради меня? Пыталась спасти? Спасла? Ты думаешь, я боюсь прокурора? Да, их столько уже было на моем пути. Думаешь, я не знал, что он нагрянет сюда? А может, я хотел, чтобы он нашел ее здесь? Об этом ты не подумала? Нет, конечно же нет. Ты была занята, боясь за меня и ища способ уберечь. Ложь. Это простая глупая ложь. Ты думаешь, что я не знаю? Не вижу твоей паники? Ты делала это не ради меня или даже ради девушки, ты помогла ей сбежать из-за своих страхов. Считаешь, что я мог достичь таких высот, не разбираясь в людях? Самые могущественные главари - настоящие психологи, которые бы с легкостью защитили докторскую, если бы она была им нужна.
Она смотрела на него, видя, как каждое сказанное им слово камнем падает между ними, строя крепкую стену отчуждения. Ее затрясло от понимания того, что она разрушила, и каким важным это было для нее. Она боялась зависимости, боялась раствориться в этом мужчине, пыталась убежать от этого, освободиться. И вот она сделала на пути к своей цели огромный прыжок, который принес свои результаты. И что теперь она чувствовала? Только боль.
- В нашем мире нет слова 'доверие'. Оно стерто с нашего лексикона. И все же я не смог отречься от него полностью. Ведь, как ни странно, я доверяю своей правой руке и своим Всадникам, и я хотел доверять тебе. Поэтому твой поступок - это предательство.
Алекс вздрогнула, но не отвела от него глаз. С пугающей скоростью в ее голове проносились мысли, словно расставляя все по местам. Словно ей нужен был этот толчок, чтобы наконец все расставить по полочкам. Ведь она позволила этому страху руководить своей жизнью, поддалась его давлению, уничтожая собственными руками самое ценное, что появилось в ее пустой жизни. Кем она была до него? Самой заурядной, простой девушкой, которая бы так же просто прожила свою жизнь, никогда не познав настоящих всепоглощающих чувств.
Многие люди соглашались на это, потому что были трусами. Им не нужна была такая любовь. Они исковеркали это слово, отбелив его, убрав множество ее настоящих качеств, спрятав их ото всех, вписав в каноны нашего бытия. Сделав его наполовину пустым, они превратили всего лишь в громкий лозунг. И только некоторые из нас видели всю суть настоящей любви. Не ее чистоту и невинность, нет, на самом деле любовь не была такой. Любовь - это наркотическая зависимость, которая лишает человека воли, заставляя желать принадлежать другому, отдавать ему всего себя и растворяться в нем. Она эгоистичная, властная, безжалостная, сумасшедшая. Она несла свет, такой же яркий, какой была и тьма в ней. И только принимая обе эти ее стороны, можно было сказать, что ты по-настоящему любишь.
И вот такую любовь судьба позволила познать ей. Открытую и настоящую, вмещающую в себя страх и наслаждение, порывы вырваться и слиться воедино, стать его сознанием и раствориться в нем, теряя нить с реальной жизнью, пожертвовать всем и принять все, наплевать на законы морали и принципы, дышать одним воздухом и задыхаться без него, утонуть в отчаянии, проникнуть ему под кожу, потому что он уже проник под твою, прощать все, любить и в то же время ненавидеть его. Это была сущность их отношений, то, чем все могло обернуться, то, чего она боялась принять, и то, что сейчас боялась потерять.
- Ждешь наказания? Его не будет. Наоборот, я, наконец, исполню твое желание, - произнес Девил, наклонившись к ней и сжав руками ее подбородок.
Алекс не волновало, что она сидела в его ногах, что щека распухла от его удара, что остальные мужчины наблюдают за ними. Все, о чем она думала, это найти способ убрать из его глаз этот металлический блеск.
- Я прошу тебя...
- Убирайся, - жестоко приказал он, прожигая ее взглядом.
Это слово повисло в воздухе, и она затаила дыхание, не веря, что правильно расслышала его. Алекс ожидала всего, но только не этого. Он не мог произнести это.
- Убирайся вон!
Она закрутила головой, непроизвольно прикусив губу. По щеке потекла одинокая слеза, которую девушка так и не смогла сдержать.
- Не беспокойся, твоя квартира осталась нетронутой. Я обманул тебя. Возвращайся поскорей в свою благополучную жизнь, пока я отпускаю тебя.
- Дьявол, это неразумно, - прозвучал голос Даяна за его спиной.
- Молчать!
- Дьявол, Даян прав. Ее видел прокурор и его дочь, и она слишком много знает, - спокойно произнес Уолтер.
- Я так решил. Будете оспаривать мое решение? - с вызовом спросил он.
- Если она тебе больше не нужна, отдай ее мне, - высказал свое предложение Даян, удивив при этом всех, в том числе и Девила.
На минуту ей показалось, что он запротестует, признав, что не отдаст ее никому. Но эта минута прошла, и он, посмотрев на мужчину, хмыкнул, после чего снова перевел взгляд на нее.
- Мне все равно. Хочешь мои объедки, пожалуйста. Но чтобы духу ее здесь не было, - сказав это, он развернулся и покинул гостиную, хлопнув дверью своего кабинета.
Боль. Разве могут слова причинить столько боли? Въедливая, слепая боль, словно от удара острого ножа, расползалась по ее телу, парализовав душу. Вот так просто в один миг он отрекся от нее. Выкинул, словно ее и не было в его жизни. Обычная шлюха, которую можно бросить сразу, как надоест или сунет свой нос, куда не следует. А им так же больно? Этим девушкам, которым все равно, под кого ложиться, лишь бы денег платил больше. Чувствуют ли они хоть долю того, что сейчас чувствовала она? Как будто внутри все умирало, сжигалось в огне, выжигая в крови его имя, которое теперь будет постоянным напоминанием об этой боли.
Она закачалась на коленях, постанывая. Ее глаза уткнулись в дверь, за которой исчез он. Женский род мог бы сейчас презирать ее за слабоволие, назвать подстилкой и неудачницей, даже открыто рассмеяться ей в лицо. Алекс было все равно, что она поступала недостойно, показывая свою слабость. Ни одна женщина в этом мире не могла бы понять ее, если ни разу не испытала такой любви. Ни одна.
Забившись в истерике, девушка молила выслушать ее, но деревянная дверь словно была звуконепроницаемой, или же таким было его сердце, ведь казалось, ни одна стена не в силах удержать этот полный отчаяния крик. К ней подошел Даян, но она поняла это лишь по звуку, потому что так и не могла себя заставить оторвать взгляд от двери. Он взял ее за руку, пытаясь потянуть вверх, но Алекс вырвалась. Ее агрессия напоминала ему реакцию израненной кошки. Хрупкой, потерянной, почти сломленной, но не утратившей своей жизненной силы.
- Девил! - закричала Алекс, наконец окончательно поняв, что потеряла его.
Даян резко прижал ее к себе, и она позволила слезам вырваться наружу. Скоро его рубашка стала мокрой, но это не заботило его. Мужчина поднял ее на руки и понес на улицу, к своей машине, припаркованной возле дома. Аккуратно опустив ее на переднее сиденье, он захлопнул дверь и, обойдя автомобиль, занял место водителя.
Она прислонилась лбом к стеклу, но не видела дороги из-за слез. Ей было все равно, куда они едут, что ее там ждет. Дома, деревья сливались перед ней от скорости и слез. Алекс просто не могла поверить, что все вот так закончилось. Разве мог один простой поступок резко изменить все? Еще утром она чувствовала его тело рядом, его тепло согревало ее. Сейчас же перед взором стоял его непроницаемый взгляд и жгучий холод. 'Теперь ты свободна', - со злорадством сказал внутренний голос, вкручивая эти слова в сердце, словно надавливая на острие ножа, которое проткнуло ее. Чувствовала ли она эту свободу? Нет, и больше никогда не почувствует. Потому что даже кровоточащее сердце принадлежало Девилу. Все в ней принадлежало ему, ее Дьяволу.
Боже, от этой зависимости невозможно избавиться. Ни что на нее не влияло: ни его пощечина, ни его жгучие слова, даже выгнав ее из дома, он не избавил ее от себя. Он - ее наркотик, который пропитался в каждую клеточку ее тела, забрался в душу и сердце, проник в мысли. Глупо, так глупо было пытаться избавиться от того, что уже стало ее частью, ее сущностью. Закрывшись в себе, она не обратила внимание на квартиру, в которую привел ее Даян. Шаги давались ей рефлекторно, а рука мужчины на ее локте поддерживала, не давая упасть. Как только ее тело ощутило под собой мягкость дивана, она сжалась, свернувшись на нем калачиком.
Даян присел возле нее на корточки, смотря на сломленного Ангела. Его рука убрала упавшую ей на лицо прядь волос, пальцы стерли скатившуюся слезу.
- Тссс, хватит плакать. Ты же не такая слабая, - уверенно проговорил он ей.
- Зачем я тебе? - хрипло спросила Алекс, словно ее не так уж и заботил ответ на этот вопрос.
Он громко рассмеялся, и этот смех даже затронул его глаза, чего раньше не было. Снова погладив ее по волосам, пропуская белокурую прядь между своими грубыми пальцами, мужчина с явным вызовом спросил:
- А если я хочу тебя для своего удовлетворения, хочу наслаждаться твоим телом? Что ты будешь делать? Драться? Или добровольно отдашься мне, раз Дьявол от тебя отказался?
- Мне все равно, - тихо ответила она. В ее голосе не было ни одной эмоции. Лишь глухой звук.
- Глупый Ангел. Ну зачем тебе было лезь в мужские игры? Одним поступком ты смогла задеть его единственное больное место.
- Разве у Дьявола есть оно?
- Оно есть у всех. У Дьявола, у его всадников, у тебя. Мы остаемся людьми, даже если поступаем жестоко и бесчеловечно. Не забудь об этом на будущее.
- И как же ты узнал о слабом месте Дьявола? - спросила Алекс, продолжая лежать, не двигаясь, не реагируя на его ласку.
- Я слишком долго был рядом с ним. Дольше Уолтера. Поэтому нам проще других понимать его. А тебя читать легче всего. Ты просто как открытая книга.
- И какое же слабое место у меня?
- Девил, конечно. И страх снова потерять близкого человека.
- Все время забываю, что у вас есть мое досье, - устало выдохнула она. Ласка Даяна успокаивала, но было странно, что она ни капли не боялась, что эта ласка перерастет во что-то больше.
Алекс задрожала. Нервное истощение брало свое. Он поднялся и взял плед с кресла, укрыв им ее. Такой простой жест, но сказал ей о многом. Даян был словно старший брат, познавший мудрость, но не делился ею, желая, чтобы она сама научилась на своих ошибках.
- Он никогда не был вспыльчивым и безрассудным, но впервые просчитался. Я забрал тебя, потому что знаю, что он придет за тобой. Просто по-другому уже не сможет. И лучше, если он будет знать, где тебя искать.
- Ты ошибаешься, - с болью в голосе сказала она, запрещая себе надеяться.
- Посмотрим. Но пока ты останешься здесь. В тепле и безопасности. И без моего ведома квартиру не покидай.
Алекс лишь смогла прикрыть глаза в знак согласия. Она так устала. Слишком много чувств, мыслей, переживаний. Голову сдавило тупая боль, и она понимала, что ее нервы просто не выдержат. Ей нужна была эта спасительная темнота. Хотелось заснуть и отдаться ей.
- Поспи, я приеду позже. Привезу твои вещи и еду.
Его голос доносился к ней издали, и она прикрыла глаза, уже не стараясь осмыслить их. Хлопок двери был последним, что она услышала.
Глава 21
Ломка
Говорят, время лечит, но я не думаю, что эту боль можно излечить. Я стала жить по инерции. Днем на меня находила апатия ко всему. Я мало ела, просто не хотелось, и почти все время спала, потому что с приходом ночи у меня начиналась ломка по тебе, и я рыдала в подушку, сжимая ее в своих руках. Мысли в моей голове то и дело рисовали тебя с другой женщиной, представляя, как ты ласкаешь ее тело. Я растворилась в пучине отчаяния и готова была на все, лишь хоть мельком увидеть тебя снова.
Время тянулось невыносимо медленно, дни, казалось, превратились в года, хотя на самом деле прошла всего лишь неделя. Семь дней без него. Семь дней отчаяния, презрения, ненависти, боли. И все эти чувства были направлены на нее саму. Алекс презирала себя за былой страх и желание вырваться. Она ненавидела себя за опрометчивый поступок. Лучше бы она поговорила с Девилом, ведь, возможно, он бы ей ответил. А что она чувствовала к нему? Презирала ли за пощечину? Ненавидела ли за то, что отрекся так легко? Желала ли, чтобы он пришел и умолял вернуться? Хотела ли отомстить? Нет. Простое слово, которое выражало все чувства к нему. Все, чего она желала больше всего на свете, - чтобы он появился на пороге, прижал к своему теплому телу и сказал, что больше никогда не отпустит.
Была ли она малодушной? Возможно. Алекс не собиралась спорить с этим. Но кем станет женщина, потеряв самое важное в своей жизни? На что она пойдет, чтобы вернуть это? Ответ был прост и очевиден. На все.
Чайник засвистел, врываясь в ее мысли, от которых теперь не было спасения. Привычным движением достав чашку, она заварила себе зеленый чай. Это был уже пятый раз за день. Словно горячая жидкость могла растопить тот лед, что сжигал ее сердце. Просторная трёхкомнатная квартира Даяна, что стала сейчас ее домом, не давила на нее своими стенами, пусть Алекс и сидела здесь запертая почти дни напролет. Правда несколько раз она выходила, чем вызвала недовольство со стороны мужчины, но она не могла ничего с собой поделать.
Первый раз это случилось два дня назад. Мельком заметив по телевизору, который она включила лишь для того, чтобы разрушить оглушающую тишину, рекламу нового выпуска известного журнала, на первой обложке которого светилось лицо Девила, Алекс тут же подскочила. Она захотела купить этот журнал, желая хоть снова увидеть его лицо, пусть хотя бы на глянцевой бумаге.
Порывшись в ящиках, она нашла пачку пятидесятидолларовых купюр и бессовестно позаимствовала одну у Даяна. И это был первый раз за семь дней, когда ей захотелось покинуть стены квартиры. До этого у нее просто не было желания. А куда она могла пойти? Восстанавливаться в университете, дописывать аспирантскую? Нет, она знала, что больше уже никогда не займется этим. Это была жизнь, которую она старалась вести ради матери, но не ради себя. Словно это была последняя нить, что связывала ее с самым дорогим человеком. Нет, они не поссорились, а просто перестали общаться. Те редкие звонки были короткими и мучительными. У нее давно была другая семья. И пусть она не отреклась от нее и не раз поначалу звала к ним жить, Алекс понимала, что навсегда останется для нее напоминанием о той боли и страхе, которой той пришлось пережить. А университет был последней ниточкой, которая доказывала матери и заставляла ее саму верить в то, что она не так сильно похожа на отца. Больше в этом Алекс не видела смысла.
Девушка впервые за все дни порылась в сумке с одеждой, которую привез Даян. Там были ее вещи, забранные с квартиры, и ни одной вещицы из тех, что купил для нее Девил. Не то что бы они ей были нужны. Нет, она спокойно обойдется своими, но тот факт, что он не отдал ей ничего, что бы напоминало о нем, съедало ее душу. Она достала джинсы и футболку с надписью 'Nobady but us'. Быстро сменив свой привычный за эти дни вид, шорты и затасканную футболку больше на два размера, на вещи, которые достала, и, накинув сверху еще кофту на молнии с капюшоном, натягивая тот на голову, чтобы спрятать лицо, она покинула квартиру.
Киоск с журналами долго искать не пришлось. Купив около десятка различных публикаций с его фотографиями, Алекс тут же поспешила назад в свою укромную норку. Если бы ее кто-нибудь спросил, понимала ли она, как ничтожно выглядела со стороны? Да, конечно, понимала, но это ощущение пустоты, которое ломало ее каждую минуту, было сильнее всего. Это чувство было подобно ломке, когда тело трясло от боли, а мысли метались в поисках новой дозы. Ее дозой был он.