— Вы о моем маленьком скромном притоне?
— Именно. Снова спрошу вас о совести. Неужели вам не стыдно использовать в своих целях всех этих… несчастных женщин?
— Вы о шлюхах, мальчик мой? Насколько мне известно, они не жалуются.
— То есть, вас совсем не беспокоит, каким омерзительным способом вы зарабатываете свои деньги?!
— Вас больше волнует моя совесть или мои деньги?
— Просто не понимаю, как можно быть исчадием ада, и ничуть не стесняться этого! — из меня снова прорвалась злость.
Говорите, я блеклая, незаметная и с непроизносимым именем? Спасибо на добром слове — после нашей с вами истории мне другой быть и не положено. Мое настоящее имя и облик навсегда вычеркнуты из перечня благородных леди Англии. И все — благодаря вам, Кавендиш.
— А чего тут стесняться? — улыбнулся Клифф и прищурился, глядя на меня.
— Вы портите и оскверняете все, к чему прикасаетесь! — не стоило говорить этого, но меня уже понесло. — Играюче разрушаете судьбы, даже не задумываясь об этом! Знаете, какая жизнь уготована девушкам, которых вы обесчестили и бросили?!
— Довольно, — все также улыбаясь, произнес Клифф и с размаху опустил руку на колокольчик для вызова слуг. — Я вас раскусил, юноша.
Дворецкий появился сразу — можно подумать, ждал под дверью, готовый в любой момент прийти на выручку хозяину. Ввалился в кабинет и навис надо мной грозной, пыхтящей тучей преданных мускулов.
— Арми, помоги мистеру Малькольму найти выход, наша с ним встреча окончена, — скомандовал хозяин дома. И небрежно пояснил, — Опять родственники бывших пассий заявились мстить…
Милашка «Арми» перевел на меня рассерженный взгляд.
— Стойте, мы еще не все обсудили!.. — возмутилась я, но мощная рука дворецкого, телосложением больше напоминающего борца-тяжеловеса, чем блюстителя домашнего порядка, сомкнулась на моем воротнике и потянула вверх.
Блокнот с пером полетели на пол. Я пискнула и почувствовала, что отрываюсь от стула. Клиффов увалень приподнял меня в воздух за краешек жилета и потащил в сторону выхода.
— Не выгоняйте меня, лорд Кавендиш! — взмолилась я и затрепыхалась. Шляпа слетела с головы и откатилась в сторону, жилет, на пару размеров больше необходимого, затрещал и скользнул на лицо — пара судорожных движений, и я вывалилась из него и шмякнулась на пол. Гора-дворецкий посмотрел сначала на меня, потом на печально обвисшую деталь одежды в своей руке и насупился.
— Расскажите мне все, Клифф! — воскликнула я. Вскочила на ноги и бросилась к хозяину дома, тоже удивленному моим эффектным освобождением. — Поведайте правду — о себе и о своей невесте! Неужели вам не надоело врать и скрываться за мифами, что сочиняют про вас репортеры? Разве вам не хочется облегчить душу?!
— Подожди, — маркиз жестом остановил готового снова броситься ко мне слугу и прищурился. Встал на ноги и оказался выше меня на целый фут[1]. Подойдя вплотную, аристократ обхватил мой подбородок пальцами и вздернул его вверх, заставив посмотреть себе прямо в глаза.
— Кто ты? — медленно спросил он, всматриваясь в мое лицо. — И зачем пришел ко мне?
От близости Кавендиша у меня подкосились колени, и лишь благодаря отчаянию, толкающему меня изнутри и придающему сил, я осталась на ногах.
У лорда был змеиный взгляд. Зеленые глаза смотрели холодно, оценивающе и очень, очень внимательно. Невозможно, чтобы он не узнал меня!.. Но Кавендиш продолжал молчать и ждать ответа.
— Я — Лукас Малькольм, корреспондент газеты «Лондонский гриф». Она не очень крупная, поэтому вы, вероятно, даже не слышали о ней, но это правда… — захлебываясь словами, начала я. — Можете наведаться в редакцию и спросить обо мне.
— За что ты так ненавидишь меня? — Клифф немного ослабил хватку, по-прежнему хмурясь и рассматривая мое лицо.
— Это не ненависть… Я вас… Я просто завидую вам! Такие, как вы, с самого рождения получают все, чего не пожелают, и даже преступления не могут помешать вам восседать на троне! А такие, как я, всегда вынуждены довольствоваться объедками после вашей трапезы…
Маркиз усмехнулся, его взгляд чуточку потеплел, и я поняла, что на верном пути.
— Вы — мой единственный шанс хоть чего-то добиться в жизни, лорд Кавендиш. Если бы я составил сенсационную статью про вас, на меня смотрели бы совсем иначе!
— Допустим. Ну и какое мне до этого дело?
— Я мог бы сделать нашего сотрудничество полезным для обеих сторон. Написать, например, повесть или целую книгу про Клиффа Кавендиша… Выставить его в благородном свете — мучеником или жертвой обстоятельств, положив таким образом конец репутации убийцы и негодяя… Тогда другие аристократы перестали бы гнушаться вашего общества!
Выпалив это скороговоркой, я замолкла и перевела дух. Удача, что мне вообще выпала возможность сделать Кавендишу свое заманчивое предложение! Подлец нахально спровоцировал меня, и я вспылила и потеряла рассудок, чуть не загубив все предприятие… Впредь нужно быть осмотрительнее. Если, конечно, враг клюнет на наживку и даст мне шанс реабилитироваться.
— Хорошо, — вдруг сказал Клифф. Убрал от меня свои руки и вернулся в кресло. — Иди в свою газетенку и возвращайся сюда завтра.
[1] Фут — единица измерения длины в английской системе мер. Равняется примерно 30 см.
— Вы… согласны? — я не сразу поверила своим ушам. Его самомнение сильно, кто бы сомневался, но вот чтобы так сразу…
— Да, — он недоуменно пожал плечами. — Что с тобой? Не хочешь уходить?
— Простите, все отлично, — мои губы сами собой растянулись в улыбке. — Значит, я… пойду? И вернусь завтра?
Я попятилась назад и уперлась спиной во что-то твердое и округлое. Это был живот дворецкого. Сам дворецкий был тут же, и очень недовольно смотрел на меня с высоты своего роста.
— Идите, мистер Лукас, — повторил Кавендиш. — Арми проводит вас. Черт, вы точно в состоянии написать целую повесть? Не похоже, чтобы вы быстро усваивали информацию…
Армстронг протянул мне шляпу вместе с жилетом, и я прижала их к груди, все еще не до конца веря в свалившееся на меня счастье. Неужели я наконец-то смогу отомстить Клиффу Кавендишу?!
— Да, и еще… — аристократ окликнул меня уже около двери. — Малькольм — слишком длинно и сложно. Буду звать тебя Малёк.
3. Клифф
Ты — просто очередной неудачник
Я бы удивился, если бы Армстронг, выпроводив мальчишку, снова не нагрянул ко мне в кабинет. Он вошел и замер около входа, буравя меня неодобрительным взглядом.
— Считаешь, я совершил глупость?
Слуга промолчал, но по его чуть сгорбившимся плечам стало ясно — именно так он и считает.
— Брось. Что мне сделает этот пылкий заморышек?
Арми снова ничего не ответил, предоставив мне самому выбирать вариант своей будущей ужасной смерти.
— Ты же слышал, что он сказал. Это просто очередной неудачник, пожелавший прославиться на моем скандальном имени, — терпеливо объяснил я.
Армстронг не из общительных. Он крайне редко открывает рот, когда дело не касается выполнения обязанностей дворецкого. Мне это ничуть не мешает — я общаться люблю и могу делать это за нас обоих. К тому же, слуга умеет доносить свои мысли: красноречиво смотреть, многообещающе пыхтеть ну и все такое.
Сейчас дворецкий чуть покачал головой и устало поднял глаза к небу, выражая недовольство моим желанием спасать каждого встречного горемыку.
— Нет, каждого — вовсе не обязательно. Я действую по наитию… И чаще всего это окупается сторицей. Как было в случае с тобой.
В выражении глаз Арми промелькнула тень вины, но сдаваться так просто он не собирался. Мужчина сложил руки на груди и посмотрел на меня с явным осуждением и немым вопросом.
— Зря ты так, я согласился вовсе не из-за аристократов. Плевать я хотел на их мнение… Меня зацепило другое…
В выражении лица друга проступил вежливый интерес, но я вдруг раздумал делиться с ним. Глупо надеяться, что он сможет понять… Сам еще до конца не понял.
— Уверен, ты не спустишь с него глаз, поэтому волноваться не о чем. Ступай, Арм. Мне пора заняться работой, — я взял в руки ворох бумаг и прикрылся ими, желая наконец отделаться от навязчивого подчиненного.
Тот скептически фыркнул («Работой, как же!»), и с удивительной ловкостью для человека его комплекции выскользнул за дверь, а я выдохнул, уронил бумаги и рухнул на них лбом. Знаю, дворецкий просто беспокоиться обо мне, но его забота порой становится слишком уж тягостной. Я — «Король порочного Лондона», в конце-то концов! Взрослый, прожженный и циничный представитель британской аристократии двадцати четырех лет от роду.
Так, или мне уже двадцать пять?.. Последние годы празднования моих дней рождений проходили так одинаково бурно и насыщенно, что потеряться в датах не составило труда…
А, без разницы. Сути дела не меняет.
Почему я согласился на сотрудничество с журналистом? Пожалел его? Ну, если только самую малость. Даже у тех, кому не очень повезло от рождения, есть возможность выбиться в люди более достойным способом, чем клепанием лживых россказней про недавних заключенных…
Амбиции подтолкнули? Определенно, да — правильная статья могла бы здорово стимулировать мой бизнес.
Но было и еще кое-что.
Разговор с корреспондентом разбередил внутри меня нечто колкое, тянущее, неприятное. «Разве вам не хочется облегчить душу?», выкрикнул он…
Душа.