Он смотрел на нее с таким серьёзным выражением лица, будто пытался заглянуть ей в душу
- Ч-что? - еле вымолвила она, не понимая, что он хочет от нее.
- Скажи это ещё раз, - взмолился Тони, чувствуя гулкие удары своего сердца. Он медленно поднял здоровую руку и коснулся её заалевшей щеки.
Она вздрогнула, и глаза её непроизвольно закрылись. Боже, она так сильно боялась, что он больше никогда не захочет коснуться её! Она потеряла это право, когда убежала от него. Но как же сильно заблуждалась!
- Сказать что? - выдохнула она.
- Моё имя, - подсказал Тони, наклонив голову вперёд. Видя, как она отреагировала на его прикосновение. Задыхаясь вместе с ней. - Произнеси моё имя.
Алекс вдруг открыла глаза. И посмотрела прямо на него. И поняла, что ни за что не сможет отказать ему в этой просьбе. Просьбе, которая сломила всё её сопротивление. Набрав в грудь достаточно воздуха, она тихо произнесла одно единственное слово:
- Энтони.
Тони не мог дышать, ошеломлённый тем, как на него подействовал её шёпот. Она буквально перевернула весь его мир. И у него ёкнуло сердце. Впервые в жизни. Миг был настолько значимым для них обоих, что оба какое-то время не могли произнести ни звука. Тони вдруг почувствовал себя невероятно богатым, словно она подарила ему все сокровища мира. Будто дала ему то, без чего он не должен был жить. Словно с безоговорочным смирением она приняла его в свою жизнь, наполнив его собственную глубоким смыслом. И Тони не смог отказаться от этого дара. Наклонив голову ещё немного, он с безграничной нежностью прижался к её подрагивающим губам, выдохнув:
- Алекс…
Алекс не могла двигаться, заколдованная его взглядом. Его прикосновением. Его нежностью. Его дыханием, которое коснулось её щеки. Она позабыла обо всем на свете. И даже дикий страх, не позволивший ей в прошлый раз отдаться мгновению, отступил в сторону, уступив место головокружительному желанию получить, наконец, его поцелуй.
И Алекс не устояла. Да и как она могла?
Глаза её закрылись сами собой. Алекс подалась вперед, стремясь к нему всем сердцем. Дыхания их смешались.
И тогда он поцеловал её!
“Наконец-то!” - пронеслось у неё в голове. Она ждала целый год, чтобы это случилось вновь!
Боже, она и забыла, какими горячими, твердыми и одновременно нежными были у него губы! Губы, которые преследовали её целый год. Губы, которые тревожили ей душу. И заставляли испытать такое безграничное удовольствие, что закружилась голова. Он убрал руку от её лица, скользнул к ней на талию, а затем медленно прижал её к своей сильной груди.
Мучительно долго он целовал её с томительной настойчивостью, сминая её губы. Нежность его поцелуя обезоруживала, тепло его тела проникала в самые затаённые уголки, заставляя ее трепетать. Боже, это было слаще, чем год назад! Потому что теперь она знала его. Она знала каждый оттенок его дивных глаз. Знала богатство тембра его бархатистого голоса. И она знала неодолимую нежность его прикосновений.
Алекс было трудно дышать. Она застонала, ощутив жар его тела, и тогда, воспользовавшись мимолетной слабостью, он нырнул к ней в рот своим горячим языком. Алекс задохнулась, почувствовав, как слабеют колени. Он снова сокрушал её своей дерзостью и пылом. Но, боже, это было так восхитительно, что Алекс снова глухо застонала, чувствуя, как её начинает охватывать непереносимое наслаждение, от которого хотелось плакать. Внутри у неё все таяло и плавилось, сжималось и вздрагивало. Не в силах больше стоять на месте, она подняла руку и осторожно коснулась пальцами его гладкой щеки. Он вздрогнул и издал мучительный стон. И тогда она сама поцеловала его. Со всем своим нерастраченным пылом, на который была способна.
И весь мир в один миг перестал для них существовать.
Тони обнял её покрепче, понимая, что теряет голову. Он чувствовал на своей щеке холодное стекло её очков. Боже, он чуть не задохнулся, когда её язычок стал робко повторять его движения, сводя его с ума. Он знал, что поцелуй станет самым великим переживанием в его жизни, но даже не представлял, что это лишит его воли и изменит его навсегда. Она так чувственно погладила его по щеке, что у него затряслись колени. Её дыхание обжигало. Её бесподобные, нежные губы захватили его в немой плен, и он не желал больше освобождаться из этих оков.
Она запустила пальцы в его волосы, неосознанно поглаживая ему затылок, воспламеняя его ещё больше, и притянула его голову ещё ближе к себе. Тони покорно последовал за ней, сгорая от невыносимого удовольствия. И внезапно желание неизведанной силы взорвалось в нём, когда Алекс из робкой и строгой лекарши превратилась в неотразимую и страстную женщину. Он знал, Боже, он знал, какой она может быть! Но действительность превзошла все его ожидания.
Он вжимал её в себе, ощущая нежные изгибы ее стройного маленького тела. Проведя рукой по её стану, Тони услышал очередной глухой стон. И понял, что медленно теряет голову. Он был на грани. Боже, он так сильно хотел её, что начинал сходить с ума! Он думал, пытка - это не иметь возможности коснуться её. Но самой настоящей пыткой стал для него этот головокружительный поцелуй.
Алекс снова застонала. Тони внезапно оторвался от её губ и стал покрывать влажными горячими поцелуями её щёки, виски, лоб, спустился к горлу и прижался к одиноко бьющейся жилке. Запрокинув голову назад, Алекс старалась сохранить свое дыхание, утопая в море блаженства, которое дарили ей его губы и прикосновения. В ушах звенело. Тело вздрагивало и неистово трепетало. Волна непонятного желания резко накрыла её, когда он поднял голову и снова впился ей в губы исступлённым и обжигающим поцелуем, заставляя думать только о нём.
Каким же упоением было целовать его! Каким восторгом обернулась ей эта капитуляция! Алекс не могла оторваться от него, позволяя ему поглощать себя. Дрожа всем телом, она прильнула к нему и обхватила его широкие плечи своими руками, желая быть к нему как можно ближе.
И внезапно услышала его протяжный стон. Наполненный настоящей болью.
Замерев, она медленно оторвалась от его губ и посмотрела на него.
Тони привалился к ней своим лбом, глядя в ее потемневшие голубые глаза через линзы очков, и снова глухо застонал. Она пришла в себя достаточно, чтобы понимать, что ему на самом деле больно. Она побледнела и выглядела такой напуганной, что он снова был готов поцеловать её, чтобы успокоить. Но, проклятие, он был до неприличия слаб и не мог ничего с этим поделать.
- Чёртово плечо, - выдохнул он, чувствуя боль не только в плече.
Не только в боку.
- Я сделала что-то не так? - виновато молвила Алекс, боясь того, что это она причинила ему боль.
Он медленно покачал головой, ощущая на этот раз давящую боль в груди. Очки её съехали набок, щёки раскраснелись, а губы… Эти восхитительно-сладкие губы припухли от его поцелуев и выглядели теперь такими желанными, что он еле удержался от того, чтобы снова не накрыть их своими. Но он был слишком слаб, чтобы позволить себе ещё одну попытку.
- Ты ни в чём не виновата, - молвил он, закрыв глаза, выдыхая ее неповторимый сладкий аромат кожи, так сильно напоминающий ему благоухание розы. - Обними меня, - попросил он еле слышно. - Просто обними меня…
У Алекс защемило сердце. Она осторожно обвила его шею руками и положила голову ему на плечо, чувствуя под щекой гулкие удары его сердца. Боже, она не понимала, что происходит, но теперь не знала, как оторваться от него! Она не представляла, как отпустить его.
Особенно теперь.
Какое-то время они стояли в полном молчании, которое казалось значимее тысячи слов. Потом Тони медленно поднял голову. Поразительно, но её объятия давали ему силы значительно больше, чем сотня лекарств и настоек. Он снова посмотрел на неё. И то, что она сделала, в очередной раз перевернуло весь его мир. Убрав руку с его плеча, она положила ладонь ему на щеку, нежно погладив золотистую кожу, а затем ласково промолвила:
- Тебе нужно прилечь.
Тони снова ощутил невыносимую, почти удушающую нежность к ней. Минуту назад она сводила его с ума своими поцелуями, а теперь касалась его так, что дрожало сердце. Чем он заслужил право находиться рядом с ней? Забота в её голосе покоряла и обезоруживала. Он вдруг поднял руку и осторожно поправил ей очки. Почти так, как она это любила. Взгляд её стал ещё нежнее. Убрав руку с его лица, она накрыла его руку на своей щеке.
Он хотел что-то сказать ей, но не мог говорить. Тогда, она взяла его под руку, Тони, опираясь на неё, медленно заковылял к своей кровати, поражаясь тому, что сумел устоять на ногах и не хлопнуться на пол перед Алекс как кисейная барышня.
Но он действительно был слаб. Алекс помогла ему присесть на матрасе и быстро подложила ему под спину мягкую подушку, чтобы ему было удобнее лечь. Тони снова испытал безграничную благодарность к ней за эту заботу. У него ныла каждая косточка. Болело плечо, и ужасно горело в боку. Но он нисколько не сожалел об этом.
Господи, это стоило того!
К своему ужасу он не мог поднять ноги, потому что было невозможно напрячь раненый бок. Но и в этом Алекс помогла ему. А потом заботливо укрыла его одеялом и выпрямилась. Понимая, что совсем скоро она покинет его, Тони схватил ее за руку, не в силах отпустить.
Боже, он не знал, что бы сейчас делал, если бы рядом не было её!
Кем бы он был тогда?
- Алекс…
Он так боялся, что она снова исчезнет и не захочет потом зайти к нему!
И снова сильно заблуждался.
- Да? - молвила она.
Алекс посмотрела на него, поражаясь тому, как быстро он обессилел. Хотя неудивительно, ведь он едва мог стоять на месте. И несмотря ни на что поцеловал её, истратив на это все свои силы. Глупый! Ему нужен был отдых, ей следовало уйти отсюда, но он так крепко держал её за руку, словно не хотел отпускать.
Он дышал тяжело и прерывисто. Глаза его закрывались от усталости. Алекс хотела снова коснуться его. Хотела успокоить. И снова услышала его тихий шёпот:
- Спасибо.
Алекс внимательно посмотрела на него.
- За что?
И он ответил, не задумываясь ни секунды.
- За то, что ты здесь, со мной. - Он вдруг улыбнулся ей и тихо добавил: - И за то, что подарила мне свой волшебный поцелуй. Снова.
Оба смотрели друг другу в глаза и отчётливо понимали, что с этого мгновения всё изменилось. Изменилась их жизнь. Изменились они сами.
И назад пути уже нет.
Да поможет им Бог!
Глава 11
Усевшись на мягкий стул, Алекс смотрела на недавно политое ею оживившееся растение, гордо расправившее свои листья. Ей доставило невероятное удовольствие обтирать широкие листья фикуса. Это успокаивало. И помогала думать. Чего Алекс не переставала делать со вчерашнего дня.
Теперь отрицать ту явную тягу, которая влекла её к Тони, было просто невозможно. Да, теперь она могла позволить себе произнести его имя про себя. И это снова тревожило её. В груди разливалось щемящее тепло, а сердце сжималось от несгораемой тоски по нему. Она словно жила лишь одним предвкушением снова увидеть его. Снова заглянуть в его сверкающие золотистые глаза. И снова почувствовать его прикосновение, которое вызывало в ней сладостную дрожь. Воспоминания о его поцелуе были так свежи, что Алекс ощутила трепет, прокатившийся по всему телу.
До встречи с ним она словно и не жила. До него она не знала, что способна чувствовать так остро. Она и не представляла, что жизнь может быть приятной, может быть сладкой. Но когда он поцеловал её, когда обнял и прижал к себе, Алекс поверила в то, что в жизни есть нечто такое, нечто неизъяснимо прекрасное. Ради чего стоило бы ждать нового дня. Стоило бы улыбаться.
Впервые в жизни она призналась себе, что действительно пряталась от мира в своей оранжерее. Стеклянные стены служили ей надежной защитой от боли, которая в любой момент могла сокрушить её. Забота о цветах и растениях настолько сильно поглотила её, что она позабыла обо всём мирском. И Алекс действительно не хотела ничего, кроме любимого дела.
Пока год назад не встретила Тони.
Целый год чувства к совершенно незнакомому человеку жили в ней и крепли, пока однажды он снова не ворвался в её жизнь. И теперь Алекс начинала не просто нуждаться в нём. Ей было необходимо каждый день с пробуждением увидеть его и убедиться, что с ним всё в порядке.
Она изучила каждый рельефный мускул на его сильной груди. Она знала каждую черточку его лица, невыразимую нежность его рук, силу его тела, блеск золотистых глаз, вкус горячих губ. Она не знала ни его фамилии, ни его семьи, ни образ жизни, ни родословную. Поразительно, она не знала о нём ничего, но и в тоже время ей казалось, что она знает о нём всё. Как такое могло быть?
И неожиданная догадка поразила её в самое сердце. Оказывается, этого было достаточно, чтобы привязаться к нему так крепко, что теперь не было сил отпустить его. И это было неправильно, потому что совсем скоро ей предстоит покинуть это место. Алекс холодела от ужаса, а сердце сжималось от мучительной боли, едва она думала об этом.
В какую ловушку она загнала себя?
Глухо застонав, Алекс взяла лежащее на столе письмо Кейт, которое ей принёс вечером Марк, и которое ей следовало давно прочитать. На какое-то время она могла бы отвлечься, пока не проснулся Тони.
Кейт писала о том, как они всей семьей пытались вчера полить по просьбе Алекс все растения, находящиеся в оранжерее, и как это чрезвычайно позабавило их.
“Больше всех смеялся Габби, - писала Кейт, - когда признался, что лично видел, как жёлтые цветки крокуса подмигнули ему в благодарность за то, что он “орошал их живительной влагой”.
Алекс невольно улыбнулась, едва представив младшего брата, поливающего цветы в оранжерее. Его любимым занятием было чтение книг на разных иностранных языках, и он слушать ничего не желал о растениях и цветах. Погружаясь в толстые фолианты, он пытался постичь некую тайну, скрытую в языках, которую с какой-то непонятной одержимостью старался разгадать. Иногда могло показаться, что он корпит над книгами из чистого любопытства, а Габби был невероятно любопытен, но его интерес был действительно неподдельным, и в его рвении было некое отчаяние, которое никому не было дано понять. Однако несмотря ни на что Алекс любила брата, который всегда переводил ей названия самых сложных растений, а иногда, втайне от дяди с тётей и сестёр, читал ей арабские трактаты, в которых говорилось о садоводстве.
- Что заставило тебя улыбаться? - неожиданно раздался тихий голос Тони.
Алекс вздрогнула и повернула голову. Он стоял недалеко от неё, опираясь бедром о небольшой стол. На нём была безупречно чистая белая рубашка, которая оттеняла его золотистую кожу, и чёрные длинные панталоны. Скрестив руки на груди, он наклонил голову вперёд и внимательно смотрел на неё. У него был такой теплый и пронзительный взгляд, что Алекс почувствовала, как это тепло проникает в неё, вызывая легкий трепет во всём теле. Она невольно сжала руки, которые задрожали от желания прикоснуться к нему.
- Вы снова встали, - с легким упреком заметила она, подняв голову. К её большому облегчению он не был бледен, намного увереннее стоя на ногах, и выглядел вполне отдохнувшим, однако это не избавляло её от беспокойства за него. - И вы снова сняли повязку с плеча.
Он сделал шаг в её сторону, опустив руки.
- Мне постепенно становится лучше, - наконец ответил Тони, присев на диване недалеко от неё. Как странно, но едва проснувшись утром, он горел лишь одним желанием поскорее увидеть её. С каждым новым днём она западала ему в душу всё больше и больше, заставляя его чувствовать то, что он не испытывал ни к кому прежде. Тони никак не предполагал, что хоть кто-то будет способен вызвать в нем такую тягу, но он начинал зависеть от неё, от её присутствия в своей жизни. Он должен был поправиться, чтобы, наконец, разобраться со своим сердцем, которое снова ёкнуло, когда она взглянула на него своими колдовскими синими глазами и мягко улыбнулась ему. Алекс сидела на стуле у окна. Солнечные лучи, проникая через окно, блуждали в её строго затянутых волосах шоколадного цвета, выхватывая рыжие пряди. Её нежный румянец подчеркивало розовое шёлковое платье простого покроя с небольшим округлым вырезом. И она снова не надела очки, потому что читала, видимо, послание своих родных. Она выглядела сейчас такой юной и хрупкой, что Тони едва удержался от того, чтобы не сжать её в своих объятиях. - Тебе очень идёт твоё новое платье.