– Может быть, вы скажете об этом генералу Куперу по его личному телефону? Скажете ему, что это моя проблема? Буду счастлив дать вам номер!
Подполковник отложил в сторону записи и внимательно посмотрел на Боннера.
– Вы из контрразведки, да?
– Вы прекрасно знаете, что я не могу ответить на ваш вопрос! – выждав несколько секунд, сказал Боннер.
– Будем считать, что уже ответили.
– Ну так что, дать вам номер телефона Купера?
– Вы получите пилота... Когда вы должны быть на борту?
Пол взглянул на многочисленные циферблаты на стене. Ровно семь по местному времени.
– Час назад, подполковник...
Глава 29
Название частной больницы Боннер узнал от патруля спецслужбы «1600». Затем, от всей души поблагодарив дежурного подполковника, отбыл в Уэстчестер, где его должна была ждать предоставленная в его распоряжение машина.
В аэропорту майора встретил армейский капрал, служивший на какой-то засекреченной базе в Ниаке, близ Нью-Йорка, и приставленный к нему в качестве шофера.
С капралом Боннер разобрался довольно просто. Дав ему двадцать долларов, предложил возвратиться на его не значившуюся ни на одной карте базу. Более того, заверил капрала, что тому нет смысла приезжать назад раньше завтрашнего вечера. Капрал был в восторге.
Боннер въехал в открытые настежь железные ворота больницы. Часы на щитке автомобиля показывали девять тридцать пять. Никаких машин у больницы не было. Два светящихся знака указывали место парковки – сбоку от здания. Но Боннер туда не поехал. Вместо этого он свернул направо – так, чтобы другие машины могли проехать, и, въехав на газон, остановился.
Валил густой мокрый снег. Выйдя из машины, Боннер какое-то время постоял, ожидая, что к нему подойдут парни из «1600». Предстоящая встреча со спецслужбой его нисколько не волновала: в конце концов, он приехал на армейской машине и был готов, если понадобится, дать любые объяснения.
Однако никто к нему не вышел. Странно... Боннер хорошо знал жесткие инструкции службы «1600». На таких вот объектах один из сотрудников обязан находиться снаружи, у ворот, а второй – внутри; они должны держать связь по радио. В «1600» народ опытный, а нарушить инструкции разрешается только при крайней необходимости.
Полагая, что за ним обязательно кто-то наблюдает, не выходя на контакт, майор медленно обошел машину и негромко сказал:
– Здесь майор Пол Боннер из министерства обороны... «1600», пожалуйста, ответьте... Повторяю...
Ничего. Тишина, темнота, все так же падает снег.
Сунув руку под пиджак, Боннер вытащил свой «гражданский» пистолет – короткий ствол, сорок четвертый калибр. Быстрым шагом поспешил к входной двери, совершенно не представляя, что его ожидает внутри. Ко всему прочему, он был в форме, что в этой непредвиденной ситуации может сыграть роль детонатора и уж в любом случае – мишени. Он решил спрятать оружие и сунул руку в карман куртки, продолжая держать палец на спусковом крючке. В случае чего он откроет огонь, не вынимая из кармана руки.
Повернув массивную медную ручку, майор неслышно отворил дверь и увидел сидевшую прямо напротив входа дежурную сестру с милым, интеллигентным лицом. Склонившись над столом, она что-то читала. Все было спокойно. Подойдя к сестре, майор мягко сказал:
– Меня зовут Пол Боннер, мисс... Насколько мне известно, в вашей больнице находится миссис Тривейн...
– Да, подполковник!
– Майор, если угодно.
– Никогда не могла разобраться в этих нашивках, – вставая с кресла, заметила сестра.
– Я и сам не всегда могу разобраться, когда вижу перед собой, например, морских офицеров! Никого...
– Миссис Тривейн действительно наш пациент. Она ожидает вас? Вы приехали не в приемные часы, майор.
– Вообще-то я приехал, чтобы повидать мистера Тривейна... Мне сказали, он здесь!
– Боюсь, что вы опоздали: он уехал час назад.
– Вот как? В таком случае, могу я поговорить с водителем миссис Тривейн? Возможно, мистер Тривейн оставил ему и секретарю какие-то, распоряжения...
– Да, конечно, – улыбнулась сестра. – Наши пациенты – люди серьезные. Как правило, с ними всегда находятся их помощники или охрана. Наверное, вы имеете в виду тех двух парней, что приехали вместе с миссис Тривейн? Славные ребята.
– Именно так, мисс... Где они?
– Вам решительно не везет, майор, – снова улыбнулась сестра. – Они уехали еще раньше мистера Тривейна!
– А они сказали куда? Мне необходимо срочно увидеться с ними!
– Нет... Кто-то позвонил мистеру Кэллахену, который обычно находится в коридоре... Около половины восьмого. Он сказал, что они проведут ночь вне больницы. По-моему, он был очень рад...
– А кто позвонил? То есть, я хочу сказать, не знаете ли вы откуда? – спросил Боннер, пытаясь скрыть тревогу. Впрочем, это плохо ему удавалось.
– Хотите, я справлюсь на коммутаторе? – спросила сестра, от которой не укрылось состояние майора.
– Да, конечно!
Девушка быстро направилась к белой двери, находившейся справа от ее столика. Краем глаза Боннер увидел пульт и сидевшую перед ним женщину средних лет. Как все-таки частные больницы отличаются от других: даже коммутаторы спрятаны от посторонних. Никаких казенных стеклянных стен и бездушных роботов за ними, монотонно выкликающих фамилии пациентов и названия процедур... Мирная, почти домашняя атмосфера, забота и элегантность...
– Звонили издалека, – проговорила, вернувшись, сестра, – из Вашингтона... Просили лично мистера Кэллахена...
– И затем он уехал? – Беспокойство Боннера переросло в откровенный страх. Причин было много, самых разных. Должно быть какое-то этому объяснение!
– Да, конечно, – подтвердила сестра. – Может, вам нужен телефон, майор?
– Очень! – с облегчением воскликнул Боннер. – Благодарю!
– У нас есть телефон в приемном покое. Сюда, пожалуйста. – Она показала на открытую дверь, через холл. – Там у окна столик. И скажите оператору, чтобы прислал счет в комнату 2-12... Вам никто не помешает.
– Спасибо, вы очень добры! – еще раз поблагодарил Боннер.
«Приемный покой» оказался уютной, уединенной комнатой с ковром на полу. И снова майор подумал, насколько она отличается от таких же, но в казенных больницах – безликих, холодных, с выстроенными, словно на парад, пластиковыми кушетками.
Пол назвал номер в Вашингтоне оператору, и спецслужба «1600» ответила практически сразу.
– Это снова майор Боннер. Это...
– Да, майор, все правильно, это 4-12.-. Что у вас? Вы на месте?
– Да, я звоню из Дариена. Что случилось?
– Где случилось?
– Здесь, в Дариене. Кто отпустил людей?
– Отпустил? О чем вы говорите?
– Кто-то отпустил людей около половины седьмого! Почему?
– Никто никого не отпускал, Боннер! О чем, черт побери, вы говорите?
– Но здесь нет людей из безопасности!
– Поищите, майор! Они должны быть! Может, им просто не хочется, чтобы вы их видели?..
– Я же говорю вам, их пет! Они уехали! Знаете сотрудника по имени Кэллахен?
– Минуту, взгляну на документы... Да, есть такой... Кэллахен и еще Эллис... Они должны быть на посту до двух часов...
– Ни на каком посту их нет, черт возьми, нет! Кто-то позвонил Кэллахену из Вашингтона, в половине восьмого, и он уехал! Сказал сестре, что эту ночь они проведут вне больницы!
– Да они что там, с ума посходили! Никто никого не отпускал! Я бы знал об этом! Я бы отметил в журнале...
– Вы хотите сказать, Что Кэллахен солгал? Его же нет, вы уж мне поверьте! Ни его, ни второго.
– Но какой же ему смысл лгать?.. С другой стороны, уйти с поста он может, только получив разрешение. Нет, он не мог этого сделать...
– Почему не мог?
– Видите ли, это целая процедура... К тому же пароль меняется каждые двадцать четыре часа и хранится в секрете. Сотрудник, прежде чем выполнить инструкцию, обязан услышать пароль и ответить на него. Уж вы-то знаете, майор...
– В таком случае кто-то получил доступ к вашим паролям и заставил сотрудников покинуть свои посты!
– Но это просто безумие!
– Послушайте, я не собираюсь сейчас дискутировать с вами по этому поводу, высылайте-ка лучше новую охрану.
– Но они приедут только к двум часам...
– Не к двум, а сейчас!
– Но как же я их найду? Они шляются, где им заблагорассудится.
– Высылайте тех, кто есть под рукой! Через пятнадцать минут они должны быть на посту! Не важно, кто это будет... И найдите того, кто звонил Кэллахену!
– Полегче, майор, не вы нами командуете!
– Некому будет, командовать, если здесь произойдет что-нибудь серьезное.
– Эй, подождите-ка, а вы знаете, кто мог отпустить ребят?
– Кто?
– Сам Тривейн!
– В тот момент, когда звонили, он был в комнате своей жены...
– Но он мог отпустить их еще раньше... Может, Кэллахену звонили по личному вопросу? Ведь и у этих ребят есть жены и семьи... Правда, об этом никто обычно не помнит... А я помню.
– Все это чепуха, парень! Делайте то, что я вам сказал! Имейте в виду, я проверю!
С некоторым раздражением Боннер повесил трубку. И все же его не оставляло в покое предположение, высказанное дежурным. Если Энди и отпустил ребят, то лишь для того, чтобы послать их в другое место. Значит, что-то случилось. Иначе он и сам не уехал бы так быстро.
А если охранников отпустил не он?.. Кто же сделал это без разрешения их начальства?
Либо Энди решил установить ловушку, либо устранить ее...
Пол вернулся в приемную. Сестра встретила его улыбкой.
– Ну как? Все в порядке?
– Надеюсь. Вы очень помогли мне, мисс, но мне придется просить вас еще об одном одолжении... Скажите, у вас есть ночной сторож или охранник?
– Есть... Целых два!
Боннер спокойно попросил, чтобы они пока подежурили: один у комнаты миссис Тривейн, а другой – в холле. Из-за досадной ошибки в расписании его люди уехали, но очень скоро вместо них приедут другие и займут свои места.
– Понимаю, майор, – просто ответила девушка, и Боннер почувствовал, что она действительно все понимает.
– Вы сказали, комната два-двенадцать? Это, как видно, второй этаж... Я хотел бы зайти к миссис Тривейн. Можно?
– Конечно... Вверх и налево, в конце коридора. Мне позвонить ей?
– Если можно, не делайте этого...
– Хорошо, не буду...
– Благодарю вас... Вы очень любезны. Но я, кажется, уже говорил вам об этом?
Чем дольше смотрел майор на уверенное, милое лицо сестры, тем больше убеждался, что перед ним настоящий профессионал – такой же, как он. И она, разумеется, чувствует то же самое. В наши дни это такая редкость...
– Ну, я пошел.
Поднявшись на второй этаж, Боннер повернул налево и пошел в конец коридора. Дверь комнаты два-двенадцать была закрыта. Он постучал и, услышав голос Филис, вошел.
– Пол? Боже мой! – Она сидела в кресле и читала книгу.
– Филис, где Тривейн?
– Успокойтесь, Пол! – сказала Филис, но сама испугалась: в глазах майора она заметила тревогу, которой раньше никогда не замечала. – Я все знаю! Но вы ничего не понимаете! Закройте дверь, я все расскажу!
– Нет, это вы не понимаете, а у меня нет времени! Куда он уехал?
Пол смотрел на Филис и думал, что ей хочется оправдать в его глазах мужа. Он не хотел говорить ей об исчезновении охранников, как не хотел и слушать ее. Он закрыл дверь и подошел к креслу.
– Послушайте меня, Филис... Я хочу помочь Энди. Конечно, я чертовски взбесился, когда узнал об этой истории с клиникой, но об этом позже. Сейчас важно найти Энди.
– Что-нибудь случилось? – Страх Филис усилился. – У него неприятности?
– Не знаю. Может быть!
– Когда вы действительно не знали, вы не бросались за ним следом из Бойсе или Денвера... Так что же случилось?
– Пожалуйста, Филис! Скажите мне, где Энди!
– Он поехал назад, в Барнгет...
– Я не знаю местности. Какой дорогой? – Через Меррит-Паркуей... Это в полумиле отсюда. Сразу за клиникой налево. На Калибар-Лейн...
– Куда поворачивать?
– Сначала на Гринвич. Затем направо – на Приморскую дорогу. Едете около шести миль. Там – проселочная дорога, опять налево – на северо-запад, вдоль побережья. Пол, в чем дело?
– Мне надо срочно с ним поговорить! До свиданья, Фил!
Боннер быстро вышел из комнаты, плотно закрыв за собою дверь: он не хотел, чтобы Филис видела, как он бежит по коридору...
* * *
До поворота на Гринвич Пол ехал со скоростью двадцать пять миль в час. Затем гнал машину по мокрому шоссе со скоростью сорок миль в час. Выйдя на Приморскую дорогу, обгоняя одну машину за другой, выжимал уже семьдесят миль.
На подъезде к Хай-Барнгет шоссе кончилось, дорога стала плохой и грязной, и майор снизил скорость. Снег пошел сильнее, и свет от передних фар плясал тысячами светлых пятен на мокром шоссе. И хотя Боннер уже проезжал по этой дороге три или четыре раза, направляясь к Тривейнам на ужин, сейчас он не был уверен в том, что знает, где ему сворачивать.
Вдруг он заметил впереди свет фонаря и какую-то фигуру, бегущую навстречу к машине. Майор остановился, опустил стекло. Человек негромко сказал:
– Марио, Марио, это я, Джой!
Боннер положил руку на рукоятку пистолета, ожидая, что последует дальше. Незнакомец остановился: понял, что обознался. Машина оказалась не той, которую он ждал. Ночь, мокрый снег, свет фар – издалека разобрать трудно. Но сейчас спутать армейскую машину Боннера с другой было уже невозможно. Человек молча и быстро сунул руку в карман куртки. «За оружием», – мгновенно сообразил Боннер.
– Не двигаться! Стоять на месте! Одно движение – и ты мертвец!
Он открыл дверцу и пригнулся.
Ответом ему послужили четыре выстрела – один за другим – из пистолета с глушителем. Три пули ударили в дверцу, четвертая – в козырек над ветровым стеклом, оставив в нем дырочку. Затем Боннер услышал шаги убегавшего назад человека. Он поднял голову, и в тот же миг раздался пятый выстрел. Пуля со свистом пролетела над самой головой Боннера.
Пользуясь открытой дверью, словно щитом, майор выполз из машины. Сквозь пространство между передними колесами он видел, как стрелявший в него человек бежит к лесу, то и дело оглядываясь. Добежав до деревьев, незнакомец остановился. Их разделяло каких-то сорок ярдов, и Боннер понял, что незадачливый Джой хотел бы вернуться и выяснить, удачен ли его последний выстрел. Но майор понял и другое: стрелявший в него возвращаться боится, хотя по каким-то причинам не может покинуть поле боя. Секунду поколебавшись, незнакомец скрылся за деревьями.
Так, все ясно: ждали, разумеется, кого-то другого. Теперь Джою придется следить за машиной с раненым или убитым водителем и ждать ту, которая ему нужна. Значит, он направится к западу от Хай-Барнгета, чтобы занять позицию на Приморской дороге.
Майор Пол Боннер был абсолютно уверен в себе. Слишком много раз он попадал в подобные ситуации в джунглях Лаоса и Камбоджи, где его жизнь, как, впрочем, и жизни его товарищей, зависела от того, как быстро он расправится с вражескими разведчиками. А у того, с пистолетом, такого опыта нет.
Пол быстро прикинул: до места, где скрылся незнакомец, около ста – ста двадцати пяти футов. Если он будет действовать быстро и уверенно, то успеет его опередить...
Он добежал до леса и неслышно двинулся вперед, защищая лицо от веток, осторожно ступая на пружинящих, полусогнутых ногах. Боннер шел осторожно – ни треска сломанной ветки, ни хруста снега под ногой. Несколько раз он натыкался на камни и валяющиеся на земле стволы деревьев, но ловко их перепрыгивал. Довольно быстро он преодолел футов тридцать. Он прекрасно ориентировался и продвигался вперед таким образом, чтобы прямая, по которой он шел, была параллельна шоссе и свету фар мчавшихся по нему машин. Дойдя до огромного дерева с мощным стволом, майор занял позицию, откуда был виден каждый, кто рискнул бы пересечь дистанцию между светящимся шоссе и деревом. Оставаясь невидимым, он должен был видеть все!