Вопрос, что делал Потапов на пути следования группы, Аспирин старался себе не задавать. И против кого заготовлена СВД – тем более. Для себя Аспирин решил только одно: вне зависимости от мнения Янсена и выплаты Рыжняком гонорара нужно уходить. Выводить за собой несчастных придурков, даже если для этого понадобится использовать автомат.
Дав очередь из АК над скороспелой могилкой Потапова, Аспирин демонстративно перекинул оружие через плечо и приказал своим спутникам вывернуть рюкзаки. Для начала. Уж если он собирался в спешном порядке уводить этих людей от опасности, ему требовалась реинвентаризация каждой мелочи. Заодно будет точно знать, что есть в наличии у «туристаф».
После реинвентаризация матчасти успех похода наглядно продемонстрировал Аспирину филейную часть. Провизии у группы по большому счету могло хватить недели на две, если знать меру. В палатках хватало спальных мест для всех членов группы, включая «гида». У каждого из «туристаф» имелась теплая одежда, посуда, предметы личной гигиены, фонарики, пледы, а также те незаменимые пакеты, что выдал каждому милый чел Почтовый. Вот только на хрена все это? Аспирин предпочел бы оказаться голым зимой за периметром, чем со всем этим барахлом ночью в Зоне.
В любом случае лишнего, как оказалось, туристы взяли не так уж много: столик, стульчики, радиоприемник. И фото-видеотехнику, которая, как сядут аккумуляторы и батарейки, окажется грудой металла, бесполезного, но слишком дорогостоящего, чтобы бросить.
К чему относить спутники навигации, было вопросом спорным. Они фиксировали местонахождение группы на глобальной карте Евразии, но проблема состояла в том, что для зоны Разлома, если говорить откровенно, эти карты были бесполезны.
Ориентироваться здесь по большому счету всегда следовало только исходя из собственного опыта. Тем более если дело касалось аномалий. Да уж, придется поразбрасываться гайками, вздохнул Аспирин.
К его радости и одновременно разочарованию, роясь в рюкзаках, Аспирин не обнаружил предметов вооружения ни у кого из группы.
Следовательно, чувачки не были солдатами. Или, напротив, были слишком круты, чтобы полагаться на оружие. В сложившейся ситуации это скорее печалило, чем радовало, ибо означало, что отстреливаться от мутантов придется вдвоем с герром Янсеном. Прочие будут махаться ручками и плеваться. Либо сдохнут, что вероятнее.
Жуя губу, Аспиринушка присел у обрыва, вглядываясь в глубину. Группа встала на привал, прошагав километров пять вдоль загадочного обрыва с трупом. Туман растаял под натиском солнца, и тот обнажил окрестности. От этого хотелось схватиться за голову и завыть.
Дело в том, что овраг заканчивался у густого папоротникового леса. И все бы ничего, но Аспирин ни разу не встречал на границе предбанника папоротниковые леса. В глубине Разлома встречалось что угодно, но здесь, на границе, где физика считалась почти нормальной, таких извращений быть не могло. Буферные земли украшала привычная растительность – широколиственные и хвойные деревья, как и положено по климатическим условиям южного Приморья, граница которого начиналось отсюда в километрах сорока. Встречались, конечно, растения-мутанты, какие-то совсем причудливые извращения разгневанной природы, но крайне редко и на фоне «привычных» растений почти незаметно (во всяком случае, пока не бросится и сожрет). Безусловно, Разлом от души поиздевался над попавшими в его власть растениями, и нормальных на полуострове почти не осталось. Но их ненормальность не была экзотической, а выражалась в изменениях скрытых, генетических, качественных, а потому иногда трудноопределимых. Больше повезло видам, которые банально перекорежило, но попадались, например, дубы, навсегда поменявшие цвет листвы на осенний (что происходило внутри таких «тварей» с фотосинтезом Аспирин, отказывался понимать), или окаменели. А то и срослись на уровне межвидового скрещивания – например, знаменитая аномалия «пальмодуб». Также попадались особи, вроде оставшиеся деревьями, но при этом вьющиеся, как плющ, дававшие плоды, как фасоль и картофель. Или же грибы, оставшиеся без малейших изменений, но прибавившие в росте и толщине в сотню раз.
– Откуда ж ты взялся? – шептал Аспирин, поглядывая то на лес, то в овраг. – За ночь вырос? Вроде все тут излазил за восемь-то лет. Капец какой-то.
Лес смотрел на сталкера мрачный, темный, полный таинственности и загадок. Идти в него не хотелось совсем. Но выбора не было. Назад не пойдешь, оставался лишь овраг. Его глубину в тумане и разглядеть-то было не сразу. Создавалось ощущение, что овраг бездонный. Тогда и не овраг вовсе, а каньон или разлом. Но ведь один разлом уже есть, он огромный и расположен значительно южнее. Значит, не такой глубокий, как кажется. Ластоногие мутанты должны плавать в воде, на дне спуска должна находиться река или что-то вроде. Тогда если все спустятся вниз, то неминуемо придут к реке, а на чем ее преодолевать? Вразмашку? Под прикрытием ластоногих? Нет уж, лучше в лес.
– О чем сатумался? – прозвучал за спиной голос Янсена.
– О горячем шоколаде с круассаном, – огрызнулся сталкер. Почему-то Янсен, хотя и был единственным, кто мог помочь отбиваться от напастей Зоны, раздражал сталкера больше остальных.
Ладно, подумал сталкер, как выразился скандинав, «все пудет карашо». Зона так просто людей не мочит. Потапова шлепнула по какой-то причине. Потапов всегда хотел хапнуть больше, чем мог унести. Хвастал в баре: будь хабар весом больше его – все равно укатил бы. Кто знает, что было у него за душой? Хотел пристрелить Аспирина и перехватить группу? Просто случайно оказался на тропке в такую рань? Хрен знает. Судьба. Похоже, мутанты должны были сегодня кого-то на тот свет утащить. За периметром их просто называют по-другому – бесы, черти. Только разницы-то нет.
– Ясно… Мы пойтем в лес? – Предводитель мазнул мрачным взглядом по сталкеру и остановил свой взор на деревьях. Они неестественно резко обрезали поляну, встав плотным строем, словно стеной.
– Да… придется, – подтвердил сталкер.
– Ты кафаришь неуференно, – приметил турист. – Мы заплутились? Поэтому сходят с ума нафигаторы?
– Нафигаторы! – Несмотря на сложную обстановку, Аспирин рассмеялся. – Вот именно «нафигаторы». На фига вас поперло в Зону-то нашу? Слушай, мой фюрер, давай начистоту. Все последние годы я считал, что знаю Зону как свои пять пальцев, каждый кустик, каждую полянку, каждую сранку. Но сегодня вдруг увидел столько нового, что ощущаю себя первопроходцем. Первак! Ни хрена не понимающий первачок. Я не помню этой местности, андерстенд? Потому что ее здесь никогда не было! Зона либо видоизменилась каким-то образом, либо…
– Как мошет измениться ландшафт в глопальном плане? – перебил Янсен. – И всего са несколько часоф? Это протифоречит всякой локике.
– Да понимаешь, братан, – вскипел сталкер, – здесь твоя «ло-ки-ка» работает несколько иначе, чем в солнечной Скандинавии. Так что либо это, либо Зона открывает новые территории. Только мне опять же непонятно, куда в таком случае делись земли за мертвыми сопками? Просто исчезли? Со всеми строениями? Черт знает!
– Не мокло же нас перебросить через фсе знакомые ориентиры.
– Не могло… но мы имеем дело не с тем, что могло или не могло. А с тем, что есть. Там в овраге, если ты не понял, был мой… приятель. – После взгляда на СВД назвать Потапова другом не поворачивался язык. – Значит, его перебросило тоже!
Янсен присел на траву рядом, вертя в руках пистолет.
– Мне жаль, что убили твоего тофарища. Соболезную, – выдавил предводитель, периодически поворачивая дуло к сталкеру. Вроде бы случайно, но Аспирин напрягся.
– Вы тоже, типа, не горюйте, – через силу произнес Саня, хотя особой грусти по поводу смерти другого сталкера отчего-то не ощущал. Не то чтобы Аспирин был бесчувственная скотина, но смертей на своем веку насмотрелся всяких разных. И красивых, и прочих. Главным образом – прочих. То есть ужасных, грязных, отвратительных, но, главное, бессмысленных. Как раз столько, чтобы не реагировать на еще одну. Неодобрительно посмотрев на Аспирина, Янсен поднялся, отряхивая штаны. Произнес негромко:
– Аспирин, Рышняк кафарил мне, что ты самый спокойный и рассутительный сталкер ф Соне. Опытный, а сначит, натежный. Если он ничего не приукрасил, прошу тепя – профеди нас до этого конца офрага. Ты путешь утифлен, но нам нушно именно туда.
Не вполне осознав смысл сказанных слов, Аспирин удивленно поднял голову.
Группе нужно идти именно вдоль оврага, к его «концу»? В божью матерь, да неужели?
– А с чего это вдруг вам понадобился этот поганый овраг? – осторожно выдавил он.
Янсен молча засунул руку за пазуху и вытянул из кармана пачку купюр. Банкноты достоинством по сотне зеленых. Судя по толщине «пресса», в нем было примерно листов восемьсот, не меньше! Значит, вместе – около восьмидесяти тысяч нерусских рублей. Для болота на задворках Зоны подобная сумма выглядела просто шизофренично.
– Это тепе, – негромко произнес Янсен. – Если дофедешь.
* * *
Аспирин только сейчас заметил, что группа «туристаф» стояла вокруг него и Янсена плотным кольцом, не издавая ни звука. Люди выглядели взволнованно, то ли обескураженные случившимся, то ли возбужденные близкой целью своего путешествия. Что-то не позволяло им расслабляться. Причем вовсе не «ужасные ужасы Зоны», которые сейчас, после рассвета почти не ощущались. Туристы нервничали как посетители зоопарка, оказавшиеся в клетке с хищниками. Это проявлялось почти в каждом жесте: дерганом, нервном. Чувачки не знали, куда деть руки, переступали с ноги на ногу, вяло кружились на месте, напряженно оглядываясь по сторонам. Странность состояла в том, что как раз реальной опасности вокруг не было. Да, по ходу движения проводник группы попал в пару слабых аномалий. Но неужели эти события обескуражили туристов, столь рьяно и настойчиво рвавшихся на смертельную территорию еще вчера?
А вот Аспирин, все еще пребывающий в легком шоке от финансового предложения Янсена, а еще больше – от откровений предводителя группы, никуда на хрен не спешил.
– Однако косяк, – резюмировал он, всем видом выражая офигительную задумчивость. – Ты купюрки-то убери, мил человек, а то пальчики вспотеют, дензнаки запачкаешь. Мда-а… Я деньги, конечно, люблю. Но втемную, мой фюрер, играть с тобой не намерен. Убери пачку, я сказал! – приказал он громче. – А теперь слушай. Сейчас я тем более не сдвинусь с места, пока ты не объяснишь мне, зачем вам нужно попасть в овраг. Откуда ты вообще знаешь про этот говеный овраг, если даже я, сталкер, вижу его в первый раз?!
– Cпоккойно…
– Да в жопу сунь свое спокойствие! – прикрикнул Аспирин. – Ну! Я жду объяснений!
Демонстрируя решительный настрой, сталкер отступил от Янсена на шаг и щелкнул предохранителем автомата.
Янсен прищурился. Ситуация вроде как за секунду скатилась на самую грань.
Аспирин смотрел в глаза своего спутника не отрываясь. Янсен отвечал тем же, но понять, о чем именно он думает, было невозможно – слишком мало вводных данных имел сталкер для анализа мотивации «туристаф». Ей-богу, он дорого бы дал, чтобы узнать, какие мысли бурлят под черепной коробочкой скандинава. Внешне Янсен оставался невозмутим.
– Карашо, – сказал наконец викинг, оглядывая сталкера с легкой насмешкой, – я не пуду с тобой спорить. Поковори с ними.
– С ними?
Янсен махнул рукой и что-то выкрикнул на гортанном наречии.
За спиной сталкера послышались возмущенные голоса. Аспирин обернулся. Брови его полезли вверх.
Малина, Мрак, Студент и Ёжик приближались к нему с явно недобрыми намерениями.
Первым подошел Малина. Лицо его почему-то сейчас казалось наглым и совершенно бесстрашным. Схватив вооруженного автоматом сталкера за ворот спецовки, безоружный придурок стал что-то угрожающе лопотать, прерывая выкрики брызгами слюной и нервными подергиваниями головы. Глаза его пылали, и Аспирин, только что пораженный обнаружением цели своих «туристаф», сейчас был еще более поражен резким изменением их повадок и темперамента. С подобным поведением надо было что-то делать – ибо потные ручки Малины мяли воротник его спецовки совершенно безосновательно.
– Отвали, а? – нехорошо улыбнулся Аспирин, резко загибая кисть зарвавшемуся туристу. Но тот, к изумлению сталкера, оказался пацаном ловким. Быстро вырвав и перебросив руки, Малина вцепился в спецовку с другой стороны. Саня не стал скидывать чужие пальцы снова, а просто ткнул стволом АКМ хаму в живот. Трещотка висела на плече Аспирина, переброшенная на ремне и поддерживаемая одной рукой. Так что никаких лишних движений делать не пришлось. Крепче схватив за цевье, Аспирин ударил Малину стволом в прямо солнечное сплетение, не снимая автомата с плеча. Интурист немедленно охнул и опустился на землю.
Однако трое женатиков – Мрак, Студент и Ежище поспешили другу на помощь. Субтильный педик Белошапочка, напротив, продолжал стоять в стороне, видимо, не решаясь лезть в драку. И правильно делал, поскольку к рукопашной по габаритам не подходил.
А вот самый страшный враг – Янсен – не двигался. Руки его висели свободно вдоль туловища и делать что-то опасное, очевидно, не торопились. И это было хреново. Вальнуть Янсена у сталкера давно чесались руки, а вот мочить остальных безоружных «туристаф» ему было, скажем так, западло. Ну и хренушки.
Перехватив «калаш», как положено, Аспирин поднял оружие навстречу разгневанным идиотам, приложив приклад к плечу и вполне недвусмысленно нацелив ствол на пустые головы. Предохранитель был снят, так что срезать всех троих одной очередью труда не составляло.
Пыл у чувачков сразу поутих. Глаза сталкера смотрели на «туристаф» холодно и жестоко. «Завалю, гниды, не пукну! – подумал он злобно. – Ни один Гаагский суд потом не откачает».
– Чё беситесь? – произнес он их вслух. – Окститесь, говорю, хватит вести себя, как обосравшиеся мудаки. – Сталкер повернулся к Янсену и рявкнул: – Переводи!
Но Янсен, по ходу, обстоятельства воспринимал совершенно иначе. То ли перевести «обосравшихся мудаков» не мог, то ли вся ситуация его смешила.
– Фидите ли, Сашья, – произнес турист вальяжно, с необъяснимо покровительственными нотками в голосе, – фы софсем не понимаете происхотящего. Приснаюсь честно, для вас пыло пы лучше согласиться с моим претлошением и фсять теньги. Но рас так, я тумаю, мы смошем дойти и пес фас. Путьте люпесны, оглянитесь.
Аспирин дернулся.
Но повернуть головы не смог.
Что-то прохладное и твердое упиралось ему в затылок. Вот же проперся. Выходит, все танцы с руганью были отвлекающим маневром. Пока он концентрировался на Малине, Янсене и прочих клоунах, кто-то из группы достал оружие – и все.
– Просьте афтомат, – необычайно вежливо попросил Янсен.
Скосив глаз, Аспирин увидел за своей спиной Мрака, сжимающего в руках громоздкое буржуйское чудовище под названием «Дезерт Игл» израильского производства, калибра 12,7. Турист, блин. Нормальный человек с такой громадной пушкой в Зону точно бы не поперся. Мрак был вихрастым, тощим и тонкоруким, а потому держал гигантский пистолет двумя ладонями. Руки были вытянуты по прямой до прогиба в суставах, словно он хотел держать пистолет как можно дальше от себя. Походило на то, что вихрастый реально дел с оружием не имел. Аспирин ехидно прищурился. Как он и надеялся, дурачок не снял пушку с предохранителя. Прям как в кино, твою мать. Вот же принесло идиотов.
Самым печальным, впрочем, был вовсе не «Орел пустыни» в дрожащих руках интуриста Мрака. Пышка, Студентка, Любава и Медсестра также держали в руках оружие. Пистолеты. В основном меньше, чем у Мрака, габаритами, но вполне себе смертоносные, судя по виду. Разбираться в марках и заниматься классификацией Аспирину было недосуг. Но его просто бесило, что туристы оказались вооружены – все, до последнего человека. С одной стороны, пистолеты в Зоне выглядели смехотворно – куда там тому же «Орлу пустыни» против «калаша»! – ни мутанта из них не завалишь, ни от бандитов не отобьешься. Зачем тогда это импортное великолепие было взято?
Правильный ответ. На единственный в жизни случай – против товарища проводника.