…Мы с прожорливым котёнком быстро прикончили моллюсков и я, поглаживая его по спине, пообещал, что завтра насобираем ещё. Уж больно они нам пришлись по вкусу. Он доверчиво лизал мои пальцы, а когда быстро начало темнеть, спрыгнул и поскакал в сторону леса. Я проводил его взглядом и занялся заготовкой дров, пока окончательно не стемнело. Распалил костры и опять долго валялся на лежанке, отмахиваясь от мошкары. Думал над тем, что делать дальше и приходил к выводу, что вскоре надо отплывать. Отругал себя за то, что потратил целый день на создание шалаша, а не занимался постройкой плота. Шалаш ведь с собой в плавание не заберёшь.
Часть 1. Глава 10
Разбудил меня злобный рык прямо над ухом: грозный хищник под названием "от горшка два вершка" выражал своё недовольство тем, что я слишком долго сплю. По крайней мере мне так показалось. В отличие от предыдущих дней, он не целовал меня в нос, а требовательно рычал прямо над ухом.
— Ты чего, малыш? — спросонья спросил я и отодвинул его морду подальше от своей.
Но Уилсон не унимался. Он скакал у изголовья и призывал меня быстрее подниматься. Спрыгнул с лежанки и цапнул за кроссовок.
— Да что такое-то!?
Он вприпрыжку добрался до пригорка, который ещё вчера был высоким кустом, уставился на опушку леса и застыл. Нюхал воздух, шевелил усами и вращал ушами-локаторами в разные стороны.
Я посмотрел, как пристально он всматривается в лес и всё понял буквально через секунду. Заметался из стороны в сторону и был готов дать стрекача. Но котёнок стоял на месте и лишь прислушивался. Не бежал в панике, не шипел грозно и не проявлял особого беспокойства.
Но я проявил. Мне сразу стало понятно, что враг рядом. Я бросил лишь короткий взгляд на противоположный берег, а потом на собранный с таким трудом шалаш. План выстроился моментально. Без всяких сомнений я навалился на косую стену плечом и принялся её расшатывать. Поддавалась она с трудом и пришлось воспользоваться козырем. Щитом, словно скальпелем, я подрезал ножки, на которые опиралась кровать, и та рухнула прямо на песок. Крыша сложилась пополам сама собой и чуть меня не завалила. Я раскидал бревна в разные стороны, разбросал засохшую зелень и потащил длинную кровать к берегу. Весила она прилично и я кряхтел при каждом шаге. Снял и подвязал ветровку на поясе, так как вся спина покрылась потом. Дотащил хлипкую конструкцию до кромки берега и критически осмотрел. Нет, это не плот. Даже близко не он. На пяти брёвнышках, держащихся только на двух опорах, далеко не уплывёшь. Развалятся посреди реки и тогда придётся поплавать. А этого я бы хотел избежать.
Я бросился к поваленному шалашу, хватал самые крепкие и длинные брёвна и тащил их к берегу. Там укладывал параллельно друг другу до тех пор, пока мне не показалось достаточно. Я прикинул, как всё это будет выглядеть, когда сверху водружу ещё 5 крепких брёвен, которые служили мне кроватью, и очень красочно выругался. До меня дошло, что связывать их просто нечем. Нет ни верёвок, ни лиан, ни прутьев. Нет ничего.
Где-то далеко раздался протяжный и столь знакомый вой. Я резко обернулся и заметил, как занервничал и зашипел Уилсон. Значит времени не так уж и много. Я посмотрел на кроссовки, но отверг идею использовать шнурки. Их длины всё равно не хватит… В отчаянии я рванулся к пригорку, где сидел котёнок. Хотел его схватить и вплавь отправиться на другой берег. Главное отплыть и будет, что будет. Но я не сделал и шага, быстро осознав насколько опасна эта идея. Я сам себя отговаривал от такого поступка предыдущие дни. Плыть с маленьким котёнком на плечах неразумно.
Мой взгляд опять заметался в поисках выхода.
— Будь здесь! — крикнул я малышу и сорвался с места.
В паре сотен шагов вниз по течению, где маленькая река, которая меня сюда привела, впадала в большую, я рассмотрел очень знакомые деревья. Здесь, где обитал я, был лишь песчаный берег, заросший кустами. Никаких деревьев. Но сразу за маленькой речушкой их была целая роща. Они склонялись на водой и погружали в неё ветви, словно купались. Туда я и направился. Хоть я понятия не имел, будут ли их ветви настолько гибки и настолько прочны, чтобы связать брёвна, был полон решимости это проверить. Если нет — придётся плыть. Оставаться на этом берегу больше чем надо, я не собирался.
Я нырнул с разбега прямо в одежде. К счастью, речушка была мелкой и я преодолел её в два мощных гребка. Промок насквозь и выбрался на другую сторону. Постоянно оглядываясь, добрался до ближайшего дерева, кроной похожего на волосатую шевелюру, и принялся его изучать. Длинные ветви местной ивы свисали до самой воды и выглядели весьма гибкими.
— Сойдёт, — пробормотал я. Затем быстро прикинул, как его срубить, чтобы не завалилось в воду и активировал щит. У самых корней прочертил горизонтальную полосу и под углом добавил сверху, вырезая приличный кусок. Раздался треск и, ломаясь под весом кроны, дерево начало заваливаться прямо на меня. Я едва успел отскочить и был погребён под длинными зелёными ветвями.
Паниковать было некогда. Я выбрался, отряхнулся и принялся безжалостно кромсать гибкие ветви. Не чистил их от листьев, а лишь торопливо складывал в кучу в метре от себя. Нарубил целую гору, но не останавливался, пока почти полностью не обстриг дерево. Привёл меня в чувство и заставил поторопиться очередной вой. Я схватил целую охапку ветвей и, волоча за собой длинные концы, попробовал перебраться через реку. Не удалось. Я переборщил с весом и едва не захлебнулся. Пришлось оставить половину прямо на берегу и только тогда я смог перебраться.
— Как ситуация? — зачем-то спросил я у котёнка, когда добрался до места. Затем махнул рукой, так как вспомнил, что он мне не ответит, и рванул обратно. Успел совершить ещё три ходки, прежде чем услышал шипение.
Внутри всё похолодело. Я вскочил и сразу активировал щит. Запрыгнул на пригорок, но опять никого не смог разглядеть на опушке. Котёнок принял боевую позу, но я не стал следовать его примеру. Выругался и выхватил из кучи первую гибкую ветку. Начал как попало её оборачивать вокруг брёвен, но выходило бездарно: деревья не держались крепко, а тёрлись друг об друга и скользили. Я взял себя в руки и со всем возможным спокойствием принялся привязывать каждое бревно, закрепляя узлами. Вытирал об мокрую ветровку вспотевшие ладони, оборачивал ветви вокруг брёвен, завязывал два самых обычных узла и повторял всё по новой.
Когда первый ряд был связан, котёнок всё ещё продолжал шипеть. Я оглядывался каждую секунду, но продолжал делать дело. Благодаря гибким ветвям мой первый в жизни плот, возможно, проживёт на воде чуть дольше. А значит, у меня будет шанс добраться до другого берега до того момента, как он развалится.
Я опять обругал себя за то, что потратил весь вчерашний день впустую и, пыхтя как паровоз, оттащил первый ряд связанных деревьев к воде. Мышцы горели. Я едва пупок не надорвал, пока тащил тяжёлую связку к кромке берега. Затем схватил охапку ветвей, которые теперь закрывали обзор и мешали наблюдать за лесом, и торопливо принялся обвязывать их вокруг самодельной кровати, ставшей верхним ярусом плота. Здесь я уже не пренебрегал логикой и крепил каждое деревце узлом сразу. Обматывал несколько раз, завязывал узел, а потом ещё несколько раз обматывал.
Конструкция уже выглядела куда крепче, но завершить работу мне не дали. Уилсон издал угрожающий рык, но вышел он каким-то писклявым. Каким-то обречённым. Я бросил всё и устремился к нему, полный решимости разрубить на части любую тварь, которая попытается до него дотянуться. Заскочил на пригорок и действительно увидел тех самых омерзительных лупоглазых существ. Медленно, словно зомби, но так же неотвратимо, они выходили из леса, шатаясь из стороны в сторону. Издавали всё те же ужасные звуки, размахивали саблевидными когтями и радостно запели, когда, наконец, заметили меня.
— Прыгай на плот! — скомандовал я котёнку. Но тот, наверное, меня не понял. Остался стоять на месте, шипел и выпускал из лапок острые коготки. — Бегом на плот!!! — повторил я, а затем выругался. Подхватил его на руки, схватил почерневший черепаший панцирь и рванул к берегу.
Тварей опять было шестеро. Они шли по лесу, словно прочёсывали его, а потому вышли одновременно, но из разных мест. И теперь шеренгой шли на меня. Я успел заметить, как они прибавили в скорости, видно почуяв, что добыча ускользает, и одним махом оказался у воды. Засунул взъерошенного котёнка в панцирь и усадил прямо в центре. Затем зашёл в воду и вцепился в плот. Потянул на себя и сдвинул лишь на несколько сантиметров — слишком тяжёлый он получился. В кроссовках ноги скользили по дну и я большим трудом смог принять устойчивое положение. Сжал зубы до скрипа, поднатужился и опять потянул на себя.
— Сука! Давай же! — заорал я, когда заметил, что дело пошло.
На пригорке показалось первое жуткое тело и принялось нелепо перебирать когтистыми лапами. Появились его собратья и принялись дружно спускаться. Я понял, что у меня не более десяти секунд. Опять поднатужился, чуть-чуть приподнял плот и резко рванул на себя. С шумным плеском дерево ударило по воде. Медленно отплывая, чудом не развалившийся плот удалялся от берега. Левой рукой я вцепился в ветви, которыми обматывал брёвна, а правой загребал как ненормальный, помогая себе ногами. Работал не хуже чем мотор в моторной лодке и не оборачивался, опасаясь увидеть, что не успеваю.
Воинственный рык испуганного котёнка, который он издал сидя в черепашьем панцире, заставил меня похолодеть. Я прекратил грести и обернулся: все шестеро стояли у самого берега, не решались войти в воду и протяжно выли. Размахивали ужасными лапищами и смотрели, как мы удаляемся. Я испытал чувство непередаваемого облегчения. Левую ногу начало сводить судорогой, после слишком активных действий, и я попытался забраться на плот. Осторожно сдвинул котёнка ближе к краю, закинул ногу и подтянулся. Перекатился на середину и понял, что мой вес для плота — это перебор. Он погрузился в воду и на поверхности оставалась лишь небольшая часть. Уилсон предостерегающе мяукнул и выпрыгнул из панциря. Запрыгнул мне на живот, дрожал как осиновый лист и испуганно смотрел по сторонам. А я был счастлив. Плот удалялся всё дальше и дальше, подхваченный течением, а безобразные существа шли вдоль берега и провожали нас злобными взглядами. Продолжали недовольно выть и возмущаться.
— Выкусите, твари! — стараясь делать как можно меньше движений, чтобы хлипкий плот не развалился на части, я показал им средний палец. — Попробуйте теперь перебраться через реку.
Уилсон поддержал меня грозным рыком, потоптался по груди и лизнул шершавым языком в нос.
— Да я вижу, что ты рад, — улыбнулся я. — Спаслись в последний момент. Так бы пришлось переплывать реку на своих двоих, как говорится. Или принять бой с очевидным результатом. Только не прыгай по мне, а то ещё перевернёмся.
Течение уносило нас и через несколько очень долгих минут твари скрылись из виду. Берег, где мы с малышом обитали всего лишь два дня, скрыли деревья с пышными кронами, склонившимися над водой. И только теперь я окончательно расслабился. Теперь мне стало понятно, что, наконец-то, мы в безопасности. В относительной безопасности, конечно. В полной станем только тогда, когда доберёмся до противоположного берега. И как туда попасть, мне пока было непонятно. Никакого весла или шеста для управления этой колымагой я вырезать не успел. Просто не хватило времени. Так что придётся править самым простым способом: или осторожно грести руками, или спускаться в воду и работать ногами. Так или иначе я обязан доставить нас в целости и сохранности на другой берег. И только там можно позволить себе окончательно расслабиться.
Я осторожно перевернулся на бок и увидел панцирь. Он шатался на краю плота и я еле успел схватить его, прежде чем он соскользнул и отправился в собственное плавание. Я вытряхнул из него воду и хмыкнул, раздумывая.
— Малыш, а ну-ка погоди, — я принял сидячее положение и посадил котёнка себе на колени. Он слегка промок и дрожал, со страхом смотря на воду. — Не боись, выплывем.
Наш хлипкий плот ушёл от столкновения с валуном, торчавшим недалеко от берега, и продолжил плыть без всяческого управления. Его неторопливо несло к центру реки и я попробовал добавить газу. Принялся загребать черепашьим панцирем и слегка переборщил. Плот закружился вокруг своей оси и я смачно выругался. С трудом выравнял положение, а потом поочерёдно загребал то с одной, то с другой стороны только для того, чтобы держать направление.
— Вроде нормально получается, — прошептал я. — Попробуем найти место, где припарковаться. Пока берег слишком крутой и заросший. Там не забраться.
Я посмотрел на котёнка, как бы желая получить от него подтверждение своих словам, но он прибывал где-то в своём мире. Испуганно смотрел на водную гладь и дрожал.
— Не любят кошки воду, да? — усмехнулся я. — Как ты только водопад преодолел?
Недалеко раздался громкий всплеск. Я успел заметить плавник и хвост рыбы, которая сразу скрылась на глубине. Присвистнул, оценив её размер, и облизал губы: рыбки мне отведать очень даже хотелось. Ту речную мелкоту, что я когда-то поймал, до сих пор вспоминал с удовольствием. Это была лучшая еда, которую я ел в этом мире.
Слева опять плеснуло и котёнок одни прыжком запрыгнул мне на голые плечи.
— Ай, осторожно! — воскликнул я почувствовав боль от острых когтей. — Поцарапаешь же… Чёрт тебя подери! — добавил затем, когда нащупал пальцами кровоточащие царапины. — Слезай и не паникуй больше! Никто нас здесь не достанет.
Я вновь пересадил его на колени и заметил, как у ветвей с правого берега что-то дёрнулось и резко ушло под воду. Ни плавника, ни хвоста я не увидел и надеялся, что это что-то испугалось меня куда больше, чем испугался я. А испугался я неслабо. Не хватало ещё пресноводных крокодилов. Или чего более страшного. Биться с каким-нибудь неизвестным хищником, находясь на судёнышке, которое на ладан дышит, это однозначное поражение.
Я застыл каменным изваянием, всматривался в берег, смотрел на тихую водную гладь, но никаких изменений не происходило. Плот продолжал медленно плыть по течению, рыба нигде не плескала и никакими крокодилами не пахло. Я тихо выругался и с помощью панциря начал понемногу выруливать к противоположному берегу. Менял руки, мощно загребал, пересёк экватор нескончаемой реки и не останавливался до тех пор, пока окончательно не выдохся. Течение направляло плот к центру, и мне пришлось прикладывать усилия, чтобы его преодолеть. Котёнок немного успокоился и принялся неопределённо мяукать. Что он хотел сказать, я понятия не имел, а для визуального контакта плот был слишком тесен. Любое неосторожное движение погружало мою задницу в воду и я чувствовал, что сползаю. Приходилось держать равновесие и действовать очень осторожно.
— Не шевелись, Уилсон, — попросил я. — Не хочу я плыть до берега с тобой на спине. Исполосуешь всего. А ветровку мне тут не надеть. Сиди спокойно.
Минут десять-пятнадцать я отдыхал и за это время плот отнесло ещё дальше. Течение немного уменьшилось и я с удвоенными силами принялся работать, используя панцирь как весло. Уже более-менее наловчился и плот не кружился, как карусель. Поворачивал то туда, то сюда, но я быстро выравнивал положение, придерживаясь курса на противоположный берег.
Сколько километров мы проплыли я понятия не имел. Просто пытался править к берегу, изредка давая себе отдых. Когда рассмотрел слева залив, заросший чем-то наподобие камышей, я прищурился, пытаясь понять не ошибся ли, и закричал:
— Да-а-а! Вон туда нам, Уилсон! Вон туда!
Плот предательски зашатался, когда я попытался вскочить, и бедный котёнок чуть не улетел в воду. Я вовремя подхватил его, посадил точно на узел ветровки, завязанный у пуза, и принялся энергично работать импровизированным веслом. Упорно правил к берегу, где течение было не таким сильным и убедился, что там действительно небольшой залив. У берега всё заросло аиром и я едва не порезался, когда схватился за ближайший лист, чтобы подтянуть плот. Чертыхнулся и принялся осторожно раздвигать растения руками. Грести панцирем уже было неудобно и я даже растерялся на некоторое время, не понимая, как причалить. Плот пробил брешь в острой траве и замер, остановившись.
— Эх, ладно, — махнул я рукой и пересадил котёнка за спину. — Сиди тут. Я попробую затащить плот. Только оденусь сначала.
Развязать мокрый узел и одеть ветровку было довольно-таки сложно. Я дважды чуть не перевернул плот, вызвав и Уилсона паническое мяуканье. Застегнул змейку по самое горло и вытянул рукава, чтобы защитили руки от порезов. Затем аккуратно спустился в воду и понял, что до дна не достаю. Но достаю до корней аира. Я начал раздвигать его в стороны и очень быстро порезал щёку. Ругался, переставлял ноги, подтягивал за собой плот и приближался к заливчику, где растений было куда меньше. Когда мои кроссовки погрузились в ил, я был несказанно рад. Хоть ноги утопали в грязи по самые щиколотки и я прикладывал неимоверные усилия, чтобы вырвать их из плена и при этом не потерять кроссовки, чувство облегчения накрыло меня целиком. Я понял, что почти у цели. До берега оставалось не более пяти метров.
Прорвавшись через зеленый частокол и выбравшись на прибрежную воду, я едва не обделался от страха, когда эти воды забурлили. Вцепившись в плот, я смотрел, как беснуются в тесном пространстве неизвестные крупные рыбины. Они плавали почти у самой поверхности, подставляя широкую чешую солнцу. Но, наверное заметив меня, все разом пришли в движение. Заработали хвостами и плавниками, стремясь скрыться на глубине. Они, видимо, не понимали, что я испугался куда сильнее их. Я сам уже был готов с визгом запрыгнуть на плот, но вовремя рассмотрел с кем имею дело.
С десяток рыб быстро раздались в стороны и принялись искать спасения в зарослях аира. Баламутили воду и обрызгали меня с ног до головы.
— Тьфу ты чёрт, — выругался я, когда страх отступил. — На этой планете одни мутанты живут, что ли?
Затем вытащил ногу из вязкой грязи и решительно направился к берегу. Преодолел последние метры, подтянул почти развалившийся плот и засмеялся, когда увидел шикарный прыжок Уилсона. Он не стал ждать пока я припаркуюсь, оттолкнулся и радостно запрыгал на месте, оказавшись на твёрдой земле. Подскакивал, мурлыкал без остановки и призывал к нему присоединиться.
Я толкнул плот, зашвырнул черепаший панцирь на нетронутую траву, по которой, наверное, никогда не ступала нога человека, выбрался на берег и обессиленно упал. Тело гудело. Уставшие мышцы ныли, а множественные порезы отдавались резкой болью.
— Спокойно, — сказал я сам себе, валясь без сил. — Не забывай про регенерацию. Всё пройдёт. Завтра будешь как огурчик. Только сегодня перетерпи.
Котёнок скакал рядом, а я просто лежал в мягкой траве, вдыхал её потрясающий свежий запах и просто отдыхал. Затем посмотрел на свою обувь, вспомнив как выдирал ноги из ила. Кроссовки превратились в два комка грязи. Ноги ниже колен были почти полностью измазаны, а джинсы потеряли свой цвет.
— Придётся отстирываться и сушиться прямо здесь, — пробормотал я. — И прямо здесь оборудовать лагерь. И сделать ещё кое-что…
Хоть всё тело болело и вставать совершенно не хотелось, были ещё незаконченные дела. Недавняя картинка, которая меня так испугала, стояла перед глазами и подталкивала к самым естественным действиям. Я собрал всю волю в кулак и начал приготовления. Уилсон убежал исследовать окрестности и этим же занялся я. Бродил в мокрой и грязной одеже, быстро отыскал сухие деревья и безжалостно их повалил. Организовал костёр, отметив, что осталось всего 2 монетки, но сушиться не спешил. Спешил рыбачить. Завалил молоденькое деревце, очистил его от листвы и заточил с помощью щита. Тут острога мне не нужна. Тут хватит лишь копья. Главное, чтобы крупные рыбины не ушли на глубину, а побороли свой страх и вернулись туда, где грелись. У рыб память короткая и, возможно, это сыграет мне на руку.
Я приблизился к берегу, стараясь не создавать лишнего шума, но в мутной воде так ничего и не разобрал. Ни хвостов, ни плавников не было видно над поверхностью. Небольшой залив был похож на сжатую подкову и я посетил оба её края. Искал рыбу в зарослях аира и чуть не заорал, когда рассмотрел плавник в паре метров от себя. Здесь никакое преломление мне не помешает. Главное ударить сильно и не выпустить копьё из рук. Рыба слишком крупная, чтобы промазать.
Я медленно сполз с берега и погрузился в воду практически по пояс. Поморщился, когда заныли порезы на ногах и осторожно приблизился к кусту аира. Беспечная рыба с крупной золотистой чешуёй, которая светилась на солнце, и не думала уплывать. Она косила на меня чёрным глазом, широко открывала рот с огромными губами и ожидала дальнейших действий. И они не заставили себя ждать. Я сжал копьё двумя руками, занёс на головой, прицелился и резко выкинул его вперёд. С трудом удержал, когда оно заходило ходуном, подцепил добычу, заметив как прогнулась палка, и одним движением швырнул на берег. Рыба была крупная, прыгала на траве, билась, стараясь избавиться от палки, пробившей её у хребта. Сдерживая эмоции, я одним прыжком заскочил на берег и щучкой прыгнул, вцепившись в палку. Запрыгал вместе с рыбой — настолько она была сильная, — вывернулся и наступил на палку ногой. Придавил рыбу к земле и закончил её мучения, когда одним движением щита отсёк голову. Красная кровь брызнула в разные стороны, но меня это мало взволновало. Я поднял добычу над головой и засмеялся: в рыбе было не меньше пяти килограммов! А то и больше.