— Буянишь? — представила я, как он в припадке бешенства избивает всех подряд, не глядя, парень это или девушка, а потом, как десантник ВДВ, разрывает рубаху и стучит кулаком в грудь, невообразимо громко вопя.
— Не-а, такого пока не было, — он тонко улыбнулся, по привычке, явно нехорошей, взял меня за руку и повел вперед. — Говорят, что я веду себя не совсем адекватно. Могу рассказывать странные истории. Смеяться просто так. Или пребывать в глубокой депрессии. Приставать или лезть обниматься. В общем, я стараюсь не пить. К тому же я говорил тебе — я против насилия. Буянить разум не позволяет даже в таком состоянии. Кстати, возьми-ка шар, — и он сунул мне в руки прочную нить от красного чудовища.
Я не знала тогда, правду Дэнни мне сказал или предпочел солгать (не о насилии, а об их взаимоотношениях с алкоголем), но в тот благословенный непонятно каким шутником день этот парень показал мне, каким неадекватным милашкой бывает, когда не совсем трезв. Может быть, после совместно проведенного дня и, к моему великому сожалению, ночи, я и стала воспринимать его не только как друга и, кхм… партнера, с которым, не смотря на закидоны его и его друзей, чувствовала себя спокойно и даже надежно, но и как красивого обворожительно парня, с которым приятно находиться вместе. Нет, конечно, тогда Дэн не мог составить конкуренцию Никите, всецело владеющему моим сердцем, но начал совсем по чуть-чуть, очень деликатно, вытеснять его оттуда.
И началось все с того, что мы, обсудив кучу животрепещущих вопросов, поедая оба все те же конфеты, оказались на остановке. Дэну, видите ли, понравилось ездить на автобусе («настоящие гонки на выживание», — сказал он мне), байк Смерч отдал Черри, а машину — черт, у него была еще и собственная тачка! — не захотел брать. Парень только что позвонил своему научному руководителю, про которого совершенно забыл, не смотря на свою классную память — оказалось, друзья попросили препода вызвать Дэна именно в это время, чтобы он попал на «сюрприз»: это нас обоих слегка шокировало — такое вероломство со стороны взрослого человека. Зря только Смерч переживал, что подвел научного руководителя! Это тот его подвел на самом деле!
Обсудив и это злостное деяние, мы разговаривали, стоя рядышком, не на самой остановке, а около, справа от стройной белоствольной березы, на которой несколько запоздало, но уже обгоняя друг друга в скорости роста, все сильнее и сильнее распускались нежно-изумрудные листочки. Сейчас они едва слышно шелестели над нами. А мы ожидали автобусы, куда-то запропастившиеся. Я основательно присела на уши Дэйлу, поныв, что поступок его друзей — ужасный и непорядочный, а его друзья — мерзавцы из мерзавцев.
— У тебя столько… друзей, но все они с приветом. Хотя, двое из них все-таки более-менее адекватны. Панк и норвег. А где они, кстати? — мне казалось, что эти двое из категории «близких друзей» отсутствовали на «адской церемонии». Как это они могли пропустить такое грандиозное глумление над собственным Дэнни?
— Ланде и Черри? — задумался парень. — Ммм… их не было?
— Нет.
— Не было? Уверена? — его это тоже поразило.
— Не было, не было.
— Я почти что шокирован. Они-то как раз знают, что я испытываю к Ольге. неужели они не знали о том, что остальные готовят? Это странно, — задумчиво произнес мой партнер, не отпуская моей руки — что мне было приятно, и я тоже не хотела ее отдергивать. — Да, кстати, а ведь вчера вечером Ланде звонил мне и просил никуда не ехать.
— Как это?! — безмерно удивилась я. — А ты что?
— Понимаешь, — покровительственно посмотрел на меня парень. — Вчера у меня была девушка. Откровенно не до Ланде было.
— Девушка? — поиграла я бровями, и голос мой был веселым. Но сразу захотелось отпустить его ладонь. А потом — схватить покрепче, чтобы Смерчу стало больно-больно. Чтоб на его руке синяк остался, величиной с мой кулак.
— Девушка. — Спокойно подтвердил парень, словно говорил о завтраке или обеде.
— Девушка?
— Девушка.
— Девушка?! — все не могла поверить я.
— Да, девушка! Я не увлекаюсь парнями. Или ты не знаешь, что такое девушка? — с чертиками в глазах посмотрел на меня этот негодяй-развратник.
— Как, девушка? — Смотря на него удивленно, спросила я. — Ты же вчера это… едва ли не оплакивал провал с Князевой, а сам притащил домой девушку?
— Мне нужно было успокоиться, к тому же эта встреча… — парень замолчал, подыскивая слова.
— О! Капец! — была просто ошеломлена таким поворотом событий — надо же, а наш Смерч время даром не теряет. Быстро ходит, быстро думает, быстро чувствует — я имею в виду в плане эмоций. Раз — и все, забыл неудачи, забыл ту же Князеву и забылся в объятиях другой! Не зря, не зря его бабником называли. Да, точно, не может же он быть настолько идеальным, что всю жизнь будет верен одной лишь Гоблинше?
— Вообще-то она пришла ко мне по делу, но потом получилось… Слушай, так как ты маленькая, я не буду тебе ничего объяснять, — видя мою реакцию, ему стало невероятно смешно, я видела, что парень с трудом сдерживает смех. — Ладно, давай будем считать, что я был занят курсовой работой.
— Ага… Курсовой по анатомии, что ли? — Пнула я камешек. Тот отскочил метра на два и ударился о бок проезжающей мимо машины.
— Маленькая разрушительница, — тут же обозвал меня Дэн и продолжал, явно желая замять историю о девушке, с которой пробыл вчера. — В общем, я не стал его слушать, и отключил звук. Этот парень может быть жутко настойчивым. Легче вовсе не брать телефон в руки, чем выслушивать его… Проснулся очень поздно и весь сегодняшний день я… я действительно уже писал курсовик, и игнорировал Черри, который маниакально названивал мне всю первую половину дня. Они чем-то неуловимо похожи с Ланде. По ходу он был пьян и нес околесицу.
— Какую? — Живо заинтересовалась я.
— Тоже просил не ходить никуда сегодня. Вроде как меня ожидает сплошное разочарование — только он эти слова при помощи абсентной лексики выразил. Мне пришлось его тоже послать, чтобы не мешал. А потом оба пропали. Надо будет перезвонить, — задумался Смерч. — Может, предупредить хотели?
— Хотели бы — предупредили. Поди, они и есть организаторы адского шапито.
— Нет, — решительно возразил Смерч. — Странно. Почему я вчера не послушал их? Как только я связался с моим дорогим партнером, у меня все пошло не так, как я планировал. — Он со вздохом посмотрел на меня — и мне показалось, что я знаю этот взгляд. Точно, на меня так Федька смотрит, когда я сделаю ему какую-нибудь пакость, нечаянно или специально, а он меня прощает, потому как я меньше и, следовательно, глупее.
— А к Интернету я вообще не подходил, — продолжал думать вслух парень. — Был сильно занят. Домашний отключил — отца и мамы не было дома.
— Я же сказала — ты самый настоящий неудачник. — Вынесла я ему суровый вердикт.
— Я скоро начну в это верить.
— Мне надоело его держать, — взглянула я на гелиевый шар. — Твои друзья даже удобных шаров подарить не смогли. Себе то маленькие купили, отпустили их в небо, а нам…это чудовище красное. И как они его только не проткнули, косорукие, когда расписывались?
— Давай его тоже отпустим, — предложил парень, взглянув на шар и почему-то тепло ему улыбаясь.
— Прямо здесь? — посмотрела я на бледно-голубое небо, начинающее темнеть на западе. Ни одного облака по-прежнему не намечалось, зато ярко-оранжевое садящееся солнце очень красиво золотило кусок неба вокруг себя, создавая бледно-желтый ореол.
— Прямо здесь. «Красный шар — гарант ваших чувств. Все мы — их земные свидетели», вспомнил он слова из записки друзей, лишний раз подтверждая, что его голова — помойка. Почему? Да потому что в ней остается все, что он когда-то видел, слышал или читал.
— Я снимаю с шара эту ответственность, — солидно сказала я, сощурившись — пыталась определить, мой ли автобус едет вдали или нет: оказалось, что не мой.
— Энергия не может возникнуть из ничего. Не может исчезнуть в никуда. Может лишь переходить из одной формы в другую. Как говорил, Ломоносов, по-моему, «сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте». Ничего не проходит бесследно. На кого ты перекидываешь эту ответственность? — Поглядел на меня Дэн, вновь блеснувший эрудицией.
— Странные мыслишки у тебя. Да хоть на это дерево, — я всегда с насмешкой относилась к этому закону, если его пытались из науки перетащить в повседневную жизнь.
— Только вместе это сделаем, идет? — он взялся за нитку чуть ниже моей ладони. Я кивнула. Все-таки неплохая идея! Жалко, конечно, шар все же красивый и необычный, и я хотела бы хранить его у себя дома, но то, с каким смыслом вручили нам его, меня смущало. Нет уж, пусть летит туда, вверх! Орел проводит шар до верхушек деревьев, а бурный поток воздуха — смерч — еще выше.
— Улетай и повидай космос, — торжественно сказала я шару на прощание. — Передавай привет марсианам, если долетишь до Марса. Мы будем тебя помнить и все такое.
— И уноси с собой все наши проблемы с недоразумениями, — добавил Смерч, осторожно касаясь надписи на шарике, как будто бы желая запомнить тактильные ощущения. — Бурундук, как это символично: «Поздравляем с новой девушкой» унесется прочь, унося вместе с собой и то, что натворили мои друзья.
— Твои друзья-придурки, — с этими словами мы и отправили гелиевого гиганта в путешествие, одновременно разжав пальцы. На миг мне стало ужасно жаль его — такое чувство, что в небо полетел на гелиевый гигант, а душа, только что покинувшая чье-то бренно тело, Но я переборола это чувство и помахала шару рукой.
— Слушай, — вдруг спросил задумчивую меня Смерч, провожая медленно-медленно улетающий шар внимательным взглядом, — что ты будешь сейчас делать?
— Домой поеду. Покушаю. И буду смотреть сериал. Или играть в игрушку новую, — не раздумывая, отозвалась я. Шар взлетал все выше и выше. Пока, милашка! Скоро ты будешь на замечательной высоте, и тебе откроется красивый вид вечернего города. А потом город превратиться в небольшое пятно, и ты насладишься просторами лугов и полей, холмами и грядами гор и широкой рекой, берущей из них свое начало.
— Мы с тобой сегодня многое пережили, — тоном профессионального искусителя, прошедшего практику в земном филиале адского агентства «Выманивания душ у населения», произнес брюнет. — Нам нужно отдохнуть. Хочешь посидеть в клубе, послушать музыку? Мои друзья сегодня выступают. Те самые, которые пели.
— Твои друзья? Нет уж, спасибо, я лучше поед… — договорить я не успела — наш глупый шарик посчитал, что в космос лететь слишком далеко и предпочел остаться на земле, каким-то одним ведомым ему способом умудрившись напороться на острую, обломленную ветку той самой березы, около которой мы стояли, с оглушающим ревом (наверное, протестовал так) лопнул и стремительно упал на землю — совсем недалеко от нас, растекшись кроваво-красной лужицей. Ему так и не довелось покинуть землю.
Безобразие! Куда только Провидение смотрит?!
— И это тоже символично, — медленно проговорил удивленный Денис. — Кажется, наши проблемы не улетят.
— Улечу сейчас я! Вот черт! — выругалась я, подбегая к остаткам шара, бывшего шара. — Парень, ты чего не улетел?
Я аккуратно подняла его с пыльного асфальта, под взглядами тех, кто стоял на остановке и, отряхнув, засунула зачем-то в рюкзак. Кажется, шар остался раненым, но живым и сейчас довольно ухмылялся.
«Невезуха!», — сообщила мне мысль-головастик яркого бордового цвета.
Знаю я.
— Помойка там, — выразительно посмотрев на меня, сообщил Смерч. Он не понимал моих действий.
— Мне его жалко, — призналась я, мельком посмотрев направо, и вспоминая несостоявшийся полет.
— А мне жало тебя, партнер, — серьезно проговорил парень, не отрываясь, глядя в мои глаза. — Кажется, ты устала больше, чем я думал. Ты просто обязана поехать со мной и как следует расслабиться.
— Прости, Смерчинский, я хочу домой, — вынуждена была отказаться я, скрещивая руки на груди и склонив голову к правому плечу. Дааа, с появлением Дэна в моей жизни у меня появились огрызки шара любви, романтический набор, игрушка из автомата, оригами, подобранное мною в клубе. А, да, еще куча проблем. И довольно хорошее настроение в сочетании с целью: разлучить Ника и Князя.
— Мария, посмотри на нас. Нам нужно немного расслабиться, забыть обо всех наших неприятностях, побыть в атмосфере праздника, — не переставал уговаривать меня парень — голос Дэна, скрестившего руки вслед за мной, непринужденный, мягкий и настойчивый одновременно, раздавался около моего уха, — и мне, и тебе хочется чувствовать себя отлично, а не подавленно. Это факт.
— Факт? Я просто вижу в это дурное предзнаменование, — заметила я, посмотрев направо — на самого парня, а потом в небо. Дэн едва заметно улыбнулся.
— С чего ты взял, что я подавлена? — буркнула я, увидев, наконец, свой автобус, благословенно пустой, такой, о котором я грежу каждое утро.
— К счастью, я способен видеть это, партнер, — ровный ритм его речи завораживал. Почему — сказать трудно. — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Во-первых, у тебя был нелегкий день, во-вторых, тебя буквально ошарашили «сюрпризом», а, в-третьих, напугал внезапно прибывший ОМОН. Ты ведь никогда раньше не убегала от них, малышка милицейская дочка?
Я нерешительно кивнула, задумчиво потирая запястье и глядя на зловредную березу.
— Таким образом, тебе нужно снять накопившийся стресс, — сделал он вывод, с которым я внутренне согласилась. — Лучше всего — весельем. Я предлагаю тебе поехать со мной и повеселиться на славу. Ты же любишь веселье, так?
Дэн умеет уговаривать. Касается своего запястья, повторяя неосознанно мои движения и, по-моему, даже дышит в том же ритме, что это делаю и я.
— Так, — я с тоской смотрела на автобус, медленно подъезжающий к остановке. Чтобы уехать на нем днем, то нужно побороться с большим количеством желающих залезть в него и усесться на свободные места. А желающих очень, очень много.
— Поэтому ты будешь не против, если тебя развлекут, Чип, — заявил Дэн. — Оторвемся! Увидишь, тебе понравится.
— Это не понравится моей маме, — хмуро отозвалась я. Знаете, какая она строгая ко всем видам молодежных развлечений?
— Позвони ей и скажи, что ты задержишься в клубе, — предложил Дэн.
— Вы только посмотрите — какой умник! Если я скажу про клуб, она меня убьет. Моя мама — истинный тиран, — мрачно отозвалась я. — И не смей ржать надо мной. Если бы твоя мама работала в милиции и знала подноготную всех этих ночных клубов с их оборотом наркотиков, нелегальными делишками и проституцией, она бы тебе на дверь повесила замок, и ты бы куковал под ее надзором.
Дэн потрепал меня по плечу и заявил:
— Позвони и скажи, что ты пойдешь на Музейную Ночь.
— Куда-куда? — не поняла я. О, автобусик открыл двери! Мои ноги рвутся забежать в него.
— Музейную Ночь. Не слышала разве? Ты же учишься на Искусствоведении, — удивился Дэн. — Ее проводят раз в году в Музейно-Выставочном Комплексе «Витражи эпох».
— А, эта, в «Витре», — кивнула я, вспомнив. Действительно, один из больших городских музеев (сокращено весь народ отчего-то называет комплекс не иначе, как «Витра») совместно с администрацией города и еще с какими-то компаниями, специализирующимися на инновациях, проводит эту самую ночь, когда посетители смогут с полуночи до утра шариться по всем пяти этажам и рассматривать самые разные выставки и экспозиции профессиональных художников, фотографов и даже скульпторов, а также многочисленные проекты, которые на специальных площадках презентуют представители «интеллектуальной молодежи». Была я раз на такой Музейной Ночи, была. Вместе с группой и преподавателем-куратором. Не то, чтобы я пришла от нее в дикий восторг, как препод, но мне понравилось, признаюсь честно. А все потому, что представляли довольно интересные современные вещи: экспериментальную музыку, перформансы, видеоарт, паблик арт и так далее. Атмосфера была до ужаса демократичной, и можно было без труда разговориться как с посетителями, так и с авторами произведений. Я, Маринка и Лида умудрились познакомиться с тремя художниками-парнями, рисующими в стиле дикого авангарда невообразимо прикольно, хоть и непонятно. Они показались нам дикими милашками, но если сестричкам попались нормальные парни, то мне достался редкий зануда, который два часа без устали вещал о том, какой концепции придерживается и почему считает себя учеником художника Т. Радова. Я сбежала от него в полном изнеможении, поняв в очередной раз, что круче Никиты никого нет…