— Да…
— Тогда усвой — назад дороги нет! Или ты — или они! Когда ты будешь готов порвать противника в куски голыми руками, будь спок — он это почует! И уйдет, поджавши хвост. Вот тогда, и только тогда, ты можешь проявлять к нему милосердие. А сейчас заруби на носу — это твои враги. И они могут быть для тебя только по одну сторону мушки. Нет раненого или пленного — есть враг! Мир рухнул на фиг, и нам некогда чикаться со всякой сволочью. Негодяй? Сиди в тюрьме или лежи в могиле! Нет больше адвокатов и правозащитников. Око за око и зуб за зуб. Это, как ты понимаешь, не я сказал. И не сейчас. Так что, Никита, или они будут жить, как все, или не будут жить вообще. Раз он взял в руки оружие, чтобы грабить и убивать, четко должен зарубить на носу — он уже покойник. И живет только до следующей встречи с тобой или с кем-нибудь из твоих товарищей. Я еще должен тебе что-то пояснять?
Парень отрицательно мотает головой.
— Ну, и слава богу!
К полудню следующего дня мы перевалили через небольшую гряду холмов.
— Эк вас черти-то занесли… — ворчу я, — а говорили рядом, рядом… Сколько уже топаем, а конца-краю не видно.
— Так мы из поселка-то все ушли, сейчас в рудничных постройках сидим. Там дома каменные, пулю выдержат. Да и подход туда всего один, его оборонять легко.
— Вот запрут вас там…
— На здоровье, — фыркает Ирина. — Там и другие выходы есть, только не знает про них никто из чужих. Вода там есть, лес, дрова будут. Долго сидеть можно…
* * *
— Не, я, в натуре, не понял, Колян?! Ты че, нюх совсем потерял? Чего ты мне тут фуфло гонишь? — говорящий приподнялся из-за стола, и его оппонент попятился к двери. Было отчего: сидевший за столом человек не зря носил свое прозвище — «Глыба». Под два метра ростом и мускулы соответствующие — хоть в кино снимай! Правда, для этого надо было бы как-то утрясти вопросы с администрацией колонии — человека, имевшего пожизненный срок, не то что в кино сниматься, и к кинозалу подпустили бы с опаской.
Ибо обладал он совершенно непредсказуемым характером и представлял опасность в любом состоянии, даже во время сна. Должным образом оценив его «художества», суд и отвесил ему двадцать пять лет на исправление. А исходя из его поведения во время отсидки, шансов выйти на свободу он вообще не имел. Что не могло не сказаться на его характере. И без того далеко не сахарный, тот еще больше испортился. Однако при смене обстановки Глыба сумел быстро сориентироваться и, пользуясь своим авторитетом среди бывших зеков, быстро занял одно из ключевых мест. Сейчас он осуществлял руководство вооруженными отрядами, которые занимались установлением «нового порядка» на близлежащих территориях.
— Да… это… Глыба, мы ж все ништяк сделали… Лохов этих положили всех… А потеряли несколько наших, так ведь… стреляли же… — Николай Маранин, носивший прозвище «Бровастый», вытер со лба пот.
— Что стреляли, так это я в курсе! И подстрелили всего одного! А вот что двоих зарезали, как баранов… что ж ты про это не сказал? А Хамзата — так и вовсе с собою увели! Ща мне его кореша предъяву и выкатят — где наш братан? Как так случиться могло?
— Ну, он это… в обход пошел… Потом стали искать — нет никого, только два жмура лежат из наших.
— А ты, родной, в курсе, что Хамзат среди своих земляков вес имел немалый? И заслужено в авторитете ходил? Ладно бы, убили его — всякое бывает, и на старуху бывает проруха. Но его ж не убили! С собою увели. Зачем? А может, именно на него и охотились? Знает он много!
— Да ну… скажешь тоже… все случайно вышло.
— Разве? А ну, как скажут мне — товарища нашего ты специально подставил?
«Бровастый» замялся.
— Дык, я… обскажу все, как есть.
— А вера твоим словам будет? Короче. Берешь три десятка пацанов. Наших человек двадцать и к хамзатовым корешам подойди, они десяток дадут. Два грузовика добросят вас к поселку этому долбанному. Лохи эти пешком пришли?
— Да.
— Стало быть, пешком и ушли. На машинах вы туда быстрее успеете. Перехватишь их на подходе. В сам поселок не лезь, сил для этого маловато. Хамзата отбей. Хоть живого, хоть дохлого. Тогда бучи не будет, увидят все, что мы за товарища жизни не жалеем. Усек?
— Да.
— Тогда, ноги в руки — и вперед!
* * *
Свернув с дороги, оба грузовика остановились на обочине. Хлопнула дверь, и на дорогу выскочил Бровастый.
— Эй, пацаны! Выпрыгиваем все.
С ворчанием и руганью его воинство полезло через борта машины. Одеты они были самым разным образом. Кто-то в остатки полицейской формы, кто-то в обычную гражданскую одежду. Исключение составляли двенадцать человек, южан. Эти были одеты одинаково, в камуфляжную форму, позаимствованную в местных охотничьих магазинах. Соответственно одежде было и вооружение. Лишь часть боевиков была вооружена автоматами, у большинства были охотничьи ружья, а четверо и вовсе ходили только с пистолетами. Группа камуфлированных имела при себе ручной пулемет.
— Стройся! — гаркнул Бровастый.
— Да пошел ты, — беззлобно отозвались ему из рядов.
— Ей, там! Командир я или кто? Что, кому-то охота с Глыбой потолковать?
Упоминание данного персонажа возымело свое действие. Толпа боевиков нехотя построилась.
— Значит, так, пацаны, — заложив за пояс руки, командир прошелся перед рядами своего воинства. — Задача у нас будет простая. Та сволота, что товарища нашего увела, сейчас к себе домой намылилась. Там, за холмами, у них гнездо. Места этого им никак не миновать. Обязательно здесь они пойдут. Значит, встретить их надобно здесь. Поднимаемся наверх и тихо ныкаемся за кустами и деревьями. Будем сидеть и ждать. По всем прикидкам, сегодня они сюда выйдут. Как увидите их — валить на хрен! Только в горячке Хамзата не зацепите, спрошу строго! Все задачу уяснили?
Боевики ответили нестройными возгласами.
— Бардак, а не часть! — сплюнул Бровастый. — Вот вернемся в город, Глыба вам ужо выпишет на орехи…
Неровной цепочкой боевики потянулись вверх. Приблизительно через полчаса они достигли подножия холмов. Еще около часа занял подъем наверх. Наконец, они достигли нужного места и принялись занимать позиции. Бровастый охрип, мотаясь между ними и распихивая народ так, как ему казалось лучше. Паре человек пришлось отвесить подзатыльники за то, что они, усевшись в засаде, сразу же закурили. После получаса беготни какое-то подобие порядка все-таки было установлено, и лес снова затих. Зачирикали успокоившиеся птицы, где-то стукнул дятел, ничего не напоминало о том, что здесь только что прошли люди.
В тягостном ожидании пролетело несколько часов. Дисциплина среди воинства снова упала, кто-то даже заснул на своем посту. Внезапно на левом фланге раскатисто бухнул выстрел. Задремавший было командир сорвался со своего места и понесся к стрелявшему.
— Ты че? Видал кого?
— Да вон там, среди елок вроде человек был.
— Так вроде или был?
— Был. Непонятный какой-то. На парней похож.
— Так, может, это он сам и был? Ты не завалил его часом?
— Дык он в последний раз в кожанке, кажись, был.
— А под ней что было? Камуфляж и был! Кожан-то у него знатный был, могли и снять. Эх, черт тебя дери! Сходить теперь надо, посмотреть. А ну как ты его действительно урыл? Будут нам тогда терки с его пацанами!
Прихватив с собой пару человек пошустрее, Бровастый потопал к указанному месту.
Подойдя поближе, он облегченно перевел дух. На траве явственно были видны следы человека, но никакого тела не было. «Фу ты! Значит, живой!» — командир повернулся к своим сопровождающим, собираясь отдать им приказ. Открыл рот…
— Тихо, — прошептали ему сзади, и он почувствовал, как что-то острое уперлось ему в район поясницы. — Слово вякнешь — и покойник. Кто такие и что тут делаете?
— Так это… мы… дружина городская. За порядком, стало быть, следим.
— Что еще за дружина такая? Старший кто?
— Глыба.
— Какая еще глыба?
— Лазенков Федор. Это кликуха у него такая. Братва его старшим выбрала, чтоб за порядком смотрел. Ну, и чтобы укорот давать всяким зазнаистым.
— Какая еще братва? Откуда вас черти принесли? Да ты не зыркай на своих пацанов, они сейчас в таком же положении, как и ты.
Сбиваясь и перескакивая со слова на слово, Бровастый как мог объяснил создавшуюся ситуацию.
— Так это у вас, значит, бандитская республика образовалась? — поинтересовался невидимый собеседник.
— Отчего ж бандитская? — обиделся Бровастый. — Мы с местной властью заодно. Договорились чин по чину.
— Договорились, стало быть? Ну, так не с теми вы, ребятки, договаривались!
Острая боль пронзила тело командира бандитов. Он выгнулся, пытаясь вырваться и закричать. Но сильная рука перехватила ему рот, и крика не получилось. Обмякшее тело мешком сползло в траву. Вытерев об его одежду нож, Стрелок убрал его в ножны. Из кустов бесшумными тенями выскользнули его товарищи. Один из них на ходу убирал в ножны свой нож.
— Ну, как там?
— Порядок, командир. Заземлили эту парочку.
— Значит, так, ребята. У нас тут помеха неожиданная образовалась. Их, считая с этими, — командир кивнул на траву, — чуть больше трех десятков. Делимся на две группы. Грач, твоя тройка — левый фланг. Чтоб никто к машинам не ушел. Остальные со мной. Потеряшка, сидишь тут; чтоб по нашим следам никто не ломанулся. Сигнал к началу работы — три щелчка по микрофону. Вопросы есть? Работаем.
* * *
Лежавший у пулемета бандит приподнял голову. Какое-то движение почудилось ему впереди. Он приподнял приклад своего оружия и всмотрелся в заросли напротив себя. Показалось… Да там же впереди еще где-то командир со своими ребятами бродит. Небось кто-нибудь из них ветку и колыхнул. Успокоившись, пулеметчик выпустил оружие и потянулся к карману за сигаретами. Пока они там шастают, можно и покурить, особо не напрягаясь. Он вставил в рот сигарету и чиркнул колесиком зажигалки.
В следующую секунду она мягко упала на траву. А выроненная сигарета вертикальным столбиком воткнулась в мох на кочке. Простреленная голова пулеметчика ткнула в приклад. Лежавший рядом с ним бандит вскинул голову, пытаясь понять, что же произошло. Слева от него в кустах негромко хлопнул бесшумный пистолет, и любознательный бандюган свернулся в комок, пытаясь заглушить жгучую боль в животе. Вторая пуля прекратила его страдания.
В лесу тихо хлопнуло еще несколько выстрелов. В ответ заполошенно ударила пара автоматов. Сухо щелкнуло несколько выстрелов из снайперской винтовки, и стрельба осеклась. Из густой травы вскочил автоматчик и паля во все стороны, бросился к тропинке, ведущей в сторону автомашин. Но он успел сделать всего пару шагов, как наперерез ему вынырнула быстрая тень. Взмах рукой, блеск ножа — и на тропе осталось лежать бездыханное тело. Стрельба продолжалась недолго, и уже через десяток минут сопротивление было сломлено. Из кустов выбрался Стрелок, на ходу перезаряжая свой «Винторез».
— Обстановка? — бросил он в микрофон.
— Потеряшка — четверо. Движения не наблюдаю.
— Грач — все в порядке. Одиннадцать холодных.
— И у нас тринадцать человек Похоже, все. Оружие и боеприпасы собрать. Тела осмотреть. Все, представляющее интерес, в мешок Потом разберемся. Грач! На тебе грузовики и водители. Машины отогнать и замаскировать. Работаем!
* * *
Когда все стихло и незаметные, казавшиеся тенями фигуры в камуфляже вновь растворились в лесной глуши, из густого кустарника выполз человек. Его тщедушное тело сотрясала непрерывная дрожь. Ствол охотничьего ружья, которое он держал в руках, ходуном ходил во все стороны. Осмотревшись по сторонам, он подошел к сваленным в кучу телам своих товарищей. Они лежали грудой вокруг воткнутого в землю шеста. Шест был увенчан листом бумаги с лаконичной надписью: «Проход запрещен!». Еще раз осмотревшись, человек втянул воздух сквозь сжатые зубы, сдернул с шеста листок и опрометью бросился в кусты.
* * *
— Ты, часом, не обкурился чего-нибудь? — Глыба мрачной тенью навис над собеседником.
— Да ты что, Глыба? Нешто я порядков не знаю?! И в мыслях не было! Разве что пацаны стакан налили. Так у меня нервы без этого и вовсе сдвинулись бы. Такой ужас встретить — врагу не пожелаешь.
— Еще раз. Сколько их было?
— А я снова тебе говорю: не знаю! Я троих видел. А сколько их еще в кустах там сидело — про то одному Богу известно.
— Видел и не стрелял?
— Стрелял. Да только без толку все. Лес, не видно, куда попал, куда нет. Может, я их там целую толпу накрошил — иди, проверь! Одного, кажись, зацепил. Да у меня всего два патрона и осталось. Чем воевать-то? По ним, вон, из пулеметов садили — так и то никто не попал! А что ты от меня одного хочешь? Я заместо всех других с ними воевать должон?
— Ладно, не кипешись. Разберемся. Что жив остался да весть принес — то тебе в плюс будет. Ружье свое пацанам отдай, тебе чего-нибудь поприличнее найдем. И в должности повысим. Раз в бою не струсил, мы этого не забудем. А сейчас иди спи да ешь, нервы в порядок приводи.
Дождавшись, когда за визитером закроется дверь, хозяин кабинета повернулся к еще одному персонажу, который до сих пор никакого участия в разговоре не принимал.
— Ну, что скажешь, Капитан?
— Это спецы работали, Глыба. Зуб даю! Я подобные фокусы на службе видел. Ни в кого этот чмошник, скорее всего, не попал. Да и вообще сомневаюсь, что наши ребята хоть кого-то из них зацепить смогли. А бумажка эта, — кивнул Капитан в сторону лежащего на столе листка бумаги, — очень уж у меня ассоциации нехорошие вызывает!
— Чего вызывает?
— Слышал я про такие записки. Ежели и впрямь это послание от тех, про кого я думаю, так не удивлюсь, если следующая такая записка у тебя на столе окажется. Или у этого, Главы. Заметь, Глыба, никто ничего не увидит. И не услышит.
— Так что делать-то? Ты мне тут страшилки-то не рассказывай! Я и сам кого хошь напугать могу.
— Да? Ну, так иди и этих ребятишек напугай! Потом расскажешь, как успехи. Ежели сможешь, конечно. В смысле — рассказать сможешь.
Глыба обиженно засопел. В душе он понимал правоту Капитана. Тот, как-никак, был профессиональным военным. И, если бы не любовь к выпивке, в результате чего у него напрочь сносило крышу, на зону никогда бы и не попал.
— Ладно. Давай по делу говори. — Он вытащил из стола бутылку водки и два стакана, плеснул себе и собеседнику. — Считай, что ты меня напугал и убедил. Но ведь какие-то мысли у тебя в голове уже есть?
— Смотри сам: они увели Хамзата в поселок. Не пустили туда наших ребят.
— Ну, так они туда и не шли.
— Значит, им ходить мешали. Кто-нибудь что-нибудь знает об этом поселке?
— Да обычный поселок, каких тут до фига. Ничего там нет. Людей с полсотни или чуть больше. Черт их знает.
— Я на карту смотрел, — поставил на стол пустой стакан Капитан. — Там около поселка еще какой-то значок есть. Что это?
— Главе позвоним, спросим. Он-то должен знать, что у него в округе понатыкано, — и с этими словами Глыба снял телефонную трубку.
Через несколько минут он опустил трубку на рычаг и задумался. Поднял взгляд на собеседника.
— Там рудник. Старый, с советских времен еще. Сейчас не работает, законсервирован. Но все строения в порядке и целы. За этим специально было велено следить.
— А добывали там что?
— Черт его знает! Этот обалдуй не в курсе. Он вообще на этот пост дуриком попал. Трамплин себе готовил, чтобы выше скакнуть. Была у него в свое время волосатая рука где-то наверху. Да как бомбы упали — так и рука та неведомо куда сгинула. А поскольку у него самого авторитета тут никакого нет, он к нам и кинулся. Понимал, что местные его не поддержат: чужой он для них. Кроме как руками с трибуны махать да подписи ставить, он уже давно ничего не делал. Так что и шансов выжить у него было не то чтобы мало — вообще нисколько. А местными делами он не занимался и что здесь происходит, толком и не знал.