Слово автора
1. Основная тема истории — ваша любимая новогодняя песня.
2. Рассказы читать можно в любом порядке.
Первая история
Шумная, динамичная, яркая, новогодняя Москва. Кажется, огромный город кружится в предпраздничном танце, пока на него лёгкими снежинками опускается снег, превращая мир вокруг в настоящую зимнюю сказку. Всё блестит и переливается под светом новогодних гирлянд и праздничных шаров, висящих на каждой ёлке. По всем крупнейшим улицам, где собираются счастливые туристы, тянутся ароматы мандаринов и корицы. Каждый второй или третий, оказавшись в эпицентре праздника, окутывающего с ног до головы, не забывает улыбнуться, сказать что-то приятное своим близким или друзьям, идущим рядом. Кто-то и вовсе, испытывая приятное и тянущее предвкушение чудес, не забывает сфотографироваться у глянцевой витрины с новогодними шарами или огромной зелёной ёлки, украшенной несметным количеством мишуры и звездой на верхушке.
Все вкупе это напоминает сцену из какого-то рождественского фильма, где все счастливы и всё так и дышит этой атмосферой. Не хватает только добавить песни Фрэнка Синатры, и неплохое кино уже готово для просмотра снежным вечером в канун Нового Года. Однако это далеко не фильм.
Сквозь эту разукрашенную толпу идущих по Старому Арбату людей, не перестающих светиться, как и огни вокруг, натыкаясь на прохожих, идёт фигура. Засунув руки в карманы, недовольно шмыгая носом каждые несколько минут, стуча чёрными ботинками, пробирается она дальше, даже и не думая извиняться за свои движения. С тёмным капюшоном на голове, чуть сгорбившись и походя тем самым на ворона, фигура чуть ускоряет шаг, пытаясь совладать с нарастающими эмоциями. Всё вокруг раздражает до невозможности, начиная от противных улыбок людей и заканчивая цветастой улицей с ароматом горячего шоколада, доносящегося из ближайших лавок. Вокруг ещё эта ужасная новогодняя музыка, которую играют местные музыканты, заботливо выводя каждую ноту, в надежде получить хоть немного денег. Атмосфера вокруг, кажется, накаляется, колесо крутится быстрее и быстрее, и вскоре перед глазами фигуры предстаёт только одно сплошное месиво из всей этой глупой предпраздничной суеты, дурацких улыбок и чересчур блестящих украшений.
Не выдержав, фигура срывается на бег, теперь уже просто расталкивая любого, кто попадётся на пути. Ей всё равно, ей главное добежать до нужного места.
Кто-то вскрикивает от неожиданности, кто-то вмиг разрушает новогоднюю атмосферу одним неосторожным плохим словом, а кто-то всё же успевает отскочить.
Фигуре в любом случае всё равно. Ей необходимо убежать подальше от давящих стен зданий и раздражающих уши мелодий. От несильного потока ветра капюшон срывает, и становится видна вязаная серая шапка, покрывающая голову с короткими волосами мышиного цвета и острыми зелёными глазами. На лице царят выражения полнейшего равнодушия и какой-то отчуждённости. Только увидев станцию метро издалека, юноша успевает чуть заметно сжать губы, добежать до входа, в несколько прыжков спуститься по лестнице. В этот раз он более осторожен и старается не привлекать много внимания, поэтому переходит на шаг, но перед турникетами совершает резкий прыжок, перелетая и чуть не задевая их, после чего слышится возглас охранника.
Теперь фигура припускает с двойной силой, едва не налетев на бабулю с огромной ёлкой в руках, но успевает на какое-то мгновение остановиться и обогнуть её. Позади слышится преследование, но паренёк не сдаётся, достигая уже эскалатора, где он выбирает свободный, но закрытый от людей путь. Перепрыгивая ограждение, он вдруг понимает, что, если сейчас случайно упадёт, то ему будет конец. Сбегая вниз, фигура чуть не оказывается в чьих-то руках, хватающих её слева, потом других. Люди стараются поймать нарушителя, но не тут-то было — юноша умудряется нагнуться и вот уже через какие-то считанные секунды, пусть изрядно запыхавшись, но оказывается внизу, где его уже ждёт дежурная по станции, но парень ловко проныривает мимо, случайно толкая мужчину, сошедшего с эскалатора. Два недовольных голоса сливаются воедино, но юноша их не слышит. Ему главное успеть на поезд, и вот он слышит характерный звук, отражающийся от стен, добавляет ходу, ощущая, что ещё чуть-чуть и дыхалка просто сломается или разорвётся. Нужно поспешить. Фигура устремляется дальше и, оказавшись непосредственно на станции, берёт курс на поезд, замедляющий свой ход. Вот остаётся совсем немного, лишь несколько шагов и один прыжок вперёд, чтобы оказаться в вагоне. Юноша собирает волю в кулак, прыгает и в это же самое мгновение, схваченный за капюшон, с силой падает на холодный пол, едва успев подставить руки, чтобы не удариться головой. И всё же соединение с мрамором не приносит хороших впечатлений.
Одним грубым рывком неизвестный в тёмных очках поднимает юношу и незаметно всучивает ему в руки белый конверт. Бегло прошептав «извини, что так грубо, прочтёшь, когда надо», спешит удалиться в противоположную сторону, пока ошарашенный паренёк держит длинными пальцами какое-то письмо. Чуть нахмурившись, юноша, позабыв обо всём на свете, пытается рассмотреть, что написано на конверте. И только услышав знакомые уже голоса, в момент запихивает бумагу в карман куртки, поспешно застегивая его.
Поезд метро уходит, и шансов спастись не остаётся. Перед глазами предстаёт высокая фигура охранника, приземистая — кондукторши и ещё какая-то вытянутая, — случайного прохожего — которая, впрочем, быстро удаляется. Вдвоём они ждут от юноши ответа, окидывая его упрекающими взглядами. Лишь охранник чуть смягчается, когда видит, что нарушитель потупляет взгляд и теперь смотрит в пол, скрестив руки на груди. Он не смущён, но чувствует горький вкус совести на языке и не может промолвить не слова. Вокруг всё словно замирает, и нет уже ни звука метро, ни поспешных шагов прохожих.
— Ну и чего ты пытался добиться, малой? — ухмыльнувшись беззлобно, говорит охранник, подойдя чуть ближе и потрепав фигуру по плечу. Она едва заметно отстраняется, ощутив жжение в том месте, где до неё прикоснулись. Юноша не доверяет этим людям да и никому не доверяет на этом свете вообще. И так его часто обманывали за всю его непродолжительную семнадцатилетнюю жизнь, а в Новый Год, когда, говорят, случаются чудеса, они явно не приходят к нему. Они проходят мимо, улыбаясь и блистая яркими красками, дразнят его, а затем расходятся по чужим домам. В его же доме давно не было чудес, если не считать те дни, когда родная мать улыбается. Вот тогда действительно жизнь становится хоть немного похожей на праздник.
— Да что ты с ним церемонишься, Семёныч? Из-за таких нужно сразу звонить, чтобы штраф брали. А то приноровятся эдакие да будут потом воровать кошельки у прохожих, — скрипучим голосом бубнит дежурная, какая-то пожилая женщина с нахмурившимися белесыми и смешно подёргивающимися бровями. Уперев руки в бока, она стоит и сверлит мальчишку взглядом, желая поскорее его наказать за наглость.
— Ну, Вера Олеговна, как так можно? Я тоже раньше в метро «зайцем» бегал, но не стал же преступником всё-таки, — усмехается громко и искренне охранник, словно хочет объять всю станцию тёплым смехом. В это время фигура чуть приподнимает свой неуверенный взгляд на мужчину, в уголках глаз которого проступают морщинки от широкой улыбки. Однако Веру Олеговну это ничуть не смешит и, поджав тонкие и сухие губы, она, наконец, произносит:
— Вот и разбирайся тогда с ним! А я пойду, у меня не как у тебя — у меня смена ещё не закончилась. Да и в отличие от некоторых я хотя бы не зря сижу в кабинке, а работу выполняю. С Наступающим, кстати, — произнеся это недовольным скрежещущим голоском и окинув юношу ещё одним неприязненным взглядом, она удаляется восвояси. Проследив за её качающейся из стороны в сторону походкой, охранник поворачивается лицом к юноше, изменив выражение собственного. Сейчас мужчина более серьёзен и явно ждёт хоть какого-то слова.
Людмила Григорьевна Матвеева
Старый барабанщик
Где она находится, Сказочная Страна, в которой, как говорил Пушкин, «на неведомых дорожках следы невиданных зверей»? О, адрес её известен каждому — за тридевять земель и тридесять морей. Но это ужасно далеко, ведь иногда — и не так уж редко! — просто необходимо, чтобы принц, волшебник или фея пришли тебе на помощь. Так разве до них докричишься, если они за тридевять земель и разве поспеют они вовремя из такой дали на твой зов?!
Вот поэтому-то сказочники пытаются привести своих героев поближе к людям, поселить их среди нас. Полтора столетия назад замечательный русский сказочник Антоний Погорельский привёл храброе и доброе племя гномов в подземелья столицы. А в наши дни переселение жителей сказки в обычный мир началось везде. В добрый час! Пеппи Длинный Чулок приплыла на пиратском судне к берегам Швеции; Карлсон — летающий человечек обосновался на одной из крыш Стокгольма; волшебницу Мэри Поппинс принёс английским детям ветер; старый джинн Хоттабыч выскочил из сосуда, где был замурован тысячи лет назад, и поселился в Москве.
Герои сказки, которая лежит перед тобой, тоже наши соседи; может быть, они живут за квартал от тебя, а может быть, даже в том же доме, что и ты. Злой волшебник в свободное от волшебства время паяет кастрюли, добрый волшебник Серёжа учится в школе, а главный герой сказки — старый барабанщик играет в оркестре. С виду самые обычные люди, но если приглядеться… Вот Людмила Матвеева пригляделась, и то, что она увидела, ты узнаешь из книги.
Сказка «Старый барабанщик» — первая сказочная книга молодой писательницы, но если ты читаешь журнал «Пионер» и слушаешь радиопередачи для детей, то, наверное, встречаешься с её рассказами. Она весёлый человек, и её рассказ «Три девчонки, один я» читатели «Пионера» признали самым весёлым рассказом года. Она человек весёлый, а иногда и немного печальный, как ты и сам догадаешься, прочитав «Старого барабанщика». И это не так уж странно — если весёлый и печальный. Вероятно, человек оттого и становится печальным, что ему хочется видеть только радостное, а это не всегда удаётся.
И писательница так хорошо рассказывает о волшебствах, что, может быть, она и сама немного волшебница, или, вернее, учится на волшебницу; последнее, на мой взгляд, даже интереснее. Ведь читать её сказку будут тоже школьники, ученики. Как знать, кем вырастет школьник? Может быть, из одного миллиона ста сорока трёх тысяч семидесяти пяти профессий, существующих на нашей и других планетах, ты выберешь именно специальность волшебника?
А пока до этого волшебного превращения ещё очень далеко, открой книгу, написанную именно для тебя. И всякие удивительные чудеса обступят тебя. И мне кажется, ты переживёшь хорошие часы.
А. Шаров
Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Это будет не весёлая сказка и не грустная — просто сказка.
Жил-был на свете старый барабанщик, и был у него старый барабан, потрёпанный, но громкий. Каждое утро, проснувшись, барабанщик изо всех сил ударял в свой барабан. И это значило, что пришёл новый день, с новым солнцем или с дождём, с морозом или просто так. Каждый вечер барабанщик ударял в свой барабан, но уже не так громко, а потихоньку. И это значило, что день пришёл к концу и не надо беспокоить соседей.
Барабанщик работал в оркестре, где были громкие блестящие трубы, ласковые скрипки, задумчивые флейты и много всяких других деревянных и медных инструментов. А барабан был один, и барабанщик тоже был один-единственный.
Когда барабанщик получал зарплату, он покупал мороженое, иногда три порции, а иногда — восемь. Он любил мороженое в вафельных стаканчиках, шоколадные трубочки за двадцать восемь копеек и кисленькое за семь. Он мог съесть подряд целую тележку мороженого, если бы не боялся простудиться. Все мороженщицы в районе знали старого барабанщика и любили его, потому что мороженщицы всегда любят тех, кто любит мороженое.
Когда приходил вечер, барабанщик надевал свой самый новый костюм, чистил ботинки и шёл на работу — стучать в барабан. Он любил свою работу и умел барабанить весело, если оркестр играл про победу или про радость. Он умел барабанить грустно, если музыка рассказывала о печальном. Только тем, кто ничего не понимает в барабанном деле, кажется, что все барабаны у всех барабанщиков звучат одинаково. На самом деле всё зависит от человека.
Однажды старый барабанщик пришёл в Дом культуры, где выступал оркестр. У барабанщика в этот день болела голова. То ли он не выспался, толи объелся мороженым, но только старый барабанщик чувствовал себя очень уж старым и усталым, и ему всё время хотелось прилечь. А надо было барабанить, да к тому же не как попало, а точно по нотам — секунда в секунду. Это и есть самое трудное в работе всех на свете барабанщиков. А если бы можно было стучать в барабан как вздумается, то многие люди пошли бы в барабанщики — стучи себе и стучи. Но в том-то и дело, что так нельзя. Если начать лупить по барабану как вздумается, дирижёр, самый главный и самый строгий человек в оркестре, очень сердится.
Старый барабанщик всегда барабанил именно тогда, когда надо, а когда не надо, не барабанил. За это его все в оркестре и любили.
Но в этот день у старого барабанщика болела голова. И когда скрипки тихо заиграли грустную мелодию, а остальные инструменты молчали и ждали своей очереди, барабанщик сам не заметил, как опустил голову на барабан и задремал. Ему приснился сон: мороженое в большом вафельном стакане. Стакан был величиной с собачью будку, а палочка как лопата, которой дворники сгребают снег с тротуаров. Это был прекрасный сон. Когда человеку снится такой сон, ему не хочется просыпаться как можно дольше. Но барабанщик проснулся скоро — он ведь был на работе. И когда он проснулся, и открыл глаза, и увидел зал, полный людей, которые, как ему показалось, смотрели прямо на него, он со всего размаха бабахнул по барабану, заглушая виолончели, скрипки и даже зычный контрабас. Публика, у которой был хороший музыкальный слух — а люди с плохим музыкальным слухом не ходят на концерты, — публика заметила ошибку барабанщика и стала смеяться. Барабанщику даже показалось, что люди подталкивают друг друга локтями. Потому что те, кто заметил, не хотели, чтобы другие подумали, что они не заметили. А те, кто не заметил, увидели, что другие смеются и стали смеяться тоже. И все в зале, вместо того чтобы слушать с серьёзными лицами серьёзную музыку, весело смеялись. Оркестр сбился, и все звуки поползли в разные стороны, вместо стройной музыки получился обыкновенный шум, дирижёр побледнел от досады. И во всём был виноват старый барабанщик. Один мальчишка из четвёртого ряда даже крикнул:
— Старый барабанщик крепко спал!
Строгий дирижёр, самый главный человек в оркестре, который стоит на возвышении спиной к залу и размахивает палочкой, показал барабанщику кулак. Это, конечно, не значило, что он будет бить старого барабанщика. Это значило, что он к барабанщику плохо относится. Кулак был большой, как утюг, и волосатый. Барабанщик обиделся и отвернулся, чтобы не смотреть на этот неприятный кулак. Он подумал: «Я не просто старый барабанщик, а очень старый. Пора мне уходить на пенсию». И он ушёл.
Больше барабанщик не выступал в оркестре, и ему было грустно. Это только кажется, что отдыхать и ничего не делать очень весело. На самом деле это не так уж весело. Барабанщик стал печальным, похудел и даже в те дни, когда почтальон приносил ему пенсию, не покупал мороженого. Потому что, когда плохое настроение, мороженое кажется слишком холодным.
На бульвар с другими пенсионерами старый барабанщик не ходил: в шашки играть он не умел, а в домино не любил. Он бродил по тихим улицам, где мало народу, где люди не так спешат, а машины ездят редко, и грустил. Барабанщик вспоминал серьёзную музыку, своих добрых друзей — вторую скрипку Юру Пильщикова и виолончелиста Чапаева. Вспоминал яркие просторные залы, где ему приходилось выступать, и, конечно, аплодисменты, которые доставались всему оркестру, а значит, немножко и ему, барабанщику. Но теперь друзья были заняты своими делами, музыка играла без него, и в барабан стучал какой-то чужой медно-рыжий мужчина, который, конечно, никогда не заснёт на концерте, даже если скрипки будут играть тихо и долго, а у рыжего в этот день заболит голова.