Верни мою любовь!
========== Часть 1 ==========
Людям всегда интересно, как становятся геем? Что ж, на этот вопрос и я не смогу дать ответ, могу лишь рассказать свою историю, хотя она до банальности проста. И да, наверное, слово «становятся» неуместно в данном контексте. Мне кажется, это заложено природой, и по этой причине, когда мне исполнилось тринадцать лет, я впервые ощутил интерес к телам моего же пола. Кто как хочет, пусть так и называет: подростковый период, гормональный всплеск, спермотоксикоз… Я называю это первой любовью. Что-то я сильно забежал вперед, начну сначала.
Деревня, глухое селение в тридцати километрах от районного пункта — моя родина, где нет ни интернета, ни нормального телевидения, три канала, и то с перебоями, но даже спустя двадцать лет, это самое душевное место для меня. Я рос в обычной семье: отец работал на ферме, а мать занималась воспитанием детей. И знаете, воспитывать было кого — бог наградил моих родителей шестью детишками, я был третьим в этом списке. Сказать, что мы жили бедно, я не могу, деревня у нас маленькая и материального различия никогда особо и не было.
Все это я рассказываю для того, чтобы стало понятно, что никакое веяние моды или развратная пропаганда телевидения не имела отношения к моей сексуальной ориентации. Все до банального просто, в двенадцать лет, купаясь летом на озере, парни рассматривали тела девочек, а я сам не мог понять почему, с восхищением наблюдал за изменениями тел моих друзей. Нет, я не знал тогда, что это сексуальная тяга, скорее это было любованием: широкие плечи, смуглые от летнего солнца тела, плоские животы и подкаченные ноги. Это так гармонично смотрелось на белоснежном песке, в мокрых от воды трусах, прилипших к телу. То лето было последним в моем детстве, когда ты ощущаешь себя ребенком, делая глупые поступки, не задумываясь о последствиях. Время, когда никто не подумает о тебе, как об извращенце, и не станет осуждать. Ах, детство, счастливая пора, как жаль, что нельзя туда вернуться и что-то изменить.
Но время не повернешь вспять, и наступает тринадцатое лето в твоей жизни и приходит «она» — любовь! Кто бы мне сказал год назад, что это будет мой лучший друг Ванька, я разбил бы ему лицо, только теперь я готов был сам разбить себе лоб об стену, лишь бы вытрясти из головы мысли о нем. Как я понял, что влюблен? А как это происходило с вами? Вначале, появилась потребность видеть его каждую секунду. Утром просыпаешься с мыслю о нем, а вечером не хочешь прощаться и уходить домой; куда бы он ни пошел, ты следуешь за ним, словно у тебя нет других забот, будь то магазин на другом конце деревни, дом бабушки или поле, где его отец ждет обед. Все, что он говорит, вызывает живой интерес, ты готов верить каждому его слову. Кто-то скажет: «Это обычная дружба», согласен, но только как объяснить поднимающийся в душе ураган, когда он случайно коснется руки, и почему ты забываешь, как называются предметы, теряясь от его взгляда.
- Гриня! Гриняяяя! — его голос возвращает в то лето, — ты что, уснул? Говорю, подай полотенце.
Это был тот день, когда впервые на речке у меня встал на него. Я просто лежал и наблюдал, как он готовится к прыжку с пирса. «Какой же он высокий», — подумал я и случайно увидел, как с его мощного затылка стекают капли воды и спускаются по его загорелой спине, прямо в ложбинку в приспущенных трусах. Поплыл… так бы я назвал свое состояние. Головокружение и странное ощущение в паху, словно легкое покалывание, а когда я понял, что у меня стоит, меня словно парализовало. «Что же это такое?!»
- Гриня! Гриняяя! .. — и знаете, что я сделал? Убежал! Схватил футболку, прижал ее к животу и дал деру. Как же я быстро бежал! Будто за мной гнались большие и злые псы, а это были всего лишь маленькие тараканы в моей голове. Так я впервые понял, что влюбился, а главное, что я — педик.
С тех пор я стал учиться контролировать себя, чтобы не дай бог кто-то не заметил моего странного поведения. Я перестал ходить по вечерам в компанию, а вместо этого открыл для себя мир книг. Библиотека стала для меня родным домом, где я порой засиживался до темноты, жадно поглощая страницу за страницей. Мой мир теперь состоял из жизни героев книг: слезы, смех, желание врезать книжному негодяю. Эмоции зашкаливали. Прошла ли моя влюбленность? Нет, она медленно перешла в мир снов. В них он приходил ко мне, обернув спиной к себе, прижимал к стене и нежно целовал шею, опускаясь ниже по спине… Это невозможно передать словами, как я содрогался под ним и хотел этих прикосновений. Мокрые сны стали привычным делом для меня.
Само собой, что в реальности приходилось избегать контакта с ним, в ответ на это Ванька стал называть меня сдвинутым по фазе, а я не расстраивался, это ведь лучше, чем гомик.
Так длилось три года, а потом снова пришло лето, уже шестнадцатое по счету. Быть может, все и осталось бы по-прежнему, если бы не старая потертая книжка, лежащая на самой верхней полке в библиотеке. Чем же она привлекла мое внимание? Фамилией в книжном формуляре — «его» фамилией. За все время мне ни разу не попалась книга, которую он читал. И я взял ее. Как я потом жалел об этом много раз, но что сделано уже не изменить. Забравшись на сеновал, прихватив фонарик, я погрузился в мир, который заинтересовал моего Ваньку. Это была книга об однополой любви, читая ее, у меня от возбуждения волосы становились дыбом на руках и на ногах. Статическое напряжение пронизывало все тело, словно в бреду я потянулся рукой в штаны, представив на месте героев нас с Ваней, и бурно кончил в свою ладошку. И лежа в стоге сена, измазанный спермой, мне пришла в голову шальная мысль:, а что, если и он делал тоже самое?
========== Часть 2 ==========
Двадцать лет спустя
- Григорий, прошу тебя, успокойся!
- Николай, хватит меня успокаивать! Если я просил, чтобы салат не был острым, значит, он должен быть таким!
- Оставь ты этого бедного официанта в покое. Зачем ты послал его за администратором? Ведь причина твоего плохого настроения совсем не салат, а критика со стороны Ведеева. Я прав?
- О, да! Ты всегда прав! Как же может быть иначе! Ты же у нас великий и могущий Кировцев!
- Ну, Гриша, перестань.
- Я уже тридцать шесть лет Гриша! А ты меня отчитываешь, как мальчишку! Сказал, хочу нормальный салат, значит я с этого администратора не слезу, пока он не предоставит новый.
- Ты и есть несносный мальчишка даже в свои тридцать шесть. Ну его – этот салат! Поехали к тебе и ты лучше не слезешь с меня.
Как же он предсказуем! Этот мужчина напротив – мой шеф и по совместительству любовник, и состоим мы в порочной связи уже больше пяти лет. Николай большой человек в издательском бизнесе, солидный мужчина сорока восьми лет с приличным капиталом, но есть один минус – женат и двое детей. Да, этот всеми уважаемый господин оказался бисексуалом, который соблазнил редактора своего литературного издания – то есть меня. Так бывает – зрелый красивый мужчина западает на другого младше себя. Даже не знаю, как такое могло произойти, ведь слава о моем несносном характере гуляла даже за пределами издательства, но, видно, далеко не характер тогда его привлек. Не буду кривить душой, и строить из себя недотрогу, в свои тридцать лет я стал весьма опытным и привлекательным. Мда… А могло ведь быть совсем по другому… Жизнь заставила меня пройти через много испытаний… Но теперь я имею все: отличную работу, квартиру в центре Москвы и богатого любовника. Теперь никто не называет меня Гриней, для всех я Григорий Алексеевич.
- Я вижу, ты не зря заказал вип-зал в этом ресторане. И, судя по твоей ноге на моем пахе, даже строил планы заняться этим здесь? – погладил его ногу, протянутую под столом и упирающуюся мне в интимное место.
- Ты несносный, умненький, догадливый мальчик. Иди ко мне! – манит пальцем.
- Думаешь, я поведусь?
- Надеюсь, - знает, мерзавец, что его надежды не напрасны.
Встаю и подхожу, расслабляю ему галстук, а он, как нетерпеливый подросток, сжимает мой зад.
- Кх-кх! Извините! – раздался голос за моей спиной, но рука на моей заднице даже не дрогнула. - Меня зовут Иван, я администратор. Чем могу быть полезен?
Ситуация неловкая, но, думаю, им не привыкать.
- Я просил, чтобы мой салат не был острым, Иван! А он… – поворачиваюсь, и застываю, так и не продолжив фразу. Вот что значит увидеть кошмар наяву! Передо мной стоит призрак из моего страшного прошлого. Ванька! Он уже мало похож на того парня, в которого я был влюблен, но эти жестокие глаза я никогда не забуду. Как можно забыть то шестнадцатое лето…
========== Часть 3 ==========
Шестнадцатое лето
В шестнадцать все кажется ярче: солнце радует, мороженое вкуснее, люди добродушнее… Наивность, вот с чем это связано. Слепая вера в добро и справедливость, желание творить добро и, конечно же, любить. И я любил, да так, что замирало сердце, увидев очертание его фигуры за километр. Я не могу понять до сих пор, о чем я думал, когда решил выйти вечерком в компанию. Наверно, виной тому была фраза сестры, брошенная как бы, между прочим: «Ваньку осенью призывают в армию». И меня словно окатили из ведра холодной водой. Как же так?! Я же думал, он будет всегда рядом, я смогу хотя бы смотреть на него исподтишка. Тогда я и решился, была не была, хотя бы последние летние месяцы проведу возле него.
- Ой, посмотрите кто тут у нас?! – первые его слова, брошенные в мою сторону, когда я явился на стадион школы. Одинокий фонарь освещал старые скамейки, на которых собралось человек двенадцать, - да это же наш сдвинутый по фазе дружок Гриня! Какими судьбами тебя к нам занесло?
- А что, нельзя? – не вынимая рук из карманов старых брюк, спросил я, стараясь сделать голос по грубее.
- Чего уж там, можно! Только если девчонки не будут против. Что скажете? Или боитесь конкуренции? – за последней фразой последовал громкий многоголосый смех. - А что, я не прав? Вы только на шевелюру его гляньте. Зачем волосы длинные отрастил?
- Они не длинные, просто кучерявые. Маме нравится. Говорит, я с белыми кучерявыми волосами на дедушку похож.
- Тогда, ладно. Главное, что не на бабушку.
Опять всплеск смеха разразился на весь стадион. На этот раз он затянулся на минут пять.
- Ладно, проехали, - глянул на меня, что-то замышляя, - если пришел, должен проставиться, правда, пацаны? Валяй за водкой. Димка, беги с ним. Купите два пузыря.
В тот вечер я впервые в жизни попробовал водку. Вначале неприятные вкус и обжигающее тепло, опускающееся вниз живота, за ним приятная легкость и чувство нереальности происходящего, а уж после… Рвота – итог моего первого опьянения.