Глава VI
(1) После этого враги занялись своими делами и стали увозить как свои семейства, так и имущество как можно дальше, а эллины ожидали Клеандра с триэрами и судами для отплытия и каждый день, не подвергаясь опасности, выходили из лагеря с вьючным скотом и рабами и добывали пшеницу, ячмень, вино, овощи, просо и винные ягоды, так как эта страна изобиловала всевозможными благами, кроме маслин. (2) Когда войско оставалось на месте, отдыхая, желающим разрешалось отправляться за добычей и ходившие забирали ее в свою пользу; но когда выходило все войско, то вся добыча, даже забранная отдельными лицами, считалась общественным достоянием. (3) В это время все имелось в изобилии, потому что съестные припасы прибывали из многих эллинских городов, и плывущие мимо корабли охотно приставали к берегу, услышав, что здесь будто бы основывается город и имеется удобное место для стоянки судов. (4) И враги, жившие по соседству, до которых доходили слухи о заселении этой местности Ксенофонтом, направляли к нему послов с вопросом, чем они могли бы заслужить его дружбу. А Ксенофонт представлял послов солдатам.
(5) В это время прибыл Клеандр с двумя триэрами, но без единого грузового судна. Случилось так, что во время его приезда войско находилось вне лагеря, и некоторые солдаты, ушедшие за добычей в горы, забрали много мелкого скота. Опасаясь, чтобы его у них не отняли, они обратились к Дексиппу, тому самому, который на пятидесятивесельном корабле тайно бежал из Трапезунта, и просили его сохранить скотину, часть взять себе, а остальное отдать им. (6) Дексипп тотчас же прогнал стоявших кругом солдат, утверждавших, что это общественное достояние, и, придя к Клеандру, сказал ему, будто солдаты пытаются его ограбить. Клеандр тогда приказал привести к нему вора. (7) Дексипп схватил какого-то солдата и повел его. Встретившийся ему по пути Агасий отнял солдата, так как тот был из его лоха. А другие присутствовавшие при этом солдаты принялись бросать в Дексиппа камнями, называя его изменником. Многие из приехавших на триэрах испугались и побежали к морю. Побежал и Клеандр. (8) А Ксенофонт и другие стратеги удерживали их и говорили Клеандру, что дело это пустяшное и причиной его является только постановление войска. (9) Но Клеандр, отчасти побуждаемый Дексиппом, отчасти и сам досадуя на себя за свой испуг, сказал, что он уедет и прикажет всем городам не принимать их, так как они являются врагами. Ведь в это время лакедемоняне властвовали над всеми эллинами. (10) Тогда эллины увидели, что дело принимает дурной оборот и попросили Клеандра не выполнять угрозы. Но он ответил, что так оно и будет, если только не выдадут ему зачинщика в бросании камней и того человека, который отнял вора. (11) Тот, выдачи которого он требовал, был Агасий, верный друг Ксенофонта; поэтому-то Дексипп и оклеветал его.
Тогда, ввиду создавшегося трудного положения, начальники собрали войско. Некоторые из них, правда, не придавали большого значения Клеандру, но Ксенофонт не считал этого случая маловажным. (12) Он выступил и сказал: "Воины, если Клеандр действительно уедет, составив себе такое мнение о нас, то это дело, как я думаю, не окажется пустяшным. Эллинские города, ведь, находятся близко, а в Элладе главенствуют лакедемоняне, и любой лакедемонянин может достигнуть в городах всего, чего он хочет. (13) Если Клеандр сперва не пустит нас в Византий, а затем прикажет и другим наместникам не принимать нас в города, как людей непослушных лакедемонянам и не признающих законов, и, если, наконец, эти речи дойдут до наварха Анаксибия, то нам трудно будет и остаться здесь и уехать. Ведь в настоящее время лакедемоняне властвуют на суше и на море. (14) Никоим образом нельзя допустить, чтобы из-за одного или двух человек мы, остальные, лишились Эллады; надо повиноваться любому приказу лакедемонян; ведь и те города, откуда мы родом повинуются им.
(15) "До меня дошли слухи, будто Дексипп сказал Клеандру, что Агасий не сделал бы этого без моего приказа, и я поэтому заявляю: в том случае, если сам Агасий подтвердит, что я в чем-либо виновен, то я сниму обвинение с вас и с него, и, если только я окажусь зачинщиком в бросании камней или в каком-либо ином насилии, я сам признаю себя достойным тягчайшего наказания и претерплю это наказание. (16) И я считаю, что любой человек, обвиняемый Клеандром, должен предать себя в его руки для суда. Таким только образом вы освободитесь от обвинения. При настоящих же условиях тяжело будет нам, считающим себя достойными получить в Элладе славу и почет, вместо этого оказаться даже в неравном с другими эллинами положении людей, не допускаемых в города".
(17) После этого выступил Агасий и сказал: "Солдаты, я клянусь всеми богами и богинями, что ни Ксенофонт, ни кто-либо другой из вас не внушал мне освободить этого человека из рук стражи. Когда я увидел доблестного воина из моего лоха во власти Дексиппа, которого вы считаете предателем, то мне это показалось возмутительным. И, признаюсь, я освободил его. (18) А вы не выдавайте меня Клеандру; я сам, как предлагает Ксенофонт, отцам себя ему на суд, как бы он ни намеревался со мной поступить. Не начинайте из-за этого дела войны с лакедемонянами, но спокойно поезжайте кто куда хочет. Пошлите вместе со мной к Клеандру нескольких человек из своей среды, чтобы они говорили и действовали за меня, если я о чем-нибудь позабуду".
(19) Тогда войско разрешило ему произвести выбор спутников по своему усмотрению. Он выбрал стратегов. После этого к Клеандру пошли: Агасий, стратеги и тот человек, которого отнял Агасий. (20) Стратеги сказали: "Войско послало нас, Клеандр, и оно просит тебя, если ты обвиняешь всех совокупно, быть единоличным судьей и поступить по своему усмотрению. Если же ты обвиняешь одного или двух, или нескольких человек, то, по мнению войска, они сами должны предать себя на твой суд. Если ты обвиняешь кого-нибудь из нас, то вот мы перед тобой, если кого-нибудь другого, то назови их, так как никто не решится ослушаться нас". (21) После этого Агасий выступил вперед и сказал: "Это я, Клеандр, отнял у Дексиппа того человека, которого он вел, и приказал бить Дексиппа. (22) Я знаю человека, схваченного из моего лоха как честного воина, а о Дексиппе мне известно, что после избрания его войском в качестве начальника пятидесятивесельного корабля, занятого у трапезунтпев для сбора судов, при помощи которых мы могли благополучно уехать, он тайно скрылся и тем самым предал тех самых солдат, вместе с которыми спасся. (23) Трапезунтцев мы таким образом лишили пятидесятивесельного кррабля и из-за этого оказались у них на дурном счету, но кроме того, мы и сами чуть было из-за этого не погибли. Также, как и все мы, он прекрасно знал, что нашему походу и благополучному возвращению в Элладу по сухому пути мешают непроходимые реки. Поскольку этот человек таков, я и отнял у него солдата. (24) Но если бы его вел ты или кто-нибудь из твоих людей, а не из лиц, тайно бежавших от нас, то, будь уверен, я не сделал бы ничего подобного. Итак, имей в ввиду: если ты теперь казнишь меня, то умертвишь честного человека из-за труса и негодяя".
(25) Выслушав это, Клеандр сказал, что он не одобряет Дексиппа, если тот действительно поступил таким образом. "Однако, -- сказал он, -- даже если Дексипп великий негодяй, то все же, по моему мнению, он не должен подвергаться насилию, а претерпеть наказание по постановлению суда, как и вы сами сейчас предлагаете поступить. (26) Однако теперь удалитесь, оставив здесь этого человека, а когда я потребую, явитесь на суд. Я не обвиняю ни войска, ни кого-нибудь другого, поскольку этот человек сознается в освобождении солдата". (27) Тогда тот, кто был освобожден Агасием, сказал: "Клеандр, если ты думаешь, что меня взяли за преступные действия, то знай: я никого не бил и ни в кого не бросал камней, но только говорил, что забранный скот принадлежит всем. (28) Ведь у солдат существует постановление, согласно которому добыча, забранная одним лицом во время общей вылазки, является общественным имуществом. Таковы были мои слова, и за это Дексипп схватил меня и повел, стремясь зажать всем рты и присвоить себе часть добычи, сохраненной им, вопреки постановлению, для грабителей". На это Клеандр сказал: "Раз ты в самом деле… (255) останься, чтобы нам посоветоваться и относительно тебя".
(29) После этого Клеандр и окружавшие его стали завтракать, а Ксенофонт собрал войско и посоветовал ему послать нескольких человек к Клеандру и просить за обвиняемых. (30) Тогда решили послать стратегов и лохагов, спартиата Драконтия и еще нескольких человек, которых считали способными так или иначе упросить Клеандра отпустить обоих. (31) Придя к Клеандру, Ксенофонт сказал: "Клеандр, оба мои воина в твоих руках, и войско предоставило тебе поступить с ними и со всеми нами по своему усмотрению. Но сейчас оно убедительно просит тебя вернуть ему обоих и не предавать их казни, так как в прошлом они много сделали для войска. (32) Если ты уважишь их просьбу, то солдаты обещают, со своей стороны, доказать тебе, в случае если ты пожелаешь стать их вождем и если боги будут милостивы, что они умеют соблюдать порядок и способны, повинуясь начальнику и с помощью богов, хорошо воевать с врагами. (33) Просят они тебя также о том, чтобы ты, придя сюда и приняв над нами начальство, произвел расследование о Дексиппе и о всех прочих и каждому воздал по заслугам". (34) Выслушав это, Клеандр сказал: "Клянусь Диоскурами, (256) я не задержу ответа и тотчас же возвращу вам обоих арестованных. Я сам буду у вас и, если боги позволят, поведу вас в Элладу. Ваши слова совсем не соответствуют тому, что я слышал о некоторых лицах из вашей среды, а именно, будто они подстрекают войско к неповиновению лакедемонянам".
(35) Тогда посланные удалились, восхваляя Клеандра и захватив с собой обоих воинов. А Клеандр начал приносить жертвы по поводу похода, дружелюбно обошелся с Ксенофонтом, и они заключили между собой союз гостеприимства. Когда же Клеандр заметил, что солдаты точно выполняют приказания, то он еще больше захотел стать их начальником. (36) Но поскольку принесенные им в течение 3 дней жертвы не дали хороших результатов, он собрал стратегов и сказал: "Священные знаки не благоприятны для меня в том, что касается ухода отсюда войска под моим начальством. Однако не унывайте по этому поводу: повидимому, вам самим надлежит вести солдат. Итак, выступайте, а мы примем вас наилучшим образом, когда вы прибудете туда (в Византий)".
(37) Тогда солдаты решили подарить ему общественный мелкий скот. Он принял, но затем снова отдал обратно. Клеандр отплыл, а солдаты, разделив между собой хлеб, который им привезли, и остальное забранное имущество, отправились в поход через страну вифинцев. (38) Но так как, следуя прямой дорогой, они не повстречали ничего, с чем можно было бы вступить в дружественную страну, то они решили вернуться назад и итти в течение одного дня и ночи. Исполнив это, они захватили много рабов и скота и на шестой день пришли в Хрисополь Халхедонский и там пробыли 7 дней, сбывая добычу.
КНИГА VII
Глава I
(1) [О том, что совершили эллины во время совместного с Киром наступления, вплоть до битвы, а также после смерти Кира, направляясь к Понту, и что было содеяно ими, пока они шли пешим порядком и ехали по морю, намереваясь покинуть Понт, до прибытия за пределы его устья в азиатский Хрисополь, -- рассказано в предыдущих главах].
(2) После этого Фарнабаз, боясь, чтобы войско не предприняло похода в его страну, направил посла к наварху Анаксибию, который находился тогда в Византии, и просил его переправить войско из Азии, обещая, со своей стороны, сделать все для этого необходимое. (3) Анаксибий призвал в Византий стратегов и лохагов и обещал, в случае если они переправятся, платить солдатам жалованье. (4) Стратеги и лохаги заявили, что они дадут ответ после совещания, а Ксенофонт сказал ему о своем желании покинуть войско и отплыть. Но Анаксибий попросил его совершить переправу вместе с войском и затем уже удалиться. Тот обещал исполнить это.
(5) Между тем, Севф-фракиец (257) через Медосада просил Ксенофонта содействовать переправе войска, присовокупив, что ему не придется в этом раскаиваться. (6) Ксенофонт ответил: "Войско и так переправится, за это не надо давать денег ни мне, ни кому-либо другому. После переправы я уеду, и тогда пусть Севф обратится с предложениями к остающимся влиятельным лицам наиболее надежным, по его мнению, путем".
(7) После этого все войско переправилось в Византий. А Анаксибий не выплатил ему жалованья, но приказал солдатам с оружием и обозом уйти из города, якобы для того, чтобы он мог отправить их дальше, произведя им подсчет. Солдаты были очень рассержены, так как у них не было денег для покупки продовольствия на дорогу, и они стали снаряжаться в путь весьма неохотно. (8) А Ксенофонт, заключивший союз гостеприимства с гармостом Клеандром, пришел к нему и стал прощаться, собираясь уехать. Но Клеандр сказал ему: "Не делай этого. В противном случае на тебя падет обвинение, так как и сейчас уже некоторые лица обвиняют тебя за промедление с уходом войска". (9) Ксенофонт оказал: "Я нисколько в этом не виноват. Сами солдаты, нуждаясь в пополнении своих запасов, недовольны уходом". (10) "И все же, -- сказал Клеандр, -- я советую тебе выйти из города таким образом, словно ты намереваешься отправиться в поход вместе с солдатами, а когда войско будет за пределами города -- уехать". "В таком случае, -- сказал Ксенофонт, -- переговорим об этом с Анаксибием". Они пошли к нему и изложили положение дела.
(11) Анаксибий приказал Ксенофонту поступить именно таким образом, а войску собраться в путь и уйти как можно скорее, и прибавил, что всякий, не явившийся на смотр и подсчет, ответит за это. (12) Затем из города сперва вышли стратеги, а за ними остальные. Уже все, кроме немногих, находились за пределами города, и Этеоник встал у ворот для того, чтобы закрыть их, когда все выйдут, и задвинуть засов. (13) Тогда Анаксибий вызвал стратегов и лохагов и сказал: "Продовольствие вы можете достать из фракийских деревень, где много ячменя, пшеницы и других припасов. Забрав припасы, идите в Херсонес, где Киниск выдаст вам жалованье". (14) Солдаты подслушали эти слова или, может быть, кто-нибудь из лохагов разгласил их среди войска. А стратеги тем временем стали наводить справки о Севфе: враг ли он или друг и следует ли итти через Священную гору, (258) или в обход ей, по середине Фракии. (15) Пока они совещались, солдаты, схватили оружие и пустились бегом к воротам, намереваясь вновь проникнуть в город. А Этеоник и его помощники при виде подбегавших гоплитов закрыли ворота и задвинули засов. (16) Солдаты стали колотить в ворота и кричать, что с ними поступают в высшей степени несправедливо, выгоняя их вон, к врагам. (17) Они грозили выломать ворота, если их не откроют добровольно. Другие солдаты побежали к морю и перелезли через городскую стену по выступу, а те воины, что оставались еще внутри стен, как только увидели происходящее у ворот, топорами изрубили засовы, открыли ворота, и солдаты ворвались в город.
(18) Увидя это, Ксенофонт испугался, что войско начнет грабить и произойдут непоправимые бедствия, как для города, так и для него самого и для солдат. Он побежал и вместе с толпой ворвался в город. (19) А византийцы при виде силой вторгающегося войска побежали с рынка, одни к кораблям, другие в дома, а те, что находились в домах, выбегали на улицу; некоторые спускали триэры в море, чтобы спастись на них, и все ожидали гибели, словно город был взят неприятелем. (20) Этеоник укрылся на мысу, а Анаксибий бежал к морю, на рыбачьей лодке пробрался кружным путем на акрополь и тотчас же послал за гарнизоном в Калхедону, так как, по его мнению, отряд, находившийся на акрополе, был недостаточен для отражения нападающих.