— Держитесь ближе к домам и проулкам, — посоветовал он и исчез в толпе.
И тут раздался резкий звук сигнального рожка. Кавалеристы с шашками[40]наголо во весь опор двинулись на манифестантов. Люди заволновались и поспешно посторонились, а всадники промчались вдоль колонны, разделив ее надвое. Затем, не дав толпе опомниться, кавалеристы промчались тем же путем обратно. Толпа зароптала, но продолжила движение: устрашающий маневр не подействовал — рабочие по-прежнему не верили, что начнут стрелять.
— Стойте! — закричала Лиза. — Они будут стрелять! Стойте!
Находившиеся рядом тревожно и опасливо посмотрели на нее, обошли стороной, двинулись дальше.
Лиза расслышала, как в толпе то там, то тут призвали остановиться, но на рабочих окрики большевиков, а это были товарищи Лизы, не возымели действие.
Лиза застыла на месте, не в силах сделать шаг к смерти. Рядом проходили мужчины, женщины, дети. Лизу охватила паника.
— Стойте же! Они будут стрелять! — закричала она, схватив одну из женщин за рукав. Женщина остановилась, растерянно посмотрела на Лизу, затем на своего ребенка.
И тут раздался залп. Он прокатился и, замолкая, смешался со стонами и проклятиями. Первыми упали те, кто шел впереди, неся хоругви, кресты и императорские портреты. Лиза выпустила рукав женщины, в шоке наблюдая, как некоторые бросились бежать к домам, другие, опасаясь быть настигнутыми пулями, прижимались к земле.
Стрельба резко прекратилась. Лиза не верила происходящему! Она успела прижаться к стене дома — то ли пытаясь укрыться от пуль, то ли не в состоянии удержаться от пережитого на ногах. Все, кто мог, поднялись, понимая, что надо спасаться. И тут грянул второй залп… пауза, третий… четвертый, пятый!. Те, кто был впереди, упали на мостовую. Повалился старик, в руках которого был царский портрет. Портрет подхватил другой старик, шедший рядом, но следующий залп сразил и его. Упал мальчик лет десяти, державший фонарь с лампадой. Десятки смертельно раненых взрослых и детей, женщин и мужчин бились в предсмертных муках на снегу, по которому разрастались пятна крови. Лиза закричала, но от ужаса голос не слушался ее — губы лишь беззвучно раскрылись, хватая воздух.
Ужас охватил толпу. Люди бросились в разные стороны, толкая и опрокидывая друг друга, прыгая через трупы. Вслед бегущим летели пули. Они настигали даже тех, кто успел укрыться в воротах и за заборами домов.
Рядом вновь оказался Фрунзе.
— Уходите же скорее! — закричал он на нее, схватив и потянув за собой.
Фрунзе втащил Лизу в переулок и прижал к стене. Она исступленными глазами смотрела на него, но не замечала — ей по-прежнему виделись убийства, страх и смерть, которые она наблюдала.
— Лиза, очнитесь!
Фрунзе огляделся по сторонам. Среди спасающихся бегством, он заметил, как двое мужчин уводят отца Гапона в направлении Троицкого моста.
— Вот гад! — прошипел он сквозь зубы и за руку потащил Лизу проулками за собой. Затем остановился, тяжело переводя дыхание.
— Подождите меня здесь! — сказал он и исчез. Прошло несколько минут, прежде чем Лиза осознала, что осталась одна. По щекам ее потекли слезы. И тут страх и шок сменились гневом. Она резко стерла руками слезы с лица и зашагала обратно.
На пути попадались жертвы случившегося.
— За что стреляли?.. По какому закону?
— Вот тебе и царская милость!
— Благодарение Господу, спасли нашего батюшку верные люди.
На опустевшей площади осталось около ста бездыханных тел. Кто-то стонал, истекая кровью. Недавно еще пушистый и белый снег стал багряно-красным, истоптанным, грязным.
Лиза двинулась по площади, ища тех, кому еще можно было оказать помощь. Благо опыт был — около года назад она некоторое время была сестрой милосердия в родном городке, принимавшем раненых в боях русско-японской войны.
Ее взгляд остановился на худеньком студентике, сидящем на земле. Держась за разбитую голову, он со стоном раскачивался из стороны в сторону. Лиза присела на корточки рядом.
— Я помогу тебе, — произнесла она, привлекая его внимание. Разомкнула его руки, осмотрела рану. — Пойдем.
Она помогла ему встать и повела прочь с места побоища.
Внезапно в проулке появился офицер, держа в руках окровавленную шашку. Он неторопливо шел вперед, всматриваясь в жертв, лежащих на земле. И вот остановился, присмотрелся к раненому, занес клинок и воткнул острие в живую плоть.
Студент с воплем вырвался и бросился к офицеру. Тот оглянулся. Паренек неловко поскользнулся и упал. Золотопогонник быстрыми шагами преодолел разделяющее их расстояние и замахнулся шашкой.
Лиза бросилась к офицеру, успела схватить за руку. Он развернулся к ней всем корпусом, отшвырнул в сторону. Лиза упала, больно ударившись головой, и все же попыталась встать. Паренек тем временем повалил офицера на землю. Лиза, понимая насколько силы не равны, кинулась мальчишке на помощь, но тут же получила сильный удар, вновь сваливший ее с ног.
К ним подскочили двое солдат. Один бросился помогать офицеру, другой развернулся к Лизе и резко замахнулся на нее прикладом. Резкая боль пронзила живот, перед глазами все потемнело, и Лиза потеряла сознание.
[40] Шашка — длинно клинковое рубяще-колющее холодное оружие.
На вокзале Алексея продержали часа два в закрытой комнате. Малышев куда-то ушел. Он был явно встревожен — поезд довольно значительно опаздывал. Когда поезд прибыл, Глебова под конвоем переодетых в гражданское полицейских сопроводили в купейный вагон.
Обстановка на вокзале казалась Алексею несколько необычной: чего-то не хватало, казалось что воздух наполнен тревогой и гнетущим напряжением.
Глебов взглянул на Малышева, сидящего напротив. Еще один сопровождающий их филер сидел рядом с Алексеем. Все молчали. По глазам Малыша Алексей понял, что тот с нетерпением ждет отправления, но поезд не торопился трогаться в путь.
Наконец Малышев встал, прошел к двери, дал распоряжение филеру не покидать купе ни в коем случае, затем вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Глебов отогнул край занавески и выглянул в окно.
— Не велено, — услышал он голос филера.
— Что не велено?
— Не велено смотреть в окно.
Алексей окончательно убедился, что что-то происходит. Сел на прежнее место, откинулся на спинку сидения.
— Что вы думаете, сударь, обо всем происходящем?
Филер оторопел:
— Не велено обсуждать!
Глебов наклонился вперед.
— Полноте-с, ведь и вы, и я понимаем, что происходящее значит, — доверительно заметил он.
На лице филера отразилась паника. По-видимому, он поверил в то, что Алексей в курсе происходящего. Но чего «происходящего»?
— Откуда знаете? Вам не положено знать! — сорвалось с губ филера. По всей видимости, его проинструктировали обо всем том, чего Глебову не следует знать.
Алексей некоторое время молчал. Затем достал папироску и закурил. Подошел к окну, приоткрыл створку.
— Не велено!
— Да полноте-с, — отмахнулся он.
Филер не знал, что делать. Пока он в замешательстве обдумывал, что предпринять, Алексей прислушивался к беседе мужчин и дамы, стоящих на перроне.
— Это просто ужасно! — сокрушалась дама, а мужчина тем временем продолжал — Поэтому повсюду расставлены кордоны солдат, которые не должны пропустить колонны рабочих к Зимнему дворцу.
— Неужели будет дан приказ стрелять? — спросил другой.
— Будет? Он дан!
— Это просто ужасно! — вновь воскликнула дама.
Дальше Глебов их уже не слушал: все мысли его были о жене. Получается, что Лиза с утра пораньше вышла из дома для того, чтобы примкнуть к выступлению рабочих. О том, что произойдет потом, или уже произошло, ему было страшно думать.
Тем временем филер, приблизившись к нему, неуверенно произнес:
— Отойдите от окна, сударь. Не разрешено.
Алексей вновь выглянул в окно, будто наблюдал там что-то интересное и забавное. Усмехнулся, поманил охранника взглянуть. Тот поддался искушению, наклонился к окну, чтобы посмотреть, что происходит на перроне и тут же со всего маху ударился головой о раму. Глебов еще раз стукнул его головой — охранник обмяк — Алексей подхватил его под мышки, усадил на сидение. Затем прислушался все ли спокойно. Неторопливо приоткрыл дверцу, выглянул в коридор, но неподалеку от двери заметил филеров.
Заперев дверь, Глебов подошел к окну и окинул внимательным взглядом перрон. Убедившись, что этот путь самый безопасный, он полностью раскрыл створку. Не медля, Алексей протиснулся в оконный проем и соскочил на перрон под удивленными взглядами окружающих. На ходу застегивая пальто, стал пробираться сквозь толпу.
Алексей торопился: с минуты на минуту должны были обнаружить его отсутствие и начать преследование. Уже когда он пробирался к выходу с вокзала, то заметил Малышева, оглядывающегося по сторонам. Завидев сбежавшего Глебова, тот бросился к нему наперерез, но пробраться сквозь толпу оказалось не так-то просто.