– Ты что-нибудь узнал? – уже в машине спрашивает Макс.
– Нет, – качаю головой, – я, идиот, сказал, что его друг, а не родственник.
– Понятно, – задумчиво отзывается друг, – хотя, думаю, что тебе бы и так ничего не сказали, представься ты хоть братом, хоть сватом. Тут же уголовщина, понимаешь. Менты наверняка запретили распространяться на эту тему всем, кто не входит в список близких родственников. Так что нужно искать другой путь.
Смотрю на Макса, как на Бога. Такой сдержанный, рассудительный, собранный. Не то, что я. Сижу и чувствую себя выжатой тряпочкой, потрепанной и затасканной.
– Пап, привет, слушай, тут такое дело...
Разговор Макса не слушаю. Нет смысла вникать в то, что и так знаешь. Проходит не меньше получаса сидения в машине. Всё это время Макс, не выпуская телефон из рук, куда-то звонит. А еще через полчаса он получает долгожданный номер телефона медсестры, которая является помощницей Григория Константиновича Громова, лечащего врача Глеба.
Созвонившись с девушкой, Макс договаривается с ней о встрече в ближайшем кафе, в которое мы, собственно, прямо сейчас и направляемся. Макс за рулем, я рядом, пассажиром. Курить больше не могу. Докурился до такого состояния, что от одной только мысли о сигарете становится плохо, поэтому просто смотрю в окно. Едем недолго, буквально пару кварталов.
Кафе обычное, молодежное. В это время достаточно уже многолюдное. Садимся подальше от толпы, ждем медсестричку. Ждем долго, пока не закончится ее рабочая смена. Макс, не спрашивая, хочу я есть или нет, заказывает две порции солянки, большую пиццу и чайник чая. Безропотно ем. Понимаю, что если этого не сделаю, могу потерять сознание. Уж слишком много переживаний за сегодня выпало на мою несчастную голову.
За то время, что мы ждем, выпиваем не меньше трех литров жидкости, а Макс успевает смотаться к банкомату, чтобы снять денег. Мы оба понимаем, что за информацию нужно платить, и лично я готов отдать за нее всё, что у меня есть на счету.
В начале одиннадцатого вечера на пороге кафе появляется нужная нам девушка. Симпатичное создание с копной каштановых кудрей, озорными глазами и мальчишеской фигуркой. На вид лет двадцать, но на самом же деле около тридцати.
– Добрый вечер, – в разнобой здороваемся мы.
– И так, что вы хотите? – по-деловому спрашивает Валерия.
– Информацию о состоянии здоровья Глеба Новитского, – спокойно говорит Макс. Я же молчу, взглядом умоляя дать мне желаемое.
– Ну вы же понимаете, что я не имею права об этом говорить. Если менты узнают об утечке, я могу пострадать, а вместе со мной и Григорий Константинович.
– Валерия, мы всё прекрасно понимаем и со всей ответственностью гарантируем, что ни о какой утечке и речи быть не может. Мы всего лишь на всего хотим знать, в каком состоянии наш друг.
– Так почему бы вам не узнать об этом у его родителей, раз уж вы его близкие друзья? – резонный вопрос, ничего не скажешь. Но я просидел в этом гребанном кафе три с половиной часа не для того, чтобы уйти, несолоно хлебавши.
– Лера, понимаете, родители тоже нам ничего не говорят. Менты и им запретили распространяться по этому поводу. Следствие и всё такое, – вру напропалую, хотя, может быть, в этом и есть доля правды, – но мне необходимо знать, как Глеб, умоляю Вас, – в этом месте прикладываю руки к груди и смотрю девушке в глаза с такой мольбой, что смог бы, наверное, разжалобить и самого Дьявола. Спохватившись, быстро добавляю, – я заплачу столько, сколько Вы скажете.
– Хорошо, – сдается Лера, – думаю, вы и без меня знаете, как платят врачам? – начинает оправдываться девушка, прикидывая, как много можно с нас содрать.
– Сколько, Лера? – с нажимом спрашивает Макс.
– А еще у меня маленький ребенок, – продолжает причитать она, растеряв всю свою уверенность и деловую хватку.
– Назовите сумму, Лера, – прикрыв глаза от раздражения, прошу я.
– Двадцать тысяч, – шепотом говорит девушка, опуская глаза.
Облегченно вздыхаю. Разве это цена за такую ценную и жизненно важную для меня информацию? Без лишних слов Макс протягивает девушке четыре купюры по пять тысяч, которые мгновенно исчезают у неё в сумочке.
– В общем, так, – начинает Валерия, положив локти на стол и придвигаясь к нам поближе, – у вашего друга контузия, сотрясение мозга, перелом трех ребер, которые впоследствии порвали легкое, но уже всё в порядке, зашили, правда, он потерял много крови, но это не смертельно. Еще перелом голени, вывих плечевого сустава, ну и множественные ссадины и ушибы.
Чувствую, как стремительно бледнею, слушая весь этот ужасных набор слов, произносимый монотонным, безразличным голосом девушки.
– Эй, тебе плохо? – спрашивает она, хватает сумку и что-то усиленно там выискивает, – вот, понюхай, – протягивает она мне какой-то пузырек.
– Что это? – уточняет Макс.
– Нашатырь, – отвечает девушка так, как будто это само собой разумеющийся факт.
Делаю вдох отвратительно пахнущей гадости, но благодаря ей в голове проясняется.
– Да все с твоим другом будет хорошо, – успокаивающе улыбается Валерия, – в реале звучит страшнее, чем есть на самом деле. Правда, он еще не приходил в себя, но это не повод для паники. Наркоз, потеря крови, достаточно сложная операция. Он может пролежать в реанимации еще не один день.
– Лера, скажите, Вы не могли бы позвонить мне, когда он очнется? – осторожно спрашиваю я, – я заплачу Вам столько же, только скажите "да".
– Хм, глупо отказываться от такого предложения, – заискивающе улыбается девушка, поглядывая на меня.
– Тогда запишите мой номер телефона, – диктую, она забивает его в свой смартфон.
– Лера, а когда Глеб придет в себя, что будет дальше? – задает немаловажный вопрос Макс.
– Его переведут в ПИТ, – отвечает она, пожимая плечиками, – ой, ну, то есть, в палату интенсивной терапии, – поясняет она, прочитав на наших лицах непонимание.
– Ясно, спасибо Вам большое, Лера, – это уже говорю я, пожимая маленькую ладошку девушки, – Вы меня спасли, еще раз спасибо.
– Да не за что, – счастливо улыбается медсестричка, разжившись двадцатью халявными тысячами и перспективой получить столько же совершенно ни за что. Эх, Россия матушка. Твоя продажность и алчность не знает границ и совести. Хотя лично меня сейчас все устраивает. А деньги - это не главное...
Глава
13
POV Амир
(писалось под 30 Seconds To Mars – End Of All Days; Manowar – Today Is A Good Day To Die; http://vk.com/audios304258210)
– Амир, привет. Ты сейчас где? – спрашивает меня мой хороший друг и товарищ, голос которого не предвещает ничего хорошего. Напрягаюсь, плотнее прижимая мобильный телефон к уху.
– Привет, Дан. Я на работе. Что-то случилось? – по-военному собрано и коротко отвечаю я. От профессиональных привычек, отточенных годами, тяжело отвыкнуть даже спустя шесть лет.
– На твоего бизнесмена двадцать минут назад было совершено покушение, едем с ребятами на место происшествия. Подъедешь? – от услышанного сердце падает куда-то в район желудка и в страхе замирает.
– Жив? – бросаю я короткий, но невероятно важный для меня вопрос, уже на выходе из своего кабинета.
– Вроде да, но точнее скажу только когда доеду до места.
– Понятно. Я уже выезжаю, куда ехать?
– На парковку жилого комплекса «Ривьера».
– Всё, еду. Предупреди бойцов.
– Конечно.
Сажусь в машину и на скорости срываюсь с места, вливаясь в плотный утренний поток машин. От ошеломляющей новости в голове царит полный хаос, вперемешку со злостью и раздражением. Ну вот почему этот беспечный мальчишка никогда меня не слушает. Сколько раз я ему говорил, просил, убеждал, что ездить на служебном автомобиле безопаснее и надежнее, но нет, вцепился в эту свою новую игрушку, как ребенок, ей-богу, и хоть ты тресни, а до нее была другая, а до нее третья. В итоге я сдался, расслабился, потерял бдительность. Дурак...
Наше знакомство с Глебом произошло около шести лет назад через его влиятельного отца. Тогда я еще работал в убойном отделе, занимал неплохую должность, был на хорошем счету у начальства и коллег, но один единственный роковой случай с ранением списал меня в запас. А поскольку сидеть на скамейке запасных мне не позволила бы гордость, я ушел на пенсию, оформив инвалидность второй группы.
После отставки долго не мог найти, чем себя занять. Работать каким-нибудь охранником, целыми днями разгадывая кроссворды, или же разгребать бумажки в одной из канцелярий управления меня совершенно не прельщало. Но и не работать вовсе я тоже не мог.
В общем, пока я метался и думал, куда податься, отец Глеба предложил мне занять вакантную должность начальника службы безопасности в строительной фирме, которую возглавлял Новитский.
Признаться честно, общий язык с Глебом мы нашли далеко не сразу. Два сильных характера. Два упертых самца. Плюс, я долго не мог принять авторитет и лидерство того, кто младше меня практически на десять лет. Но, проработав с ним больше года, я понял, почему он является тем, кем является. Прекрасный руководитель, в меру тщеславный бизнесмен, умный и рассудительны мужчина, знающий, чего хочет от жизни.
Единственным потрясением и шоком, случившимся за годы работы на Глеба, стала случайность, из-за которой я узнал о «голубой» ориентации своего друга.
В тот день я остался один в комнате видеонаблюдения, разогнав всех своих ребят по домам. Я сидел за своим рабочим столом, расслабленно потягивая густой крепкий кофе, лениво следя за жизнью и работой офиса по трем мониторам, каждый из которого отвечал за свой сектор. Первый – за парковку и территорию вокруг здания, второй – за первые два этажа офиса, третий – за остальные три, включая в себя конференц-зал и приемную Глеба.
В какой-то момент цепкий взгляд выхватил резкое движение на мониторе номер один. Развернув небольшой квадратик цветного изображения на весь экран, отчетливо увидел парнишку. Высокий, щуплый, хорошо одетый, но странно себя ведущий, он суетливо перебегал от одной припаркованной машины к другой, кого-то усиленно высматривая.
Через пару минут моего за ним наблюдения на парковку лихо заехала белая Ауди. А еще через несколько минут этот же самый паренек мартышкой повис на шее Глеба, впившись в его рот жадным поцелуем.
Признаться честно, в первые несколько секунд от увиденного я потерял дар речи вместе со своей челюстью. Благо, Глеб быстро отреагировал, грубо оттолкнув от себя парня. Тот обиженно надул губки, исподлобья глядя на хмурого мужчину, строго отчитывающего его за неподобающее поведение, что легко читалось по его лицу и глазам даже без звука.
В тот же день я пришел к Глебу с удаленным фрагментом из общей записи, что хранится у нас на сервере, чтобы получить хоть какое-то логическое объяснение тому, чему я стал невольным свидетелем. Тогда мы с ним проговорили не меньше часа, за который Глеб открылся мне с совершенно другой стороны своей жизни.
Узнав о его «неправильной» ориентации, я не могу сказать, что стал относиться к нему как-то иначе или же перестал его уважать. Просто мне нужно было время, чтобы привыкнуть к мысли, что в постели моего друга и начальника бывают не только любовницы, но и любовники.
Прошло время, и я смирился. Стал воспринимать это, как нечто нормальное и вполне себе разумеющееся. Неверное, это благодаря тому что Глеб никогда не выставлял свою личную жизнь на показ, придерживаясь строгих правил и рамок. Его любовницы крайне редко захаживали к нему на работу, и никто и никогда не устраивал публичных скандалов и сцен, не считая того случая на парковке.
Что же касается мужчин, то за эту темную сторону своей жизни Глеб трясся не на шутку. Порою даже доходя до абсурда с излишней предосторожностью, но тогда я еще не знал, почему он так болезненно ко всему этому относится, но однажды Глеб признался мне, что если его родители узнают о «грязных» и «постыдных» предпочтениях своего сына, то просто этого не переживут. Да оно и понятно. Люди они старой закалки, родившиеся в социалистической стране, в которой даже традиционного секса, как говорится: "не было", плюс, единственный и любимый сын.
За эти, почти шесть лет, что я проработал на Глеба, у нас много чего было. И производственный шпионаж, и проникновение со взломом на территорию офиса, после которого здание «нафаршировали» камерами видеонаблюдения, словно индейку. Также неоднократно наши сервера подвергались атакам хакеров. После второго такого нападения и «слива» информации Глебу пришлось полностью сменить штат айтишников, подобрав более квалифицированный персонал, чтобы предотвратить нападки и дальнейшую утечку строго конфиденциальной информации компании. Бывали и мелкие разборки, так сказать, внутреколлективные дрязги и потасовки, но из всех этих ситуаций, не зависимо от их сложности и деликатности, Глеб выходил играючи, не теряя достоинства и чести. Но никогда не было ничего, что бы могло угрожать жизни самого Глеба. И вот на тебе... Покушение...
За всеми этими воспоминаниями не замечаю, как доежаю до дома Глеба.
– О, Амир, здорова! – зычно приветствует меня Стас, капитан и еще один мой хороший знакомый из управления.
– Привет, друг, – отзываюсь я, пожимая крепкую мужскую ладонь, – что у вас тут?
– Да пиздец полный, – вздыхает он, прикуривая сигарету, – все как с ума посходили. Мало того, что нас тут понаехало, так еще и журналюги эти гребанные. Только и делаем, что отгоняем их, чтоб за ограждение не лезли.
– Понятно. С Глебом что? – задаю самый важный для себя вопрос.
– На скорой увезли минут пятнадцать назад, – рассказывает друг, присажываясь на капот патрульной машины, – сказали, что есть подозрение на внутреннее кровотечение.
– Что вообще произошло? – спрашиваю я, протягивая руку к пачке сигарет.
– Ты же бросил? – удивленно смотрит на меня Стас, наблюдая за тем, как я прикуривая отраву, с кашлем выдыхая белый дым.
– Ну, как видишь, снова начал. Рассказывай. – Сипло подгоняю я, глазами блуждая по толпе народа, что толчется за натянутой лентой оцепления.
– Слушай, пойди лучше у Дана спроси, а… – немного плаксиво тянет Стас, доставая смартфон из форменных брюк, – я всё это время тут простоял, хули мне там делать. Мне и здесь неплохо.
– Я тебя понял, Стас. Где мне Дана искать?
– Иди туда, где больше всего народу, не ошибешься, – подмигивает мне он, уже набирая чей-то номер. Шалопай. Всегда таким был, по-видимому, таким и останется.
Иду в эпицентр событий, не ожидая увидеть ничего хорошего. И да, мои опасения меня не подводят. Картина, что предстает моему взору, явно не для слабонервных...
Развороченный автомобиль, некогда красивый и блестящий спорт-кар, лежит посередине парковки бесформенной грудой металлолома, обсыпанный кусками штукатурки, что обвалилась с потолка, да оседающей пеной, которой залили его пожарные. Которые, к слову сказать, уже отчалили, выполнив свой гражданский долг.
То тут, то там валяются куски деталей и части кузова. Место взрыва представляет собой огромное черное пятно, в радиусе которого нет ни одного не пострадавшего участка. Колонны, потолок, близстоящие машины - задело всё, что было в непосредственной близости от взрывной волны и огня.
– Привет, Ами, – еще раз здоровается Даниил, хлопнув меня по плечу. Он единственный человек, которому я могу позволить такую форму обращении к себе.
– Это сколько же нужно было взрывчатки заложить, чтобы ее так разнесло? – озвучиваю я свой вопрос, который у меня возник, как только я увидел, что осталось от машины Глеба.
– Дохуя, друг мой, – авторитетно отвечает он, указывая пальцем на зияющую дыру, – видишь, походу ее так подкинуло взрывной волной, что впечатало в потолок. Вот теперь и думай, сколько.
– Как Глебу удалось после такого выжить? – искренне не понимаю я, сопоставляя все факты.
– А он бы и не выжил, если бы не авто-запуск движка. – беспечно пожимает плечами Дан, отряхивая куртку. – Я тут уже успел наведаться в комнату СБ-эшников и посмотрел запись с камер видеонаблюдения, на которых отчетливо видно, что Новитский заводит свою тачку дистанционно. Молодец, счастливчик, что я могу сказать, это реально спасло ему жизнь.