Но матери всё-таки не понравилось:
- Ну что это за украшение - баранки!
Она оделась и пошла в село в магазин.
Вернулась мать из села очень скоро, потому что ходила быстро.
Таня увидела её из окна и бросилась навстречу:
- Мамушка, ты что купила?
Мать поставила на стол белую коробку, развязала верёвочку, подняла крышку...
- Ой! - У Тани даже дух захватило от радости. - Игрушки!
- Уж если наряжать ёлку, так наряжать! - сказала мать и засмеялась. Ну что же ты глядишь? Доставай игрушки, вешай на ёлку.
Бабушка тоже подошла к столу:
- Вот это игрушки так игрушки, всеми огнями сияют!
Бабушка и Таня стали вынимать игрушки из коробки и вешать на ёлку. Тут были и шарики - жёлтые, зелёные, красные; и разные зверюшки из золотого и серебряного картона; и бусы - длинные-предлинные нитки бус. И самое главное - здесь была блестящая ярко-красная звезда. Мать встала на табуретку и прикрепила звезду на самой маковке.
- Теперь только свечек бы... - сказала бабушка. - Ну, а уж где свечек раздобыть, ума не приложу.
В это время пришёл с работы дедушка. Он медленно стягивал с плеч ватную стёганку и глядел из кухни на ёлку.
- О свечках не тужите, - сказал дедушка, - свечки ужо нам учитель из города привезёт. Я ему наказывал.
Таня подбежала к деду:
- Дедушка, а ты хорошенько наказывал-то? Может, ты плохо наказывал, а он и забудет?
- Не забудет, - сказал дедушка. - Ему и для школьной ёлки надо свечек привезти - как же он забудет?
НОВЫЙ ГОД ПРИШЁЛ
Учитель не забыл - свечек привёз. А ещё привез бенгальских огней и дал деду немного серебряной канители и золотого дождя.
- А когда свечки зажигать будем? - спросила Таня.
- Вечером, - сказала бабушка. - Как стемнеет на улице, так и зажжём.
Таня и Алёнка не могли дождаться, когда настанет вечер.
Они собрали всех своих кукол, нарядили их в самые лучшие платья и усадили под елку. А сами они тоже были нарядные. Алёнка пришла в новой вязаной кофточке, а Таня надела своё самое красивое платье - красное клетчатое с пуговицами на груди.
В сумерки пришёл Дёмушка и привёл своих товарищей - Егорку, Юру Грачёва и Ваню Берёзкина.
- Бабушка, смотри-ка, и все мальчишки к нам пришли! - закричала Таня.
Но бабушка сказала:
- Ну пусть они тоже на ёлке побудут, они ведь маленькие.
Мать пришла с работы пораньше, прибралась в избе, накрыла стол белой скатертью. Таня украдкой взяла шаль и выбежала на задворки посмотреть, не идёт ли Новый год. Но тихо было кругом, неподвижно стояли голые берёзы, и на снежной дороге никого не было.
- Не идёт ещё! - вздохнула Таня и побежала обратно в избу.
Скоро на улице совсем стемнело. Бабушка управилась со скотиной. Пришёл из конюшни дедушка.
- Ну вот, скоро и Новый год пожалует, - сказала мать. - Теперь и зажигать можно!
Мать зажгла на ёлке свечки, и вся изба осветилась. Заблестела на ёлке серебряная канитель, засверкал золотой дождик, красная звезда и все конфетки в пёстрых бумажках засветились и засияли. Тане показалось даже, что и старые куклы, которые сидели под ёлкой, развеселились и заулыбались.
- Давайте мы Новому году песенку споём, - сказала мать. - Девчатки, начинайте, как я вас учила!
Таня и Алёнка стали рядом и запели песню про ёлку.
Дёмушка и мальчики тоже им подтягивали, и получалось хоть и не очень складно, зато очень весело.
Когда спели песенку, мать включила радио, и в избе зазвучала музыка, громкая и весёлая. Такая музыка, что всем плясать захотелось.
А потом дедушка зажёг серную палочку - бенгальский огонь. Ну, уж это было настоящее чудо! Огонёк бежал по этой палочке, трещал, и по всей избе разлетались белые искры и белые звёзды.
Потом палочка сгорела, погасла, и пошёл дымок.
- Дедушка, ещё зажги! - закричала Таня.
- Ещё, ещё зажги! - закричала и Алёнка.
И мальчики закричали:
- Ещё! Ещё!
Дедушка зажёг другую палочку, и снова по избе с треском полетели белые искры и белые звёзды. Дёмушка отскакивал от бенгальского огня боялся, что обожжётся. Он не знал, что бенгальский огонь холодный.
А Таня и Алёнка подставляли ладони, ловили огненные звёздочки и смеялись:
- А мы не боимся! А мы огонь хватаем!
Поздно вечером пришла Алёнкина мать и увела Алёнку и Дёмушку домой. И Дёмушкины товарищи тоже домой ушли. Танина мать всем гостям дала на дорожку по горсти разноцветных конфет. Конфеты были круглые, как крыжовник, и розовые и зелёные.
Таня свои конфеты есть не стала. Она высыпала их в блюдце и поставила куклам под ёлку - кукол ведь тоже угостить нужно.
Свечки на ёлке стали гореть тише. То одна погаснет, то другая. Но серебряная канитель и золотой дождик всё ещё блестели и светились.
- Давайте ёлку гасить, - сказала бабушка, - да за ужин пора.
Но Таня сказала:
- Что ты, бабушка! Новый год придёт, а у нас ёлка не горит. И радио пусть играет!.. - А потом спросила: - А когда же он придёт? Уж и свечки стали маленькие, и трескучий огонёк сгорел, а он всё не идёт и не идёт. Может, он сегодня не придёт совсем?
Мать засмеялась. А дедушка сказал:
- Как не придёт? Хоть все ворота запри, но всё равно здесь будет.
Таня опять потихоньку вышла во двор, опять посмотрела на дорогу. Но в деревне стояла тишина, молчали берёзы, и на пустынной дороге никого не было...
После ужина Таня не хотела ложиться спать.
- Я не хочу спать, - сказала она, - а то усну и Новый год не встречу... Я буду его дожидаться.
- Дожидаться и в постели можно, - ответила мать. - Лежи и дожидайся.
Мать повернула рычажок радиоприёмника, и музыка стала тихой и далёкой, как во сне. Таня легла. Она смотрела, как мигают на ёлочке последние свечки, и ждала: вот заскрипят шаги по морозу, вот стукнут в дверь или в окно... Но шаги всё не скрипели, и в окно никто не стучал. Последняя свечка на ёлке погасла, и серебряный дождь перестал светиться. И Таня сама не заметила, как заснула.
Тихо было кругом. Все спали - и мать и бабушка. А дед ушёл ночевать на скотный двор.
И тогда вдруг умолкла музыка, и в тишине раздался большой серебряный звон часов. Это били часы в Москве, на кремлёвской башне.
Они пробили двенадцать раз, и на земле наступил Новый год.
З О Л О Т Ы Е К Л Ю Ч И К И
В НЕБЕ ТУЧКИ ПОСПОРИЛИ
Бабушка выставила зимние рамы, прислонила их к стене и сказала:
- Смотри, Танюша, не разбей стекло.
Но Таня не подходила к рамам: она разглядывала то, что лежало всю зиму между рамами на подоконнике.
- Бабушка, это что?
- А не видишь что? Хлопки.
- А зачем тут хлопки?
- Чтобы ветер не продувал.
Таня потащила с подоконника косматые льняные хлопки, и вдруг из-под них что-то задымилось, поднялась какая-то серая пыль.
- Фу! Фу!
Таня замахала руками и стала чихать.
- И что тебе всё надо! - прикрикнула на неё бабушка. - Зачем ты в золу руками залезла?
- А разве там зола? - удивилась Таня. - А зачем же там зола, бабушка?
- Затем, чтобы сырости на окнах не было. Отойди подальше, я сейчас всё отсюда уберу.
Бабушка сняла с подоконников старые хлопки, смела в ведро золу и открыла окно. И сразу в избе стало светло, весело, и всё слышно - вот в кустах воробьи чирикают, вот ласточки щебечут, вот где-то ребятишки кричат и смеются и на разные голоса поют петухи.
Вдруг как-то затуманилось солнышко, потемнело в избе... Лёгкий грохот прокатился над крышей, острый огонёк блеснул в окно... Таня бегом бросилась на улицу:
- Что это? Гроза?!
Дедушка в палисаднике перекапывал землю. Он опёрся на заступ и прищуренными глазами глядел на небо. А на небе уже снова сияло солнышко. И только две маленькие лиловые тучки летели по ветру и словно догоняли друг друга.
- Где гроза? - сказал дедушка. - Никакой грозы нет.
- А что же ударило?
- А это так: две молодые тучки столкнулись-поспорили, ударились, молнию высекли... А как ударились, так и громок загремел. Первый громок прогремел, Татьянка, весна-красна пришла!
ЛЕБЕДИ И ГУСИ
Таня стояла у палисадника и глядела в небо - на лиловые тучки, на круглые облачка, которые, как стадо белых ягнят, выбирались из-за леса.
- Дедушка, а откуда облака идут? - спросила Таня.
- Должно быть, с моря, - ответил дедушка.
- Дедушка, а куда они?
- Да вот к нам идут, на наши поля дождичка несут.
- А море - оно большое?
- Говорят, большое. Берегов не видно. Будешь день плыть, два дня плыть, неделю - и всё берегов не видно.
- Дедушка, а лодки по морю плавают?
- И лодки плавают. И большие пароходы плавают - огромные пароходы!..
- А это море-то далеко?
- От нас далеко.
- Дедушка, а ты дорогу к морю знаешь?
- Я-то не знаю, а вот наша речка Маринка, наверно, знает.
- Наша Маринка? А она разве в море течёт?
- Маринка течёт в Нудоль-реку. А Нудоль-река - в другую реку, побольше. А та река - в совсем большую реку. А большая река - в море. Так вот, может, и наша Маринка к морю добирается...
Вдруг дедушка перестал копать, наклонил голову набок и прислушался к чему-то.
Таня спросила шёпотом:
- Что там?
- Слышишь - лебеди трубят?
Таня поглядела на дедушку, потом на небо, потом опять на дедушку и улыбнулась:
- А что же, у лебедей труба есть?
- Какая там труба! - засмеялся дедушка. - Просто они кричат так протяжно, вот и говорят, что они трубят. Ну, слышишь?
Таня прислушалась. И правда, где-то высоко-высоко слышались далёкие протяжные голоса.
- Вишь ты, домой из-за моря летят, - сказал дедушка, - как перекликаются. Недаром их кликунами зовут. А вон-вон, мимо солнца пролетели, видны стали... Видишь?
- Вижу, вижу! - обрадовалась Таня. - Верёвочкой летят. Может, они тут где-нибудь сядут?
- Нет, они тут не сядут, - задумчиво сказал дедушка, - они домой полетели!
- Как - домой? - удивилась Таня. - А у нас-то не дом?
- Ну, им, значит, не дом.
Таня обиделась:
- Ласточкам - дом, жаворонкам - дом, скворцам - дом... А им не дом?
- А им дом поближе к северу. Там, говорят, в тундрах болот много, озёр. Там они и гнездуются, где поглуше.
- А у нас уж им воды мало? Вон речка, вон пруд... Ведь всё равно у нас лучше!
- Кто где родился, тот там и пригодился, - сказал дедушка. - Каждому свой край лучше.
А лебеди летели всё дальше. Всё глуше и глуше становились их голоса...
В это время вышли со двора гуси, остановились среди улицы, подняли головы и примолкли.
- Смотри-ка, дедушка, - прошептала Таня, дёргая его за руки, - а наши гуси тоже лебедей слушают! Как бы и они в тундры не улетели!
- Куда уж им! - сказал дедушка. - Наши гуси на подъём тяжелы!
И снова стал копать землю.
Замолкли в небе лебеди, скрылись, растаяли в далёкой синеве. А гуси загагакали, заскрипели и пошли вперевалку по улице. И гусиные следы треугольничками чётко отпечатывались на сырой дороге.
КАК АЛЁНКА РАЗБИЛА ЗЕРКАЛО
Улица была вся зелёная. А среди молодой травки во всех ямках и калужинках сверкала вешняя снеговая вода.
Недалеко от палисадника через широкую лужу была положена дощечка. На этой дощечке, как на мостике, стояла Алёнка и смотрела в воду.
- Алёнка, ты что смотришь? - крикнула Таня.
Алёнка помахала ей рукой:
- Пойди-ка сюда!
Таня подбежала к Алёнке и тоже стала на дощечке.
- Смотри-ка - зеркало! - сказала Алёнка. - Всё видно!
Таня посмотрела в лужу. И правда: всё видно - и небо, и белое облачко, и ветки сирени из палисадника... И их самих тоже видно - стоят в глубине Таня и Алёнка и смотрят на них из воды!
Таня сказала:
- Алёнка, а ты можешь по мостику бегом пробежать?
- А ты? - спросила Алёнка.
- Я могу! - ответила Таня.
Она быстро пробежала по узкой дощечке и спрыгнула на траву.
- А теперь ты!
Алёнка тоже пробежала и тоже спрыгнула на траву.
- А на одной ножке можешь?
- Не-ет... - протянула Алёнка. - А ты?
- А я могу!
Таня стала на дощечку и попрыгала на одной ноге по дощечке через лужу. На середине стало страшно - вот-вот оступится! Но ничего, не оступилась, допрыгала до конца и соскочила на траву.
- Видала?!
- Видала, - ответила Алёнка.
Но всё-таки на одной ножке прыгать через лужу боялась. Тогда Таня сказала ей:
- Ну, давай вместе! Держись за меня!
Таня и Алёнка схватились за руки и стали подпрыгивать на дощечке. Дощечка гнулась и скрипела, словно кричала им: "Тише! Тише! Не могу, сломаюсь!"
Но подружки смеялись, подпрыгивали и не слушали, что она им скрипит. И, может быть, мостик не выдержал бы и сломался... Но не успел: Алёнка оступилась да и прыгнула прямо в воду!