Глава 1
Ниггер — это единственный болван, единственный дикарь
из всех представителей цветных рас, который не
вымирает, столкнувшись с белым человеком.
Томас Карлейль, английский мыслитель
(Вопрос о черномазых)
Снежные вершины, видневшиеся то тут, то там на горизонте, забияка-расцвет окрасил в нежно-розовый цвет. На фоне неба у нас за спиной высились горы Дрейкенсберга, иззубренные груды камней и нагромождение скал, которые мы уже миновали и теперь осторожно спускались по травянистым предгорьям вниз. Ниже вершин этих крутых, поросших густым кустарником гор клубился плотный, влажный туман. Фургоны и всадники с трудом продвигались по еле заметной дороге, из под больших окованных жестью колес нескольких фургонов и двух пушек то и дело отскакивали мелкие камешки. Лошади неуверенно ступали по покрытому некрупными камнями и щебнем тропе, и, иногда, моим людям приходилось спешиваться и вести лошадей под уздцы.
Впереди лежала провинция Наталь, земля обетованная, огромная и богатая страна, уже можно было разглядеть ближайшие невысокие холмы и море зеленых трав, волнуемое легким ветерком. Где-то там, впереди находится ближайший крупный город Ледисмит. Как крупный, может быть человек пятьсот всех жителей: белых, черных и цветных там наберется. Да, к этому добавьте еще укрепленный форт с британскими солдатами, сооруженный там, в 1860 году, для защиты поселенцев от набегов зулусов, и в нем, возможно, три десятка солдат "красных курток" во главе с парочкой провинциальных идиотов-офицеров, по дешевке купивших свои патенты, в наличии имеется.
Хороших и умных офицеров днем с огнем не найти в британской армии, они бегут оттуда, растекались из нее, словно вода сквозь пальцы. Да и огромный флот оттягивает на себя все самые ценные кадры. Как правило, британский офицер это всегда скандалы в полку, тщеславие, тупость и чудачества, самоуверенность и узколобость.
Назван городок в который я стремлюсь, таким образом своими верноподданными жителями, чтобы польстить уже покойному губернатору Капской колонии (от слова "Кап" — "мыс") Гарри Смиту (погибшему от рук моего снайпера), в честь его дражайшей супруги Хуаны Марии де лос Долорес де Леон Смит.
Как Вы поняли из ее имени, женщина была не англичанка. В 1813 году, когда русские погнали французов обратно до города Парижа, вылез из своей берлоги в Лиссабоне и английский трусливый горе-командующий лорд Веллингтон. Поскольку французы отступали обратно к Пиренеям, спешно выводили свои войска из Испании, чтобы попытаться остановить продвижение русских, то лорд рискнул прогуляться к ближайшему испанскому городку Бадахосу и взять его, воспользовавшись отсутствием французов. Несмотря на то, что официально испанцы были союзниками англичан, и именно испанцы и воевали все эти годы с французами, британцы в этом союзном испанском городе вели себя хуже диких монголов: часть жителей была убита, священников распяли прямо в церкви, женщин изнасиловали, все разграбили и сожгли. Сам Веллингтон с гордостью назвал своих солдат "настоящими подонками нации"! Хотя некоторые биографы утверждают, что английский главнокомандующий плакал при виде резни мирных жителей в Бадахосе, проливая крокодильи слезы.
Как бы то ни было, но одной испанской девушке очень повезло, британские солдаты перебили ее семью, выдрали у нее золотые сережки вместе с мочками ушей и уже собирались ее изнасиловать всей гурьбой, когда юный британский офицер Смит вырвал девушку из их окровавленных рук. Впоследствии он даже женился на ней, удивив этим поступком всех британцев, надеюсь, что на том свете ему этот хороший поступок зачтется. Если прикинуть, что офицером здесь можно стать в 15 лет, как, например, это сделал Наполеон, (и это еще поздно, британский генерал сэр Хью Гауг, получил свой первый офицерский чин в 13 лет) то и тогда кажется, что я уничтожил сказочного Кощея Бессмертного, какое-то древнее и жуткое зло.
Теперь немного о себе. Зовут меня Квасов Александр Михайлович, русский, хотя здесь я всем представляюсь поляком Кшиштофом Квасьневским, так как русофобия здесь цветет махровым цветом (так же, как в моем старом мире). Работал я менеджером, тот самый пресловутый офисный планктон, и нежданно-негаданно, по всем канонам приключенческого жанра, был перенесен неведомой силой в своем же собственном теле, когда мне было 49 лет, в Южную Африку 1865 года. А сейчас у нас на дворе уже сентябрь 1868 года, и значит мне уже 52 года, как быстро летит время. В результате переноса мне бонусом досталось крепкое здоровье, и даже небольшое косметическое омоложение. Во всяком случае, чувствую я себя сейчас лет на 45. Здесь я очень вовремя успел оседлать "алмазную волну". Из своего смартфона, пока он окончательно не "потух", мне удалось записать три десятка алмазных и золотых месторождений ЮАР. Все эти непонятные долгота и широта, мне особенно ни о чем не говорили, но все же некоторые названия, такие как "Де Бирс" или Витватерсранд (Белых вод хребет) не вызывали у меня больших затруднений в поисках.
С языками у меня было прилично, работал несколько лет в международных компаниях, так что английский я знал. Естественно, что говорил я с акцентом, за англичанина себе выдавать не стал, сказал, что я "поляк". Также мне пришлось учить и местный южноафриканский диалект голландского — африкаанс, так как буры (потомки голландских переселенцев) до сих пор составляют в Южной Африке добрую половину населения. А дальше все было не просто, были у меня разнообразные приключения, но мне все же удалось стать здесь крупным землевладельцем. Теперь на моих фермах находится шесть самых "вкусных" Кимберлитовых трубок, алмазные россыпи, и крупнейшее в мире месторождение золота. Но разрабатывать все я не могу, тут нужен строгий секрет и государственная тайна, иначе волна конкурентов сметет меня, словно цунами. Прекрасно помню, что в англо-бурскую войну за золотые прииски, британцы нагонят сюда 400 тысяч солдат, а нам этого не надо. Так что пока копаем только Кимберли, (здесь этот городок теперь носит в мою честь название Александерштад).
И то, конкуренты быстро бы меня отсюда выдавили, если бы я не подстраховался, несколько раз съездил в Европу и теперь у меня в Амстердаме свой собственный многопрофильный холдинг. Динамит я уже "изобрел", опередив Нобеля, но с ним мы успешно сотрудничаем, разделив сферы влияния. Теперь на очереди изобретение искусственных рубинов, здесь я вошел в долю к одному из отцов основателей Эдмону Ферми, пока ему удалось сплавлять природные маленькие осколки в более крупные камни, но это только начало. И там все остальное по мелочи: реализация алмазов, услуги огранки, конторы найма рабочих и прочие.
Но все же уже открыты алмазные месторождения реки Оранжевой, и даже золотые россыпи на севере у реки Лимпопо. Сейчас в мире доминируют англичане, и именно они пытаются присвоить все это богатство, не особенно заботясь о методах и оправданиях. Право сильного здесь цветет и пахнет во всей своей красе. Частная собственность? Нет, британские дикари никакие права и обязанности не соблюдают. Им сосед спать не дает, когда хорошо живет. Я один раз дал британцам по рукам, другой, а потом решил, что нужно переходить к более активным методам, и стал бить их уже больно по голове. Начались боевые действия. Вначале я бил только самозванных британских колонистов, затем им на помощь пришла британская армия. Мне пришлось иметь дело с глобальной империей с населением в 21 миллион человек.
При этом рождаемость в стране моего противника сейчас на очень высоком уровне, который во все столетия своего существования Англия смогла превысить всего лишь один раз — чуть ранее, в конце XVIII — начале XIX вв. В этот период в Англии (в течение XVIII в. — первой половины XIX в.), произошла Промышленная революция и началась и индустриализация, городская урбанизация, повышение образовательного уровня населения, снижение смертности, но одновременно со всем этим происходило резкое увеличение рождаемости. Сочетание всех этих факторов несколько диковато звучит для многих теоретиков, но факт есть факт. Удивительное рядом. Недаром тут появилась теория Мальтуса о ограничении рождаемости. Так что людишки, чтобы населять колонии, у британцев имеются в избытке. Что же, на крепкий сук- всегда найдется острый топор.
Помогло мне и то, что до сих пор это был глухой малодоходный край, известный лишь своим, не слишком популярным вином, шерстью и транзитом. Впрочем спешу признать, что некоторые местные вина: констанс, шираз и понтак уже славятся в Европе и служат Капским виноделам неплохим источником обогащения. Но виноделие, процветающее на морских берегах, дает только средства к безбедному существованию небольшому числу фермеров и скудное пропитание нескольким тысячам их черных работников. Прочие промыслы, такие как, например, рыбная и звериная ловля, незначительны и не в состоянии прокормить самих промышленников; для торговли эти промыслы едва доставляют несколько экзотических, но маловажных предметов, как-то: шкур, рогов, клыков, которые не составляют общих, отдельных статей торга. Самые важные местные промыслы — скотоводство и земледелие; но они далеко еще не достигли того цветущего состояния, в котором можно было бы ожидать от них полного вознаграждения за труд фермеров. Так что бюджет Капской колонии пока оставался дефицитным.
Кроме того, большая часть транзитных доходов должна в следующем году уйти из этих мест, в связи с вводом в эксплуатацию Суэцкого канала, а алмазные россыпи разрабатывают в основном пока только дикие старатели. Так что большие армии здесь британцы не держали. Пока что англичане осторожно прощупывали меня, посылая отряды своих колониальных войск, которые я жестоко и показательно бил в кровавые осколки. Хотя это и было настоящим чудом. Людей здесь пока немного, особенно белых, тут все вопросы решаются отрядом в три десятка всадников, а мне в последний раз пришлось разогнать английское войско в две с половиной тысячи человек.
А главное у меня под рукой людей почти и нет. Нанимаю рабочих везде, где только смогу. Тут и местные чернокожие племена: гриква и басуты, и европейские рабочие, в основном немцы, и жители востока: малайцы и персы, в общем, настоящее вавилонское столпотворение. Более тысячи человек получают у меня зарплату, а людей на все катастрофически не хватает. Кинулся воевать, а воинов у меня и нет, в основном простых работяг пришлось в строй ставить. А им зачем такое счастье нужно? Конечно, я набираю наемников, где только смогу, но получаются такие слезы, что сам удивляюсь, как до сих пор еще жив. Но, тем не менее, всех этих "героев Севастополя" я жестоко побил, и остаток пленил, будут теперь у меня вместо негров работать на солнышке, африканскую землю копать. А чтобы жизнь им медом не казалось, набрал армию в три сотни человек и теперь иду с ответным "дружественным" визитом в гости к "лаймам". Не хорошо ведь людей обижать, они у меня столько раз уже были, а я все никак не выберусь. Теперь и мне нужно было заплатить весьма неприятные долги. Так как если я сейчас не отвечу в полную силу, то британцы сочтут это проявлением слабости. Допустить такое нельзя, а то уважать меня совсем не будут.
Так что я с людьми перебрался через Драконовы горы, и теперь мы пограбим немножко этот Наталь. Нужно же распробовать его на вкус? Место клизмы изменить нельзя! Простой дружеский визит, развлечения ради. А так как людей у меня малая горстка, то я еще пригласил на "пир кровавый" и ближайших соседей англичан, зулусов. Пусть Кетчвайо проветрится! И черная курица может снести для меня белые яйца! Зулусам далеко не ходить не нужно, только речку Тугелу (Бычью) перейти и они уже в своих старых землях.
Конечно, рискую я сейчас очень сильно. Перережут британцы мне обратный путь через горы, и придется мне становиться твердым сторонником теории бегства без оглядки, продираться обратно, обдирая свои бока в кровь. " А когда ты отступаешь," — говорят мудрые люди на Востоке — "смерть стоит позади тебя и ваша встреча неизбежна". Что же, кто не рискует, тот не падает в пропасть!
Но поле боя сейчас для меня не главная опасность. И так и так, в итоге мне крышка, все мы рано или поздно умрем, другое дело, что, активно двигаясь мне, может быть, удастся прожить еще пять, десять или пятнадцать лет. А я же не собираюсь жить вечно? А сейчас моя жизнь не стоит и ломаной полушки. В многочисленных британских кабинетах сидят мудрые люди, которые занимаются тем, что решают, как же лучше всего мне умереть. А у них в запасе немало шаблонных трюков и фокусов. В любой момент нужно быть готовым, что меня убьют незатейливо, простенько, я бы даже сказал, похабно. Сделают элементарный, но хорошо отработанный трюк, на который попадаются и самые осторожные и самые осмотрительные. Купят, прельстят кого-нибудь из моих людей, наврут с три короба, надают обещаний, подошлют убийцу, подведут нужного человека. А тут в большом ходу пословица: "Наш хозяин — наш враг!" Попадусь и я, возможно так и умру с выражением крайнего удивления на лице.
Так что не нужно бояться, чему быть — тому не миновать. Естественно, что и я собираюсь давить британцев, где только смогу, не заботясь об излишнем гуманизме. Но и облегчать джентльменам их работу я не собираюсь, наоборот, буду ее им всемерно осложнять. Среди моих людей метод провокаций работает уже пару лет, все знают, что недоносительство приводит к большим неприятностям, а своевременный доклад кому следует, к весьма приятным премиям. Ездить же в Европу я сейчас не буду, пока что я "не выездной". Вот сейчас наши бойцы уже должны были забрать себе бывший португальский порт Мапуту в Мозамбике, так что позже, если нужно, то я смогу поехать, куда я захочу, а пока все связи с внешним миром у меня через британские территории. А там меня все ждут, не дождутся, все глаза уже проглядели, меня высматривая.
Так что главная задача, оставить территории будущей ЮАР за собой, и сделать тут второе русское государство, по замыслу архисложная, придется мне быть для ее выполнения чудным гением или сказочным джином, единым Наполеоном, а также Черчиллем, Сталиным и Рузвельтом в одном флаконе. При этом ни дождь, ни снег, ни темнота ночная, ни прочие неприятности, в расчет не принимаются, они не могут мне помешать в ее реализации. Тут на ошибках учиться, не получиться, второго шанса планом не предусмотрено. Но уже кое-какие наметки вырисовываются, как навести настоящий страх божий и ужас на зарвавшегося Джона Буля.
Мое воинство представляет собой 255 белых, в основном наемных буров, и 45 чернокожих зулусов, мне же будет противостоять в британской колонии Наталь 800 английских солдат, но также и население в 15–20 тысяч британских колонистов и 200 тысяч чернокожих и цветных жителей. Желательно мне привлечь на свою сторону потомков голландских колонистов, местных буров, их здесь тоже до 15 тысяч человек. Также я надеюсь, что мои 15 зулусских воинов, не мытьем так катаньем, приведут с собой войско зулусов из Зулуленда, которое отвлечет от меня внимание британцев.
Особо ничего придумывать я не собираюсь, буду сейчас пользоваться старыми добрыми многочисленными британскими шаблонами, они уже давно всем доказали, что можно заниматься геноцидом и прочими такими вещами и оставаться истинным не чистым на руку джентльменом, с высокой моралью и нравственностью. Если джентльмены не гнушаются заниматься подобными вещами, то и мне, как говориться, сам бог велел. Так что у меня большой выбор приемчиков: воевать нужно всегда чужими руками, щедро платить за английские скальпы, травить зараженными одеялами (от оспы все британцы поголовно привиты, хотя и препятствуют вакцинации тех же буров, но существуют и другие болезни) и прочее и прочее. Буду пользоваться инструментами из данного трофейного арсенала по мере надобности. Как признавал толстяк Уинстон Черчилль: "Историю пишут победители." А пара хороших идей может выиграть войну.
А вообще я здесь ненадолго, наступает весна и с сентября начинается понемножку сезон дождей. В сентябре дожди будут лить всего два-три дня, но сильные, а вот в октябре уже не меньше пяти дней и далее по нарастающей, так что, думаю, месяца мне здесь погулять вполне хватит.
ГЛАВА 2.
Рассмотрим теперь предстоящий театр военных действий. Как я уже упоминал ранее, Наталь — в переводе значит "Рождество", так эта земля была названа еще Васко да Гамой во время его плавания в Индию. 25 декабря он пристал к гористым берегам будущей провинции Наталь и сообщил потом в Европу, что жители, здесь строят дома из веток и травы, орудия труда изготавливают из железа, а украшения делают из меди, они очень приветливы и радушны. Наверное, это были племена коса, кафры, которые тогда еще не ушли на юг, зулусов в то время здесь быть еще не должно. Теперь местные называют это место землей зулусов, по-английски Зулуленд, в дальнейшем, после завоевания зулусов британцами через несколько лет, это будет провинция бедующей ЮАР Наталь-Зулу.
Но факт, что уже четыреста лет здешние негры активно торгуют с европейцами, с португальцами, а потом и с англичанами. Никакой изоляции, здесь оживленный торговый перекресток, все что нужно, Вам доставят прямиком из Европы или из Индии, были бы деньги.
Наталь- страна с одной стороны запертая горами, это Драконовы горы, они создают труднопроходимые барьеры для странствий местных африканцев. Высокие на севере, горы постепенно понижаются к югу, уступая место холмистой саванне. С гор стекают в океан многочисленные большие и малые реки, служившие естественными границами для различных племен. На севере плато переходит в огромную болотистую прибрежную равнину южного Мозамбика (просто идеальное место обитания мухи цеце, разносчика трипаносомиаза) и трансваальский вельд, находящийся далее от океана. В однообразной саванне то тут, то там выделяются плоские холмы- "копиес".
В холодный период ветры с океана приносят дожди, которые ускоряют рост трав сначала на прибрежных равнинах, а затем и дальше вглубь континента. Тут царит благоприятный "средиземноморский климат", настоящий рай для скотоводов, без мухи цеце, малярийных комаров и прочих паразитов, столь широко распространенных севернее, за великими африканскими реками Лимпопо и Замбези.
Племена банту, как и прочие негры, по мнению ученых, возникли в результате природных мутаций в районе Камеруна, в бассейне реки Кросс, и в дальнейшем распространились по всей Африке к югу от Сахары, от Бенина на западе, до Сомали на востоке. Во время этих странствий негры смешивались с пигмеями в джунглях Конго, с нилотами Судана, с арабами и берберами к югу от Сахары и бушменами и готтентотами на юге Африки. Так появились негритянские народы.
В 943 году арабский историк аль-Масуди писал, что Сафала — северный Мозамбик это граница поселений негров — "зинджей". Далее к югу жили "вак-вак" которые бродили голыми и язык их изобиловал свистящими звуками. Скорее всего это были маленькие желтые бушмены, они говорят, словно у нас куры кричат.
Современные мне ученые утверждали, что это были самые древние разумные люди на планете Земля. Останки "человека разумного" в пещере Джебель Ирхуд, в Южной Африке, дают экземпляры с самой ранней датировкой — 190–105 тысяч лет до н. э. (при этом отделение африканцев от не африканцев произошло немного позднее — примерно 100 тысяч лет назад). Любопытно также, что в наскальной живописи бушменов почему-то с древнейших времен фигурируют белые. В это же древнейшее время тут на юге Африки, также почему-то работали шахты, которые снова заработали спустя десятки тысяч лет, после возвращения европейцев в эти места.
Один из таких случаев имел место в Свазиленде, где одна шахта была датирована аж 60 000 годом до РХ. Англо-Американская корпорация, одна из ведущих рудо промышленных компаний в Южной Африке, дала археологам разрешение обследовать древние шахты в Свазиленде и в других районах. Археологи пришли к заключению, что разработка шахт велась "в течение значительного времени после 100 000 года до РХ".
Негроидные пришельцы банту изгоняли бушменов с исконных мест, иногда смешиваясь с ними. Границы многочисленных захватов банту определялись географическими факторами.
Так прибрежный коридор стал домом для множества племен относящихся к группе языков нгуни. Они дальше других негров банту зашли на юг. Авангардом нгуни выступали племена коса (кафров). Где-то в 1300 году коса достигли реки Умзимвубу в Натале, в 1593 году португальцы застали их у реки Умбата, а к 18 веку они добрались до Фиш-ривер (Рыбной реки) и расселились вдоль нее. Дальнейший путь им преградили буры, переселяющиеся к северу.
В глубине континента тремя большими группами расселялись представители другой языковой группы — сото. Они вначале заселили территорию Ботсваны, а уже отсюда пошли на юг и на восток до Оранжевой реки. На западе была пустыня Калахари, и только одному из племен — тсвана удалось заселить ее, остальные- сото, венда и лемба заселили северный и центральный Трансвааль.
Нгуни делятся на четыре большие группы, это коса живущие в Кафрарии, эмбо в Свазиленде, нтунгва в Зулуленде (севернее от реки Тугелы) и лала в Натале южнее Тугелы. До 1818 года, то есть еще 50 лет назад, никаких зулусов и в помине не было. Был небольшой клан в центральной части Зулуленда, который называл себя в честь своего легендарного вождя Зулу (Небо). Этот вождь после смерти своего отца, приблизительно в конце 17 веке, живущего где-то в Северном Трансваале долго бродил в поисках поселения и земли для выпаса скота, пока не нашел необитаемую страну — "равнину со всех сторон окруженную холмами". Португальцы застают предков зулусов еще неподалеку от Мапуту в южном Мозамбике и пишут что у них нет королей, а только инкози- деревенские старосты. В заливе Делагоа возле Мапуту до сих пор есть остров Иньяка, так раньше называлась страна зулусов. Потом, получив мудрый совет от португальцев, зулусы устремились в Наталь, открытый Васко да Гамой.
Тогда предки зулусов были крайне малочисленными. Если учесть, что сейчас по легендам зулусов правит Мпанде (Сторона Света), десятый вождь со времен исхода, то получается, зулусы появились в здешних краях где-то не ранее 1625 года. В легендах зулусов есть миф, что жена одного из вождей, пыталась избавиться от своего ребенка накормив его ядовитыми, по ее мнению зернами, сорго. Но ребенок не умер, а зулусы так получили начатки земледелия, используемые ими для приготовления опьяняющего пива. Но все же продолжают оставаться почти чистыми скотоводами.
Скот для них больше чем источник пищи. Владение скотом определяет здесь социальный статус, скот- главный выкуп за невесту, скот — главная жертва в религиозных обрядах. Загоны для скота- называемые португальским словом "крааль" — центр любого поселения. Если учесть что быки и коровы у них происходят не от одомашненного африканского буйвола, а от одомашненного индийского буйвола, попавшего в Африку через Древний Египет, то можно определить пути миграции этих древних скотоводов. Нил-озеро Виктория, далее районы возможных пастбищ вдоль восточного берега озера Танганьика, Малави и Замбия, верховья Замбези.
На побережье с водой проблем не было, и нгуни жили рассеянно, свободно, изолированными группами. Постоянного войска у них так же не было, только племенное ополчение, и вообще, раньше жили они довольно мирно. В этих райских условиях численность населения быстро росла и скоро превысила миллион человек. Уровень жизни при этом оставался предельно низким, хижины в основном дрянными, в них нужно было заползать как в нору, одежды и утвари было ничтожно мало, от сильных южноафриканских холодов людей спасали только звериные шкуры. Контакты с португальцами приводили к новшествам в сельском хозяйстве, сорго дополнили ячмень и кукуруза. Но теперь белые были уже и на юге, буры, и им тоже нужна была земля для ферм и пастбища для скота.
Переселяться новым нгуни уже было некуда. В 1779 году началась первая пограничная война между белой и черными расами, буры столкнулись с авангардом банту, начавшим захват Зуурвельда в междуречье рек Фиш (Рыбной) и Сандей (Воскресной). В 1806 году британцы изгнали две тысячи коса из Зуурвельда. Обратное движение вызвало настоящее столпотворение среди чернокожих. Потом на север пошли мулаты, полукровки гриква, ведомые Яном Блумом, вооруженные ружьями, они тоже терроризировали банту и гнали их обратно. У банту население постоянно росло, а плодородной земли оставалось все меньше и меньше. А для выпаса скота им требовались большие и привольные пастбища. Отливная волна с юга, откатившаяся от Фиш-Ривер, создала предпосылки для перенаселения в Зулуленде. Первым взялся за ум вождь одного из кланов нгуни — мтетве Дингивайо, выход он нашел в геноциде.
В Натале, в прибрежных районах к югу от реки Умфолози (Белой), жил большой клан мтетва. Эти люди брали себе жен из окрестных кланов, их было около четырех тысяч человек, и они владели очень хорошими землями. В начале века кланом правил старый вождь Джобе. Старый то он был старый, но умирать пока еще не собирался. Сын Тана решил помочь своему отцу переселиться в края вечной охоты. Он посвятил в свой план своего младшего брата Годонгвану, но старик опередил их. Воины вождя убили ночью Тану, а Годонгвану сумел убежать в темноту ночи с дротиком в спине. Благодаря заботам родной сестры он выжил, но, спасая свою жизнь, был вынужден покинуть землю мтетва. В предгорьях Драконовых гор он прибился к клану хлуби, где стал пастухом. Называл он себя теперь Дингисвайо (Тот кто страдает).
Однажды, пася свое стадо, он встретил белого путешественника Роберта Коуэна, который с несколькими носильщиками бечуанами (тсвана) и сото пробирался к португальцам в бухту Делагоа. Белый путешественник был прекрасно вооружен и обладал мастерством великого шамана, он вылечил больное колено вождя хлуби. В это время пришло известие о смерти старого Джобе, и Дингисвайо нанялся к Коуэну проводником. А потом Коуэн внезапно умер, (почему — тайна покрытая мраком, одинокий белый среди множества чернокожих всегда рискует получить камнем или топором по затылку, яд в пищу, или колючку в ухо во время сна) и Дингисвайо, как великий вождь, на коне и вооруженный ружьем, прибыл в родную деревню. Образ изгнанного Годонгваны прибывшим верхом на странном животном и владевшим оружием бога грома (оба достались ему в далекой стране) произвел на мтетва незабываемое впечатление. Уж не стал ли Годонгвана и сам божеством?
Ему покорились все окрестные кланы. Дингисвайо начал свою реорганизацию с армии. Теперь воины собирались не по деревням и кланам, а были организованы в полки. Коуэн, на свою голову, много рассказал смышленому негру как организованно военное дело у белых. Полки состояли из жителей разных деревень и кланов, но из людей приблизительно одного возраста. Так происходила ассимиляция кланов, создавалось большое племя. Другой особенностью правления Дингисвайо стало установление постоянных торговых контактов с португальцами. Посланники великого вождя постоянно находились в Мапуту, и Дингисвайо пытался монополизировать торговлю белых с внутренними районами Африки, выступая посредником в торговых операциях и постоянно формируя караваны, везущие слоновую кость и золото для португальской фактории.
Зулусы тогда были только одним из маленьких кланов подчинившихся Дингисвайо. Когда-то давно вождь Мандалела привел свой клан на берег реки Умфолози (Белой), унаследовавший ему сын Зулу нашел для себя новое место, люди клана стали называться ама-зулу (люди небес), после был Понга, за ним- Магемба, Джама, Ндаба. Во времена, когда к власти у мтетва пришел отец Дингисвайо, родился Сензангакона-отец Чаки.
Соседями зулу был клан элангени, близкие к ним по языку и обычаям. Их вождь недавно умер, и среди его детей была девочка по имени Нанди. Однажды молодой вождь Сензагакона встретил купающуюся Нанди и предложил ей поразвлечься по быстрому. Встречи продолжались, пока малолетняя Нанди не заявила вождю зулусов, что у нее внутри поселился жук, на языке зулу- Чака. У Сензагаконы уже было две законные жены, и Нанди осталась не у дел, хотя вождь держал ее вблизи себя, и спустя пару лет у Чаки родилась сестра Номбоза.
Нанди была для Сензагаконы временным увлечением, и он быстро охладел к ней. А вскоре маленький пастух Чака недоглядел за козой, и вождь прогнал опостылевшую любовницу вместе с детьми с глаз долой. Нанди с детьми ушла обратно в клан элангени. Там им пришлось несладко. Старшие сверстники издевались над чужаком Чакой за его торчащие лопухами уши и другие физические недостатки. Это причиняло Чаке такую боль, что он с детства проникся ненавистью к клану элангени и пронес ее через всю жизнь.
Скоро, в 1802 году страшный голод обрушился на Наталь. Чтобы не кормить лишние рты многострадальную Нанду вместе с Чакой изгнали из крааля племени. Нанду подобрал воин из клана квабе по имени Гвадеяна, жизнь Нанду с этим человеком была короткая, но счастливая, она родила ему сына Негвади.
Тем временем Чака вырос, ему исполнилось 15 лет и теперь и зулу, и элангени понадобился такой сильный и умелый воин. Чака выбрал зулусов, он пришел в крааль отца чтобы пройти обряд посвящения в мужчины, но получив из рук вождя Сензагаконы ритуальный мужской передник — умуча, он выбросил его и стал демонстративно ходить голым. Его изгнали в очередной раз, и теперь Чака вместе с матерью нашли приют в клане эмдлечене, который находился под властью мтетве, там они прожили еще шесть лет. Теперь у мтетве к власти пришел Дигисвайо и начал объединять под своей властью племена и кланы нгуни. Вначале это объединение происходило мирным путем, потом, заимев множество воинов, Дигисвайо начал применять силу.
Тем временем Чака вырос и заматерел, он превратился в огромного, сильного негра, ростом в 188 см. Он стал местным чемпионом по метанию дротика, выиграв соревнования, и заполучил в качестве приза своего первого быка. В стране, где почти все решала физическая сила, он мог теперь претендовать на место вождя родного клана, победив старого вождя в ритуальном поединке. Естественно, если бы дожил до этого счастливого момента, поэтому Чака еще шесть лет служил простым воином у Дигисвайо. Дигивайо довольствовался тем, что кланы нгуни подчинялись ему, входя в его конфедерацию, но Чака был экстремистом и считал, что "нельзя посадить на цепь собак войны", побежденный клан может выдвинуть нового лидера и тогда борьба продолжится, так что соперников нужно просто уничтожать поголовно. Так он начал привлекать единомышленников, к советам Чаки стали прислушиваться.
Сам изгой по жизни, Чака сблизился с кузнецами. У скотоводов зулусов, кузнецами, изготавливающими оружия были рабы племени розви (земледельцы из Зимбабве)."Розви — народ хитрый и скрытный, трусливые и вероломные потомки жадных до золота работорговцев, которых они называют мамбо. Династия мамбо была уничтожена разбойниками ндебеле, их собратьями — шангаанами из Гунгунды и кровопийцами ангони"-так писал европейский путешественник Фуллер.
До этого момента у зулусов были только дротики и копья, Чака же хотел себе новое оружие. Пограничный с мтетва клан мнонамби обладал лучшими кузнецами, к самому лучшему из них, Нгоньяме, и обратился Чака с мечтой о супероружии. Тут нужно было начинать с самого начала, переносные кузницы кочевников зулусов для этого не годились, нужны были новые печи, новые меха, новые инструменты. Нгоньяме сделал новое оружие- ассегай- нечто среднее между копьем и коротким римским мечом, для его изготовления применялись волшебные снадобья — человеческое сердце, печень и жир.
Наконец, клинок был готов, Чака убедился в его остроте, срезав несколько волосков на своей руке. Подобрав подходящее древко, мастер просверлил в нем отверстие, туда влили сок луковичного растения сцилла ригилифолия, вставили нагретый черенок клинка. Он схватился замертво. Потом древко обмотали твердой корой и затянули буйволиной кожей. Так родилось оружие, которое в умелых руках зулусов обеспечило этим чернокожим воинам десятки блестящих побед. За это чудо-оружие Чака отдал Нгоньяме одну корову. Пока готовилось оружие для отряда Чаки, он заставлял своих воинов упорно тренироваться. Марш броски на 60 км, босиком по камням и колючкам (Чака заставлял воинов отказаться от сандалий), бесконечные маневры и физические упражнения группами и отрядами закалили его бойцов.
Скоро все это пригодилось. Чака столкнулся в бою с отрядом Пунгеше, вождя племени бутелезе. За бутулезе пришел драться и брат Чаки — Бакуза (сын Сензагаконы и его младшей жены Салдабы). Когда Дигисвайо объявил о победе и окончании кровопролития, Бакузу нашли мертвым в грудах убитых, а клан Пунгеше признал свою зависимость от мтетве. А отличившийся в бою Чака стал официальным командиром полка. Далее Дигисвайо призвал к себе старого Сензагакону и рекомендовал ему назначить своим преемником Чаку, чему старый вождь был не рад, так как давно назначил своим наследником своего старшего сына Сигуяну. Да и вообще, от многочисленных официальных жен у него было два десятка законных детей, где уж вспоминать о незаконнорожденных? На военных советах у Дигисвайо Чака держался очень скромно, больше молчал, а если и высказывался, то всегда тихим голосом и робко, хотя его свирепость и смелость в бою всем была хорошо известна, так что Дигисвайо держал Чаку за тупого солдафона.
В 1816 году Сензагакона умер и Дигисвайо назначил Чаку вождем клана зулу, дав ему полк своих воинов, в качестве наблюдателей за выборами нового вождя. Чаке было тогда уже 29 лет, прибыв на место, он с чувством глубокого удовлетворения заметил тело своего брата Сигуяны, плавающее в ближайшем ручье. Остальных недовольных Чака начал уничтожать, но младший брат Дингаане сразу подчинился Чаке и уцелел. Уничтожив всякую оппозицию, Чака начал дрессировать своих зулусов, также как воинов своего полка, и вскоре начал требовать себе скот в качестве подарков от окружающих кланов. Свой крааль он назвал Булавайо- "Печальный убийца". Он любил войну, умел искусно вести ее, и не раз прославился на поле битвы военными подвигами. Всех своих подданных он поставил под ассегай, вооружив 350 мужчин и совершенно разрушив свое племенное хозяйство, работать должны были теперь другие и отдавать зулусам скот в обмен на сохраненные жизни.
Хотя еще был жив Дигисвайо и Чака был его вассалом, но он начал действовать самостоятельно. Вначале он напал на своих соседей элангени, те даже не сопротивлялись, так как совсем не ожидали нападения. Чака выстроил все мужское население и с наслаждением лично убивал всех, кто его обижал в детстве. После этого он решил выслужиться перед Дигисвайо и опять напал на бутелезе с вождем Пунгаше, хотя у тех было 600 воинов, больше чем у Чаки, и они уже подчинились Дигисвайо. В схватке Чака с легкостью отбил щитом все брошенные в него дротики врагов, а потом подбежал и разрубил вражеского воина своим ассегаем. "Нгалда"- "я поел" — прокричал при этом Чака. Бутулезе не продержались и часа, но прибывший с войском Дигисвайо прекратил эту резню. Уцелело всего несколько воинов бутулезе, они вместе со своим вождем, бежали к родственнику Дигисвайо, Звиде. Тот жил слишком далеко от мтетве и периодически объявлял себя независимым вождем, выходя из под контроля и терроризирую соседние племена. Звиде поспешил убить незадачливого Пунгеше, и присоединил его воинов к своему отряду.