- Пф-ф-ф! – он засмеялся. - Может, лучше расскажешь, как корабли бороздят просторы большого театра? Спой!
- Что спеть?
- Мне все равно.
- «Ой, ты, Порушка, Параня, ты за что любишь Ивана? -
Ой, да я за то люблю Ивана, что головушка…» - дальше не допел. Ванькина рука опустилась мне на спину.
- Продолжай!
- «Я за то люблю… Ивана, что головушка… кудрява,
Что головушка кудрява, а бородушка кучерява.»
Я пел с переменным успехом: заикаясь, и забывая текст, а он водил рукой по моей спине, опускаясь все ниже и ниже… И как только она опустилась на мою задницу, я запаниковал:
- Нет… - тихо, едва слышно, простонал я. Именно простонал, иначе этот звук трудно назвать.
Тяжелое тело навалилось на меня.
- Заткнись, сука! Не смей говорить мне нет! – дыша в затылок перегаром, он стал стаскивать мои штаны. Все стало происходить очень быстро: острый локоть между лопаток пока другая рука стягивала дальше одежду, - сосаться в кустах – да, а мне – нет?! Ты сам, сученок, лезешь мне постоянно на глаза! Ты совсем как баба! И ты будешь моей бабой!
========== Часть 5 ==========
За считанные секунды мой прекрасный выдуманный мир рухнул, уступая место гнилому, с отвратным запахом перегара. Это было актом насилия, сильнейший брал верх над слабым. Его лишь больше заводили мои жалкие попытки вызвать жалость:
- Ваня, Ванечка! Прошу не надо! – первая мольба, когда еще оставалась надежда, что он одумается.
- Не реви! Заткнись! – Иван что есть силы ухватил меня за волосы и вжал лицом в колючее сено, - только пискни мне!
Я продолжал барахтаться под ним словно котёнок, брошенный в воду, пытаясь спастись.
- Я не хочу! Отпусти!
Удар по печени унял мою прыть, заставив прижать ноги к животу. Слезы я уже даже не пытался скрыть. Пацаны не плачут? Еще как плачут! Когда тебя насилует друг. Как же это грязно!
- Ты сука! Грязная тварь! – удары и резкие движения внутри. Все смешалось. В него словно вселился зверь: избивая меня, он рычал и продолжал входить в меня, - Мразь!
Бог сжалился надо мной - от сильной боли я вырубился. Очнувшись, стало еще хуже: валяясь на спине, от малейшего движения хотелось завыть.
- Ты думаешь, что я гад? – повернув голову, я увидел сидящего ко мне спиной Ивана, - Не-е-ет! Это ты жалкий педик. Считал, что я не пойму этого? Только ты ошибся. Трудно было не заметить, как ты смотрел на парней. Даже смущался, когда они начинали с тобой разговаривать. Можешь даже не спорить со мной. Сука ты, Гриня! Тебе суют в рот сигарету, а ты берешь! Что еще тебе можно туда всунуть?! А?! Молчишь? И молчи! Я и так знаю. Все знаю… Ты сам этого хотел. Сам пришел со мной, лег рядом… Так «за что ты любишь Ивана»? А? Гриня? За член! Тебе ведь нравятся члены, Гриня? Скажи мне. Молчишь? Молчи! Ты такая же блядь, как все! Я уйду в армию, а ты тут... А знаешь, я не жалею. Теперь мне не будет обидно, ведь я был первым. Что ты молчишь?! Молчи! А лучше иди на реку и утопись! Чтобы я никогда больше не видел твою смазливую рожу! Умри! Умри! Умри!
Он стал повторять это слово, словно пытаясь убедить меня, что я во всем виноват. И я поверил, натянув на себя брюки, с трудом спустился по лестнице и пошел к речке. Раздевшись догола, я вошел в нее по пояс. Так мне стало себя жалко, слезы лились ручьем. Вот еще чуть-чуть и не станет Грини. Мама будет плакать и бросаться на гроб, сестры реветь хором, а я буду лежать холодный… А он будет стоять и радоваться, что добился своего. Нет! Стойте! Я не хочу! Я же говорил ему, что не хочу! Это не я плохой, а он!
- Я не хочу! Сам сдыхай! – стоя в воде, я кричал в темноту, смывая с себя его отпечатки. – Верни мне мою любовь!
========== Часть 6 ==========
Как там говорят? Все, что не убивает, делает нас сильнее? Это правда. Вышедший на берег парень был уже совсем другим человеком, теперь эти нежные словечки и знаки внимания перестали навсегда вызывать в моей груди трепет. Так, мальчик шестнадцати лет превратился в циника, не признающего существования такой болезни, как любовь.
В первое же утро новой жизни я отправился в парикмахерскую, где тетка со слезами на глазах обстригла мои волосы. Больше никогда не позволю использовать их для причинения мне боли, пусть теперь попробует ухватиться за них! Пусть это был первый маленький шаг, но я почувствовал облегчение, когда, шагая по дороге домой, ловил удивленные взгляды. «Что смотрите? Я странный?! Не такой, как все?! Да, я другой!» - хотела кричать моя душа. У меня теперь была в голове лишь одна мысль – уехать и никогда не возвращаться в этот поселок, никогда его больше не видеть.
Дома был ужасный скандал: даже не знаю, что больше расстроило маму – обрезанные волосы или то, что я решил бросить школу и поступить в ПТУ. Отец лишь громко хлопнул дверью со словами: «Проваливай куда хочешь!»
На следующее утро я уехал первой же электричке в Москву, хорошо, что тетка согласилась принять меня на время, пока не сдам документы и не получу койку в общаге. Так я стал студентом издательско-полиграфического училища и навсегда изменил свою жизнь.
Стоит ли углубляться и рассказывать, как мне жилось, будучи студентом? Думаю, не стоит. Учеба, учеба и еще раз учеба. Вечерние подработки – раздача листовок у метро. А личная жизнь? Ее не было. Физическое влечение появилось у меня снова к годам двадцати. И объектом его оказался мужчина, который доказал мне, что секс может быть приятным. Можно сказать, наша с ним встреча была чистым везением, а быть может, судьбой. Тогда я только устроился на первую свою постоянную работу в типографическую фирмочку, занимающуюся печатью визиток и рекламных брошюр. Одной из моих обязанностей было доставить клиенту готовую продукцию. В один из таких дней меня послали в один ночной клуб отвезти заказ. Пришлось с утра переться через весь город в час пик, чтобы полчаса стучать в закрытые двери. Открыл охранник, долго бурчал, а потом, услышав фамилию заказчика, проводил до двери кабинета, при этом сообщив, что я везунчик, что застал шефа в такое время на работе. Постучав, я открыл дверь и замер на пороге: на диване, забросив ногу на ногу, сидел мужчина в расстегнутой белоснежной рубашке.
- Заходи или закрой дверь с другой стороны, - мужчина чиркнул зажигалкой и закурил, при этом наблюдая, как я закрываю дверь, не сводя с него взгляда, - как тебя зовут? Сколько лет?
- Григорий, почти двадцать.
- С малолетками не работаю!
Я чуть не поперхнулся от злости:
- Что значит, не работаю?! Мне дали визитки, сказали найти Ромина… Вы же Ромин?
- Ромин, - мужчина встал, подошел, рассмотрел мое лицо, обошел вокруг, - мордашка у тебя смазливая, и фигура вроде ничего. Кто говоришь тебя послал?
От его смотрин мне стало не по себе. Какого ему вздумалось делать оценку моей внешности?
- Фирма «Печатка».
- Какая еще «Печатка»?..
- Визитки! Визитки заказывали?!
Мужчина застыл на секунду, словно вспоминая, и зашелся диким хохотом.
- Что вы ржете?! – уж тут я не выдержал и показал свой злостный язычок, - вы в курсе, что я два часа потратил, пока искал. А тут какой-то пьяный хмырь ржет!
Мужик продолжал ржать.
- А ты знаешь, за кого я тебя принял? За проститутку! Ха-ха-ха!
- Я что, похож на того, кто сует свой член в баб за деньги?
Мужик сделал шаг и оказался совсем рядом.
- Нет. Ты похож на того, кому бы я вставил, - теперь была моя очередь удивляться. Я чуть не выронил пачку визиток из рук.
Передо мной впервые стоял человек с такой же ориентацией как у меня.
- Вы педик? – спросив так грубо, я сразу испугался его дальнейшей реакции.
- Как грубо, Гришаня. Мы с тобой геи. Я же прав?
Знаете, стоя тогда перед ним, я хотел ответить «Нет», но… Я же обещал не опускать больше голову и не прятать глаза, стыдясь своей ориентации. Поэтому и ответил так:
- Даже если это и так, то я не готов подставлять свой зад первому встречному! И меня зовут Григорий!
Быстро сунув ему в руки коробку с визитками, развернувшись, вышел из кабинета, гордо держа голову.
Потом он не раз вспоминал нашу первую встречу и смеялся. Его звали Кирилл, он был хозяином закрытого клуба для геев. Честно говоря, я не долго сопротивлялся, где-то после двенадцатого его заказа за месяц, я поехал к нему. Этот мужчина и был тем человеком, который научил меня всему. Близость с ним приносила удовольствие. А он кайфовал от того, что был первым, думаю, не стоит даже уточнять, что я не рассказал ему о своем неудачном опыте. А еще он любил делать подарки: шмотки, рестораны, дорогие часы. Кирилл даже устроил меня помощником редактора в журнал. Это были самые интересные и сумасшедшие два года в моей жизни, но, как говорят, всему хорошему приходит конец. Однажды я застал его с другим в том же кабинете, где произошла наша первая встреча. И знаете, что я сделал? Гордо поднял голову и вышел. Собрал вещи на квартире и ушел. С утра он ждал меня под издательством в машине.
- Гриша, почему ты ушел?