Я, вытащив читательский, без которого меня сразу бы турнули отсюда строгие библиотекари, зашла в зал, и, мягко ступая по темно-зеленому ковру, прошла в самый конец помещения. Библиотекаря, к моему удивлению, не было на месте. Да и студентов было мало — человек пять-шесть, не больше, все-таки вечер пятницы давал о себе знать.
Он ждал меня у небольшого столика, откинувшись на высокую спинку стула и быстро что-то печатая в ноутбуке. Денис заметил меня и кивнул на стул.
— А, вот и ты. Садись, Чип.
— Я не Чип, а Маша, — наставительно сказала я и села на отодвинутый его заботливой ногой стул. — И что ты от меня хочешь?
— Секундочку, — не отрывая взгляда от экрана, произнес он, не переставая печатать — его пальцы так и порхали над клавиатурой. «Слепой метод», я тоже пыталась им овладеть, увы, моего терпения хватило только на два занятия.
— Слушай, я не знаю, что ты там видел про Никиту, — начала я, прокашлявшись и стараясь, чтобы голос не был взволнованным, — но тебе лучше молчать о нем, как рыбе, а не то, я доставлю тебе много-много разных и распрекрасных неприятностей. Несмотря на то, что ты считаешь себя крутым мачо, ясно? Не знаю, что ты там задумал, мальчик-ветер, и как ты умудряешься очаровывать всех подряд, вернее, головы им дурить, но обижать себя или Никиту я тебе не позволю. Ты еще не знаешь, на что способна я, Мария Бурундукова, и по сравнению с тобой…
— Я закончил, — перебил меня Дэн, закрыл свой ноутбук, положил рядом и, повернувшись ко мне, с очаровательной улыбкой поправил мне вновь выпавшую на лицо прядь. Я смутилась.
— Что ты там говорила, Чип? Я не слышал, когда печатал.
— Я сказала, что не позволю…
— А, это не важно, — отмахнулся он и помахал кому-то, сидящему впереди нас. Я тут же перевела взгляд и увидела, как миленькая первокурсница, сидящая за горой толстенных книг, коситься на Смерчинского, которого мне все больше хотелось называть Сморчком, а Дэн, заметив заинтересованный взгляд, тут же стал ей лыбиться. Девочка покраснела и отвернулась.
— Похоже, я ей нравлюсь, — шепнул мне он.
— А мне что с того? Орать тебе «Виват»? — все больше раздражал меня брюнет. — И вообще, я пришла сюда не потому что ты мне велел это сделать, а чтобы донести до тебя, дорогой Денис, кое-какую информацию. Я хочу сказать тебе, что я себя и Никиту в обиду не дам, и пока я еще не понимаю твои игры, но я у…
— Покажи читательский? — попросил он меня спокойным тоном, все больше и больше поражаю своею неадекватностью.
— Тебе больше ничего не показать, только читательский? — вложила я как можно больше презрения в голос.
— Ага. На другое я не надеюсь, — туманно изрек парень. — Поэтому могу просить только читательский. У тебя же он есть.
— У меня много чего есть. А кофточку для тебя не снять, не показать, что под ней? — для наглядности я даже подергала себя за треугольный ворот.
Дэн пожал плечами, обтянутыми черно-синей водолазкой в горизонтальную полоску.
— Да я знаю, что у тебя под кофтой. Ничего необычного.
Я смерила его не самым добрым взглядом и закинула ногу на ногу. Ничего необычного? Это у тебя там ничего необычного. А у меня там грудь, между прочим. Женское достояние, можно сказать.
— Ты действительно прикольная, — он по-доброму улыбнулся. — Давай свой читательский, мне нужно тебя отметить, раз ты здесь была.
— Отметить? Ты библиотекарем заделался, что ли? Подработка после пар? — я обвела читальный зал глазами, пытаясь показать Смерчу свое пренебрежение. До моего пренебрежения, впрочем, ему было, как до лампочки.
— Нет. Просто библиотекарь ушла и попросила меня присмотреть за залом, — порадовал меня мой новый знакомый, успевший за столь короткое время стать мне якобы другом.
— На, подавись, гоблин, — кинула я в него небольшой прямоугольной пластиковой карточкой.
Он ловко поймал его на лету и со словами:
— Бурундучок, ты точно учишься на Факультете Искусствоведения? Ну и лексикончик у тебя!
— Нормальный у меня лексикончик. Ты филологов еще не слышал, — отвечала я ему. Когда-то давно мой брат встречался с девушкой-филологом. Потом жаловался, что не понимает, когда она изощренно ругается, а когда просто разговаривает на какие-то отвлеченные темы.
Дэн почти мгновенно оказался за библиотечной стойкой, а потом так же быстро вернулся ко мне вместе с читательским. По правилам зала, каждый, кто приходит сюда, должен отметиться.
— Готово, — сообщил он мне и заботливо вложил белый прямоугольник прямо мне в руки.
— Если ты еще раз назовешь меня Бурундуком, клоун, я тебе врежу, — честно предупредила я его. Почти двадцать лет жизни со страшим братом в одном доме многому могут научить…
— Я тоже Бурундук, мы ведь команда, что тебе теперь обидного? Ладно, Мария, переходим к делу, — он припал к столу, положив на него локти, и поманил меня пальцем, чтобы и я последовала его примеру. Я закатила глаза, но последовала его примеру.
— Давай быстрее. Объясни мне, почему ты подошел ко мне с такой странной просьбой. Я про Князеву говорю. И при чем здесь мой Никита?
— Мы должны работать вместе, — жарко зашептал он, наклоняясь ко мне, — от Дениса пахло арбузной жвачкой и одеколоном, которые папа называет «мужские духи с запахом свежести и моря». Честно говорю, одеколоны, как и духи, я не люблю. А вот запах дегтя… Да уж, у меня обоняние странное, согласна.
— Ты это к чему? — внимательно поглядела я в его синие глаза.
— К тому. У нас общие интересы, правда, не совсем хорошие, потому что разбивать пару — это поступок не самый приличный, но если мы хотим, чтобы наши любимые люди были с нами, нам придется постараться. Верно, Мария? Ты ведь не из тех, кто отступает?
— Я редко отступаю, тем более от того, что люблю. Но все равно не понимаю. Или говори яснее, или я сваливаю. Какую пару мы должны разби… — рассердилась я довольно громко. Те немногие студенты, находившиеся в читальном зале, тут же обернулись на нас. Дэн изловчился и ловко закрыл мне ладонью рот. Я невольно сглотнула. Мне так рот раньше закрывал любезный брат, чтобы я не портила его драгоценное настроение своими воплями (особенно в детстве) — только у него руки были привычными, что ли, да и пахло от них сигаретным дымом. А лапы Дэна были чужими, с выпирающими костяшками, но их я совершенно не боялась — как и рук братца, как будто бы со Смерчинским давным-давно были знакомыми, и он каждый день только и делал, что пытался закрыть мне рот ладонью.
— Тише, Чип, тише, не привлекай общественность. Все в порядке, ребята, простите за шум!
— Ты, Дэйл недоделанный, — умудрилась я оторвать его руку от собственного лица. — Оставь меня в покое. Тебе ясно?
Студенты отвернулись о нас, и он смог продолжить разговор.
— Тише, тише, Мария. Мне все ясно. Слушай меня дальше. Мы с тобой не отступим, да?
— От чего?
— Я — от Ольги, — он вновь пригнулся и положил голову на прохладную поверхность столика, положив руки на колени (слава Богу, что не на мои). — Ты — от Никиты.
— Я тебя не понимаю, о чем ты? Объясни нормально, — до меня не совсем доходил сказанных им слов.
— О том, что мы завоюем своих любимых людей, — он на мгновение сжал губы, и от этого на его щеках вновь появились ямочки.
— Ты к чему это клонишь? — не заметила я, как стала говорить так же тихо, как и Смерчинский, и сама нагнулась к Денису совсем близко.
— Мы не дадим им быть вместе, — заговорщицким шепотом произнес парень. — Они пока только начали встречать, поэтому, по моим подсчетам, они не могли еще слишком сильно сблизиться. У нас есть приличный шанс, не находишь?
— Нахожу… Стой! — я опять вскочила, чувствуя, как чего-то недопонимаю. — Они встречаются?! Князева и Никита?!
Гордая птица орел пропала, и на ее месте возникло нечто общипанное и дряхлое. От крыльев остались одни воспоминания. Как так? Почему он встречается именно с этой ободранной Князевой?
— Ты врешь!
— Ничего я не вру, — нахмурился Смерчинский. — Не в моих привычках лгать. Я могу недоговаривать, но врать не стану. Они начали встречаться пару дней назад.
— Не верю! — я никогда не страдала особенной сдержанностью. Может быть, потому что я Овен?
— Чего ты орешь? Ребята, у моего друга небольшие проблемки с психикой, не обращайте на нее внимания! — вновь обратился он веселым тоном к студентам, вновь уставившихся на нашу парочку.
— Да ничего, все в порядке, — было ему хоровым ответом. В это же время дверь в читальный зал отворилась, и в него выплыла пожилая, грузная и очень строгая библиотекарша, которая, по-моему, всеми фибрами своей пыльно-книжной души ненавидела учащихся универа и повышала голос по поводу и без оного. Однако сейчас, увидев своего «заместителя», эта любительница порядка с суровым лицом, буквально расцвела, как майская роза, странно только, что не запахла.
— Ой, Денисочка, — проворковала она басом, подходя к нам, — спасибо, что посидел в библиотеке.
— Не за что, — наградил ее улыбкой парень. — Если что — зовите.
— Конечно-конечно, милый мой, — просюсюкала библиотекарь. — Заходи к нам почаще, я достану тебе те журналы, о которых ты просил. Во вторничек, заходи во вторничек, дружочек.
— Да, спасибо вам за заботу.
— Все нормально?
— Конечно. Все сидят тихо, занимаются. А я тут со своим другом, — он кивнул на меня, находящуюся в состоянии шока от его сообщения относительно Ника и Князевой.
— Другом? — наградила меня подозрительным взглядом женщина.
— Да, это мой друг, я как раз ее ждал. Классная девчонка, зовут Мария, я называю ее Чип — знаете, как одного из бурундуков в мультике «Чип и Дэйл». Помните?
— Помню, — стал мягче взгляд пожилой женщины. — Внук часто смотрит.
— А это Василиса Ивановна, лучший библиотекарь, — представил нас друг другу Денис, только мне было не до знакомств с кем бы то ни было, даже с лучшим библиотекарем Вселенной. В глазах от только что услышанного, двоилось, как после пары банок коктейля — было дело, напоили однажды меня подружки-однокурсницы…
Но как так? Никита? Встречается? С Князевой? А… а как же я и три года моей любви? Три года — это срок. За воровство такой дают к примеру. А ведь я ничего не крала — напротив, это Кларский стащил мое сердце или чем там люди кого-то любят? То, чем любят, то и украл, негодяй. Неужели, все мои мечты так и останутся мечтами и ничем больше? А как же наше совместное светлое будущее? Я ведь почти дозрела до того, чтобы если не признаться в чувствах, так хоть позвать сходить куда-нибудь вместе!
— Поздоровайся с Василисой Ивановной, — ткнул меня в спину Смерч.
— А? — не сразу удалось отойти мне от горьких внутренних дум, сводившихся теперь к одной большой темно-серой мысли-головастика с зубастой пастью, вновь появившегося в моей головушке с транспарантом: «Князева — стэээрва!!!»
— Вежливость — залог удачной коммуникации, — как бы, между прочим, заметил Дэн. — Поприветствуй хозяйку библиотеки.
— Здрасти, — дошло, наконец, до меня.
— И тебе привет. Ты тоже можешь заходить ко мне чаще, раз уж друг нашего Дениса, — неободрительно глядя почему-то мне на ноги, произнесла библиотекарь.
— Ага.
— Слушайся Дениса, он плохого не скажет.
— Угу.
— И не обижай его.
— Да… Как я вам его обижу? — вовремя спохватилась я. Наиглупейшая просьба. Кто кого из нас может обидеть?
— Как-нибудь уж, — сварливо отвечала библиотекарь. — Он парень тонкой душевной организации.
— Ладно, нам пора, Василиса Ивановна. Можно, мы выйдем там? — кивнул куда-то вправо Денис, — мы как раз погулять хотели.
— Какой же ты проказник, — захихикала баском она, — выходи. Друг то твой сможет также выйти?
— Сможет. Я же с ней, — самоуверенно отвечал парень.
— А с твоей Марией все в порядке, а то застыла, как столб и таращиться в никуда? — кивнула на меня библиотекарь.
— Стесняется, — заверил парень свою обычно грозную ко всем собеседницу.
— Ну, как знаешь. Посоветуй ей витаминчиков попить, может у нее обострение какое, — дала двусмысленный совет Василиса Петровна.
Они попрощались, Дэн схватил меня, все еще находившуюся в зыбком тумане дружного тандема удивления и потрясения, за руку и поволок по направлению к высоким окнам. Распахнув настежь одно из них, он, не долго думая, выкинул на улицу свой рюкзак и сказал:
— Чтобы весь универ не обходить, спрыгнем.
— Спрыгнем? — как сомнамбула, произнесла я, а потом до меня дошел смысл сказанного, и я чуточку ожила. — Как спрыгнем? Ты что, Смерчинский, дурак?
— Нет, меня обычно называют почти гением, — серьезно ответил молодой человек. — Здесь всего лишь первый этаж, не бойся. Я спрыгну первым, а потом поймаю тебя.
— Я выйду через дверь, как нормальный человек, — твердо сказала я, но этот гад, словно не слыша меня, забрался на широченный подоконник, потянул за собой меня, а потом, почти не глядя вниз, быстро спрыгнул на зеленый газон.
— Подай мой ноут, — велел он мне. Я покорно протянула ему переносной компьютер — тот моментально исчез в рюкзаке Дэна.
— А теперь кидай свой рюкзак.
— Да ни за что в жизни, — прижала я к себе его. Вот же библиотекарша дура — на ее глазах студенты из окна сигают, а она и в ус не дует. Этот Денис что, гипнотизировать людей умеет? Сегодня только и слышу, какой он классный и отвязный парень!
Дэн подпрыгнул, ухватился за торчавшую лямку моего рюкзака, и выдернул его из моих рук с такой силой, что я тоже чуть не вывалилась из окна вслед за ним же. Я слегка рассердилась — в другое время, наверное, я разозлилась бы очень сильно и стала бы, наверное, орать, но сейчас многие мои эмоции потерялись среди других, более сильных и куда более негативных.
— Давай быстрее, Бурундук, — велел Смерч мне. — Нам много всего нужно обсудить.
— Сейчас я спущусь и убью тебя, — отозвалась я и свесила ноги вниз. Иногда у меня в голове что-то замыкает, и я тоже совершаю немного безрассудные поступки.
— Давай быстрее, друг Дениса, — сказала мне в спину библиотекарша Василиса Петровна, — дует. Сдует еще меня.
— Ветру нужно хорошенько постараться, чтобы вас сдуть, — хмуро и очень тихо отвечала я. — А ураганов у нас, как известно, не бывает.
Дэн все же услышал мои слова, и осуждающе покачал головой, хотя его темно-синие глаза смеялись, по крайней мере, мне так показалось. Через пару недель я хорошо научилась разбираться в эмоциях, отражающихся в Сморчковских очах.
Он протянул руки и все-таки помог мне спуститься. Окно за нами с шумом закрылось.
— Какая-то ты худая, — скептически осмотрев меня, произнес он.
— Разве это плохо?
— Вообще-то хорошо, только там, где у женщин по идее должны быть округлые формы, у тебя почти ничего нет.
— Ты! — замахнулась я на него только что поднятым с земли рюкзаком. — Совсем обнаглел?
— А я здесь при чем? — ловко отпрыгнул он в сторону. — Капусты ешь больше — так вроде в народе говорят… А, если хочешь, могу познакомить тебя с классным женским тренером, чтобы он тебе для увеличения, где нужно, упражнения подобрал, — продолжал, как ни в чем не бывало этот нахал. — А еще есть одежда специальная…
Это было уже слишком. Полудохлый орел мутировал в мстительную гарпию.
— Я тебя сейчас убью, Смерчинский! Я тебя знаю всего ничего, но ты успел меня вывести на годы вперед! — прорычала я.
— Что ты все время кричишь? Я просто даю тебе дружеский совет! — его лицо осветилось солнечной улыбкой. Я невольно уставилась на его коричневые волосы, которые под лучами солнца отливали темным золотом. Нет, Никита все равно красивее!
— Советы? — перевела я взгляд на его лицо. — Да ты только что потоптался на моем самом любимом комплексе, советчик хренов! Я же не говорю, что у тебя что-то маленькое.
— А что у меня может быть маленьким? Я в отличной форме, — расправил он плечи пошире.
— Откуда мне знать, что — пнула я камешек, — это нужно спросить у девиц, с которыми ты ночи проводил… Ха!
— Дать их телефоны? — невинно предложил Дэн и в подтверждении своих слов вытащил коммуникатор в ядовито-желтом пластиковом футляре.