– Какой красавчик! – цыпочка пришла в восторг от внешности скрейла. – Твой?
Я кивнул, не отрицать же очевидное.
– А хотите вдвоем? Скидку сделаю…
Скрейл прикрыл ладонью глаза. Как я его сейчас понимал, но, пользуясь случаем, все же натянул трусы.
Выпущенная из поля зрения девица уже оказалась возле скрейла:
– Красавчик, побалуйте даму минетом! Сделаю в лучшем виде и совершенно бесплатно! – и эта дура полезла в штаны к моему мужу. Тот немного отодвинул руку от глаз и с интересом уставился на цыпочку. Я затаил дыхание, представив реакцию девки на внешний вид полового органа мужа. Нет, если она все-таки сможет ему сделать минет, то последние деньги с кредитки ее!
Реакция не подкачала. Таких выпученных глаз мне никогда не приходилось видеть, когда член скрейла медленно распрямился и принял вид рассерженной кобры. Цыпочка завизжала, как свинья на бойне. Скрейлову половому органу такие колебания атмосферы не понравились, и он, нервно дернувшись в сторону звуковой волны, плюнул в источник звука едким секретом. Визг перешел в вой. Мне стало жалко незадачливую путану, получить этой гадостью в глаза, когда она оставляет и на коже ожоги – врагу не пожелаешь.
– Идем, – Ай-Лау сдернул меня с кровати и потащил за собой на выход. Мне оставалось только радоваться, что трусы я все-таки успел надеть.
– Вызовите врача вашей шлюхе! – приказал скрейл ошарашенному бармену внизу, не останавливаясь ни на секунду.
На улице он быстро затолкал меня в ожидавшее такси. В тесном салоне, наедине с разъяренным мужем, я мысленно попрощался с жизнью. Кто бы мог подумать, что небольшая супружеская измена приведёт к таким серьезным последствиям? А ведь в контракте об этом ни слова! Или я просто невнимательно читал?
Муж тащил меня по владениям скрейлов как скотину, разве что не за веревку на шее, а за руку и закутав по самую маковку в сдернутую с себя хламиду. Я едва поспевал за его размашистыми шагами и боялся споткнуться и упасть, потому что дороги не видел совсем.
– Ты! – он сильно толкнул меня в грудь, и только повалившись на мягкий матрас, я понял, что мы уже в комнатах. – Тебе не хватило частоты спариваний, что ты пошел искать недостающее на стороне?
– Я не могу быть все время снизу! – выдал я правду. – И в контракте по этому поводу ничего не сказано, – вот в этом уверенности не было, но попытка могла быть засчитана.
– Контракт по умолчанию предполагает…
– И мне об этом кто-то сказал?! – я перевернулся и навалился всем весом на своего Ай-Лау.
Он тяжело дышал, как будто пробежал по жаре марафон, и сверлил меня немигающим взглядом.
– Ты должен спрашивать. Ты младший.
– Есть контракт, там прописано все! – разговор бесил, и я начал выходить из себя. Нет, на задницу моего мужа у меня и в мыслях не было претендовать – мало ли какая там у нас разница физиологий, запросто можно остаться без члена, – но свое право на лево отстоять очень хотелось.
Скрейл выругался и, скинув меня, скатился с кровати:
– Придется наказать!
И, сука, наказал. Тонкой хлесткой палкой, наподобие бамбуковой удочки, отходил так, что мало не показалось. Все норовил попасть по промежности и попытки увернуться пресекал. Думаю, что лупи он по заднице, так обидно бы не было, а так воспитательный эффект превзошел все ожидания – я зарекся даже смотреть в сторону. Яйца опухли и болели так, что пришлось провести пару дней в постели. Муж регулярно выполнял супружеский долг не только по вечерам, но и пару раз днем, являясь с каменной рожей и ставя раком. Я так и не понял, было ли это продолжением наказания или просто инициативой, направленной на пресечение походов на сторону.
Глава 2
Я стоял в ванной перед зеркалом и вяло водил бритвой по намыленной щеке. Новомодные штучки, которые уничтожали все и навсегда, никогда не прельщали, и я по старинке удалял щетину с лица станком. Было в этом что-то мужественное, даже брутальное, то, что отличало от остальной массы среднестатистических парней и роднило с авантюристами прошлого.
В зеркале отразилась физиономия мужа, и он некоторое время, не мигая, пялился на меня. Я догадывался, чем все закончится, и молча раздвинул ноги, чуть наклонившись вперед и мысленно же попрощавшись с очередными трусами. Почему-то скрейл и его половой орган последнее время испытывали неприкрытую ненависть к этой детали туалета. Послышался звук разрываемой ткани, и внутрь меня уже привычно поползло нехилое достоинство мужа. Сам акт уже почти не вызывал отвращения и боли, сказывалась привычка, наверное, но удовольствием и не пахло. Разве что после, когда он старательно, как будто сдавая экзамен, дрочил мне до достижения разрядки и затем слизывал теплую густую жидкость, жмурясь от блаженства. Мне и от этой стадии совокупления радости было мало, разве что она давала возможность заснуть с пустыми яйцами. Член внутри меня совершал хаотичные движения, нервно мечась из стороны в сторону. На лице подсыхали остатки пены, стягивая кожу. Вот интересно, есть ли в кодексе скрейлов пункт о том, что ебомому нельзя заниматься посторонними делами в процессе? Я не знал, а потому рисковать не стал, терпеливо ожидая, когда муж закончит. Все-таки память о болящих яйцах очень хорошо стимулирует развитие осторожности.
Я откинулся на плечо Ай-Лау, пережидая последние спазмы внутри себя. Еще чуть-чуть, и можно будет залезть в ванну, включить воду…
– Наклонись, – он несильно оттолкнул меня, понуждая к действию.
Не знаю, что еще пришло в голову муженьку, но я послушно нагнулся и даже лег грудью на раковину. Странно, никогда раньше он не делал второго захода. К измученной дырке прикоснулось что-то холодное, я повернулся и вопросительно посмотрел на него.
– Анализ, – рассеянно пояснил он, вводя инструмент глубже, – все, можешь встать, – он неожиданно игриво хлопнул меня по заду и вышел. Я успел краем глаза увидеть его озадаченную, но довольную физиономию.
Выкинув из головы всякую ерунду, потому что придумать сейчас можно что угодно, и оно ни разу не будет близко к истине, я решил добриться.
Еще пара дней прошла в том же режиме: утренний трах, секс в обед и вечерняя ебля стали привычны. Потом в один прекрасный день он влетел домой в заметном раздражении. Я удивился: вроде бы ушел не так давно и вполне удовлетворенный, а сейчас смотрел так, как будто поймал на горячем. На всякий случай отложил комм, на котором читал новости – некоторые поблажки мне все-таки сделали, а то целый день взаперти и безделье – чокнешься.
– Собирайся! – скомандовал он. – Надень официальную одежду.
На кровать спланировала такая же черная накидка, как у него самого; чем она отличалась от повседневной, я так и не понял. Ткани на ощупь и на вид ничем не различались. Вопросов задавать не стал. Захочет – сам скажет, а не захочет – не заставишь.
– Ты идешь со мной на заседание Совета Терры-С, – счел нужным пояснить он по дороге. «Террой-С» называлась та часть планеты, на которой в закрытой зоне обособленно проживали скрейлы и в которую не было доступа людям, не имеющим приглашения.
Что мне делать на этом совете, я понятия не имел и мысленно пожал плечами. Выбора же все равно не было.
– Будешь сидеть рядом и молчать. Понял?
– Сидеть рядом и молчать, – послушно повторил я.
Он зыркнул на меня и отвернулся, сжав челюсти и выпятив подбородок. Вид получился забавный, хотя он, наверное, надеялся, что грозный. Пытаться делать вид, что боюсь мужа и трепещу перед неизвестным, не стал – все равно убедительно не получится, а глупо выглядеть неохота.
– Сюда, – он показал на кресло рядом с собой за большим овальным столом.
Я огорчился. Сидеть за общим столом означало быть на виду и не иметь возможности спрятаться за чьей-то широкой спиной. Муж повозился за своей частью стола и выдал мне универсальный переводчик. Штука в общем дурацкая, но позволяющая хотя бы в общих чертах понять чужой язык.
– Итак, начнем, – раздался голос одного из скрейлов, и я мысленно обозвал его председателем.
Речь его была невероятно скучна. Любое публичное выступление, отчет или доклад, проводимый для проформы, вызывал у меня только одну реакцию – непреодолимую сонливость. Слушать нуднейший доклад про какой-то гандоний и его места обитания в природе не было никаких сил. Сначала я попытался осторожно подпереть голову рукой, сделав сосредоточенное лицо, но получил локтем в бок.
– Сядь ровно!
Пришлось откинуться на спинку и пытаться вздремнуть так.
– К сожалению, наших запасов едва хватит на год, и назрела необходимость решать вопрос кардинально, – нудел председатель.
– Мы испробовали все официальные возможности, – встрял кто-то с другого конца стола.
– Надо изыскивать новые! Не иметь возможности покинуть эту планетенку по первой необходимости – нонсенс для высокоразвитой цивилизации!
– Мы уже третий цикл заседаний обсуждаем и исчерпали все возможные варианты…
На этой пессимистической ноте я все-таки отрубился. Спать с открытыми глазами я научился еще в училище, тут главная задача не захрапеть ненароком.
– …перерыв!
Волшебное слово заставило встрепенуться. Муж встал, громко отодвинув стул по гладкому каменному полу.
– Идем.
Почему-то мне показалось, что несколько пар глаз проводили нас с нескрываемым интересом. Я постарался отделаться от этого ощущения, решив, что внимание вызвано необычностью ситуации. Вряд ли на заседаниях их Совета часто присутствовали люди.
– Проходи, – муж открыл дверь в крохотную комнату, опознанную мной как санузел.
Пока я собирался сказать, что в общем и целом пользоваться местными удобствами не хочу, меня уже привычно нагнули.
– Это были последние трусы, – сообщил я мужу, намекая на восполнение гардероба.
– Вообще не понимаю, зачем они тебе. Мешают только, – он прижался ко мне всем телом и запустил руки под накидку, оглаживая мошонку и проводя пальцами по начинающему твердеть члену.
– Без трусов ходить негигиенично, – выдал я, прислушиваясь к возникшим ощущениям.
Муж почему-то промолчал. Я ждал, когда все закончится, рассматривая темные прожилки на светлом мраморе.
– А ты знаешь, что, что если ты кончаешь в тот момент, пока я еще в тебе, то внутри у тебя все сжимается? – внезапно спросил муж, все еще не отодвигаясь.
Я пожал плечами:
– Догадываюсь. Оргазм же.
– Мне нравится.
– Я рад.
В зале совета мы заняли свои места под пристальными взглядами остальных, что напрягало. Зачем было тащить меня сюда, было непонятно.
– Раз мы теперь все в сборе, продолжим обсуждение, – кинув на меня косой взгляд, объявил председатель.
Заснуть теперь не получалось. Нормально подмыться из-под крана не удалось, и едкая жидкость теперь потихоньку вытекала из неплотно сжатого отверстия, раздражая нежную кожу вокруг ануса. Не помогала ни самодельная затычка из плотно свернутой бумаги, ни надетые задом наперед трусы – дискомфорт был слишком сильным, чтобы благополучно про него забыть. Да и высыпался я последнее время более чем хорошо. Пришлось сидеть и, сделав серьезное лицо, слушать.
На следующий день все повторилось, и через день тоже. Всю неделю я сидел рядом с мужем, который время от времени уводил меня в «комнату отдыха» и потом под понимающими взглядами возвращал на место – привилегия, однако. Чтобы не терять время на походы домой, ему разрешили держать младшего при себе, мое мнение в расчет не принималось, тем более что результаты у нас с ним были превосходными, и у мужа снова затеплилась надежда на удачную карьеру и высокий статус.
Из отрывочных реплик и длинных спичей удалось вычленить суть проблемы. У скрейлов была высокоразвитая цивилизация, построенная на использовании одного то ли минерала, то ли металла. Когда-то на их родной планете его было в достатке, потом запасы поистощились, и гуманоиды отправились в глубины космоса на разведку, вдруг где найдется еще месторождение или залежи нужного вещества. Как назло, в обозримой вселенной ничего подобного не было. Вместо того чтобы искать какую-нибудь замену этому самому гандонию, они небольшими группами разлетались в разные стороны, прочесывая планеты, их спутники и мимопролетавшие астероиды. И вот три сотни лет тому назад одной из групп улыбнулась удача – сканеры засекли на некой обитаемой планете наличие вожделенного элемента. На радостях они избавили планету от столкновения с метеоритом и уже потирали ручки, полагая, что договориться с аборигенами не составит труда. Облом подкрался незаметно: на старушке Земле месторождения были выработаны под ноль. При этом местное население использовало важный стратегический элемент совершенно варварским образом – чуть ли не покрывая им кухонную утварь для придания грязеотталкивающих свойств.
Скрейлы рыдали и пытались наладить торговые связи, покупая посуду и прочее, но слой был настолько тонок, что само по себе это не имело смысла. Единственный рудник, где производилась добыча нужного элемента, располагался в поясе астероидов Юпитера, и владел им такой упертый засранец, что все переговоры с ним непременно заходили в тупик. Так что скрейлы находились в состоянии, близком к панике. Отсюда и утилизация мусора – таким образом удавалось наскребать самый минимум, позволяющий хотя бы поддерживать связь с родиной.
Муженек же был кем-то вроде координатора проекта, отвечал и за разведочные работы, и за переговоры, и за что-то еще.
А еще я понял, что понадобилось от меня тому покойничку в парке – часы. Те часы, которые потом так таинственно исчезли в тюрьме и которые были процентов на восемьдесят из этого самого годония – в первый раз я неверно расслышал. Часы были так себе, подарок бывших сослуживцев, но проходили под маркой «раритет». Оказывается, еще пару веков назад такие вещички были в моде, а теперь помогли бы скрейлам продержаться еще какое-то время, все-таки годоний использовался теперь только там, где без него совсем невозможно было обойтись – при дальних межпространственных прыжках, например.
Пока Совет переливал из пустого в порожнее, я скучал – никаких развлечений для меня предусмотрено не было. Волей-неволей приходилось обдумывать услышанное, поэтому когда одна простая мысль пришла мне в голову, я непроизвольно положил руку на коленку Ай-Лау.
– Что? – спросил он одними губами.
Я открыл было рот, чтобы ответить, но он быстро вскочил и, извинившись, потащил в «комнату отдыха».
– Прости, в этот раз забыли объявить перерыв, – муж привычно развернул меня носом к стене и обнажил задницу.
– Поговорить надо, – я развернулся и оказался лицом к лицу с его озадаченной физиономией.
– Но…
Я чувствовал, как половой орган мужа слепо тыкается мне в яйца. Было щекотно и мешало сосредоточиться на том, что хотелось обсудить.
– Как ваш народ отнёсся бы к не совсем честному способу заполучить этот ваш жизненно важный годоний?
– Не совсем понимаю суть вопроса.
– Что если его просто спереть?
– Что?
– Украсть, – поправился я.
– Ни один скрейл не пойдет на воровство!
Ну да, а тот орел в парке, конечно, хотел часики у меня купить. Ну-ну!
– Это несмываемое пятно на репутации!
– Хорошо, допустим, что некие пираты напали на транспортный корабль, перевозящий годоний. Возможны разные варианты: просто воровство чужими руками, ограбление с последующим возвращением награбленного доблестными стражами порядка, при этом оплату можно взять тем, что необходимо…
– Его не перевозят грузовыми кораблями. Не так много добывается годония, чтобы гонять отдельный транспортник. Туристический лайнер обычно берет контейнер наподобие почтового. Рудники – излюбленное место туристов, – муж задумался, теперь следовало додавить:
– Еще лучше! Пираты нападают, скрейлы догоняют и возвращают часть награбленного.
– Почему часть?
– Да чтобы подозрений не вызывать! – я уже начал злиться.
– Доверить такое дело наемникам немыслимо, они всегда могут обмануть, – заявил он и внезапно добавил: – Да и таких связей у нас нет, мы очень обособленная раса.