— Сейчас маленькие передерутся! — тихо сказала Валя.
Но малыши вряд ли могли сражаться. Они суетливо забегали по воде, налетали один на другого, кувыркались, а потом все кинулись к пауку-победителю и, толкаясь, проворно взобрались к нему на спину.
Карик и Валя переглянулись.
— Как ты думаешь, — спросила Валя, — сбросит он чужих паучат со спины или не сбросит?
Но паук доломед и не заметил даже, что пассажиров на спине стало чуть ли не вдвое больше. Он спокойно стоял на воде, расставив длинные ноги, и ждал, пока все паучата усядутся. А когда все до одного уселись, он как ни в чём не бывало помчался вперёд и скоро исчез в лабиринте островов.
Ребята поплыли дальше.
— Интересно… — задумчиво сказала Валя.
— Что интересно?
— А интересно, что они ели, эти паучата?
Карик пожал плечами.
— Какую-нибудь гадость!
Валя вздохнула. Она вспомнила, что ничего ещё не ела со вчерашнего дня, и тихонько сказала:
— А может быть, это совсем не гадость. Сначала, может быть, невкусно, а потом привыкнешь — и ничего. Станет вкусно.
Время было обеденное.
Ребята задумались.
Что-то делают сейчас дома? Бабушка, наверное, накрывает на стол. Мама говорила вчера: «Обед будет очень вкусный. Не опоздайте, смотрите».
— Как ты думаешь, — спросила Валя, — что у нас сегодня на обед?
— Кажется, окрошка и пирог с луком и яйцами.
Валя проглотила слюну.
— А может быть, борщ со свининой, с ветчиной или сосисками. А на второе бифштекс с луком и поджаристой картошкой. Ты что бы съела?
— Я? — Валя подумала немного и сказала: — Я бы сейчас съела корочку хлеба и… немножко сыру.
— А я, — сказал Карик, — я бы бифштекс. Только большой… Как тарелка… И много-много картошки с зелёным салатом, а потом я мог бы ещё съесть целый пирог и земляничный торт, а потом…
Валя перестала грести. Она повернулась к Карику и спросила:
— А что же мы будем обедать?
— Обедать сегодня не придётся.
— А ужинать?
— И ужинать не придётся…
— А завтракать?
— И завтракать не придётся.
— А что же придётся?
— Ничего, — сказал угрюмо Карик. — Придётся об этом не думать.
Валя вздохнула.
— Ну греби! Давай к берегу поскорей! — крикнул Карик. — На берегу найдём что-нибудь.
— Хорошо бы найти землянику. Она теперь в десять раз больше нас. Наверно, такая большая, как копна сена. Знаешь, в одной ягодке можно будет сделать пещеру и жить в ней, а кушать можно стенки пещеры и потолок.
— Не болтай! — нахмурился Карик. — Греби лучше, там увидим.
Валя замолчала.
Под дружными взмахами рук и ног почка мчалась к берегу, вспенивая воду. Сзади, точно водяные усы, тянулся длинный, растекающийся след. Берег приближался с каждой минутой. Все выше и выше поднимался из воды лес. Казалось, он сам плыл навстречу ребятам.
— А ну нажми! — покрикивал Карик.
— Даю самый полный ход! — пыхтела Валя.
Почка летела стрелой.
Не прошло и часа, как перед юными путешественниками вырос, заслоняя солнце, высокий тростниковый лес. Густая холодная тень лежала на воде, и вода около леса была прохладная, не такая, как на солнце. Почка плыла между могучими коленчатыми стволами; они росли прямо из воды. Вершины их уходили к самому небу.
— Тише греби! — скомандовал Карик.
— А что?
— Тут кто-то есть! Слышишь?
Ребята перестали грести.
Карик прижал палец к губам.
Тревожно поглядывая друг на друга, брат и сестра молча прислушивались к нестройному шуму, который доносился до них из леса.
Кривые стволы качались, тёрлись один о другой, громко скрипели. В тёмной чаще леса, откуда тянуло холодом и сыростью, кто-то шумно плескался, кто-то пронзительно стрекотал, верещал.
Лес стоял, словно затопленный половодьем. Сквозь просветы блестели синие разводья, а дальше поднимались сплошные густые заросли. По воде между тростниковыми деревьями носились странные быстроногие животные, а за ними вдогонку мчались другие, ещё крупнее и страшнее. Они настигали свою добычу и тут же пожирали её.
— Да-а-а! — сказал Карик и тихонько свистнул.
Валя поняла его без слов.
Испуганно поглядывая на брата, она спросила шёпотом:
— Обратно поедем? Да?
— Куда обратно? — сказал Карик, помолчав минуту. — Надо пристать к берегу, где нет страшилищ. Поищем другой берег.
Они выбрались из зарослей на чистую воду и погнали почку вдоль тростникового леса, то и дело оглядываясь, стараясь держаться от него подальше.
— Знаешь, — сказала Валя, — я предлагаю назвать этот берег — «Джунгли кошмарных ужасов».
— Ну и глупо! — сказал Карик.
— Почему глупо? — удивилась Валя. — Все путешественники дают названия. Я сама читала у Жюля Верна.
Карик ничего не ответил. Посматривая на тростниковый лес, мимо которого они плыли, он насвистывал невесёлую песенку.
— Или, — сказала Валя, — можно назвать — «Лес кровавых тайн».
— Ладно, — буркнул Карик, — греби знай.
Тростниковый лес понемногу редел и скоро совсем кончился. Справа потянулся пустынный берег, засыпанный жёлтыми, сверкающими на солнце камнями.
Было так жарко, что все живое попряталось, отсиживаясь под листьями, под камнями. Ребята плыли теперь, не встречая ни одной живой твари. Путь был свободен.
Карик повеселел.
— Вот эти берега, — сказал он, показывая рукой на каменные завалы, — я назвал бы «Мыс добрых надежд».
— Почему мыс? Я не вижу никакого мыса.
— Это неважно, — ответил Карик, направляя почку к берегу, — может быть, пока мы путешествуем, мыс какой-нибудь появится.
— А я…
— А я причаливаю! — закричал Карик, брызгая водой в лицо Вали. — Р-р-раз!
Ребята в последний раз взмахнули руками, и зелёная торпеда врезалась в каменистый берег.
От сильного толчка почка перевернулась. Карик и Валя полетели в воду, но быстро вскочили и, цепляясь руками за выступы жёлтых скал, вскарабкались на берег.
Валя взглянула вниз.
— Ох, если свалимся — беда! — сказала она.
— Лезь! — крикнул Карик сверху. — Не свалимся!
Проворно перебирая руками и ногами, они добрались наконец до заманчивых плодов.
Карик протянул руку, и вдруг в глазах у него потемнело. Руки разжались.
— Ты что? — поспешно спросила Валя и в ту же минуту почувствовала оглушающий шум в ушах. Голова у неё закружилась.
Взмахнув руками и перевернувшись в воздухе, ребята стремительно полетели вниз, в быструю, бурную реку.
Сильное течение подхватило Карика и Валю и, швыряя о камни, понесло вперёд, к грохочущему водопаду.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Бой в подземелье. — Животные с ушами на ногах. — Необыкновенный лес. — Иван Гермогенович становится пилотом. — Неожиданная встреча.
Иван Гермогенович сидел в норе. Когда глаза его привыкли к темноте, он увидел в глубине чёрной пещеры огромную голову с длинными усами.
— Ну и гусар! Кто же это такой? — пробормотал растерянно Иван Гермогенович.
Голову и переднюю часть туловища прикрывал широкий выпуклый щит. Из-под щита высовывались зубчатые лапы, короткие, но очень широкие. Профессор сразу понял, что бороться с подземным животным ему не под силу. Оно убьёт его одним ударом лапы. Но всё-таки Иван Гермогенович решил защищаться.
Он прижался спиной к холодной, сырой стене подземелья и выставил вперёд осиное жало.
Животное зашевелилось. Большое жёсткое тело, словно составленное из широких костяных колец, задвигалось. Со стен пещеры с шумом посыпалась земля.
«А что, если напасть на него сзади?» — подумал Иван Гермогенович.
Но и сзади животное было неуязвимо. Два перепончатых крыла, сложенных вместе, прикрывали туловище крепкой броней.
«Но кто же это? Кто?»
Профессор приподнялся на цыпочки, вытянул шею и вдруг с ужасом увидел две пики с острыми шипами, которые волочились по земле, как два хвоста.
— Подземный сверчок! Медведка! — прошептал Иван Гермогенович.
Медведка шумно ворочалась в подземелье, разгребала лапами землю и подвигалась все ближе и ближе к профессору.
«Питается личинками насекомых, земляными червями, — вспомнил профессор, — значит, сожрёт и меня».
Беспомощно оглядываясь по сторонам, Иван Гермогенович начал осторожно отступать в тёмный угол пещеры, стараясь держаться как можно дальше от медведки.
«Надо обойти её!» — подумал профессор, пробираясь вдоль стены в тыл своего врага.
Медведка повернулась. Она повела усами, точно принюхиваясь или прислушиваясь.
Профессор затаил дыхание.
Медведка опустила усы и, неуклюже загребая лапами-лопатами, кинулась прямо на профессора.
Иван Гермогенович помчался назад и встал на старое место.
Нет! Не так-то легко обмануть медведку под землёй. Ведь она здесь чувствует себя, как рыба в воде. Нет! Не убежать! Надо драться!
Иван Гермогенович остановился и, решительно вскинув копьё на изготовку, приготовился к бою. Он отступил назад. Локти его коснулись стены, и тут он внезапно почувствовал под локтем пустоту. Он проворно повернулся. Прямо перед ним зиял вход в широкую тёмную нору.
Профессор перевёл дыхание.
Куда ведёт этот тоннель? Кто вырыл его? Не скрывается ли здесь новая опасность?
Но об этом сейчас некогда было думать…
«Спрятаться, уйти, зарыться глубже в землю!» — мелькнуло в голове профессора, и он, не раздумывая, юркнул в нору.
Спотыкаясь и ударяясь больно о камни, Иван Гермогенович стал пробираться в полной темноте, ощупывая дорогу руками.
Тоннель оказался длинным. Он то спускался вниз, то поднимался вверх, то поворачивал вправо, то круто уходил влево и становился всё уже и уже.
Приходилось низко нагибаться, а кое-где даже ползти на четвереньках, волоча за собою копьё.
Но все это были пустяки. Со всеми этими неудобствами профессор готов был примириться. Он согласен был ползти целый день даже на животе, только бы уйти от проклятого сверчка! Только бы спрятаться куда-нибудь!
Но казалось, уйти от медведки невозможно. Она шла по горячим следам неотступно, и профессор ясно слышал за собой нарастающий шум погони.
Лишь только Иван Гермогенович проскользнул в тоннель, медведка остановилась, пошарила усами по стенам пещеры и замерла, как бы раздумывая: куда же скрылся этот странный и такой проворный червяк?
Усы медведки беспокойно задвигались. Они ощупывали пол, стены, потолок и вскоре обнаружили вход в нору.
Медведка просунула туда голову, тяжело задышала.
Тут он, что ли?
Она постояла немного на месте, постукивая лапами, а потом решительно втиснула своё громоздкое тело в нору и, быстро загребая землю, поползла по тоннелю.
Медведка продвигалась как горячий гвоздь в куске сливочного масла. Она шла, пробивая своим телом рыхлую землю, буравя её с непостижимой быстротой.
Профессор услышал позади, за своей спиной, прерывистое дыхание, и вдруг на плечи его опустились жёсткие усы медведки.