Вон яблоня, вон тот чердак, из которого выпустил кошку безграмотный мальчишка-похититель. А вон и сама Фили, стремительно исчезла с подоконника, разглядев Дженни рядом с домом хозяйки. Странно, ей что, не понравилось прыгать по веткам и кататься в ладони тролля? Глупое животное.
— Так зачем мы здесь? — снова спросил Морко.
Дженни уже привычно и очень профессионально загадочно улыбнулась… обошла вокруг яблони… С какой крыши ей помахал трубочист? Ага, вот она.
— Морко, гляди вон туда, на крышу. Что ты там видишь? Ну же, гляди внимательно!
— Там что-то лежит, — заметил Квестин. — Метла? Нет. Что там, Морко?
— Щетка трубочиста. И еще какие-то принадлежности. Явно тоже вещички трубочиста, потому что они черные, вымазаны в саже.
У гоблинов отличное зрение. Дженни-то разглядела только щетку. Но и того хватило, чтобы сообразить.
— Так вот, — принялась она рассказывать, — когда я снимала кошку с этой яблони… помните миссис Фортлекс? Нашу первую клиентку? Ах да, вам же больше понравилась вторая. Кстати, миссис Сервейс тоже побывала здесь и видела, как я лезу на дерево, помните, она говорила? При этом на крыше торчал трубочист, он наблюдал за мной.
— Это важно? — уточнил гоблин. — Я не сомневаюсь, что трубочистам есть, чему у тебя поучиться в искусстве лазить на всякие высокие места. Может, он просто набирался опыта.
— Он помахал мне рукой, потом убрался, бросив свое барахло. Это важно, Морко, не сомневайся. Как видите, трубочист не явился за щеткой за все время, что мы с мистером Квестином провели на войне. Подозрительно? Нет-нет, это еще не все. Вспомните историю, которую рассказал нам Джек Джек. Некий трубочист жаловался, что его ограбили, раздели, он всю ночь провалялся связанный где-то в подвале.
— Трубочист?
— Он самый. Пострадал этот человек в ту самую ночь, когда погиб лорд Ферфейс. А поутру тот, кто его раздел и проник в дом лорда через дымоход в облике трубочиста, убрался с Вулкана и помахал мне с крыши. Помните, в дом жертвы убийца проник неведомым путем, потому что окна и двери были заперты изнутри? Но дымоход-то не был заперт. Собака не залаяла, потому что убийца был в одежде трубочиста, того самого. Трубочист не раз работал на Вулкане, собаке запах одежды был знаком.
На самом деле, требовалось еще уточнить детали. Например, тот ли трубочист был ограблен, который работает на Вулкане? Его ли инструменты сейчас лежат на крыше? Был ли вместе с одеждой украден многоразовый пропуск на Вулкан, о котором говорил Шон Клаппер? Ну, и еще всякие мелочи. Но, во имя Хогорта, бога мелочей и совпадений, разве не очевидно, что все приметы сойдутся? Теперь, когда Дженни изложила главное, проверкой могут заняться и Квестин с Морко, а настоящие детективы — те, что загадочно улыбались все утро — имеют право завалиться спать.
Только вывалив на спутников все свои гениальные догадки, Дженни ощутила, что действительно хочет спать и что вообще-то остался не исполненным еще один гениальный план: выспаться после возвращения с войны. Подозрения, которые до сих пор теснились в голове и требовали выхода, поддерживали ее, но теперь-то она точно заслужила отдых.
В общем, она позволила усадить себя в коляску ужасно подозрительного извозчика, и детективы покатили к себе, на Горшечную улицу. Большую часть пути она проспала и после уже едва могла вспомнить, как попала в свою комнату. Извинением этому провалу в памяти могло служить лишь то, что она, кажется, и не просыпалась. Когда коляска остановилась у дома номер восемьдесят четыре, и пришлось, зевая и потягиваясь, плестись к себе.
Глаза Дженни при этом не открывала. Или все же моргала пару раз? Потому что кое-какие отрывочные воспоминания вроде бы остались. Кажется, в этот раз никто не целился в нее из арбалета в дверях? Ага, значит, и Морко тоже слишком устал, чтобы сделать все по правилам, как у них заведено.
Во всяком случае, проснулась она поутру в собственной кровати, что уже было хорошо. Плохо было то, что проснулась она от громкого стука в дверь. Похоже, новый день опять получится беспокойным. Хотя, с другой стороны, что в этом плохого?
Когда она оделась в благопристойное и неудобное платье, привела в порядок волосы и явилась в кабинет, Квестин уже вовсю беседовал с посетителями. Впрочем, пропустила она совсем немного. Гости только-только расселись на стульях перед «дядиным» столом. Наверное, этому предшествовал долгий ритуал приветствия, принятый в этом доме? Морко целился в них из арбалета, хмуро расспрашивал о цели прихода? Хотя нет, слишком уж непринужденный у них вид, у газетчиков.
В кабинете Квестина на стульях сидела та самая пара журналистов из «Вечернего Эверона», которая поднималась вчера на Вулкан. Солидный плешивый Рудольф Ковес и Гай Сарам с потенциальным землетрясением на голове. Когда Дженни возникла в двери, оба развернулись в ее сторону и в их глазах появилось голодное выражение. Она выставила перед собой блокнот, как щит, и твердо заявила:
— Доброе утро, господа.
Приветствие не помогло. Алчность в глазах репортеров не пропала.
— Мисс, мой помощник утверждает, что вы участвовали в переговорах лорда Истригса-младшего с принцем Сакхлихом. Мой коллега писал об этом.
Мистер Сарам продемонстрировал номер «Вечернего Эверона» с историческими словами Дженни, а кудрявый Гай протарахтел скороговоркой:
— Говорю им, это она, она! Я ничего не забываю, я сразу узнал!
Трудная у него жизнь, подумала Дженни. Не забывать, это тяжелая участь, ведь в жизни хвастунов всегда много разочарований. И о каждом он помнит.
— Господа, у нас детективное агентство, — перебил его Квестин. — Если мы можем быть вам полезны, изложите свои пожелания.
— Мы хотим взять у мисс интервью, — заявил старший газетчик. — Как у очевидца событий. Эверону нужны ваши слова!
— Вот еще, — выпалила Дженни, — ничего я не хочу рассказывать. Вчера мы занимались самой обычной рутинной работой. Ну, знаете, скучные разговоры, однообразные вопросы, бестолковые ответы… Эверон помрет от тоски.
Ей пришло в голову, что эти двое каким-то образом пронюхали о ее гениальной догадке насчет трубочиста и охотятся за этой великой тайной. Может эти два хитреца выслеживали из с Морко и Квестином от самого Вулкана? Газетчики, они такие, они могут пронюхать обо всем, так говорят в городе.
— Нет, нет, мисс, — Гай привстал со стула, и Дженни заранее зажмурилась, боясь его маленького землетрясения. — Мы не о вчерашнем. Расскажите о своей встреча с его милостью генералом Истригсом. Вы стояли рядом с ним, вы стали свидетелем исторических событий.
— Каков он вблизи, как он расположен к людям невысокого происхождения, — подхватил мистер Ковес, — как он прост в общении с народом и как благодаря этому заслужил любовь войска?
— А, всего-то… — Дженни успокоилась и даже перестала прятаться за блокнотом. — Вам нужен всего-то рассказ об Истригсе. А я уж решила, что придется рассказывать, как я возглавила атаку тяжелой кавалерии, как мы отважно врезалась в ряды неприятеля и рубили его на маленькие кусочки. Вот такие.
Она показала пальцами размер кусочков.
Вот что им, значит, нужно! Для каких-то политических целей представить заносчивого Сертиаса другом простых людей, да еще чтобы Дженни им в этом помогала. Думали, она какая-то провинциальная дурочка и растает, если ее расспрашивают для газеты? Нет уж, она столичная дама и отлично знает, как репортеры искажают правду в своих статейках. А Сертиас Истригс — заносчивый каменный болван. Эта статуя хочет прикинуться человеком? Пусть сам выкручивается, она не будет ему помогать.
— Но мисс, — с приличной и солидной укоризной изрек старший репортер, — как вы можете так говорить? Его милость выиграл для Эверона великую войну, он служит Отчизне в трудный час. Народ желает знать о своем герое. И кто, как не вы, очевидец его подвигов, мог бы поведать о достоинствах нашего великого полководца!
Ну да, а еще его папаша финансирует вашу газету, подумала Дженни. Но так говорить неприлично, поэтому она выразилась иначе:
— Генерал Истригс не самое интересное из всего, что я пережила на Гранделине. Видели бы вы мой поединок с принцем Сакхлихом… Но нет, наоборот. Хорошо, что вы его не видели. Вы бы померли со страху.
А если бы выжили, то переврали бы все в своем репортаже. И это тоже она не стала говорить вслух.
— Но все же мисс, — упрямо и солидно молвил Рудольф Ковес, — ваш гражданский долг поведать миру правду. Как представитель нашего издания…
Он не смог закончить фразу, потом что кудрявый Гай начал смеяться. Кудряшки на его голове пришли в хаотичное движение, стул под ним скрипел, он трясся, всплескивал руками и повторял:
— Ха-ха-ха! Атаку тяжелой кавалерии… Ха-ха-ха, ох, миссс…. Ха-ха-ха, поединок с принцем Сакхлихом…Ой, умора!
— Ах, так? Умора?
Дженни нравилось, когда все вокруг веселятся, и вообще-то смех Гая был приятный, добрый… но есть все же некие принципы, которые следует отстаивать. Например, ее поединок с Погонщиком Ветра, здесь не должно быть и тени сомнения. Она высочила из кабинета и помчалась к себе. Когда вернулась, держа в руках знаменитый меч с сапфиром в рукояти, почти ничего не изменилось. Гай уже перестал смеяться, он утирал выступившие от смеха слезы. Старший репортер снова завел свое бормотание:
— …и я прошу вас, мистер Квестин, повлиять на племянницу. Вы же можете объяснить ей, как старший родственник, что такое ответственность. Мисс Дженнифер фигурировала в репортаже с Гранделина, наш художник изобразил ее на иллюстрации рядом с его милостью. Читатели обратили внимание на этот эпизод, потому что в репортажах о войне нечасто фигурируют дамы. Посему было бы весьма желательно и даже необходимо…
Квестин слушал и кивал с кислым видом, из чего Дженни заключила, что он на ее стороне и решительно предъявила газетчикам свой трофей:
— Вот меч Сакхлиха, добытый мной в бою, ясно? Мистер Сарам изволил посмеяться над моими подвигами? Так вот вам доказательство. Можете убедиться, что встреча с его милостью Истригсом-младшим была лишь мимолетным эпизодом в моей славной военной карьере. Не хочу даже вспоминать о таких мелочах.
Да было бы о чем вспоминать! Об этой каменной статуе! Об этом заносчивом… высокомерном… В груди начал закипать огонь, и вот тут-то Дженни испугалась: ой, ведь нужно держать себя в руках! Чудовище внутри только и ждет случая, чтоб вырваться на свободу. От страха, что не сдержится, даже в холод бросило. Она умолкла и стиснула рукоять меча.
— Итак, господа, — вмешался Квестин, — моя племянница не имеет желания отвечать на вопросы. И я ее прекрасно понимаю. Война не самое подходящее дело для девушки, ей лучше забыть обо всем, что мы испытали. Если это была единственная причина вашего визита…
Он поднялся из-за стола, давая понять гостям, что и им самое время встать и покинуть этот дом. Тем тоже пришлось встать со стульев, но старший сделал еще одну попытку:
— Прошу вас все-таки подумать над нашим предложением. Я готов предложить вам разместить рекламу агентства «Добрая надежда», а это интервью могло бы послужить к тому, чтобы привлечь внимание.
— Можете не сомневаться, что мы обдумаем ваше предложение. Морко! Проводи посетителей.
Гоблин заглянул в кабинет и приветливо улыбнулся, демонстрируя клыки. Осень убедительное приглашение. Когда дверь за газетчиками закрылась, Квестин задумчиво потер подбородок.
— А ведь реклама нам бы не помешала. «Вечерний Эверон» солидное издание.
— Но я не хочу вспоминать этого лорда и, тем более, врать о том, какой он добрый и милый в общении с простым народом. Он же нас ни в грош не ставит, на самом-то деле. Двигает людьми, как фигурами на игровой доске. А уж как художник «Вечернего Эверона» меня изобразил на иллюстрации, это ж просто смех! — она немного подумала. — А что, нам в самом деле нужна эта реклама?
— Не настолько нужна, чтобы пересиливать твое нежелание, — решительно отрезал Квестин. — Наши дела сейчас превосходны. Мисс Сервейс выплатила неплохой гонорар, управитель Готвинга будет присылать по десять талеров ежемесячно. Кстати, пока ты спала, я составил для него первый отчет. Лорд говорил, что будет отдельно платить нам за всякую информацию о Черной Руке, и я изложил твою версию насчет трубочиста. Надеюсь, это достойно премии.
— Конечно, достойно, — закивала Дженни, тиская меч Сакхлиха. — А чем мы займемся сейчас?
— Я думал нанести визит Джеку Джеку и узнать адрес того малого, которого ограбили, трубочиста. Если у нас есть зацепка, нужно проверить, какую пользу мы сумеем из нее извлечь.
— Я с тобой. Мне необходимо отвлечься после общения с прессой, нужно что-то простое и понятное. Джек Джек вполне подойдет.
Заведение Джека Джека сияло. С тех пор, как Дженни была здесь в прошлый раз, еще до путешествия на Гранделин, роскоши прибавилось. Вывеску с громогласным девизом «ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТВО ДЖЕКА ДЖЕКА!!! ИСПЫТАЙ ЕГО — ТЫ ОБАЛДЕЕШЬ!!!» совсем недавно обновили, причем использовали алую и золотую краску, эти цвета бросались в глаза, заставляли моргать, щуриться. От этой вывески кружилась голова. Так что обалдение должно было настичь гостя еще до испытания талантов детектива. Внутри тоже было очень мило, обстановка напоминала брошенные в живописном беспорядке игрушки великана, такое все было пестрое, вычурное и хаотично расставленное. В общем, заведение сверкало, чего нельзя было сказать о владельце.
Джек сидел за столом со скорбным видом, его лицо украшали синяки и ссадины, ярко-синий костюм был порван и испачкан, а дама по имени Эллис, миловидная, приятно округлая и всегда улыбчивая, сейчас тоже состроила скорбную гримасу. Она склонилась над раненным героем, прикладывала обагренный кровью платок к боевым ранам Джека, при этом обширный бюст Эллис прижимался к его плечу, что, похоже неплохо помогало унять боль.