— Ты одержал победу, — заявил Дортак, неожиданно возникая рядом с Сейджеком.
— Да, — кивнул он. — Большую победу.
— Тебя будут искать. Другие.
— Мы уйдем далеко отсюда.
— Они найдут тебя.
— Пусть. Мы можем бежать. Можем сражаться. Мы знаем джунгли лучше, чем охотники за головами.
— А если у них в запасе появятся трюки, которые тебе неизвестны?
— Мы все время учимся.
— Надеюсь, ты не ошибаешься, — ответил Дортак, присел на корточки и опустил голову, — потому что теперь ты вожак вожаков.
Неожиданная тишина повисла над полем битвы. Вопли и болтовня стихли, молодые самцы прекратили прыжки, те, что сидели на деревьях, притихли и замерли на ветках.
— Вожак вожаков! — повторил Сейджек, мгновенно поняв, что не станет убивать Дортака. — Хорошая мысль. Я — вожак вожаков. Как старый Карак. После него не было вожака вожаков.
— Может быть, это действительно хорошо, — продолжал Дортак. — Но, может быть, настанет день, когда ты возненавидишь свои обязанности, кто знает. Теперь ты должен помогать всем кланам, если к ним придет беда. Отлаг, Билгад будут барабанить в Шаннибале, призывая вожака вожаков. Весь Народ — теперь твой Народ. Большая работа.
После того как Дортак встал и отошел в сторону, к Сейджеку приблизился Отлаг и заявил, что признает Сейджека вожаком вожаков. А сам Сейджек между тем размышлял о последствиях своего избрания, и ему в душу закралось некоторое беспокойство. Большая работа, Дортак сказал правильно. Вожак вожаков. Однако Карак справился, много лет назад, и Народ до сих пор рассказывает о нем разные истории, да так, словно все произошло совсем недавно. Пусть и о Сейджеке сложат легенды.
Когда отошел Отлаг, его место занял Билгад, чтобы в свою очередь назвать Сейджека вожаком вожаков. Сейджек облизнул губы, оскалился и кивнул.
— Да, — провозгласил он. — Большой вожак. А сейчас идите. Веселитесь. Ешьте, танцуйте, занимайтесь сексом, рубите тела и развлекайтесь с ними. Чувствуйте себя в безопасности. Сейджек стоит на страже.
Немного позже он схватил за плечо проходившую мимо женщину.
— Твоя очередь веселиться, — сказал он. — Большая честь.
Транто слонялся среди деревьев, поглядывая на стадо. Замена прошла на удивление гладко. Никто так и не осмелился вызвать его на поединок после исчезновения Скарко. Конечно, поскольку никто в стаде точно не знал, что случилось с их прежним вождем, каждый мог предполагать худшее. Транто не сомневался, что многие так и делали.
Несколько молодых самцов ушли и вернулись только через три дня. Маггл доложил, будто слышал, как они обсуждали возможное местонахождение останков Скарко. Кроме того, до него донеслись обрывки разговоров о том, что Транто — имя, приносящее несчастье, потому что самый знаменитый его обладатель сошел с ума. Однако через некоторое время поиски костей Скарко прекратились — а стадо продолжало относиться к Транто с полным уважением и почтением.
Он бродил по роще, пока не остановился на восточной стороне. Да, все еще там…
— Доброе утро, вожак. — Маггл, словно тень, бесшумно оказался у него за спиной. — Опять будет жаркий денек. Птицы говорят, что на севере идет дождь.
— Хорошо, — ответил Транто. — Кто это?
— О ком вы говорите?
— Вон там, подняла голову и посмотрела в нашу сторону.
— Ах вот вы о ком. Фрага. Она флиртует. Дочь Карго и Брига.
— У нее есть какие-нибудь постоянные связи?
— Нет. Конечно, многие проявляют к ней интерес. Однако она никого не выделяет.
— Хорошо, — сказал Транто. — Девушка не должна торопиться, решая подобные вопросы.
— Верно, — согласился Маггл.
— Давай потихоньку двинемся в ее сторону. Очень медленно. Когда подойдем к ней, поздороваемся. Потом можешь нас познакомить.
— Конечно, — кивнул Маггл.
— Время от времени приятно общаться со своим народом.
— Действительно, — согласился Маггл.
Абель и Карла посмотрели на свою погрузневшую дочь, находившуюся в их собственном домашнем виртуальном пространстве. А потом обратили взоры на Чалмерса и слегка сутулого белобородого доктора Хэмилла.
–..исключительная редкость, — говорил доктор. — Я не могу припомнить ни одного случая ложной беременности во время перехода во сне. Судя по показаниям приборов, нет никаких оснований…
Карла бросила быстрый взгляд на мужа, а потом снова взглянула на доктора.
— А что, — спросила она, — если беременность настоящая?
Доктор Хэмилл встретил ее взгляд.
— Поверхностное сканирование — а для его проведения требуется всего несколько секунд — показывает, что девственная плева осталась нетронутой, — заверил он Карлу. — У вас есть основания предполагать что-нибудь другое?
— Нет. Однако я прошу вас сделать все необходимые тесты, — сказала Карла.
— Конечно. Хотя крайне необычно…
— Крайне необычным является тот факт, что Лидия уже три месяца пребывает в Вирту, а вы не можете ее вернуть, не так ли?
— Тут вы совершенно правы. Мы делаем все, что в наших силах…
Карла повернулась к Чалмерсу.
— Подобные случаи когда-нибудь бывали? — поинтересовалась она. — Чтобы женщина из Веритэ забеременела в Вирту?
— Конечно, нет! — ответил он. — Это физически невозможно.
— Похоже, мы создаем прецедент, — проговорила Карла.
Джон Д'Арси Доннерджек и Эйрадис переехали в черный замок дождливым утром в начале октября. Они следили за тем, как роботы распаковывают контейнеры и расставляют мебель, которую Эйрадис купила в антикварных магазинах, разбросанных по всей Европе. Слуги негромко шуршали воздушными подушками, развешивая ковры и гобелены, расставляли шкафы, столики, скамейки и стулья с высокими спинками, собирали кровати с балдахинами, выставляли доспехи и оружие. Оборудовали по последнему слову техники вторую кухню. Первую выдержали в духе средневековья — там можно было готовить, но она предназначалась прежде всего для создания настроения. Эйрадис нравилось ощущение постоянства, которое исходило от антикварных вещей.
В то время как девяносто процентов убранства замка Доннерджек представляли собой музейные экспонаты, оставшиеся десять являлись произведениями современной техники и искусства и предназначались для работы и удовольствия. Поднявшись на верхние этажи западного крыла замка, вы попадали в современность. Здесь располагался кабинет Джона с новой мебелью и приборами, которые активировались голосом, терминалами и голографическими дисплеями, способными демонстрировать сложнейшие устройства внутри сложнейших устройств. Тут господствовала чистая мысль, поэтому устройства могли функционировать только в Вирту — под защитой лазерного силового поля, создать которое не удавалось больше нигде. За кабинетом находилась Большая Сцена, где мастер иллюзий Доннерджек, вложив огромные средства и использовав новейшие научные достижения, построил точно такой же кабинет — в натуральном масштабе. Вход на Большую Сцену осуществлялся путем перехода; все равно что попасть в Вирту во плоти. Доннерджек собирался использовать Большую Сцену для тестирования по частям своих крупномасштабных проектов. Кроме того, он часто приходил сюда выпить кофе.
Джон и Эйрадис стояли на высоком балконе поздно вечером первого дня и смотрели на залитый лунным светом и предвещающий бурю Норт-Минч.
— Итак, тебе удалось восстановить родовой замок, — сказала наконец Эйрадис.
— В некотором роде, — отозвался он. — Мне неизвестно, как он выглядел в действительности. Полагаю, гораздо хуже. Вероятно, общим для двух замков является лишь место, на котором они построены. Мы произвели раскопки. И нашли нечто, похожее на старый винный погреб…
— С туннелями, — перебила его Эйрадис, — по которым можно выйти из замка. А куда они вели?
— В скалы. Я не пытался исследовать все досконально. Просто закрыл туда вход большой металлической дверью. Если наш винный погреб очень сильно разрастется, можно будет поставить там полки. В противном случае туннели вряд ли нам пригодятся.
— Но ведь именно благодарю погребу ты узнал, что здесь стоял замок.
— Ну, мой дед говорил, будто под старым замком шли туннели. Его слова и наличие фундамента убеждают, что я не ошибся.
— Здесь все совсем не так, как в Вирту.
— В каком смысле?
Эйрадис показала в сторону надвигающегося шторма.
— Непогода пройдет, и все успокоится, — заметила она.
— Разве в Вирту иначе?
— Нет, но погоду можно изменить мгновенно, кроме того, там существуют места, известные неустойчивостью климата.
— Здесь мы занимаемся благоустройством территории, сажаем цветы и тому подобное. Черт возьми, мы терраформируем Луну, Марс и внутренние области астероидов.
— А в Вирту можно сделать шаг в сторону или назад, найти подходящих проводников и оказаться совершенно в другом месте. Дикие места, которые вырастили диких Хранителей, генерирующих собственные ни на что не похожие программы.
— Мы тоже играем с реальностью.
— Но ты всегда возвращаешься на твердую почву. Вспомни о диких царствах, через которые мы прошли, уходя из Непостижимых Полей… Здесь нет ничего похожего.
— Ты права, — согласился Доннерджек. — Я понимаю, что у тебя на уме. Здесь другой порядок вещей, вот и все.
— Да. Другой.
Они вернулись в спальню и долго занимались любовью на новой кровати.
У Доннерджека ушло несколько дней на то, чтобы привести в порядок оборудование. Иногда он прерывал работу, и они с Эйрадис отправлялись на Большую Сцену, которая уже находилась в рабочем состоянии. Здесь они выбирали открытые пространства и прекрасные виды, в том числе и реальные части Вирту. Когда включалось силовое поле, они воспринимали окружающий мир напрямую, могли его осязать. Джон и Эйрадис гуляли по Вирту в пределах Сцены — малый эквивалент феномена перехода; для полного переноса требовалось медицинское оборудование, которое было установлено в соседних помещениях.
Они сидели в долине, окруженной багряными холмами, где древние статуи постепенно превращались в обычные камни. Птицы с красными хвостами в форме лиры пощипывали траву возле пруда.
— Как странно приходить сюда в качестве посетителя, — заметила Эйрадис. — К какому волшебству пришлось прибегнуть Властелину Ушедших, чтобы выполнить твою просьбу?
— Наверное, он оживил тебя способом, припасенным для жителей Веритэ, и все.
— И все же мне ужасно хотелось бы узнать, как он это сделал.
— Я много думал, и мне пришло в голову, что Вирту, должно быть, значительно сложнее, чем мы постулировали.
— Конечно.
— Речь идет о более высоком структурном уровне.
— Если таким образом удастся объяснить, как Танатос добился нужного результата, значит, так оно и есть, — пожав плечами, заявила Эйрадис.
— Одних догадок мало. Мне необходимо выработать теорию и понять механизм.
— И что тогда?
Доннерджек покачал головой:
— Применение окажется… необычным. Я хотел бы отложить все остальное и вплотную заняться этой задачкой. Но я не могу.
— Почему?
— Я обещал Повелителю Энтропии спроектировать Костяной Дворец и беседку с каменными цветами.
— А откуда ты знаешь, чего он хочет?
— Сегодня утром на моем дисплее появился список требований и общих указаний.
— И как же ты произведешь доставку заказа?
— Он наблюдает за моей работой. И увидит, когда я закончу. Мне сообщат, что я должен делать и когда.
— Пугающая перспектива. Он следит за нами сейчас, как ты полагаешь?
— Вполне возможно. Эйрадис встала.
— Давай выйдем наружу. Ладно.
Поздним вечером, когда они уже засыпали, Эйрадис коснулась его плеча:
— Джон?
— Что такое?
— Интересно, все замки издают странные звуки по ночам?
— Наверное, — ответил Доннерджек, прислушиваясь. До него донеслось далекое металлическое бряцание. — Сейчас ветрено, — заметил он через некоторое время. — Может быть, рабочие что-то плохо закрепили.
— Похоже на звон цепей.
— В самом деле? Я посмотрю утром.
— Да, обязательно.
— Спокойной ночи, любовь моя.
— Спокойной ночи.
Танатос сидел на костяном троне и изучал модель дворца, которую вызвал к жизни. Быстрое движение пальцев — и конструкция перед ним увеличилась, изменилась. Временами он медленно вращал перед собой изображение, покачивая головой.
— Любопытно, — заметила Фекда, устроившись на высокой спинке трона. — Там будут казематы?
— Конечно, — ответил Танатос.
— Тайные ходы?
— Обязательно.
— Множество карнизов с трещинами?
— Естественно.
— Тупики?
— И это тоже.
— Некоторые лестницы выглядят весьма забавно.
— Эффект Эшера, — ответил Танатос.
— Там можно будет ползать вечно, места даже больше, чем в вашей нынешней обители.
— Точно.
— Вы довольны?
— В некотором смысле.
— Значит, вы поставите его здесь, в Непостижимых Полях?
— Не в таком виде. Он нуждается в существенных усовершенствованиях.
— А когда они будут сделаны…
— О да. Потом.
Рано утром Доннерджек нашел на своем экране список новых требований. Он медленно опустился в кресло и внимательно их изучил. Запутано, очень запутано, и зачем Танатосу детская?.
Доннерджек вызвал голографическое изображение заказа на ближайшей подставке и принялся его вращать. Очень аккуратно вносил требуемые поправки, оставив без изменения то, что требовало доработки.
Прошло несколько часов, прежде чем он приступил к, изучению мелких деталей. Закончив, перенес часть конструкции на Большую Сцену и сам в нее вошел. Потом вернулся к дисплею, кое-что откорректировал и соединил все в единое целое. Затем принялся внимательно изучать плоды своих трудов.
Позднее, глубоко погрузившись в работу, Доннерджек обернулся и обнаружил, что не один.
— Эйрадис! Доброе утро. Я и не заметил, что ты здесь. Она улыбнулась, взяла его за руку и тихонько сжала пальцы мужа. Доннерджек притянул ее к себе, они поцеловались.
— Меня опять разбудили боли в желудке. Может, дело в пище из Веритэ?
— Вряд ли, — покачав головой, ответил Джон.
— Вот уже несколько дней по утрам я чувствую себя неважно.
— В самом деле? Почему же ты не сказала мне раньше? Нужно принять лекарство, и все будет хорошо.
— Неприятные ощущения довольно быстро проходят, и я снова в порядке.
— Какие-нибудь другие симптомы?
— Меня несколько раз тошнило.
— Я закажу что-нибудь для твоего желудка.
— Спасибо, милый… Твой последний проект?
— Да, заказ Властелина Непостижимых Полей. Хочешь, я его установлю, и мы устроим экскурсию по залам и коридорам, все осмотрим — вместе?
— С удовольствием. Кофе с собой возьмем?
— Давай.
Не будучи икси или охотницей за головами, Вирджиния Тэллент изучила все их территории — только с другой точки зрения. Она работала рейнджером в Департаменте Разведки Вирту, следила за появлением новых земель и флуктуациями существующих. Вирджиния много путешествовала, наблюдала и производила съемку, и хотя ее обязанности носили пассивный характер, она много знала. Она была одной из немногих представителей Веритэ среди других рейнджеров и всегда получала удовольствие от своей работы. Вирджиния трудилась настойчивее, чем ее коллеги; и потому каждый день дарил ей новые открытия. Она не любила возвращаться домой после долгих путешествий.
Вирджиния поднималась по тропе, вьющейся среди скал и папоротника, цветов и приземистых деревьев. Над головой у нее мелькали тени — необычные крылатые существа выбирались из красных, похожих на плоды коконов и с хриплыми криками уносились прочь. Изредка тропу перебегали какие-то бледные фигурки. Стройная, темноволосая, со светлыми глазами и кожей цвета какао, Вирджиния двигалась легко и грациозно. Жаркий ветерок шевелил листву, но тропа, по которой шла девушка, оставалась в тени. Она заранее все рассчитала. Периодически Вирджиния останавливались, чтобы сделать несколько глотков из фляги или записать какие-нибудь наблюдения.