- Насчет Бел я почти уверен, что она была, - прошептал он, раз за разом читая эльфийские руны. - Все же разгрызенные орехи не падают под двери ниоткуда. А вот насчет остального... хочу, чтобы ты тоже это увидел. Может, поймешь больше, чем я?
Тирриниэль тут же кивнул.
- Хорошо. Давай попробуем. Только... хочешь совет?
- Какой?
- Когда в следующий раз уснешь... - Тиль на мгновение замолчал, и Таррэн вопросительно изогнул бровь, - и если вдруг все получится... то передай Бел от меня привет. Где-нибудь между страстным поцелуем и крепкими объятиями.
- Отец!
- А если ты не уверен до конца, сон это был или нет, то положи с вечера под подушку пару орехов, а потом проверь, так ли ты хорошо в себе разобрался. В конце концов, в жизни всякое бывает. Даже такое, что на скорлупе сами собой появляются эльфийские руны.
Таррэн изумленно моргнул, никак не ожидая от отца подобного напутствия, но Тирриниэль лишь тихо рассмеялся. После чего сразу посерьезнел, осторожно присел на услужливо приподнявшийся Ясеневый корень и повелительно кивнул.
- Все, делай. Я готов тебя принять.
Спустя два часа они сидели в одной из комнат Южного крыла и задумчиво изучали неуловимый для простого глаза танец ясеневых листьев на одной из живых стен. Тирриниэль уже довольно долго был погружен в глубокие размышления, Таррэн рассеянно вертел в руках ореховую скорлупу, зеленый ковер у него под ногами то и дело начинал ходить мелкими волнами, словно чуя нетерпение хозяина, а напоенный лесными ароматами воздух едва не гудел от скопившегося напряжения.
- Что это за место? - наконец, нарушил затянувшееся молчание Владыка Л'аэртэ.
Таррэн встрепенулся
- Скальные Берега.
- Уверен?
- Там больше нечему быть.
- А статуя - та самая?
- Думаю, да, - кивнул Таррэн. - Она слишком живая, чтобы быть плодом моей фантазии. И слишком... правдоподобная.
- Согласен, - Тиль медленно отпил из хрустального бокала и чуть нахмурился. - Насчет Бел я теперь, кстати, не уверен - уз на тебе все еще нет. Следов чужого воздействия в памяти - тоже. Если это действительно была она (а скорлупу все же никуда не денешь!), то почему все так странно переплелось? Даже я не могу отличить, где закончился сон, а началась реальность. Такое впечатление, что и она там была... или же ты так хотел ее увидеть, что увидел по-настоящему, а воспоминания наложились на сон... не знаю, сын. Теперь - действительно не знаю. Что сам думаешь?
- Я вижу этот сон каждый день с тех пор, как исчезла Белка. В мельчайших подробностях. Иногда Она просто стоит напротив. Когда-то отворачивается и уходит. Однажды растаяла прямо у меня на глазах, а вчера, вот, подошла ко мне сама. Впервые.
- Она могла заставить тебя увидеть этот сон?
- Уз ведь нет, ты сам говоришь, - вздохнул Таррэн. - Да и я не почувствовал. А ЕЕ помню хорошо. Мое тело помнит. И от орехов пахнет ЕЕ медом - я не мог перепутать.
- Согласен. Но сон все равно странный.
- Может, ты прав, и я спутал реальность с выдумкой? Боюсь ее потерять, и таким образом все это проявилось?
- Тогда почему статуя всегда одна и та же? Почему они обе ТАК похожи?!
- Не знаю, - помрачнел Таррэн. - Даже предполагать не хочу, потому что такое тогда получается...
- Какая-то связь между ними есть: просто так ничего не бывает. Но при чем тут Бел и Мать Драконов? И почему у меня тоже сложилось впечатление, что Бел там действительно была, а ты какое-то время смотрел на НЕЕ ее глазами? - Тирриниэль прикусил губу. - Или это был кто-то другой? Мы все еще очень мало знаем о Создателях. Слишком мало для того, чтобы делать какие-то выводы.
- Но их сила просыпается, - возразил Таррэн. - Ты ведь тоже это чувствуешь. Видишь, каким раздражительным стал Эл - на него это непохоже.
- Нет, - согласился Тирриниэль. - Совсем не похоже. Поэтому я хорошо понимаю, почему ты решил пока ничего ему не говорить. С моим Огнем тоже творится что-то непонятное: то готов вспыхнуть от малейшего ветерка, то, напротив, никак не дозовешься... да что говорить: если уж Эл с его спящим даром реагирует, то нам с тобой придется быть вдвойне острожными!
- У Эла дар уже не спящий: если помнишь, я его пробудил.
- Он малоактивен.
- Это пока, - сумрачно предрек Таррэн. - Если так будет продолжаться, у него могут возникнуть большие проблемы: Алиара почему-то выводит Огонь из равновесия. Я еще в прошлый раз почувствовал, но не так сильно. А сейчас... кажется, Эл становится таким же вспыльчивым и непримиримым, как мы в юности. Только, в отличие от нас, он не понимает, что происходит. Я пытался вчера уточнить кое-что, так он надулся и ушел. И сегодня, если ты заметил, тоже.
Тирриниэль задумчиво повертел хрустальный бокал.
- Заметил. А еще я заметил, что на наших Охотников это не действует.
- У них нет дара.
- В Стрегоне есть кровь Белки. Конечно, всего капля, но в ней, если помнишь, и твоя кровь... и моя... слегка разбавленная.
Таррэн неожиданно замер.
- Ты думаешь, она тоже...?!
- А ты только сейчас сообразил? - удивился Тиль. - Конечно, и Бел ЭТО чувствует: в ней, считай, почти треть нашей крови. И, соответственно, магии: твой, моей, Талларена. А он, между прочим, унаследовал гораздо больший Огонь, чем ты. Тебя, правда, выручает Лабиринт, тогда как Белка этой силой пользоваться (хвала небесам!) не умеет. Однако не забывай: твоя жена, в той или иной степени, тоже приняла в себя магию Огня, иначе у вас не было бы ни Тира, ни Милле, ни Тора. Просто она, как всегда, первой забеспокоилась, хотя, возможно, не была уверена, что беспокоится правильно. А поскольку в последние годы она себе вообще мало доверяла...
Таррэн прикрыл глаза.
- Торк... она побоялась сорваться!
- Скорее всего. Поэтому и ушла: подумать, посидеть в тишине и попробовать разобраться, в чем дело. Она ведь тоже боится этого (не один ты такой умный) и боится, что этим причинит тебе боль: если Бел выпустит из-под контроля свою силу, последствия будут не лучшими, чем если сорвешься ты или я. В ней течет наша кровь. В ней течет кровь Траш, Карраша... всей стаи! Теперь добавились перевертыши. Быть может, кто-то еще, о ком мы с тобой понятия не имеем. Кто знает, как она жила эти двенадцать лет?
Таррэн переменился в лице.
- Отец, я - дурак...
- Нет. Ты просто плохо подумал.
- В нас же течет один Огонь, а она - все еще наполовину человек! И в ней есть частичка Траш! И Карраша! А он еще много лет назад отличался слишком буйным нравом! Проклятье! Я должен был заметить, понять, помочь, наконец!
- Когда? Это же не сразу проявилось, а разговаривать в последнюю неделю нам было просто некогда: сам помнишь - мы почти не спали. Только и хватало сил, чтобы доползти до кровати и упасть. Такое впечатление, что Адоррас решил испытать нас на прочность.
- Но почему она не сказала мне?! - тихо простонал Таррэн. - Почему не пришла и не попросила помощи?!
- Бел не любит просить, - напомнил Тирриниэль. - Если тебя это утешит, то она и мне ничего не сказала. Но я, слава богу, не первый день на свете живу, и, к счастью, научился различать, где она шутит, а где сердится по-настоящему. К тому же, мне кажется, Бел сама не была уверена в том, что с ней что-то не так, вот и отошла в сторонку, чтобы ни нам не мешать, ни самой не наделать глупостей.
Таррэн обхватил голову руками.
- Это неправильно... она должна была сказать... я бы посмотрел, помог... может, надо защиту какую поставить? Или убрать ее амулет? Вдруг Ясень помог бы?
- Если Бел ушла, значит, не помог, - медленно уронил Тиль, изучая солнечные блики на хрустальных гранях опустевшего бокала. - Или что-то случилось еще, раз ей понадобилось уйти... именно таким образом. Может, посмотрела на нас и решила, что нечего тревожить по пустякам? Честно сказать, не знаю, что уж для нее важнее. Но раз она вернулась, то, видимо, свои трудности решила. Или же нашла, что искала. А может, просто выяснила, что хотела. В любом случае, это у нее надо спрашивать. Наше же с тобой дело - выбрать подходящий момент и задать ей нужный вопрос.
- Я попробую, - невесело кивнул Таррэн. - Но результатов не обещаю.
- А я ничего и не жду.
- Какой ты стал мудрый... местами. Если бы еще и с Эланной решил...
- Другим советовать проще, - хмыкнул Тиль. - А что касается Эланны, то я подумаю, как ей все объяснить. Правда, результатов, как ты сказал, не обещаю.
- Она ведь тебе нравится, - повернулся Таррэн, внимательно глянув на отца.
Тот кивнул.
- Да. Но это ничего не меняет.
- Ты обязан с ней поговорить.
- Я учту твои пожелания.
- Отец...
- Все, хватит, - Тирриниэль поставил бокал и поднялся. - Больше не о чем рассуждать. Если уснешь сейчас, то постарайся припомнить свои сны поточнее. Если это случится поздно ночью - я тебе уже сказал, что делать. В любом случае попроси Ясень поставить на комнату дополнительную защиту и пройдись Огнем по углам.
- Зачем?
- Чтобы дирсы не подкрались, - подозрительно серьезно ответил отец.
Таррэн негромко фыркнул: шутник.
- А ты куда?
- К Ланниэлю загляну, - усмехнулся Владыка Темного Леса. - Посмотрю, как у него успехи. Может, ошейник сумел собрать или дирсу нашу разговорил? Чем Торк не шутит? Все же он у Линнувиэля способный. Пожалуй, даже способнее Ларриэля. А когда они работают на пару с Вертэлем, то вообще - загляденье. Такое впечатление, что они - две половинки одной сущности, которой почему-то вздумалось отыскать себе сразу двоих носителей.
- Ты прав: они на удивление хорошо ладят.
- У них магия отлично сочетается, несмотря на то, что Ланниэль - Темный и почти что Хранитель, а Вертэль - Светлый целитель в сотом поколении. Но это только подтверждает твою теорию, что все мы (и Светлые, и Темные) на самом деле - один и тот же Народ. А наша магия, какой бы она ни была и от кого бы нам ни досталась, в своей основе имеет очень много общего. Спокойной ночи, Таррэн.
- Спокойной ночи, отец, - отозвался Таррэн, провожая глазами уходящего Владыку. Тот слабо улыбнулся, пользуясь тем, что никто не видит, а про себя подумал, что, наверное, все же не зря живет на этом свете, раз даже после стольких лет слышит в голосе сына неподдельную заботу и искреннюю благодарность. За понимание, сочувствие, помощь и просто за то, что ему не все равно.
Странно, что это вообще происходит. Тиль порой даже сомневался, что подобное стало возможным: после стольких лет молчания, взаимного недоверия, обвинений и упреков... после полного разрыва, Отречения... ох, как он понимал чувства Адорраса, когда Ищущие вдруг вернулись с Островов Смерти за отмщением! Но как же тяжело признавать свои ошибки и делать что-то наперекор всему прежнему опыту. И как невыносимо трудно видеть, что вся твоя прежняя жизнь была бессмысленной и никому не нужной бравадой.
"Я, может, и моложе многих местных, - хмыкнул Тиль про себя. - И, возможно, слишком рано и незаслуженно приобрел седину в волосах. Зато в успел пережить столько, сколько здешний Совет себе представить не может. Что же касается ошибок, то их у меня тоже было немало. И ошибок страшных. Порой, даже смертельных. Но, как оказалось, сама по себе ошибка - ничто, если ты не сумел ее понять и исправить. А если исправить не получилось, то хотя бы уменьшить последствия и задуматься о том, как не допустить повторения".
Владыка Л'аэртэ кивнул молчаливым перевертышам, чутко караулящим в коридоре. Ненадолго зашел в свою комнату за одним полезным артефактом. Бережно погладил выросший прямо в центре комнаты молодой ясень. Мягко улыбнулся, ощутив ласковое прикосновение в ответ. После чего быстро вышел и надолго пропал в недрах надежно защищенного Южного крыла, где Ланниэль упорно бился над загадками мертвой дирсы.
Глава 7
- Впусти, - коротко велел ллер Адоррас, когда его уединение грубо нарушили, и Ортэ, которому только и дозволялась подобная наглость, лаконично доложил о приходе важного гостя.
Страж, молча поклонившись, бесшумно исчез. Но буквально через секунду двери в личные покои Владыки снова отворились, и в комнату быстрым шагом зашел необычный посетитель.
Невежливым пинком захлопнув за собой деревянные двери, он быстро огляделся, словно ища какой-то подвох. Но покои повелителя, как и триста лет назад, остались все такими же аскетичными, строгими и совсем не соответствующими высокому статусу хозяина. Просто четыре стены, свитые из ветвей эльфийской лозы и усыпанные густой листвой. Четыре мраморные колонны по углам, отгородившие собой куцее пространство десять на десять шагов. Ровный мраморный пол. Два плетеных кресла. Невысокий столик с кувшином легкого вина. И небрежно брошенная на ковер роскошная туника, которую Владыка раздраженно сорвал с плеч, отшвырнув прочь, как кичливую, до смерти надоевшую тряпку.
Ллер Адоррас сидел в одном из кресел абсолютно неподвижно. Спиной к двери, вперив тяжелый взгляд в пустоту и находясь в напряженном раздумье. Его чеканный профиль был ровным, как срез столетнего дерева, резким и таким же твердым. Синие глаза потемнели, усталые веки уже с трудом прятали их неестественную глубину. На благородном лбу пролегли несвойственные Перворожденным морщины, а красиво очерченные губы едва заметно шевелились, будто он разговаривал с кем-то неизмеримо далеким, испрашивая совета или помощи.
Незваный гость некоторое время постоял, внимательно изучая седой затылок повелителя, однако тот и не подумал повернуться, чтобы соблюсти хотя бы видимость приличий. Впрочем, его поведение не было чем-то из ряда вон выходящим: эти двое уже давно отошли от церемоний, когда оставались наедине, а потому вошедший без всякого смущения подвинул к себе второе кресло, по-хозяйски рухнул на жалобно пискнувшее сиденье и выжидательно уставился на Владыку.
- Что? Тяжко? - хмыкнул он, когда ллер Адоррас не пошевелился. Спросил то ли сочувственно, то ли, напротив, с насмешкой.
Царственный эльф, очнувшись от дум, тихо вздохнул и потер гудящие виски.
- Вот уж не ждал тебя сегодня увидеть.
- Да я... гм... и не собирался оставаться в стороне. Когда горит Эоллар, глупо продолжать ловить рыбу, надеясь, что начавшийся пожар не доберется в мою тихую заводь.
- Поэт, - усмехнулся Владыка. - Мне казалось, после недавнего разговора с чужаками ты еще три года не сунешься во Дворец. Неужто замыслил отыграться за поруганные Хроники? Или не так, Ис?
Рен Истаэр ал Истаэрр, давным-давно не испытывающий трепета перед своим Владыкой, раздраженно дернул щекой.
- Представь себе, нет.
- Почему же тогда ты ушел?
- У тебя во Дворце стало неуютно, а я вдруг захотел просмотреть память Рода.
- Что? И ты тоже? - удивленно повернулся ллер Адоррас.
- Что значит "тоже"?
- Да так... зачем тебе память?
Летописец, хронист, поэт и, одновременно, кузнец странно повел широкими плечами.
- Хотелось проверить записи отца и сравнить со своими ощущениями.
- Зачем? Полагаешь, он передал тебе не все?
- Эти чужаки не идут у меня из головы, - признался рен Истаэр. - В отличие от тебя, я не застал той войны. Поэтому все, что мне известно, известно лишь по памяти отца. А он, если помнишь, с трудом пережил Катастрофу и, в конце концов, утратил ясность ума.
- Да. Война многим повредила разумы.
- Мы - не воины, - горько усмехнулся кузнец. - К несчастью, большинству из нас чужда даже мысль об отнятии чужой жизни. Многих она приводит в священный ужас, а те, кто еще хранит в себе память о войнах, вряд ли сумеют заставить себя снова увидеть этот кошмар. Слишком сильно ОНИ прошлись по Эоллару. Слишком много жизней отняли. И слишком много боли принесли, чтобы ее можно было спокойно вынести. Если уж даже отец не смог... увы, многие предпочли забыть прошлое, как страшный сон, и до сих пор стараются не думать о том, что все это может повториться.
- Мы с тобой думаем, - сухо напомнил повелитель. - И уже не раз отнимали чужие жизни.
- Да, но какие? И какой ценой?
- Большое начинается с малого. Несмотря даже на то, что моим подданным простая охота, которой увлекался еще мой дед, уже кажется кощунством, если не святотатством.