— Вот как. И почему?
В глазах Доминика горела нескрываемая ревность. Я тщетно пыталась придумать мало-мальски правдоподобную отговорку, но на ум не приходило ничего. Доминик прав — затягивать с объяснением не следовало. Но внутри всё сжималось при одной мысли об этом…
— Ты так боишься его ранить? — голос Доминика звучал зловеще. — Или не уверена, что сможешь?
— Конечно, я не хочу, чтобы он страдал…
— О том, что ему придётся страдать, тебе следовало думать раньше.
— Раньше? Насколько раньше? — тут же вскинулась я. — Не я сделала его бессмертным и не помню, чтобы просила об этом тебя!
— Я уже не пожалел сотню раз! Как бы ни старался, не могу забыть, что он для тебя значил. Нужно было просто убить его…
Удивительно, насколько со временем меняется наше восприятие, и то, что раньше приводило в ужас или ярость, позднее вызывает совсем другие эмоции. Слова Доминика о желании расправиться с Винсентом оставили меня равнодушной, но затаённая боль, сквозившая во взгляде, пронзила насквозь. Я мягко приложила кончики пальцев к его губам.
— Почему ты не видишь очевидного? Если он значит для меня так много, почему, едва освободившись, я бросаюсь к тебе? Что бы ни связывало нас с Винсентом в прошлом, в настоящем для меня нет никого, кроме тебя…
Доминик судорожно стиснул мои плечи, видимо, не отдавая себе отчёта в силе хватки. Порывистые поцелуи покрыли мои щёки, лоб, шею…
— Я хочу тебя только для себя, всецело, безраздельно… Чтобы только я был рядом с тобой, только я к тебе прикасался, чтобы ты думала только обо мне… Скажи, что хочешь того же…
Чуть отстранившись, я с нежностью посмотрела в пылающие янтарные глаза.
— Моё сердце билось для тебя, когда я была человеком. Ради тебя же оно остановилось навсегда. Я не побоялась вечного проклятия, чтобы быть с тобой… Так кто ещё должен быть возле меня, если не ты? О ком, как не о тебе, я могу думать?..
Губы Доминика едва заметно дрогнули, ладони зарылись в мои волосы.
— Любовь моя…
Уже ближе к рассвету я под пытливым взглядом Доминика согласилась отправиться в один из его домов. Это была небольшая вилла в Тоскане — лёгкое утопающее в зелени строение с большими окнами и высокими потолками.
— Думаю, будет достаточно очертить круг только в спальне, — шутливо проговорила я. — Иначе ты не сможешь попасть в свой собственный дом.
Доминик, улыбаясь, наклонился ко мне.
— Без тебя делать мне в нём нечего. А с тобой никакая его часть, кроме спальни, меня не интересует. Кстати, она более чем просторна. Надеюсь, той земли, что ты взяла с собой, хватит.
Рассмеявшись, я оглянулась на оставленный у стены сосуд… и буквально остолбенела… В нескольких шагах от нас в арочном проёме стоял Винсент. Я поспешно отодвинулась от Доминика, испытывая одновременно смущение, раскаяние и злость. Доминик, конечно, почувствовал приближение Винсента и, конечно, нарочно меня не предупредил. Винсент неторопливо вышел из полумрака. Доминик не произнёс ни слова. Взгляды обоих с удивительно похожим выражением ожидания впились в меня. Я чувствовала себя загнанной в угол и изо всех сил боролась с малодушным желанием просто исчезнуть. Но это бы не дало ничего, кроме отсрочки, и я покорно повернулась к Винсенту.
— Винс… Этот разговор запоздал на год. Но откладывать его дольше не имеет смысла…
Лицо Винсента помрачнело, он кивнул в сторону входной двери и исчез.
— Надеюсь, ты веришь мне хотя бы настолько, чтобы позволить поговорить с ним наедине, — обратилась я к Доминику.
Сложив на груди руки, он насмешливо прищурил глаза.
— Я буду видеть вас из окна.
Винсент ждал в глубине окружавшего виллу сада. Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, он нарушил молчание первым:
— Я не буду облегчать тебе задачу. Придётся самой произнести всё, что ты должна мне сказать.
— Ты бы и не смог её облегчить, даже если бы хотел. Винс… мне так жаль…
— Что именно?
Винсент изменился. Не только внешне. Теперь в нём чувствовалась жёсткость, которую раньше в сочетании с ним было даже трудно представить. Я лихорадочно пыталась подобрать правильные слова. Он грустно усмехнулся.
— Это так трудно выговорить?
Я постаралась взять себя в руки, с трудом выдерживая его взгляд.
— Я стала бессмертной по доброй воле — ради Доминика. Нужно было сказать это тебе год назад, когда мы оба ещё были людьми…
— И что бы это изменило?
— Ты… ты бы остался человеком… Сохранил свою жизнь…
— Мою жизнь? Ты имеешь в виду, то, что от неё осталось.
— Винс…
— И не начинай снова этот вздор про семью и друзей! Для того, чтобы продолжать жить как ни в чём не бывало, я слишком любил тебя!
— Любил? — невольно переспросила я.
— Не знаю, как определить то, что испытываю к тебе теперь… Это чувство изменилось вместе со мной, став сильнее и мучительнее во много раз. Я умер, думая о тебе, и ожил с той же мыслью.
— Винс, прошу тебя, не продолжай!.. — взмолилась я. — Я бы отдала половину своего бессмертия, лишь бы вернуть всё обратно!
— Но ты этого не можешь. И никто не может.
Отвернувшись, я прислонилась лбом к стволу дерева. Сколько раз я мысленно представляла этот разговор, вроде бы находила нужные слова… Но сейчас их не было, остались только горькое сожаление и беспомощность. Я чувствовала, что Винсент стоит за спиной, но не находила в себе сил обернуться.
— Посмотри на меня, — он словно прочитал мои мысли.
Сделав над собой усилие, я подняла голову. Лицо Винсента едва заметно наклонилось к моему.
— Что значу для тебя я?
— То же, что и раньше. Ты мне дорог и что так будет всегда. Но, чтобы ответить на твои чувства, я должна испытывать к тебе то, что испытываю к Доминику…
Винсент глянул на моё запястье, по губам пробежало подобие улыбки.
— Мои часы.
— Я собиралась вернуть их тебе… Правда, они всё ещё с освящённой землёй… Я могу к ней прикасаться — благодаря этому и избавилась от Арента. Но я найду другой оберег, а часы…
— Нет. Я хочу, чтобы они остались у тебя.
В его взгляде больше не было ни боли, ни горечи, только задумчивость.
— Наши страсти не подчиняются нашим желаниям. Поэтому не могу винить тебя ни в чём. Но не вини и ты меня.
— За что?..
Он улыбнулся, на мгновение став прежним Винсентом.
— За что бы то ни было.
В следующую секунду я уже смотрела в пустоту — Винсент исчез.
— И как он это воспринял?
Я обернулась. В нескольких шагах от дерева стоял Доминик.
— Не смотри так, — он протестующе поднял руку. — Как и обещал, я не отходил от окна.