— Я ведь говорил, что смертные с твоей способностью были обречены во все времена. Тебе, первой и единственной, я предоставляю выбор: последовать за ними или за мной.
Выбор… Снова мне вспомнилась старуха из моего детства.
— Всё дело в выборе, — как-то сказала она. — Он есть у каждого, но не каждый может им правильно воспользоваться. Я вот не смогла… А ты запомни: рано или поздно и тебе придёт время сделать выбор. И тогда поступи так, чтобы, стоя на пороге вечности, могла смотреть в неё без страха.
Но есть ли он у меня? По какой-то причине вампир, наблюдавший за мной с невозмутимым видом, уже решил, что превратит меня в подобное себе существо, и угроза меня прикончить — всего лишь угроза. Он просто играл со мной, уверенный, что последнее слово в любом случае останется за ним. Да и как я, слабое человеческое создание, могла бы ему помешать? Никак — это мы понимали оба. Но кто знает наперёд, что произойдёт в следующую минуту, через час, через день? Какими бы сверхъестественными силами он ни обладал, знать будущее ему не дано, как и мне. То есть хотя бы в этом мы равны.
Я сделала глубокий вдох.
— Мой ответ будет зависеть от твоего!
— Чтобы получить ответ нужно прежде задать вопрос.
— Ты сказал, во мне нет страха смерти. Это не так. Я боюсь смерти, как и всякий человек… Но то, что предлагаешь ты, пугает не меньше. Тем более, что я понятия не имею, что именно ты предлагаешь. Если бы ты дал мне время привыкнуть, прежде чем…
— Погрузиться во мрак, не погасив при этом факела. Это то, чего ты хочешь?
— Думаю, я имею право узнать, во что должна превратиться.
Неторопливо обойдя вокруг меня, он остановился за спиной, очень близко, почти касаясь моего тела… Но, казалось, что за мной — пустота. Ни дыхания, ни биения сердца…
— И если я не исполню твоей просьбы…
— Мне нужно лишь время… Для тебя ведь оно вообще ничего не значит…
Мгновения тянулись бесконечно. Я чувствовала исходивший от него холод. А что чувствует он — моё тепло? И решает, вытянуть его из меня сейчас или чуть позже?..
— Хорошо, — его шёпот раздался над самым ухом, и я невольно сжалась. — Я дам время, которое ты просишь.
Ноги подогнулись сами собой, я опустилась на пол и уткнулась лбом в согнутые колени. В комнате, кроме меня, уже не было никого — Арент исчез. И я бы в самом деле не пожалела жизни, только бы он исчез навсегда…
На следующий день я отправилась в редакцию. До конца недели меня там не ждали, но я испытывала почти физическую потребность побыть среди людей. Переступив порог офиса, я почувствовала себя выходцем из готического романа, попавшим в реальный мир, который на самом деле был иллюзией. Слоняясь от стола к столу, смотрела на коллег, словно видела их впервые в жизни. Обыкновенные люди, занятые обыкновенными делами, привычные разговоры о простых вещах. Неужели всё это, такое реальное, сменится совершенно другой реальностью, как только сядет солнце?..
— Здравствуй, дорогая! Куда пропала?
Я подпрыгнула от вопля Габриэлы — хронически радостной, шумной коллеги, общества которой обычно старательно избегала.
— Миллион лет тебя не видела! — всплеснула она руками. — И виноват в этом какой-нибудь тип, я права?
Кроме патологической жизнерадостности, у Габриэлы была и другая болезнь: маниакальная потребность знать всё про всех. Даже не знаю, что дёрнуло меня сейчас ввязаться в игру: я мечтательно улыбнулась. Габриэла издала восторженный стон.
— Так и знала! Кто он? Как выглядит?
— Засмотришься!
— А лет, лет сколько? — выдохнула она.
Я едва подавила улыбку.
— Пара сотен.
— Старый? Э… я хотела сказать, в возрасте? А зовут как?
— Чезаре Борджия, — небрежно бросила я.
Габриэла наморщила лоб.
— Что ещё за…
— Не что, а кто. Сын Святейшего Отца католической церкви Александра VI, герцог французской провинции Валентинуа, выдающийся полководец, знаменосец церкви и вообще личность неординарная.
На лице Габриэлы отразилось глубокое разочарование, и я расхохоталась:
— Читаю про него книгу, так что мы теперь не разлей вода. Чем не жених?
— Ну, если нравится водить дружбу с мёртвыми парнями, которым несколько сотен лет, то почему бы и нет.
Смех застрял у меня в горле. Резким движением я дёрнула рукав свитера, скрывавший посиневшие ранки на запястье и показала их Габриэле.
— Поранилась тут на днях. Прямо над веной! На что, по-твоему, похоже?
— В смысле, на что? На попытку самоубийства?
— Чем? Гвоздём? — буркнула я. — По-моему, очень похоже на укус.
— Дорогая моя, и кто вздумал тебя кусать? Насмотрелась ужасов про всякую нечисть? Это выдумка, на самом деле ничего такого не бывает.
Усмехнувшись, я опустила рукав. В этой реальности существам вроде вампиров в самом деле не было места. Действительностью здесь был бестолковый разговор с Габриэлой, приветливое помахивание рукой проходившего мимо Стивена, щелканье компьютерных клавиш, гул человеческих голосов… Что я теряла, лишившись всего этого? Ничего, о чём стала бы сожалеть. Но что тогда побуждало меня цепляться за эту жизнь, в которой суеты было больше, чем смысла? Ответ был один: страх. Меня пугала вечная жизнь, так сильно отличавшаяся от той, что описана в Великой Книге.
Я добралась домой засветло. Отключила мобильный, заварила чай… Пожалуй, зря я ходила сегодня в редакцию. Этот день среди людей не принёс ничего, кроме ещё большего беспорядка в мыслях. Я уже не пыталась в них разобраться — они хаотично носились в голове, практически не причиняя беспокойства.
Наступили сумерки, а я всё ещё сидела за столом, согнувшись над чашкой с остывшим чаем, к которому так и не притронулась. Тело занемело, я выпрямилась, не глядя отодвинула чашку, но она во что-то уперлась… и я с немым ужасом уставилась на улыбающееся лицо Арента, удерживавшего мою чашку указательным пальцем. Он возник в комнате из ниоткуда, так же как неделю назад из ниоткуда появился в моей жизни… Моя реакция ему не понравилась, мертвенное лицо помрачнело.
— Не смотри так, словно я вызвал Цербера из преисподней. Ты знала, что я приду.
— Да, — шёпотом подтвердила я. — И ждала тебя…
— Это радует, — он кивнул в сторону двери. — Надеюсь, ты не против прогулки?
Мы шли по пустынной улице. Свет редких фонарей время от времени выхватывал бледное лицо вампира, тенью скользившего рядом. Тьма окутывала его высокую фигуру, делая движения невидимыми. Я слышала звук только собственных шагов — его поступь была бесшумна. Будто ночь несла его, повинуясь его воле.
— Арент, — как же странно произносить имя этого существа вслух…
Он устремил на меня взгляд холодных светящихся глаз.
— Таких, как ты, много?
— Если охотников становится слишком много, рано или поздно им не на кого будет охотиться. Число мне подобных установлено таким образом, что наше количество не ставит под угрозу наше существование.
— А ваши жертвы? Что происходит с ними?
— Умирают.
— Умирают и всё? Разве они не становятся…
— Конечно, нет, — в его голосе прозвучало презрение. — Чтобы стать подобными нам, недостаточно послужить кому-то из нас пищей. Одно из наших имён означает "избранные". Каждый из нас был в своё время избран кем-то, кто раньше был избран кем-то до него — и так до самых истоков нашего существования. Никому не известно точное число первых бессмертных. Известно лишь, что все они были созданы Старейшим. Но им уже не была дарована роскошь прихоти. За всё своё существование бессмертный может создать лишь одного подобного себе.
— То есть, сделав бессмертной меня, ты уже не сможешь никого обратить? Никогда?..
— Мне это и не нужно. Свой выбор я сделал.
— И тогда смогу обращать я…
— Да. От меня эта сила перейдёт к тебе.
Какое-то время мы шли в молчании, пока я опять его не нарушила:
— Когда был обращён последний?