8 марта. Ужин с вампиром
Глава 1
С тех пор, как ведьмы отрыли негласную брачную охоту на инквизиторов, появляться в баре стало просто опасно. Придут парни из особого отдела полиции, специализировавшемуся на преступлениях сверхъестественного свойства (в просторечии инквизиторы) посидеть с пивком, ведьмочки тут как тут. В миниюбочках, стрелять глазками, сверкать ножками, хихикать.
Никого житья мужикам.
Нет, им, конечно, эти шитые белыми нитками девчачьи уловки нипочем. Просто коллеги из соседнего отдела доставали подколами. Вероятнее всего, от зависти, потому что дознавателям всегда перепадало на порядок меньше женского внимания. Оно и понятно, где инквизиторы — гроза, и где дознаватели, кабинетные работники.
Инквизиторам от этого было не легче.
Но не распихивать же девчонок по обезьянникам, каждый раз, когда они соберутся компанией. Для этого тоже нужен достаточно веский повод. Какой-нибудь запрещенный артефакт, или приворот совсем уж наглый (простой-то на инквизитора не подействует). В общем мужикам из особого, чтобы иметь возможность спокойно расслабиться и повеселиться, не опасаясь быть окольцованными, приходилось извращаться и ловчить.
С другой стороны, вечные насмешки и подтрунивания коллег по службе делали свое дело. Однажды лейтенант Максим Костров во время очередной пикировки с дознавателями не выдержал и заявил открытым текстом:
— Парни, смиритесь, мы круче. И завидуйте молча.
Честно? Лучше бы он шаровой молнией по дознавателям шарахнул. Больная тема! Спор, кто из них круче, ведется еще со времен самого Торквемады, а сейчас ведьмы невольно сыграли на руку инквизиторам. Так что, можно сказать, Макс оттоптал дознавателям все больные мозоли.
— Да что ты говоришь?! Это ваш Черный Мститель просто ввел новую моду!* На вас ведьмы клюют, Максимушка, только потому что вы инквизиторы. А так, — его смерили взглядом с ног до головы и жалостно вздохнули. — И посмотреть-то не на что.
Что? Макс чуть не вскипел. Это у него не на что? Видели бы они кубики на его атлетическом прессе!
— А давайте проверим, на что ведьмы клюют, — с обманчивой ленцой выдал он, расправляя широкие плечи.
— Забились?
— Забились.
— Но с условием! — похоже, коллеги давно уже ждали возможности поглумиться и хорошенько протроллить инквизиторов. — Из образа не выходить. Никаких атрибутов. Цветов, свечей, и прочей лабуды. Чистое обаяние и мужской шарм. Понял, нет?
Макс просто смотрел на них и улыбался.
— И да, попробуй закадрить ведьму, если ты будешь вампиром.
А это уже был запрещенный прием.
Ведьмы терпеть не могут вампиров, это знает каждый. Демонов, оборотней — тех да, а вот с вампирами изначально антагонизм. Потому что вампы вечно норовят ведьм на свою кровь подсадить, а кровь вампира как наркотик. К тому же, всем известно, какие вампиры ветреники, ну а ведьмы жуткие собственницы. Потому все порядочные ведьмы их вообще за километр обходят.
— Идет, — сказал Максим.
— Вот и отлично, а мы, Максимушка, пойдем с тобой. Для чистоты, так сказать, эксперимента.
* * *
Вот, собственно, и объяснение тому, что Максим Костров, лейтенант из особого отдела полиции, специализировавшегося на преступлениях сверхъестественного свойства, вместо того, чтобы 8 марта со всей бригадой инквизиторов гулять в старом добром баре под названием «Ремонт», сидел с тремя дознавателями в ресторане и изображал из себя вольного охотника.
Пришлось надеть черный костюм и накинуть на себя личину вампира (благо в отделе имелось много чего для работы под прикрытием) и не выходить из образа. Спор есть спор.
Но вы только представьте, одного вампира в компании трех дознавателей. Представили? Вот и какие у него в глазах любой встречной ведьмы были шансы? Да никаких.
И все же надо показать коллегам, за что ведьмы выбирают инквизиторов.
Профессиональная гордость требовала.
глава 2
Почему-то Ангелина всегда недолюбливала инквизиторов всей своей ведьминской душой. А уж с тех пор, как эти заносчивые типы возомнили себя неотразимыми, тем более. И самое обидное, что все ее подружки ведьмы как с ума сошли, решили по ним сохнуть. Подумаешь, крутые, грозные, круче них только крутые яйца! Достаточно жить, не нарушая законы и неписаные правила, и что они сделают со всей их крутостью? Да ничего. Хуже них были только дознаватели, спесивые ханжи. Но то отдельная песня.
Вот неужели нельзя найти себе нормальных парней, а не этих, с раздутым эго? Но как назло, нормального парня ей никак не встречалось, а подружки все уши прожужжали, какие они классные парни, и какая сегодня в баре будет отпадная вечеринка.
Идти в бар не было никакого желания, так она им и сказала.
— Ой, ты что? Там же будет вся бригада особого отдела полиции!
(инквизиторы, сиречь)
— Да пусть хоть Папа Римский, — выдала Ангелина отворачиваясь.
— Свят, свят, свят, ну ты скажешь! — захихикали ведьмочки. — Так точно не пойдешь? Геля, ну как же ты одна, 8 марта все-таки…
— Ладно, девчонки, идите уже. А я найду чем заняться.
Те еще повертелись, пытаясь уговорить ее, потом махнули рукой и умчались в бар. А Геля постояла еще у окна, сложив руки на груди. За окном снежок, бархатный синий вечер. Постояла еще чуть-чуть, потом залезла в шкаф. Ну не нравятся ей инквизиторы, так это не повод 8 марта сидеть дома совсем одной. Правда же?
Вытащила белоснежное коктейльное платье, сама не знала, зачем его распродаже в модном бутике купила. Повертелась перед зеркалом. Самое то, празднично, стильно, неизбито. К платью еще прилагались высокие сапожки, белый шарф и кремовое пальто. Теперь еще немного духов собственного изготовления с фэнтезийной ноткой.
Черт… она сама обалдела, какой вышел потрясный образ.
Градус настроения пошел вверх. Ну а дальше, куда податься молодой, хорошенькой и хорошо одетой ведьме? Конечно же, в ресторан! И пусть судьба подгоняет ей приключения на все нижние девяносто.
* * *
Стоило войти в зал, она сразу заметила эту четверку. Точнее, его.
Вампир. В компании трех дознавателей? Ведьмочка хмыкнула, наверняка взяли с поличным, а теперь маринуют. Она даже невольно огляделась, где-то здесь наверняка должны пастись инквизиторы. Однако никого больше из «этих» в зале не было.
Геля села за столик и невольно стала этого вампира разглядывать. Не прямо, упаси Боже! Исподтишка. Знала она байки про вампиров.
А он был красивый. И молодой. Выглядел лет на двадцать пять, хотя, кто его знает, сколько ему лет, вампиру. Строгий черный костюм, белая рубашка, он выглядел идеально. Но этот неуловимый налет криминальности и ощущавшаяся даже отсюда властность…
Именно в этот момент он бросил на нее взгляд, как будто прочел мысли. Геля невольно задохнулась, чувствуя, что начинает краснеть. Нет, конечно, этот непередаваемый шарм кровососов, это что-то… не зря все старые говорят, что от них надо держаться подальше. Она усилием воли разорвала зрительный контакт и стала разглядывать тех трех дознавателей, что сидели рядом с ним.
А они так как-то глумливо начали на него поглядывать и улыбаться, что ей почему-то стало неприятно. Официант как раз принес Ангелине ее вино. Рубиново-красное. Как кровь. Вампир снова взглянул на нее и сразу отвел глаза, а по губам скользнула горьковатая улыбка.
Черт! Он же наверняка скован. И наверняка эти типы морят его голодом. Сейчас он казался Ангелине хищником, посаженным в клетку и выставленным на обозрение. Было в этом что-то противоестественное, как будто на ее глазах незаслуженно мучают свободолюбивое существо.
И это породило такой дикий протест, что…
Ведьмочка допила свой стакан с вином и решительно двинулась к столику, за которым сидела вся эта четверка.
* * *
Александр Навара, Надежда Навара
Злая война
Мнение автора не всегда совпадает с мнением рассказчика.
Случилось мне в середине двадцатых оказаться под Чернобылем. Было нас тогда шестеро, все люди не случайные с изрядным багажом за плечами, да и возглавлял группу человек, вне всякого сомнения, опытный и решительный. Именно такие команды и сколачивают, когда требуется быстрая и качественная работа.
Перед самым выходом к нам присоединился седьмой участник предприятия, шеф отрекомендовал его экспертом по местной специфике.
Мужчина этот — постарше любого из нас на добрый десяток лет — вид имел по-цивильному расслабленный, и если производил впечатление знатока, то разве что в выпивке и шлюхах. Один наш товарищ со свойственной ему прямотой тут же и озвучил: обойдемся без экскурсовода по кабакам и борделям. Мужичок, чью долю только что потребовали расписать на остальных, безразлично пожал плечами, снял пиджак и кратко предложил: «Попробуй». Уж не знаю как, но противника, здоровяка и мастера рукопашки, он вырубил меньше чем за десять секунд, не пропустив ни единого удара. Споро уладил дела с охраной бара, отволок поверженного задиру в туалет освежиться и вернулся к столу в сопровождении официантки с выпивкой на всех.
Вот так мы и познакомились. Уверен, те, кому посчастливилось вернуться с тогдашней прогулки, услышав тост «за удачу», пьют не за каприз какой-то абстрактной богини, а за опыт и «умение» вполне конкретного человека по имени Дайс.
Скажете, Дайс — кличка, и я соглашусь. Мы не спрашиваем настоящих имен. Неписаный кодекс накладывает табу на все личное. Люди нашей профессии словно бы не имеют прошлого. Мы существуем здесь и сейчас, принимаем друг друга такими, какие есть, ценим по профессиональным качествам и сторонимся привязанностей. Когда позволяешь товарищу рассказывать, кем он был прежде, почему и как пришел в дело, невольно берешь частичку его жизни, а взамен отдаешь толику своей. Порой даже такой малости достаточно, чтоб ноша стала непосильной. Человек так устроен: болезнь близкого заботит его больше гибели незнакомца. Потеряешь способность непредвзято оценивать ситуацию и окружающих, поддашься жалости, проявишь снисхождение, запутаешься в моральных обязательствах и непременно угробишь и себя, и тех, кому посочувствовал.
Мне сейчас скажут: гранды вашего бизнеса время от времени давали интервью, писали мемуары и даже консультировали режиссеров. Не вижу противоречия. Люди в теме, и без того знают, кто и чего стоит, а вы перечитайте, посмотрите заново. И ткните мне пальцем, где вы там нашли исповедь или желание поднять личный рейтинг. Любой диванный эксперт считает себя вправе судить о наших делах, а каждый второй дилетант имеет наглость говорить от имени сообщества. Для начала определились бы, кем же нас числить: воплощенным злом или безумцами-романтиками. Оттого и небылиц, и домыслов вокруг нас наросло потолще, чем ракушек и водорослей на днище «Летучего голландца». Между тем все куда прозаичней: мы выполняли и выполняем работу, на которую есть спрос. И раз уж интерес к нашей профессии будоражит воображение и гормональный фон публики, то пусть она услышит хоть немного правды из уст посвященных.
Мы не ищем публичности, но имеем право на свою историю. Или эпос. Кому как нравится.
Впрочем, я отвлекся.
Помимо других талантов Дайс обладал недюжинным даром рассказчика. Деловая этика налагает определенные ограничения на наших скальдов, потому и не каждому дается сплести неразрывную нить повествования, соблюдая необходимые умолчания. А он умел, да так, что услышанное до сих пор не идет у меня из головы.
Свидетельство очевидца? Повесть? Нет. Пусть это будет легенда.
И началась она в те времена, когда Зона была Зоной, сталкеры — сталкерами, а мы — наемники — самой скрытной и загадочной группировкой, в существование которой многие даже не верили.
Сделка
Деловой график руководителя крупного концерна расписан на многие дни вперед: обмен мнениями, совещания, встречи, переговоры, приемы. В его работе нет готовых рецептов. Жизнь с ее вызовами и кризисами способна разрушить даже самые лучшие детально проработанные планы. Успех бизнеса определяет способность оперативно реагировать на эти изменения. Есть вещи, которые нельзя переложить на плечи подчиненных. Как бы ни была профессиональна команда, судьба судна в руках капитана, он несет груз принятия ключевых решений. Особенно когда нет полной уверенности в надежности партнера и предметом сделки являются новейшие военные технологии.
Слова «Pripyat» и «Monolit» появились в лексиконе верхушки «Пельцер-Гальбах АГ» с полгода назад. Впервые они прозвучали в приватной беседе CEO концерна Акселя Штайнхорна с давним приятелем, ответственным сотрудником «Бундес Нахрихтен Динст», тот как раз начал задумываться о перспективах выхода на пенсию. Чуть позднее он передал Штайнхорну копию с добытого немецкой разведкой отчета украинской СБУ о расследовании провала операции «Фарватер». Некий майор Дегтярев был отправлен в Чернобыльскую зону Отчуждения для выяснения причин исчезновения вертолетной группы «Скат» и сумел вернуться.
Конфидент Штайнхорна любезно подчеркнул в пространном докладе украинца самые интересные места. Одна из винтокрылых машин, к слову — бронированная, была сбита из ранее неизвестного и крайне эффективного стрелкового оружия. Во время опасных приключений под Припятью лихой майор проник в секретный цех завода «Юпитер», где и нашел прототип изделия «номер 62». Эвакуация из Зоны происходила под огнем боевиков из группировки «Монолит», и Дегтярев принял вынужденное решение уничтожить образец.
К докладу прилагалась краткая аналитическая справка уже от родной, немецкой, спецслужбы. «Монолит» — одна из крупнейших и, без сомнения, самая агрессивная группировка чернобыльских фанатиков. До недавнего времени контролировала Радар, Припять, подходы к ЧАЭС, саму станцию и еще ряд важных опорных пунктов. После отключения «Выжигателя мозгов» понесла тяжелые потери в боях с украинскими военными и другими конкурирующими группировками, была вытеснена с прежних позиций и утратила влияние. Тем не менее «Монолит» сумел избежать окончательного уничтожения, закрепился в труднодоступных районах повышенной аномальной активности на севере Припяти и ЧАЭС. В настоящее время группировка активно ищет контакты с представителями военно-промышленных кругов за пределами Зоны.
Думай, дружище Аксель.
Результатом размышлений стала отправка в Чернобыль доверенного сотрудника службы безопасности концерна. Через пару недель на столе Штайнхорна лежала расшифровка доклада от СБ. Вывод был однозначный: производство «изделия 62» выводит концерн в тройку сильнейших игроков на международном рынке оружия. Еще через несколько дней в берлинскую штаб-квартиру «Пельцер-Гальбах» нанес ответный визит посланник «Монолита». Тут и всплыло весьма существенное обстоятельство, затрудняющее установление доверительных отношений между потенциальными партнерами. Сделки такого рода принято обсуждать «с глазу на глаз» на высшем уровне. Лидеры же «Монолита» категорически отказались покинуть Зону даже на короткое время. Вне ее пределов группировка действует исключительно через агентов влияния. И точка. Господин Штайнхорн, в свою очередь, не горел желанием повторить экстремальный чернобыльский анабазис майора Дегтярева. У руководителей «Пельцер-Гальбах» хватит ума не оказаться в заложниках у авантюристов. И точка.