Но больше всего он был виновен перед Алекс, которую затащил в свой ад и теперь разрушил, возможно, навсегда ее мечты и надежды. Но она имела права знать это, чтобы решить, нужен ли ей такой преступник. Тони сделал глубокий вдох, свой последний вдох, оттолкнулся от каминной полки и открыл глаза.
Все было сказано. Ему теперь не удастся вернуть ни одно свое слово. У него был только один повод повернуться: чтобы узнать, какой вердикт вынесет ему его ангел. Он пообещал себе, что стоически выслушает любое слово, которое скажет ему Алекс. Он примет каждый ее вздох, каждый упрек, каждое проклятие, которое подобно ржавым гвоздям забьются в крышку его гроба. А потом он отпустит ее. Навсегда. Разве какая-нибудь здравомыслящая девушка смогла бы остаться с ним, если бы узнала такое!
Боль, которую он испытывал сейчас, не шла ни в какое сравнение с той, которую он испытывал в день убийства отца. Ему казалось, что с него заживо сдирают кожу. Вырезают из груди сердце.
Но он повернулся. Чтобы в последний раз увидеть синие, обожаемые глаза. И Тони увидел. Синие глаза ангела. Которые были мокрыми от слёз. И в них было не осуждение, а отражение его собственной боли. Ни ненависти. Ни презрения. Лишь безмерное сострадание и ответная боль.
Тони вдруг понял, что на самом деле задыхается. Он открыл рот, чтобы дышать, но вдруг понял, что не может сделать даже это.
Глава 28
Его слова не только потрясли Алекс, ведь она уже знала кое-что со слов Марка. И если раньше она боялась представить себе, через что пришлось пройти Тони, то теперь, когда она услышала всё это… Боже милостивый, так это был план! Его отца хотели убить и совершили это таким невероятно жестоким образом. И сделала это женщина, которую он любил! Как он мог жить после этого? Откуда он взял всю ту нежность, с которой прикасался к ней, целовал ее? Как раздавленному и преданному всеми мужчине удалось понять ее любовь к цветам и подарить ей пончики? Алекс не могла произнести ни слова. Она лишь смотрела на человека, который буквально умирал у нее на глазах. И пыталась не позволить своему сердцу разорваться на части, потому что знала, что ему нужно ее сердце. Чтобы спастись.
Он был бледнее того приведения, каким явился ей буквально вчера. Он смотрел на нее так, словно ожидал неминуемой гибели. Словно вот сейчас должен был упасть замертво. И его попытка сделать вдох, его попытка вдохнуть воздух, которая провалилась, стала последней каплей. Не замечая слёзы, которые катились по щекам, она преодолела расстояние, разделяющее их, и оказалась, наконец, перед ним. Едва дыша, она осторожно взяла его осунувшееся лицо в свои ладони и посмотрела на него со всей любовью, которую испытывала к нему. Как бесчеловечно поступили с ним! Подумать только, а она ведь ревновала его к ней!
Алекс медленно провела пальцами по его щекам и почувствовала, как он вздрогнул.
- Не смотри на меня так, - заговорил он охрипшим от страданий голосом, прижавшись лбом к ее лбу.
- Как так? - прошептала Алекс, осознав, что слёзы бегут еще быстрее.
- Ты убиваешь меня своим взглядом, своей нежностью… - Тони закрыл глаза, умоляя ее про себя не отпускать его. Он не ожидал такого. Он был готов ко всему, но только не к этому. Ее сострадание и нежность причиняли ему боль сильнее сознания того, что она могла бы уйти отсюда. Ее прикосновения медленно убивали его, разрывая на части душу. Она не должна была поступать так с убийцей! Не имела права принимать убийцу! - Алекс, я убийца. Убийца собственного отца. Не смотри на меня так…
- Не смей больше говорить о себе так! - неожиданно гневно заявила она, крепче сжав его лицо. Он открыл глаза и удивленно посмотрел в горящие синие глаза. - Всё произошло не по твоей вине. Тебя обманули, предали. Ты верил, что ваши чувства взаимны, но иногда люди могут быть намного коварнее, чем кажутся. Людская жестокость порой не знает предела. Тебя свели с ума, запутали и толкнули на немыслимое преступление. Твоими руками она хотела слепить своё призрачное счастье и будущее, но просчиталась. Ты не убийца, любовь моя, потому что ты не планировал ничего подобного и не делал это с хладнокровием. Ты считал, что отец предал тебя, осквернил твою любовь. Тебя заставили так думать. Тебя заставили думать, что ты убийца, но руки другой в большей степени обагрены кровью, чем твои.
Тони подумал, что вот сейчас он точно умрет от боли. Она не имела права быть такой всепонимающей. Она не должна была унимать боль убийцы. Он почувствовал ее горячее дыхание на своей щеке, которое по непонятным причинам стало отогревать его оледеневшую душу. И Тони вдруг с ужасом осознал, что сомневался в своем ангеле. Она держала его так крепко, словно давала понять, что и на этот раз не позволит ему упасть. Она выслушала его и не убежала. Она стояла рядом с ним даже в этот окутанный мраком миг, после которого не мог наступить рассвет. И Тони понял, что будет любить ее всегда. Он будет любить ее даже тогда, когда перестанет биться его сердце.
- Алекс, за все свои грехи я непременно попаду в ад, - молвил он с мукой, глядя в ее мокрые глаза. - Я лишь боюсь, что не смогу оттуда наблюдать за тобой в раю.
Алекс не могла больше выносить это, и закрыла глаза, пытаясь найти слова, чтобы воскресить его. От всего.
- Тогда… - Ей было больно говорить, но она пересилила себя. - Тогда мне нужно будет тоже кого-нибудь убить, ты не знаешь никого подходящего, милый? Мне придется это сделать, чтобы в аду нашлось место и для меня…
- Замолчи! - прорычал Тони и так крепко обнял ее, что чуть было не задавил.
Но Алекс не обратила на это внимания.
- Или, - умудрилась продолжить она, поглаживая его лицо, пытаясь успокоить его, унять его боль, его дрожь. Алекс запустила пальцы в его растрепанные волосы и тише добавила: - Или мне придется молиться всю жизнь, чтобы вымолить у Господа твою душу. Потому что ты всегда должен быть со мной, не смотря на то, где нам суждено быть, в раю или в аду. Мне не важно, что это за место. Лишь бы ты был со мной.
Если бы он умел плакать, Тони бы заплакал прямо в ее руках. Он не мог дышать, глаза жгло. Он был бесконечно благодарен ей за каждое слов. За каждую попытку спасти его. Он не знал, как отблагодарить ее за то, что она осталась с ним. За то, что продолжала обнимать его, даже зная, что он убил отца.
Слепо подавшись вперед, он нашел ее губы и приник к ним таким агонизирующим поцелуем, будто это было последнее, что было дозволено ему на этом свете.
“В раю или в аду”.
Он бы пошел за ней, куда бы она ни пошла. Даже теми остатками души, которые сохранил, он бы выкупил у Бога право быть с ней. Ведь за что-то же его наградили этим ангелом. Ангел, который остался с ним, даже зная его грешную натуру. Ангел, которому он продолжал быть нужен. Алекс стоила того, чтобы пройти ради нее все круги ада. И он умирал от любви к ней. Каким же глупым он был, полагая, что знает, что такое любовь! Он не знал о ней ровным счетом ничего, пока не встретил Алекс.
- Любовь моя, - молвил он, сцеловывая каждую ее слезинку, пролитую за него, которая внезапно облегчила его страдания. Придала ему силы жить дальше. Он так сильно любил ее, что не представлял и секунды без нее.
Потребность в ней была настолько сильна, что у него задрожали руки. Тони поднял Алекс на руки и, не прекращая целовать ее, понес к кровати в другую комнату. Она обвила его шею руками и ответила на поцелуй, тихо всхлипнув. Было выше его сил отпустить ее сейчас, но он опустил ее на матрас и лег рядом.
Когда она просунула руку под сюртук и быстро скинула его, Тони обнаружил, что боль из сердца ушла. На ее место пришло ослепительное, жгучее и непреодолимое желание. Но на этот раз Тони контролировал каждым своим вздохом. Каждым движением руки. Он целовал губы, которые минуту назад заставили его поверить в то, что он не убийца. И кем был он, чтобы не подчиниться ей?
- Алекс, - прошептал он, поглаживая ее тело.
Алекс встрепенулась и потянулась к нему, развязывая его шейный платок, дрожащими руками расстегивая пуговицы жилета, затем рубашки. Она знала, как сильно он нуждался в ней. Но он был нужен ей еще больше. Гораздо, значительно больше. Она хотела заставить его позабыть обо всём, кроме сладкого единения, которое ждало их впереди, которое смывало из души любую тяжесть и боль.
Он обхватил рукой ее полную грудь. Алекс выгнула спину и скинула, наконец, с него остатки одежды. Он лихорадочно снял с нее пеньюар и стянул ночную рубашку. Она откинула волосы назад и легла на матрас, желая его всем сердцем. На этот раз все будет по-другому, подумала она, потому что они научились отпускать свою боль. Научились на самом деле жить без черной муки, которая как моль разъедала все внутри.
Раньше он жаждал заполучить ее любовь, а теперь Тони понимал, что она осталась с ним только потому, что, возможно, испытывала к нему нечто большее, чем привязанность. Каким-то чудом ей удалось разглядеть в нем то, за что стоило бороться, то, что можно было полюбить. То, что было нужно ей. Это причиняло боль, потому что он никогда не встречал никого, кто мог бы так безоглядно и преданно любить. Особенно того, кто меньше всего на свете этого заслуживал.
- Алекс, ты мое дыхание, ты знаешь об этом? - хрипло произнёс он, опустившись на нее.
Алекс вдруг застыла, глядя на него. Боже, он прошел все круги ада, но всё же нашёл в себе силы сказать ей то, что обнажало его душу! И его искренние чувства. И ей вдруг захотелось вручить ему силу своего признания. Сказать, как сильно она любит его. Рассказать ему, что такое настоящая любовь. Она была готова любить его в этой и последующих жизнях. Да, она когда-нибудь может потерять его, но кто может пережить смерть?
“Жизнь прекрасна, когда она конечна”.
В этом было столько смысла! Пока дышала она, пока дышал он - этого было достаточно. Этого им хватило бы на несколько перерождений. Как однажды сказала Тори, нужно думать о том, что имеешь сейчас, а не о том, что можешь потерять. Алекс потянулась к Тони.
- Энтони…
Но он снова накрыл ее губы своими, проглотив самые важные слова, которые могли бы окончательно исцелить его.
Тони стал ласкать ее с покоряющей настойчивостью, даря ей чувственное наслаждение каждым своим прикосновением. И Алекс растворилась в его ласках, желая подарить ему такие же дивные ощущения, которые помогали справляться с прошлым. Он осыпал поцелуем каждую клеточку ее тела, каждый изгиб. Его губы сомкнулись на затвердевшем соске. Алекс застонала, запустив пальцы в его волосы. Волны удовольствия прокатывались по всему телу, заставляя ее задыхаться. Но она не хотела теряться в водовороте его страсти. И поборов его напор, сумела на краткий миг одарить его такими же чувственными ласками. Но он не позволил этому длиться слишком долго. Перекатив ее на спину, Тони мягко раздвинул ей бедра и медленно вошел в нее. Алекс изогнулась, с готовностью вбирая его в себе, умирая от наслаждения.
Он вдруг замер и посмотрел на нее. Глаза его пылали тайным желанием, в них больше не было боли. Лицо потемнело, на лбу выступила испарина. Он был так напряжен, что вздулись вены на шее. Но всё же он осторожно провел рукой по ее щеке и хрипло молвил:
- Почему в ту ночь ты осталась со мной в коттедже?
Алекс едва могла дышать, захваченная обжигающей страстью. У нее так сильно трепыхалось сердце, что она едва могла дышать. Но все же заглянула в его золотисто-медовые глаза и тихо призналась, потому что у нее не было больше повода что-либо скрывать:
- Я хотела, чтобы ты еще раз поцеловал меня, как тогда, в лавке аптекаря. Потому что я боялась, что больше никогда не увижу тебя. И мне захотелось унести с собой еще немного воспоминаний, которые бы потом согревали меня холодными ночами.
Он долгим взглядом посмотрел на нее, словно бы пытался заглянуть ей в самую душу. Затем сделал мягкое движение бедрами. Алекс застонала и хотела было откинуть голову назад, но он взял ее лицо в свои ладони, безмолвно умоляя смотреть на него. Затем снова медленно вошел в нее, на этот раз более ощутимо.
- Отныне согревать тебя имею права только я, Алекс, слышишь? - дрожащим голосом проговорил он, задавая знакомый ритм, от которого перехватило дыхание. - Я буду греть тебя по ночам. - Он коснулся губами ее лба. - Я буду защищать твои цветы. - Его губы переместились на щеки. - Я буду просыпаться с тобой каждое утро. - Он остановился у самых ее губ и хрипло добавил: - Отныне я буду каждой твоей мыслью, каждым твоим воспоминанием, каждым биением сердца, как ты стала биением моего сердца.
Он накрыл ее губы своими, не позволяя ей отвечать, не давая ей права на признания, словно этой привилегией завладел сегодня только он. Алекс не могла принимать от него этого, не вручив ему ничего взамен, но он будто бы решил иначе. У нее разрывалось сердце от его слов. Но страсть постепенно овладела обоими, разрушив реальность и отгородив их от всего мира на то время, пока их сердца бились в унисон.
Его поцелуи, упоительные ласки и стремительные вторжения медленно довели Алекс до апогея, лишив воли и сил. На какой-то момент она перестала дышать в ожидании сладкого взрыва. А потом протяжно застонала, сотрясаясь в его руках от мучительного наслаждения, которое сильнейшей дрожью прокатилось по всему телу.
Тони закрыл глаза и содрогнулся вместе с ней, ощущая непереносимое блаженство, которое мощной волной смыло из его сердца обломки его прошлого. Тяжело дыша, он лег рядом с ней и прижал ее к своей груди. Там, где билось его сердце. Сердце, которое теперь без остатка принадлежало ей.
Какое-то время они лежали молча, слушая мерное тиканье старинных часов в соседней комнате. Алекс положила голову ему на плечо и лениво поглаживала его широкую восхитительную грудь, покрытую пушком золотистых волос.
- Твоя грудь, - прошептала она, не переставая восхищаться ею. - Она напоминает мне мягкий покров одуванчика.
Подняв голову, Алекс, наконец, посмотрела на Тони. И была безмерно счастлива увидеть, как он расслаблен, а глаза сверкают от только что испытуемого наслаждения. К ее невероятной радости, он вдруг медленно улыбнулся, явив ей обожаемые ямочки. Она не могла поверить, но он снова улыбался! Смог сделать это ради нее. Даже после того, через что заставил себя пройти! Это было похоже на чудо, которого она давно не видела.
- Неужели я похож на один из твоих любимых цветов? - ласково спросил он, погладив ее по распущенным волосам.
- Одуванчик - это растение семейства астровых, глупенький. - Покачав головой, Алекс потянула руку и коснулась пальцами его ямочек. - Знаешь, мама мне когда-то говорила, что ямочки на щеках появляются от того, что в детстве тебя целует ангел. Тебя в детстве поцеловал ангел, Тони.
Тони замер, пристально глядя на нее. Улыбка его погасла. Он медленно накрыл ее руку своей и тихо сказал:
- За всю свою жизнь я видел только одного ангела, Алекс. И этот ангел сейчас находиться в моих объятиях.
Переполненная безграничной любовью к нему, Алекс поцеловала его губы и снова положила голову ему на плечо. Сегодня произошло чудо. Но оно было неполным, потому что страх и демоны прошлого еще жили в нем, ведь он продолжал сторониться рокового кабинета. Нужно было что-то сделать, чтобы заставить его преодолеть и эту преграду. И Алекс знала, что сможет это сделать. А пока она была просто счастлива от того, что он высказался, а теперь живой и невредимый лежал в ее объятиях.
“В раю или в аду”.
Ни одно из этих измерений не могло отныне разлучить их.
***
По утрам Габби любил совершать небольшую прогулку, скача на своем коне. Но так как сейчас он находился не в Клифтон-холле, Тони любезно предложил ему воспользоваться отменными скакунами арабских кровей из своей конюшни. И теперь один белоснежный представитель лучших пород мчался вперед по неизвестным холмам и лесам, унося его прочь от всего. Свежий прохладный ветер бил в лицо, наполняя лёгкие бодрящим ароматом утреннего леса. Запах хвои и мокрой травы заставлял чувствовать единение с природой. Габби отпустил вожжи и закрыл глаза, наслаждаясь этим дивным мгновением.