Да, насели будущие родственники со всех сторон, так им хочется меня при себе оставить, — подумал я, и тут мне пришла в голову одна идея.
— Николай Васильевич, думаю, время еще есть, сходим с вами на завод, посмотрю, что да как. Хотел спросить, а мангал вы сможете сварить на работе?
Тесть горделиво улыбнулся.
— Струнин сварит все, что сваривается, и твой мандал тоже, А что это за херотень и на кой х… она нужна?
Спросив у Люды тетрадный листок, я нарисовал чертеж мангала и коптилки на ножках и отдал листок тестю с пояснениями для чего все это нужно.
Николай Васильевич уточнил, какой толщины нужно железо и, услышав ответ, сообщил:
— Сделаю, не вопрос. Сегодня вряд ли получится, а завтра к вечеру будут готовы. У нас обрезков такое размера, как грязи, даже у кладовщика просить ничего не надо.
Обговорив все вопросы, я приступил к завтраку. После ночных затрат, есть хотелось не по-детски.
Хоть Галина Михайловна и сказала, что на сегодня взяла отгул, оказалось, что без своей пекарни она не может прожить и дня. Поэтому нам придется перед походом в паспортный стол, зайти к ней на работу, чтобы проверить, как там идут дела без заведующей.
Люда, слушая нашу беседу, вдруг заявила, что одна дома оставаться не хочет, ей скучно, поэтому она идет с нами.
В связи с этим наш выход задержался на час. Для меня это было вполне привычно. Зато Галина Михайловна поглядывала в мою сторону с удивлением, видимо, терпение не входило в достоинства ее мужа.
Все-таки, Вытегра небольшой городок, поэтому дела здесь делаются быстро, даже пешком. В милиции Галине Михайловне пришлось писать заявление на согласие на прописку. Молодая девица в милицейском мундире с сержантскими нашивками поинтересовалась причиной, по которой меня прописывают, узнав, что я женюсь, вопросов больше не задавала. Покончив с приемом документов, она забрала мой паспорт и сообщила:
— Я отнесу документы на регистрацию и подпись, а вас, Александр Владимирович прошу пройти в одиннадцатый кабинет.
— Интересно, что еще им надо, — думал я, шагая по темному коридору.
Открыв дверь в кабинет, я невольно прикрыл глаза рукой, контраст между темным коридором и залитым солнцем кабинетом, был слишком резок.
Убрав руку, я увидел сидящую за столом молодую женщину — капитана милиции. Накрашенные яркой помадой губы приветливо мне улыбнулись. Грудной голос с мурлыкающими нотками спросил:
— Вы, по какому вопросу, молодой человек?
Да, будь на моем месте именно молодой человек, он бы уже начал бекать и мекать при виде черноволосой красавицы.
Но я то, не такой, я заметно старше и на меня такие штуки уже не действуют.
— Девушка из паспортного стола просила зайти к вам, — спокойно сообщил я.
Мурлыкающие нотки из голоса ушли, видимо капитан поняла, что ее чары здесь не работают.
— Да, я провожу беседы с уволенными в запас ребятами, — заметно суше сообщила она. — Вот вы, молодой человек, не хотели бы пойти к нам в милицию? Подумайте, это очень перспективная работа. Мы вас направим на учебу в школу милиции, если вы покажете себя, то может идти вопрос об учебе в высшем учебном заведении притом поступление без конкурса. После двух лет работы возможен перевод в ГАИ. Как вы на это смотрите?
— А почему вы о досрочной пенсии не сказали? — улыбаясь, спросил я.
Женщина звонко рассмеялась.
— А ты интересный мальчик, — продолжая улыбаться, сказала она. — Смысла нет, о пенсии рассказывать, никому из вас она пока не интересна. Кроме тебя больше никто этим вопросом не задавался. Так понимаю, что в милицию ты не пойдешь?
— Правильно понимаете, — ответил я. Мы распрощались, я отправился к паспортистке за документами.
— Для чего тебя в одиннадцатый кабинет вызывали? — пристали ко мне обе спутницы сразу.
— В милицию звали работать, — вздохнул я.
— Ты согласился?
— Нет.
— Ну и зря, надо было соглашаться, — в один голос заявили мама с дочкой.
— Блин! Да что же это такое! Все хотят за меня решить, куда идти и что делать. А вот хрен вам всем, буду поваром и точка, — думал я, направляясь с Людой в сторону загса.
Галина Михайловна давно нас оставила, умчавшись в свою пекарню, как будто там без нее не справятся.
В загсе никаких неожиданностей не произошло. Скучающая в тесной комнатушке пожилая женщина дала нам бланки заявлений. Подозрительно глянула на меня и, пробормотав:
— Совсем ведь мальчишка, — потребовала паспорта.
— Регистрация брака будет второго июля в 11 часов, прошу не опаздывать. Если вдруг передумаете, прошу сообщить заранее, — сухо сообщила она, отдавая назад паспорта.
Когда мы вышли на улицу, Люда с радостным визгом кинулась мне на шею. Видимо, поцелуям у дверей загса никто не удивлялся, поэтому на наши объятия никто не обращал внимания.
Закончив с поцелуями, мы отправились в сторону дома.
Я потянул Люду в сторону спальни. Но та покачала головой.
— Мама скоро придет, надо обед разогреть. Можешь переодеться, если хочешь.
— Вот так и обламываются мечты, — подумал я, скидывая в спальне пропотевшую рубашку и одевая свежую. Какая-то несообразность царапнула глаз, когда я посмотрел на себя в зеркало. Глянув внимательней, я понял, что кубики пресса выделяются рельефней, чем было несколько дней назад. Но после того, что случилось со мной, ранее это была такая ерунда, что я даже не заморачивался этим обстоятельством.
Тем не менее, покрасовался еще немного, напрягая мышцы и поворачиваясь в стороны. Еще не так давно смотреть на себя было не очень приятно. А кому приятно на себя смотреть в семьдесят лет?
— Собой любуешься? — раздался насмешливый голос Люды. — Тебе армия на пользу пошла, вон мышцы, какие нарастил.
Она подошла ближе и положила ладонь мне на грудь. Я привлек девушку к себе и начал целовать.
— Ладно, я согласна, пошли скорей, пока мама не пришла, — зашептала она мне в ухо, щекоча его горячим дыханием.
На обед теща так и не появилась, молодец, понимающая женщина. Поэтому мы пообедали без нее, а немного погодя отправились снова в город. Надо было зайти в больницу, в отдел кадров, а также в автошколу, узнать, сколько будет стоить учеба.
В отделе кадров моему визиту особо не обрадовались. В принципе, местная кухня была понятна. Если бы Люды не было рядом, мне просто сказали, что свободных ставок санитаров нет. Но Люда была со мной, и такого при ней говорить было нельзя. Ведь она и ее коллеги катались вдвоем с водителем, а ставки санитаров занимали левые люди.
Поэтому завкадрами отфутболила нас к главному врачу.
Дальше я действовал уже из спортивного интереса.
— Люда, не вздумай ему говорить, что собираешься увольняться через месяц. Лучше вообще молчи, говорить буду я, — первым делом пришлось предупредить девушку.
Главный врач сухощавый лысоватый брюнет лет сорока встретил нас приветливо. Усадил за стол и внимательно выслушал.
Он тоже бы с удовольствием послал бы меня в известное место, и если бы знал, что Люда будет увольняться, так бы и сделал. Но не получилось. Пришлось ему, сделав приличное выражение лица, поставить визу на моем заявлении: «Принять на работу».
Поблагодарив, мы отправились обратно к кадровичке. Та удивленно глянула на подпись главнюка после чего взяла у меня паспорт, военный билет и трудовую книжку и приступила к оформлению.
— Саша, ты так внушительно разговаривал с Евгением Федоровичем, что я испугалась, его у нас все боятся, даже главная сестра перед ним на цырлах ходит — уже на улице призналась мне Люда. — Я тоже так хочу научиться.
— Какие твои годы, милая, научишься, — ответил я с улыбкой.
— Не смейся, несчастный! — Люда замолотила меня по спине своими кулачками. — Мы с тобой с одного года.
Мне очень хотелось сказать, что ты, милая, через несколько лет свой возраст, вслух называть не будешь. Но удержался, зачем портить настроение девушке, годы и так бегут очень быстро.
Время подходило к четырем часам, но я решил зайти еще в местный ДОСААФ и уточнить насчет учебы в автошколе.
К моему счастью, группа платников еще не была укомплектована, поэтому я был встречен доброжелательно. От начальника автошколы, видимо бывшего гаишника несло, как от пивной бочки, но он вполне здраво рассказал, что, когда и как. Оказалось, что учеба стоит сто шестьдесят рублей и продлится ровно пятьдесят дней. На вопрос, можно ли будет иногда пропустить одно два занятия, Петр Ильич оценивающе посмотрел на меня и буркнул:
— Договоримся.