– Вперед.
Ложная тревога. Но за привал спасибо… С непривычки я уже начал уставать.
Кстати, для более детального обследования времени не выпало, но кое-что я все же не мог не заметить. Тело у меня не то… То есть, оно мое, без сомнения. Но не теперешнее, в котором я с крыши навернулся, а лет на десять моложе. Не только до последней травмы, после которой меня комиссовали, а еще до первого ранения… Собственно, это как раз я в первую очередь заметил. Потому что та самая, первая пуля оставила мне заметный шрам на ребре ладони. А сейчас от того шрама даже намека не осталось.
Ну, что ж… Бонус принимается. Не знаю, какое задание передо мной стоит, и что будет в конце — а почувствовать себя снова молодым и здоровым всегда приятно. Правда, и на определенные мысли наводит. Если неведомые благодетели озаботились тем, чтобы обновить меня до оптимального физического состояния, значит и работенка предстоит не только или не столько умственная.
Двигались вниз еще примерно полчаса, после чего буквально выскочили из тумана.
Неприятный, между прочим момент. Кто бывал в горах знает, как это выглядит, когда верхняя часть туловища все еще в тумане или низком облаке, а низ уже виден. И это совсем не смешно? А смертельно опасно и настоящий подарок для вражеского наблюдателя. Потому что ты для него, как ростовая мишень, а у тебя перед глазами по-прежнему белесая муть. А мы еще и из леса к тому времени вышли.
К счастью, обошлось. Не испытывая судьбу, группа плюхнулась наземь, используя любое укрытие. Я тоже повалился плашмя…
– Наблюдать! — в полголоса скомандовал капитан Митрохин. — Лейтенант Васин, ко мне.
Один из десантников, змеей переместился к командиру. Тот огляделся, заметил меня.
– Товарищ военспец…
Субординацию соблюдает. Мол, его дело пригласить, а старший по званию пусть сам решает — присоединится или не вмешиваться. Пожалуй, присоединюсь. В разговор влезать не буду, но послушать не помешает.
У меня так ловко, как у лейтенанта не получилось. Не сообразил снять ранец. Ничего, меня ж тут "спецом" считают, а люди от науки они такие… в шляпах, очках, а то и с тросточкой. Не то что ползать, ходить толком не умеют. Одно слово — интеллигенция.
Капитан дождался меня и только после этого развернул на земле карту. Немецкая. Оперативная. Это хуже… Не потому, что прочитать не смогу — названия у них свои. Не просто готический шрифт вместо кириллицы, а другие. Местные… И без привязки местности, информации почти ноль. Гора Железная… Долина Широкая… Зато и кое-что полезное увидел. В углу листа стоял штемпель, датированный двадцать седьмым маем уже вычисленного мною одна тысяча девятьсот сорок второго года. Конечно, это не листок календаря, но вряд ли группе выполняющей важное задание подсунули устаревшую информацию. К примеру, годичной давности.
– Коля… — обратился к лейтенанту по имени Митрохин. — Здесь мы расстанемся. Ты со своими бойцами пойдешь в точку "А", я — со своими и военспецом — в точку "Б".
– Так точно, командир. Я помню задание.
– Не шебаршись. Я тоже не забыл… Поэтому, напомни, когда вы работаете?
– Завтра на рассвете. Не раньше трех часов утра и не позже пяти.
– Потом?
– Потом отходим в точку "Д", — палец лейтенанта без колебаний ткнулся в карту. — Вас ждем сутки. Если не придете — действуем согласно полученного приказа. Пробираемся по тылам к своим. Попутно, шумим… Не реже, чем раз в сутки.
– Все верно, Коля, — подтвердил капитан. — Товарищ военспец, вы ничего добавить не хотите?
– Нет.
– Ну, тогда закурим на дорожку, чтобы дома не журились, и разбежались…
Митрохин достал из бокового кармана куртки смятую пачку белесых немецких Imperium и протянул мне.
– Спасибо. За линией фронта не курю. Зарок…
Если честно, я вообще никогда не курил, но решил, что такой штрих к общему портрету мне не помешает. Бывалые фронтовики часто давали какие-то зароки. Угадал. Оба разведчика понимающе кивнули. Но сами закурили. Одну на двоих… Курили молча. Передавая сигарету друг другу после двух затяжек. Словно совершали некий ритуал. Впрочем, так оно и было. Никто из них не знал, доведется ли еще когда свидеться. В этой жизни…
Глава вторая
Я думал, группа разделится примерно поровну, но ошибся. С лейтенантом ушли почти все. С нами остались только старшина, Лютый и еще один боец. Не густо для серьезной операции. Значит, стоящая перед нами задача предполагает не столько силовой контакт, как скрытность.
– Товарищ военспец…
– Алексей… Ну, или "Леший", — я назвал свой позывной из прошлой жизни… той, что по нынешнему отсчету, мне еще только предстояло прожить в будущем.
– Не понял?
– Почему "Леший"? Потому что Лёша, а "Алекс" уже занят… — я дружески улыбнулся, чтоб уйти от официоза, но капитан шутки не принял. Пришлось сменить тональность… — Командир, субординация остались за линией фронта. И никто не знает, в какую передрягу мы ее попадем. Может каждая секунда будет на вес жизни. Зачем же терять ее на обращение по Уставу? Годами я не намного старше. Да и званием не выше…
Это я зря брякнул. Сообразил, когда увидел лица разведчиков. Они же, учитывая строжайшую секретность, считают меня проходящим по ведомству Берии. А капитан НКВД — это повыше армейского подполковника будет. — Впрочем, я не настаиваю. Решай сам. Просто, мне кажется, так лучше будет для дела.
– Хорошо… — капитан протянул руку. — "Семен".
– Заметано… И, на всякий случай, повторюсь. Пока не выйдем к объекту — я такой же твой боец, как и все остальные. Под маскхалатом знаков различия не видно. Я спец в своем деле, ты — в своем. Так что командуй… Василий "Семен" и не оглядывайся на меня. Договорились?
– Да… Александр.
Имя капитан произнес с некоторой натугой, но остальные разведчики глядели на меня теперь чуток попроще. А старшина и вовсе подмигнул. Зачет, значит. Я еще не стал для них своим, но уже и не чужой дядя. Не штабная обуза.
Кстати, еще одна деталь не стыкуется. Допустим, я прикомандирован к группе, но ведь не с неба упал. Уже должны быть какие-то контакты, а разведчики ведут себя так, словно только что меня впервые увидели. Оно и хорошо — меньше шансов проколоться, но добавляет еще один вопрос к и без того длиннющему, как рулон туалетной бумаги, списку.
– В километре отсюда, строго на юго-восток должна быть пещера, — ставил тем временем промежуточную задачу капитан. — Мимо не пройдем. Там нам предстоит затаиться. Идем ниточкой. Я первый, вторым — Лютый. За ним — Спец. Потом Роман. Старшина — замыкающий. Двигаемся аккуратно. Гаркуша… за нами не должно оставаться ни малейшего следа. Особенно, при переходе через шоссе.
– Не впервой, командир…
После моих слов, остальные тоже стали общаться менее натянуто. Как оно и бывает в хорошо сплоченной команде. Это в стрелковых частях, особенно во время наступления или жесткой окопной обороны, взводный не успевает запоминать фамилии рядового состава, из пополнения. А уж о ротных или "батях" я даже и не говорю. Иное дело разведка… Здесь ротация не такая быстрая. Есть время между рейдами познакомиться поближе. А если не один-два поиска провели вместе, то уж и вовсе грани в званиях стираются. Командир, старший группы и бойцы. Все…
– Тогда, за мной…
Теперь, когда почти рассвело и видно было, куда ставишь ногу, продвигались намного быстрее. Каждый понимал, что склон не самое лучшее место для скрытности. Как ни маскируйся, а любое движение в горах привлекает внимание. И если ночь и туман были нам на руку, то теперь время работало против нас… Потому что мы на восточном склоне. И как только солнце взойдет, его подсветит, как подиум.
Так что вниз скатились горошинами…
Означенное шоссе оказалось сразу у подножья. Видимо здесь не бывает оползней и сельдей, иначе не понятно почему дорогу замостили в ложбинке между двух склонов. Но этот вопрос тоже остался без ответа. И не потому, что не у кого было спросить, а потому что слева отчетливо доносился приближающийся гул моторов нескольких грузовиков.
Митрохин сверился с компасом, и указал на противоположный склон.
– Туда… Бегом…
Мы быстро преодолели шоссейное полотно и покарабкались вверх. Здесь почти не было почвы и травы, в основном мелкая галька. Она предательски шуршала и норовила выскользнуть из-под ног. А то и съезжала вместе с тобой, возвращая на исходную позицию.
Моторы ревели все громче, а мы даже на десяток метров подняться не успели.
– Так не годится, — оценил ситуацию я, когда во второй раз сполз на пару метров обратно. — Веревка есть?
Оказалось, такая деталь в экипировку немецких десантников не входит, не егеря… А нас снаряжали придерживаясь их нормативов. Чтобы не возникало лишних вопросов к телам… Если совсем худо. Ведь диверсант, даже мертвый, может сказать многое, если уметь смотреть.
– Снять автоматы, отстегнуть один карабин! — скомандовал, не дожидаясь, пока капитан сообразит, как решить проблему. — Передать свободный конец соседу. Пристегнуть к автомату… Первый поднимается, закрепляется, подтягивает остальных…
Молодцы, сообразили с ходу, и дело пошло. По уму, из переносных ремней можно было сделать длинную шлею, но тогда надо было бы придумывать, как держать автоматы. В данном же случае они оставались в руках бойцов и за секунду могли использоваться по назначению.
Периодически поглядывая по сторонам и вверх, я никак не мог сообразить, где же та самая пещера, к которой мы так спешим. Ничего, ни малейшей зацепки. Впору решить, что капитан заблудился. А приближающийся шум машин оптимизму не прибавлял.
Поэтому, когда преодолев очередной несколько метровый подъем, я ее увидел. То произнес фразу, которая только и могла отобразить всю глубину моего волнения. Непечатную от первой до последней буквы.
– Что "Леший" думал, Митрохин нюх потерял? Да? — ухмыльнулся капитан. — Признавайтесь…
– Слов нет…
Пещера оказалась идеальным укрытием. Не знаю, природа позаботилась о маскировке или человеческие руки, но вход в нее можно было увидеть, только если стоять рядом и непременно на одном уровне. Огромный валун, по диаметру не уступающий отверстию в горе, лежал на склоне прямо перед пещерой, как… пробка перед горлышком бутылки. Оставляя проход не шире метра. И, соответственно, закрывая ее от глаз. Полностью сливаясь с окружающим ландшафтом.
Во всяком случае, буквально минуту тому я ничего не заподозрил. Когда стоял чуть ниже. Хотя смотрел и в этом направлении.
– Заходим, заходим… — довольно усмехнулся капитан. Все же я ошибся. Митрохин был значительно моложе меня. Даже нынешнего. Никак не больше двадцати пяти. Похоже, ему еще даже бриться было достаточно раз в несколько дней.
Разведчики один за другим нырнули в пещеру. Чуток подзадержался только старшина. Но и он успел протиснуться внутрь раньше, чем машины поравнялись с пещерой.