— нештатную работу системы управления, из-за чего пущенная с Байконура баллистическая ракета залетела в район горы Отортен, можно полностью исключить. Прежде всего, укажем на то, что первые ракеты Р-7, дальность которых позволяла достичь Северного Урала, имели автономную систему управления, которая дублировалась радиокомандной (с земли). В случае выхода из строя автономной системы управление ракетой принимал на себя оператор, который не допускал отклонения от курса. Если из строя выходили обе системы управления и затем происходило отклонение ракеты по крену, тангажу или рысканью на 7° от расчетного угла, осуществлялась ее самоликвидация. Первоначально самоликвидация проводилась путем выключения двигателей, в последующем — подрыва ракеты. Таким образом, Р-7 была полностью застрахована от сколько-нибудь значительного отклонения от полетного задания, что и подтвердила многолетняя практика эксплуатации как самой этой ракеты, так и ее многочисленных модификаций;
— «космодромного спецназа» никогда не существовало, охрану космодромов во все времена существования Советского Союза несли самые обычные солдаты срочной службы. Они никогда не привлекались к поиску мест падения разгонных ступеней ракет-носителей;
— после октябрьского 1957 г. Пленума ЦК КПСС, снявшего с должностей Г. К. Жукова (являвшегося до того министром обороны) и С. М. Штеменко (был начальником ГРУ Генштаба), произошло резкое сокращение сил специального назначения в составе Вооруженных сил СССР. Если при создании спецназа в 1950 г. в составе армий, округов и флотов были организованы 46 отдельных рот специального назначения, то после названного пленума их осталось всего 6 в периферийных округах, находившихся в высокой степени готовности к началу военных действий. Все внутренние военные округа СССР лишились подразделений спецназа.
Причиной этой реформы явился страх политического руководства страны (лично Хрущева, осведомленного о собственной непопулярности среди военных) перед использованием военной верхушкой спецподразделений в целях государственного переворота. Военному спецназу было категорически запрещено принимать участие в операциях на территории СССР. Когда в 1961 г. в Новочеркасске начались беспорядки, Министерство обороны для их подавления было вынуждено использовать самые обычные строевые мотострелковые части, поскольку ближайшее подразделение спецназа находилось чуть ли не за 1 тыс. км южнее, в Армении. Оперативное (т. е. в течение нескольких часов) появление военного спецназа на Северном Урале в феврале 1959 г. абсолютно невозможно в силу многочисленных проблем технического и административного планов, без решения которых переброска даже взвода спецназовцев ГРУ превращалось в столь же фантастичное мероприятие, что и высадка инопланетного десанта;
— абсолютно невозможно и появление в окрестностях Холат-Сяхыл «спецназа КГБ». В результате нескольких трансформаций послесталинской поры знаменитое Бюро№ 1 (по диверсионной работе за границей), существовавшее в МГБ на правах отдельного управления и имевшее штат около 1 тыс. человек, выродилось в 13-й отдел 1-го Главного управления с численностью личного состава всего лишь 82 чел. Падение значимости этого подразделения хорошо видно на понижении ранга его руководителя: если П. А. Судоплатов был генерал-лейтенантом, то И. А. Фадейкин, возглавлявший отдел в 1959 г., — всего лишь полковником. Этот спецназ не мог быть использован внутри страны согласно Положению об отделе, а его применение вне СССР могло иметь место только по письменному указанию высшего государственного руководства. Глубоко засекреченное Бюро № 2 МГБ СССР (было ориентировано на «выполнение специальных заданий внутри СССР по пресечению особыми способами враждебной деятельности, проводимой отдельными лицами») под руководством генерал-майора В. А. Дроздова, на деятельности которого мы еще остановимся особо, формально было расформировано 1 сентября 1953 г. Хотя личный состав этого крупного подразделения остался в штатах КГБ и приемы и навыки оперативной работы исчезнувшего Бюро утрачены не были, все же появление специалистов этого профиля на Холат-Сяхыл следует счесть абсолютно невозможным. Бюро № 2 — это городской спецназ, «заточенный» под действия в городской среде и абсолютно бесполезный для боевой работы в тайге на лыжах. В этом смысле даже самый пьяный и слепой на оба глаза манскийский охотник являлся «спецназовцем» в большей степени, чем костоломы из Бюро № 2;
Схема, поясняющая факт существования над Байконуром «зоны невидимости» для наблюдателя из района перевала Дятлова. Существование такой зоны объясняется кривизной поверхности Земли. Рисунок условен, выполнен без соблюдения масштаба. Условные обозначения: Р — место лагеря поисковиков в районе перевала Дятлова; В — Байконур; О — центр Земли; g — g — условная линия «горизонтального» горизонта, который имел бы место в случае абсолютно ровной земной поверхности вокруг лагеря; bl — высота «зоны невидимости» над Байконуром. Из рисунка видно, что треугольник ОРВ — равнобедренный, с длинами бедер 6356,8 км и величинами углов «1» = 15° и «2» = 82°30?. Параметры прилегающего треугольника найти несложно, поскольку величины его углов определяются, как говорится, «в одно действие».
Полярный радиус Земли известен: 6356,8 км. Тогда мы видим, что радиусы из центра Земли к перевалу Дятлова и Байконуру образуют равнобедренный треугольник, параметры которого вычислить совсем несложно. Углы при основании равны [180°-15°]/2=82°30?, а основание х (по теореме синусов) равняется тогда: x/sin15°=6356,8/sin82°30?, т. е. х = 1659 км. Итак, мы получили расстояние между точками Р и В (т. е. перевалом Дятлова и Байконуром) по прямой, без учета кривизны Земли. Нас интересует высота прилегающего треугольника hi, которую можно найти, зная величины углов 3,4 и 5. Найти их нетрудно: угол 3=90°-82°30? =7°30?, угол 4= 180°-82°30? =97°30?, а угол 5=180°-[7°30? +97°30?]=75°. Далее опять-таки из пропорции по теореме синусов определяем нужную нам высоту hi: 1659/ sin75°=hl/sin7°30?, т. е. bl=224,14 км.
Высота эта заведомо больше той, на которой происходило выключение двигателей 2-й ступени ракеты Р-7 (имевшее место примерно на 300-й секунде полета и высотах в диапазоне 150–190 км), так что полученный ответ «ставит крест» на всех досужих рассуждениях защитников предположения «огненные шары — это оптические эффекты, сопровождающие старты ракет Р-7». Но этот ответ все же не является окончательным, поскольку на самом деле высота «зоны невидимости» над Байконуром для наблюдателя из лагеря поисковиков 31 марта 1959 г. была гораздо выше. Вспомним, что лагерь был перенесен в долину р. Лозьвы и в южном направлении от него находился перевал Дятлова, закрывавший Мещерякову (и другим поисковикам) обзор южной части небосвода. Фактически они не видели ровного горизонта, «горизонт» для них задирался вверх изломанной линией перевала. Определим, как велико было это превышение фактического горизонта над теоретическим, т. е. горизонтальным (уж простите тавтологию).
Точное местоположение лагеря поисковиков неизвестно, но мы не ошибемся, если предположим, что разбит он был в зоне леса, т. е. в диапазоне высот от 600 до 700 м. Будем считать, что лагерь был поставлен на отметке 650 м на удалении 1,5 км к северу от перевала, это вполне лояльная для наших оппонентов оценка. В направлении Байконура превышение линии горизонта составит [840–650 м] = 190 м на 1,5 км дальности, т. е. угол возвышения местности (на следующей схеме это угол 6) составит: tg [190/1500] = 0,126 (6) => угол 6 = 742'.
Таким образом, суммарная высота «зоны невидимости» над Байконуром для наблюдателя из лагеря в долине Лозьвы составляет h1 + h2 = 224,14 + 230,44 = 454,58 км. Никакие 2-ступенчатые ракеты (вообще!) никогда не залетали на высоты 450 км с работающими двигателями, ни в 1950-х гг., ни в последующие десятилетия. Сделанный нами вывод позволяет с абсолютной надежностью исключить всякую связь странных оптических эффектов в районе Отортена с запусками ракет Р-7 с Байконура. «Огненные шары» порождались Байконуром не более, чем цунами на Цейлоне или озоновой дырой в Антарктиде.