– Зажился ты, тварь! – выкрикнул Андрей по мыслесвязи, уворачиваясь от следующего удара и перемещаясь в сторону того места, где оставил свои вещи. – Пора бы тебе сдохнуть!
– Ха-ха-ха… уж не ты ли прекратишь мое существование? Ну давай-давай, попробуй! – загрохотал дракон, не прибегая к мыслесвязи.
Завороженный зрелищем хохочущего монстра Андрей едва не попал под удар другого дракона, зашедшего со стороны и обрушившегося на него со склона горы. Хорошо, что он слышал малейшие шорохи чутко, как зверь. Этот монстр, несмотря на потрясающие, апокалипсические размеры, передвигался тихо, подобно хищнику.
– Может, и я! – передал Андрей мыслесвязью, галопом срываясь с места в сторону оставленного оружия. По дороге он перекинулся в человека, и дракон с некоторым удивлением и восторгом заметил:
– Это кто у нас такой?! Хеве, ты посмотри, какой подарок судьбы! Это же дружок мятежницы! Тот самый наглый человечек, что нам нужен! Не убивай его! Он пойдет гарниром к своей подружке. Обездвижь его.
Мимо Андрея пролетело облако какой-то желтоватой жидкости, и он вспомнил рассказ Шанти о том, как охотятся драконы, – эта жидкость, вырабатываемая специальной железой, выбрасывалась в стороны жертвы, и та замирала, парализованная, как если бы ей вкололи яд.
Если дракон применял и вторую железу, служащую катализатором, то это желтое облако возгоралось, и получался этакий огнемет, дальность которого зависела от способностей его обладателя. Некоторые экземпляры могли метать огонь на сто – сто пятьдесят метров и больше, а длительность импульса могла достигать десяти секунд. Температура же в самой горячей точке пламени такова, что плавились камни. Андрей предполагал, что получалось что-то вроде облака перегретой плазмы – очень, очень злая штука.
Скрывшись под кустами, он, как опытный вояка, быстро перекатился в сторону, и точно – в то место, где он только что находился, ударила струя яда. Подбежав к одежде, за несколько секунд натянул штаны, куртку, сапоги и, зажав в руках пистолеты, снова бросился на поле боя.
Это были не простые пистолеты. Не зря Энар жаловался, что стрелять из них практически невозможно, даже держа обеими руками. Напоминали они обрезы двустволки двенадцатого калибра, с пистолетной рукоятью и вертикальным расположением стволов. Заряд нитропороха был усилен, а пули… пули специально сделаны именно для этих пистолетов.
Они были похожи на жакан, но внутри пули имелся стальной стержень из закаленной стали. Если мягкая свинцовая пуля обладала большим останавливающим действием, то заключенный внутри стержень при соприкосновении пули со стальной броней прорывал мягкую оболочку и прошивал сталь, как картон.
Когда эти патроны испытывали при стрельбе по стальным доспехам самого лучшего качества, пули прошивали латы навылет. В броне оставалась вмятина с тарелку, как будто врезали кувалдой, а в центре небольшое входное отверстие. Что было бы с содержимым лат – пока неизвестно. Эти пистолеты и патроны еще ни разу не были использованы против людей. Впрочем, и против других существ тоже. Андрею предстояло, так сказать, провести полевые испытания нового оружия, и он очень надеялся, что оно не подведет. А что ему еще оставалось, кроме как надеяться?
Быстро переместившись по краю лощины, он добежал до черного дракона, ползающего вокруг клетки, как танк, и вопящего, как тепловоз:
– Ну что же ты, человечишка! Вылезай! Ты же хотел лишить меня жизни, мелкий гаденыш! Давай, лиши, насекомое!
«Мелкий гаденыш» притаился за здоровенным деревом, напоминающим секвойю, со стволом обхватов пять в диаметре, и собирался с духом, слушая, как трещат под ножищами монстра другие деревья. Тот работал как сваебойный копер, явно наслаждаясь разрушением и хаосом, которые он щедро вываливал на этот лес.
– Ну где же ты, кусачее мерзкое насекомое?! – вопил Даранаяс, радостно хохоча. – Хеве, я и не думал, что наша затея будет такой веселой! Давно не получал такого удовольствия от жизни!
Андрей осторожно выглянул, прикинул расстояние до веселого душки дракона и рванул вперед так, что точно посрамил мировой спринтерский рекорд.
Подбежав к дракону, Андрей разрядил пистолет, который держал в правой руке, в переднюю левую лапу монстра. А точнее – в сочленение сустава. Оно находилось выше его головы, на высоте около трех метров.
Эффект был ужасающим. Андрей впервые стрелял из этого пистолета, и, когда тот рявкнул, перекрывая хохот и рев дракона, он едва удержал ствол, и это притом, что Андрей был гораздо сильнее самого сильного человека. Пистолет едва не вывернулся из его руки и чуть не врезал в глаз. Зато и результат впечатлял – удар сразу из двух стволов превратил сустав Даранаяса в кровавую кашу, лапа, не выдержав веса десятков тонн массы этого существа, подломилась, и дракон стал заваливаться вперед и набок, как взорванная водонапорная башня. Андрей едва успел отскочить в сторону, и туда, где он только что стоял, грохнулась морда дракона, разбрызгивая грязь вперемешку с опавшими листьями. Андрей запомнил этот взгляд больших желтых глаз на всю жизнь.
Он поднял второй пистолет и выпустил заряды двух стволов в желтый мерцающий глаз.
Голова – это на самом деле сосуд. Сосуд с жидкостью, которая практически не сжимается. Голова мало чем отличается в этом отношении от пластиковой бутылки или арбуза. Выстрелив из ружья в эти предметы, можно посмотреть интересное зрелище. Калибр у пистолетов Андрея был ружейный, кроме того, заряд усилен более чем в полтора раза в сравнении с ружейным – не зря предыдущие стволы не выдерживали нагрузки и пришлось менять ружейную сталь. Эти стволы выдержали.
Голова дракона просто взорвалась. Если б Андрей выстрелил в толстенную кость черепа, она бы погасила удар, и даже если бы стальной сердечник проник в мозг и убил дракона – такого потрясающего эффекта не вышло бы. Но факт есть факт – свинцовые цилиндры с закругленным концом как два поршня вонзились в мозг через глазницу и мгновенно уничтожили все содержимое черепной коробки, превратив в кашу.
Этому способствовало и то, что мягкий свинец пули при ударе о жидкость сплющился, и «поршни» превратились в свинцовые лепешки. Стальные стержни полетели дальше, и сила энергии их была такова, что один из них вырвал кусок кости из затылка дракона и упал на излете где-то в лесу. Второй стержень пролетел через глотку в шею и попал в грудную полость гиганта, где и завяз в кости.
Даранаяс прекратил свое существование – как и хотел. По крайней мере, с его слов – хотел. Его гороподобное туловище еще долго вздрагивало, не желая умирать, лапы скребли землю, но мозга, способного отдать команду органам, уже не было. Из тоннеля на месте глаза гиганта текла густая кровь, кусочки мозга и темно-красные брызги заляпали Андрея с ног до головы, и, чтобы руки не скользили на рукоятях пистолетов, ему пришлось вытереть их о куртку.
Переломлен пистолет, эжектор выбросил медные гильзы, с глухим пробочным стуком два новых патрона заняли свои места, потом та же операция проделана еще раз, и Андрей снова готов к бою. Остался еще один дракон, и пока он здесь…
А он был здесь. Гороподобная туша нависла над Андреем, и он не раздумывая спустил курки, метя в грудь Хевессанору. Расстояние было небольшим, так что промахнуться невозможно. Две пули пропахали широченную грудь дракона, вырвав кусок мышцы и вонзившись в ствол дерева позади врага. Еще один выстрел усадил дракона на пятую точку, и у него возникло ощущение, как будто кто-то ударил его огромной, как у Даранаяса, лапой. Пуля раздробила ему толстенную грудную кость, вызвав ужасную боль.
И Хевессанор испугался. Такого ужаса он не испытывал с детства, когда учился летать, прыгая с высокого утеса, и налетевший порыв ураганного ветра едва не разбил его об острые скалы. Как и тогда, дракон понимал: сейчас он погибнет, и ничего, ничего не может с этим поделать.
Сбивая деревья, натыкаясь на толстые стволы, он бросился бежать, взмахивая крыльями, на ходу принял облик птицы и, мелькая среди ветвей, унесся в сторону моря. Последний выстрел Андрей сделал уже вслед врагу – пуля просвистела рядом с Хевессанором, однако добавила скорости ошалевшей «птице». Перезарядка – и Андрей снова готов к бою.
Прислушался – вокруг тихо, смолкли даже птицы. Вечер, сумерки, где-то далеко стучат топорами и громко переговариваются люди. Ни ветерка, не шумят листья, не жужжат мухи. Будто попрятались все…
Не глядя на конвульсивно вздрагивающую тушу черного дракона, Андрей опустил руки с пистолетами и привалился к стволу дерева, переводя дыхание. Руки и ноги тряслись, его буквально лихорадило, как от тяжелой болезни. Уже очень давно он не испытывал таких нервных и физических перегрузок, как в этот раз.
Позволив себе постоять секунд десять, оторвался от дерева и тяжелой рысцой побежал к клетке с Шанти.
Драконица по-прежнему была без сознания. Андрей приступил к лечению, внимательно следя за воздухом – сбежавший враг точно должен привести толпу таких же злых и, возможно, гораздо более умных существ, и те не станут церемониться, устраивая показательные аутодафе, как убитый придурок. Они просто спалят все окрестности своим «напалмом», справедливо решив, что рисковать своей тысячелетней жизнью есть глупость, недостойная просвещенных драконов.
И потому нужно поторопиться.
Аура драконицы была красной, местами с черными пятнами и прожилками. Андрею дважды пришлось перекидываться в Зверя, чтобы устранить впитанную болезнь Шанти. Он буквально переполнялся ее повреждениями, как ядом, и на пределе наполнения трансформировался, скидывая накопленную дрянь. Наконец аура драконицы снова засияла нормальным цветом – местами еще оставались розовые пятна, но они скоро исчезнут. Раны затянулись, воспаление исчезло. Увы, как следует срастить конечности и хвост он не смог – не было времени. Как не было времени и на то, чтобы выправить крылья. Это довольно долгий процесс, так что… потом. Все потом.
– Проснись, девочка! Шанти! Проснись! – Андрей постучал по клетке, и драконица, открыв глаза, внимательно и недоумевающе посмотрела на него.
– Ты жив… я так рада…
– А я-то как рад! Ты даже не представляешь! – криво усмехнулся Андрей, утирая с лица кусочки жирного желтого вещества вперемешку с темно-красными сгустками. – Быстро уменьшайся и полезай в карман! Бежать надо! Сейчас тут будет толпа уродов с крыльями! Да и на берегу наверняка слышали выстрелы, могут примчаться – у меня нет желания еще немного повоевать, особенно с существами размером в три твоих мамы. А то и в пять.
– Чего пять? – не поняла Шанти.
– Мам пять! – нетерпеливо ответил Андрей и гаркнул: – Скорее, демон тебя задери! Уменьшайся! Я тебе что сказал?!
– Так бы и сказал, – растерянно пробурчала Шанти, похоже еще не до конца оправившаяся от шока. Она замерцала, и через несколько секунд на полу клетки сидела маленькая драконица. С котенка величиной.
Андрей облегченно вздохнул, осторожно поднял ее и сунул в карман куртки. Шанти завозилась в кармане, высунула оттуда мордочку, изувеченную зажившим шрамом, и капризно сказала:
– Там воняет. Я не буду там сидеть. Я буду глядеть на дорогу. И почему ты такой грязный? Чего это на тебе висит? Ты неаккуратно покушал?
– Твою мать! – выругался Андрей. – Не хватало, чтобы ты спятила! Да, покушал! Слопал мозг этого придурка! Только не спрашивай о вкусе – он был противным.
Андрей забрал вещмешок, рубаху, спрятал в мешок заряженные стволы и помчался по дороге, размышляя – а не перекинуться ли ему в оборотня? Нет, Шанти еще слаба, держаться как следует не может, так что лучше пусть сидит в кармане. Да и тащить мешок будет неудобно.
Выбежав на тракт, Андрей осмотрелся. Ни души – люди опасались ездить в это время суток. Того и гляди днем-то ограбят, чего уж говорить о ночи.
Он немного подумал, выбирая маршрут. В город в таком виде идти он не мог, значит, нужно искать ночлег где-то в другом месте. Андрей запомнил дорогу, уходящую вдоль небольшой реки. Река – именно то, что нужно. И питье, и еда – на водопой обязательно кто-то придет, вот тебе и мясо. Отдохнут, он полечит Шанти, ну а там и придумают, как быть дальше.
Андрей осторожно снял с себя куртку со спящей Шанти и задумчиво посмотрел на ее мордочку, торчащую из кармана. Она как будто улыбалась рассеченной губой. Он зарастил раны, да. Но шрамы остались. Нужно будет зашить ей губу, как следует вправить хвост, лапы осмотреть – как состыковались и начали срастаться кости. И крылья… все заново. Но все это потом. Больше всего его беспокоило, что у нее, похоже, было психическое расстройство. Шанти вроде и понимала, где находится, и одновременно не понимала. Она как будто снова вернулась в те дни, когда вдвоем со своим другом-человеком путешествовала по миру, больная, маленькая, не умеющая летать, озлобленная на весь мир. Ясно, что это результат стресса, болезни, отравления продуктами распада организма – всего того, что она испытала в плену. Мозг как будто выключился, ушел в прошлое, вырезал кусок воспоминаний об этих нелегких днях. Почему? Кто знает. Она ведь дракон, а не человек.
Вздохнув, Андрей перекинулся в Зверя и тихо растворился в чаще.
Уже через минут десять он учуял косулю, догнал ее и задрал. Съел на месте часть мяса, а остальное принес туда, где лежала Шанти. Положил мясо возле нее, а на лист лопуха выложил свежую печень – драконица ее обожала. Аккуратно достал Шанти из кармана куртки, положил возле мяса – драконица даже не пошевелилась, спала. Андрей собрал одежду, вытряхнул из карманов патроны и ушел к реке – надо было отстирать кровь. В качестве мыла использовал песок – драил долго, но все-таки добился, чтобы одежда приобрела более-менее приличный вид, когда высохнет, конечно. Выжал и пошел назад, к своей подруге.
Как на грех, подул ночной ветерок, и снова зарядил мелкий, противный дождь. Андрею было холодно, одежда мокрая, и, немного подумав, он пошел за хворостом для костра. Правда, совершенно не представляя, как будет его разжигать под дождем. Впрочем, был один способ, даже два, но… В любом случае – можно хотя бы погреться, ломая сучья. Что касается сухости дров – всегда можно найти и сухие, особенно там, где деревья растут настолько плотно, что их кроны не пропускают воду. Здесь были такие, похожие на земные елки, только ветви росли еще гуще. Вероятно, какая-то разновидность ели. Под их мохнатыми лапами всегда было сухо и всегда имелись годные для костра ветки. Немного, но были, надо только хорошенько поискать.
Разложил «пионерский костер», укрыв его за густым кустом, и задумался: «А чем же зажечь? Если бы Шанти была здорова… не хочется ее будить. А если пальнуть в костер из пистолета? Пороха в патронах полно. Вот только грохоту будет… на всю округу. Надо нам это? Хм… а костер надо? А вдруг те же драконы решат меня разыскать? И прилетят на свет костра? Хорошо. Будем рассуждать логически: отошел примерно километров на пятнадцать – быстрым шагом, а где и бегом. Ушел вдоль по реке, далеко от моря. Где они будут меня искать? Скорее всего, в городе, в селениях. На кой черт я пойду в лес? Да на такой! Если я так рассуждаю, значит, и они так будут рассуждать. Могут искать и в лесу. Однако с чего я решил, что они кинутся меня искать? Вот так взяли и полетели? Ох, сомневаюсь! Им еще надо решить, куда девать тело покойного председателя, им надо выслушать второго дракона, который поведает им, какая я гадина. Потом они будут долго думать, как состроить мне козью морду, и у них на это уйдут недели, а то и месяцы. Это же драконы – Шанти всегда говорила, что ее родичи принимают решения в час по чайной ложке. Это люди всегда куда-то торопятся, а они нет. У них впереди вечность! Это мы – мотыльки, порхающие у костра времени… Кстати, как там моя девочка?»
Андрей внимательно посмотрел на ауру Шанти и вдруг увидел черное пятнышко у нее на затылке – ранее второпях не заметил. Опухоль мозга, видимо, следствие сильного удара. Он выругался про себя – вот и причина ее странного поведения! Вот откуда лакуна в памяти. И причина того, что она все время спит.
Через несколько минут от опухоли не осталось следа. Аура светилась ярко, пропали и розовые прожилки. Если бы не ее увечья…