Выйдя на поле, и увидев впереди стену, перегораживающую поле от леса до леса, темник Джебе-нойон сразу же выслал две полутысячи всадников в разведку искать обходы стены, а сотню послал вперед, попробовать булгар на прочность.
Когда конные сотни приблизились к стене на полсотни саженей из-за стены ударили лучники. Потеряв пару десятков всадников, сотня отошла.
Сотник доложил, что стена состоит из повозок, прикрытых деревянными щитами высотой в две сажени. В верху стенок сделаны прорези, через которые стреляют их лучники.
Если встать на седло ногами, до верха стены достанешь? – осведомился темник.
– Тогда стена будет всаднику по шею, или чуть выше.
– Значит, если ухватиться руками за верх стены, можно будет через нее перелезть?
– Точно так, нойон! Только, обе руки будут заняты, нечем будет держать саблю.
– Ничего, ты в панцире, быстро перескочишь, а там за стеной и саблю в руки возьмешь. Все понял?
– Точно так. Все понял, нойон. Тогда бери весь остаток сотни и вперед! Посмотрю, как у тебя получится.
Сотник понял, что его сотню нойон послал на смерть, но ослушаться даже не помыслил. У монголов это было не возможно. За отказ выполнить приказ вся сотня подлежала смерти. А все командиры – мучительной смерти.
Сотня понеслась к стене. На подходах к стене лучники выбили еще два десятка нукеров. С десяток раненых развернули коней и поскакали назад. Остальные, числом около полусотни подскакали к стене и попытались перескочить через нее. Это удалось от силы десятку всадников, остальные вывалились наружу, заколотые или зарубленные защитниками стены. Впрочем, в участи тех кто перескочил через стену нойон не сомневался. Тем более, что их трупы вскоре вывалились из-за стены.
Тем не менее, Джебе-нойон, остался доволен. Судя по длине стены, за ней могли скрываться тысячи три – четыре защитников. Их монголы задавят массой при штурме.
Между тем с донесениями прибывали гонцы от полутысячников, посланных в разведку. Прошли версту, засека не кончается, за ней в засидках – лучники. Прошли две версты, засека не кончается, прошли пять верст, засека все не кончается.
В поле выехал Субэдэй-нойон со своей личной тысячей непобедимых и телохранителями. Подъехал к Джебе. Тут как раз прискакали гонцы с донесением, что и в 10 верстах засека не кончается. Нойоны держали совет. Между тем, было уже шесть часов вечера. Все монгольское войско уже втянулось на поле и выстроилось.
Нойоны все еще совещались. Джебе предлагал атаковать. Он считал, что потеряв тысячу – другую нукеров, войско возьмет крепость.
Осторожный Субэдэй предлагал встать лагерем и провести обстоятельную разведку.
Джебе указывал, что ночью знающие местность булгары могут атаковать монгольский лагерь. А ночной бой – дело темное, не управляемое и случайное. А потому – нежелательное.
– А если после этой трех заслонов еще заслоны булгары поставят на дороге? Пока дойдем до Булгара, всех нукеров в штурмах потеряем. – Возражал Субэдэй.
– Вот, если после этого, еще заслоны встретим, тогда и будем думать. А я думаю, этот заслон единственный. Нужно прорываться! За этим заслоном встретим булгарскую конницу и разобьем ее. По сведениям разведки, у булгар сил не намного больше, чем у нас. Но, у нас все нукеры бывалые опытные и все в отличных доспехах, спасибо грузинам, аланам, половцам и русским за это. – Настаивал на своем нойон Джебе.
В итоге, решили атаковать.
Юрий и Ильхам уже устали ждать, что предпримут монголы, и спустились в разбитый у подножия башни княжеский шатер на обед. Все войско тоже пообедало.
Остававшиеся на башне Тимофей и Ахмат вызвали через посыльного князя и эмира, сообщив, что монгольское войско строится "к бою". Поднявшись на верхнюю площадку, Юрий увидел, что монголы выстраиваются. Впереди всадники в кольчугах с луками. За ними – всадники в доспехах.
Юрий тоже скомандовал: "К бою!" Звонко пропела труба. Под наблюдательной башней трижды бухнул большой колокол.
Команда гуляя и артиллеристы заняли места на боевом ходу крепости. Пехота выстроилась в две линии в двадцати шагах за линией повозок. В первой линии – плечом к плечу две тысячи тяжелых пехотинцев с ростовыми щитами, во второй, сразу за первой – тысяча лучников. За ними в полусотне шагов – еще одна линия из тысячи спешенных конных лучников. Их кони были привязаны у тыловой стены гуляя.
Сзади, за гуляем выстраивалась конница. Впереди тяжелая тысяча: по 50 всадников в шеренге и 20 рядов в глубину. За ними в таком же построении 4 тысячи легкой конницы.
Монголы пришли в движение. Лучники на левом крыле пятью колоннами по одному начали разгоняться вдоль леса. Остальные тоже развернулись влево и двинулись за передовыми сотнями. Подскакав на полсотни шагов к стене гуляя, монголы повернули влево и во весь опор, также четырьмя колоннами, поскакали вдоль стены, непрерывно пуская стрелы в сторону гуляя. Полусотники лучников, стоя на боевом ходу гуляя, так, что их видели все лучники, один раз подняли красные флажки, указывая лучникам необходимое превышение в дланях над стенкой. По этой команде лучники – пехотинцы стреляли прямо поверх стены, а лучники конники – на длань выше.
Стрелы монголов безвредно втыкались в стенку гуляя или в щиты тяжелых пехотинцев До конных лучников стрелы долетали уже ослабевшими и грудные пластины доспехов не пробивали.
Зато стрелки гуляя били прицельно почти в упор. Стрелок накладывал на тетиву стрелу с бронебойным наконечником, брал лук на изготовку и делал быстрый шаг вправо, вставая против прорези в стенке гуляя, мгновенно прицеливался и пускал стрелу. Затем также быстро отшагивала влево, уходя под защиту стенки. Стреляли прицельно, с минимальным упреждением, поскольку расстояние до монгольских всадников было малым. Стрелы пехотинцев и конных лучников летели навесом вслепую, зато часто. Темп стрельбы лучники держали максимальный, стрел было запасено в достатке.
Монгольские лучники, между тем замкнули полный круг и закрутили "карусель" вокруг всего поля. Только вот из передовых сотен в хвост колонны пристроилось не более половины всадников. Следующие сотни несли потери поменьше, но тоже серьезные. Раненые лучники выходили из карусели и скакали в тыл. Туда же, пешком направлялись всадники, потерявшие коней.
Карусель прокрутила два полных круга, постепенно редея.
– Похоже, это бесполезно, – сказал Субэдэй Джебе. Плотность стрел из городка не слабеет, а наши лучники несут большие потери. Нужно их отзывать.
– Согласен, – ответил Джебе. Пропели трубы монгольских сигнальщиков и карусель разорвалась. Полусотники опустили свои флажки вниз, лучники в гуляе прекратили стрельбу.
Трубы снова пропели, и девять тысяч монгольских нукеров, все ускоряя ход своих коней, двинулись на гуляй-город.
Это было внушительное зрелище. Железная лавина, сверкая в лучах клонящегося к закату солнца, накатывалась на гуляй. Юрий насчитал в строю монголов 10 рядов. За ними снова пристраивались конные стрелки. Налетая, монголы дружно в тысячи глоток вопили: "Урраг-х!!!"
Когда линия монголов приблизилась на сотню шагов, Тимофей скомандовал сигнальщикам. Трубы пропели дважды. Пищальники приложили зажженные фитили к полкам, и 40 пищалей дружно плюнули огнем. Грянул гром, поле перед центром линии повозок заволокло дымом.
Пищали стреляли пулями. Почти четверть фунтовые свинцовые шарики, попав в грудь, выносили всадника из седла. Попав в голову, разбивали ее как арбуз, попав в руку – отрывали ее вместе с кольчугой. Попав в коня, валили его наземь вместе с седоком.
Конница монголов в центре линии, попавшая под залп пищалей замешкалась, но, вскоре оправилась.
Полусотники стрелков снова подняли по одному флажку. На атакующих монголов градом посыпались стрелы. Выбитые их седел всадники падали под ноги следующих шеренг.
Монголы подскакивали к стене, вскакивали на седла ногами и пытались лезть через стену. Стрелки гуляя, уже не отходя в сторону, с максимальной скоростью били в амбразуры. Каждая стрела находила цель. Если она не попадала в щит, то поражала противника, в упор пробивая доспехи.
Пехотинцы гуляя рубили монголов по рукам и по головам. тяжелые пехотинцы подошли вплотную к повозкам гуляя. и били перелезших через стену монголов копьями снизу под доспехи. Пешие стрелки тоже подошли к стене и били монголов в упор.
Все монголы уже были под стеной. Их конные лучники пускали стрелы в гуляй-город навесом через головы товарищей, ведущих сечу на стене. Вопили люди, гремело железо, ржали кони.
Наступил решительный момент битвы. По команде Юрия снова пропела труба, и перезарядившиеся пищальники снова дали залп. На этот раз картечью. Вновь раздался оглушительный грохот. Прямо в лицо монголам ударили 40 огненных снопов. В каждой пищали было по 8 картечин диаметром в четыре линии. 320 свинцовых шариков вырубили внушительных размеров плешь в центре монгольского боевого порядка.
Полусотники лучников наклоном белых флажков на длинных древках указали лучникам новое направление стрельбы. Все они сосредоточили стрельбу лучников на центральной части монгольской линии, уже порядком потрепанной картечью.
По команде Юрия труба пропела трижды. Команды гуляя с помощью пехотинцев быстро расцепили и развернули 50 повозок в центре строя.
Одновременно, к этому месту двинулась тяжелая конница, для которой уже был открыт проход в задней стене гуляя. Тяжелые конники, быстро набирая ход, врезались в ошеломленный залпом пищалей и выбитый ливнем стрел центр монгольского строя.
В это же время, подвешенный под наблюдательной башней большой колокол мерно забил набатом. Заранее было проверено, что этот колокол услышат в лесу за пять верст фланговые полки булгар и за 10 верст услышат тыловые засадные полки.
По первому сигналу колокола, поданному в начале битвы, все эти полки уже пошли вперед в лесу, заранее разведанными и промаркированными маршрутами.
Тяжелая конница русских, пробив центр построения монголов, на снижая хода, устремилась вперед, к дороге, где находились Джебе и Сэбудэй со своими отборными нукерами. Легкая конница русских следом за тяжелой вынеслась из гуляя в поле и начала разворачиваться на фланги, атакуя линию монголов с тыла.
Заслышав набатный звон колокола, фланговые полки булгар устремились на поле, ударив по монголам с обоих флангов и с тыла. Тысяч восемь монгольской конников, из которых многие уже были ранены, оказались зажаты между гуляем, из которого на них продолжали сыпаться стрелы, а перезаряженные пищали дали третий и четвертый залпы, и 13 тысячами русских и булгарских конников.
Субэдэй приказал трубить отступление. Отборные воины его личной тысячи непобедимых и охраны Джебе рубились с русской тяжелой конницей. Сам Субэдей с личной сотней телохранителей поскакал к дороге. Джебе не захотел отступать и продолжал рубиться с русскими. Остатки тумена Субэдэя, отрываясь от русских, бросились за своим нойоном. Нукеры тумена Джебе по зову труб прорубались сквозь булгар и русских к своему нойону.
Один из засадных полков булгар быстро продвигался по дороге через лес в сторону Нурлата. Второй полк несколько запоздал выходом из леса. Личная стража Субэдэя, остатки его непобедимых и всего остального тумена в количестве около трех тысяч всадников лоб в лоб столкнулись на лесной дороге с первым засадным полком булгар. Неподедимые Субэдэя назывались так совсем не зря. В ожесточенной сече тяжелая конница монголов оттеснили булгар с дороги в лес и прорвалась, чтобы вскоре столкнуться со вторым засадным полком.
Воевода этого полка, заслышав впереди шум сечи, правильно сориентировался в обстановке и распорядился устроить на дороге засеку. Булгары успели до подхода монголов боевыми топорами свалить несколько десятков деревьев. В лесу, среди деревьев и кустов, вокруг этой засеки булгары и приняли бой. Таранного удара у монголов на этот раз не получилось. Битва распалась на серию схваток один на один среди деревьев и кустов. Монголы в итоге снова прорвались, но понесли тяжелые потери.
Воевода первого булгарского засадного полка тоже сделал правильный вывод, что не его бойцам тягаться с монголами в открытом бою и тоже приказал строить засеку. Тем более, что колокол на главной позиции продолжал звонить, свидетельствуя о том, что битва все еще продолжается.
Темник Джебе, оставшись в одиночестве, вскоре понял, что против русских с булгарами ему не выстоять, и до заката его тумен будет полностью уничтожен, тоже решил прорываться.
Тысячи полторы оставшихся в живых нукеров Джебе, из которых многие уже были ранены, пошли на прорыв. И даже сумели прорваться. До засеки, устроенной первым засадным полком. Здесь тумен был почти полностью уничтожен. Прорвались через лес не более полутысячи нукеров. А на засеке второго засадного полка булгары рассеяли и их. Сам Джебе был убит стрелой в глаз, выпущенной в упор в лесу булгарским лучником.
Остатки тумена Субэдэя уходили на юго-восток, к Суре. Усиленная пограничная стража булгар на Суре дала монголам еще один бой. Субэдэй, однако, сумел уйти с четырьмя сотнями своих нукеров. Из тумена Джебе лишь три десятка всадников добрались до своих. Разгром монголов был полным.
Оставив Пантелея разбираться с трофеями, Юрий сразу после битвы с личной стражей спешно отбыл сухим путем в Нижний Новгород и далее во Владимир. Его ждали дела, не терпящие отлагательств.
22. Последствия Калки
По прибытии во Владимир, уставший после многодневной скачки князь, тем не менее не стал тратить ни минуты времени. Принял баню, поужинал и завалился спать.
С утра вызвал Голову Посольского Приказа Порфирия с отчетом о внешних делах. Порфирий доложил, что с Калки вернулся от силы один из десяти ратников. Так что, воинские силы всех южных русских княжеств самым серьезным образом подорваны. В них остались лишь малые дружины и местные ополчения.