— Тогда настоятельно вам рекомендую не откладывать посещение церкви. К вам и так слишком много внимания приковано, а после награждения этого внимания будет ещё больше. Опять же, слухи уже ходят разные, и не нужно давать лишний повод злословящим вас.
— Я вас понял, Владимир Фёдорович.
Потому что действительно понял. Даже подосадовал на это своё упущение. Мог бы и сам сообразить и не дожидаться подсказки. Поэтому сегодня же и исправлю это своё упущение, посещу храм. Только подумать нужно хорошо, какой именно. Чтобы и заметили, и слухи быстрее подзатихли. Местный? Или столичный? Подумаю ещё. Времени до вечера хватает.
— Хорошо, Сергей Викторович. И ещё одно. Пожалуй, самое для вас главное. Авиароты у вас пока не будет. Нет, она будет, но лишь на бумаге, — заторопился Джунковский, приостановившись вместе со мной. — Вы же сами понимаете, что у нас пока ни самолётов столько нет, ни людей. Мы даже эскадру Шидловского не успеваем укомплектовать должным образом. Так что потерпите, голубчик, потерпите. Всё у вас будет. Но, позже. А пока так даже лучше. Должность сия подкрепляет и ваше звание, и ваши награды. И вам удобнее. Хлопот же меньше! А людей для себя там и готовьте. Высочайшим Указом это будет разрешено…
И вот уже заходим на посадку в плотных вечерних сумерках, под самую темноту. И, как уже привыкли, без какой-либо радиосвязи с землёй. Чудом, но всё-таки успели сесть. Садиться в ночи не рискнул бы — аэродром незнакомый, мало ли что? А вдруг лётное поле не подготовлено к ночному приёму самолётов?
Так что нам повезло. Сели нормально, в воздухе ни дуновения — ветра нет, штиль, штиляра. Нас хоть и ждали, но явно не в такое позднее время, и уже, похоже, потеряли надежду на наше прибытие. Наверняка решили, что мы где-то заночевали, а прилетим уже завтра. Потому что внизу никого, пусто.
И как не хотелось пройти над городом, но пришлось садиться сходу, с рубежа снижения. Ничего, успею ещё похулиганить, себя и самолёт показать и на город сверху посмотреть. Потом, когда всё закончится. Зато пока хоть на немного сохраним наше прибытие в секрете. Хотя-а, какой тут секрет, до окраины Севастополя всего ничего, всё равно жители рёв моторов услышат. Если только садиться и сразу после посадки двигатели выключать… Так и сделал.
Глиссаду сделал покруче, чтобы обороты держать поменьше. И угол посадочный получился очень уж большим, даже в первый момент испуг по спине мурашками проскочил — как бы заднее колесо не обломать… Но, обошлось. И больше таких экспериментов ставить не буду. Случись какая поломка, и кто мне здесь самолёт починит? Может и есть такие умельцы в местных мастерских, но я-то их пока не знаю.
Крымская земля толкнулась в ноги, стукнули гулко колёса по твёрдому укатанному грунту, машина чуть подпрыгнула, опёрлась на крылья, плавно умостилась на три точки. Зашелестели винты в почти полной тишине. Почти, потому что колёса по грунту гудят. А так да, тихо. Моторы-то мы сразу выключили после окончательного касания.
Пока совсем не остановились, отвернул в сторону, к темнеющим силуэтам аэродромных ангаров. Покатился и не докатился, остановилась машина окончательно на полпути, замерла. И чуть заметно откатилась назад, буквально на сантиметры, словно выдохнула с облегчением после подзатянувшегося перелёта. Ничего, дело уже, в общем-то привычное. Особенно в последнее время. Только на «радиус» и летаем.
От тех самых ангаров замелькали огоньки, замельтешили в нашу сторону. Встречающие показались. Ну что, пора на выход?
Глава 2
С утра завертелось. Сначала первым делом выгрузили все бочки из самолёта, определили их под замок в ближайший пустующий ангар школы. Пустующий — потому что самолёты здесь старые, ломаются слишком часто. Да и ресурс у техники выбивается очень быстро — летают с утра до ночи, а то и в ночь. Именно по этой причине и обратился с утра пораньше ко мне начальник караула с просьбой убрать наш аппарат с поля, дабы он «не мешал производству учебных полётов». Просьбе вняли, приступили к работе. А в этом процессе мне пришлось принять непосредственное участие, потому как рабочих рук не хватало. В отличие от загрузки, разгружаться пришлось самим. Говорил же — не на базовом находимся. Пока не на базовом. И ещё неизвестно, станет ли Качинское лётное поле нашим базовым аэродромом.
Так что пришлось засучить рукава и впрячься в разгрузку. «Катать квадратное, носить круглое». Шутка такая существует в авиации.
Или же можно было сидеть в сторонке в компании Смолина и Дитерихса и наблюдать со стороны, как младшие чины горбатятся на выгрузке под руководством нашего инженера. Картина, в общем-то, обычная для этого времени, насмотрелся я на подобное отношение к подчинённым «выше крыши». Я подобных вещей никогда не понимал. И в нашем экипаже подобного никогда не будет. Будем подавать пример другим. Поворчат, покосятся, но запомнят. Глядишь, и ещё что-то вокруг нас переменится…
Разобрались с грузом, перекурили, взялись за сам самолёт. Перекатили его к месту определённой для нас стоянки. Не с грузом же его было перекатывать? Хорошо, что здесь грунт плотный, сухой, не то что в Петербурге. Там бы мы за ночь колёсами, да под такой загрузкой точно увязли бы. А тут вообще без последствий обошлось, даже не верится. В лёгкую перекатили. Как по «бетонке». Но с посторонней помощью, правда. Нашими силами можно было, конечно, справиться и с этим, но как-то надрываться не хотелось. А тут весьма своевременно и добровольные помощники объявились. Откуда они вдруг объявились и где так удачно до этого скрывались, непонятно. Но… Почему бы и не воспользоваться предложением? Интересно, где все они были, когда мы бочки катали? Риторический вопрос. Кто служил, поймёт.
Местные ангары для нашего «Илюши» несколько маловаты будут, разика эдак в два, поэтому пока ограничились стоянкой под открытым небом. Ну а затем, только после окончания всех работ, пошёл представляться местному начальству, благо оно меня наверняка уже ждёт. Взял с собой документы экипажа, надо же каждого из них на все виды довольствия поставить. Сам справлюсь, а у них сейчас послеполётная подготовка, совмещённая с подготовкой к повторному вылету. И дозаправка.
Вроде бы и всё рядом, а идти пришлось далеко. Метров двести-триста по быстро поднимающемуся к зениту солнышку. Это у нас на севере ещё зима, а здесь уже почти весна. Хоть и конец января, но пригревает не по-детски — пришлось несколько изменить первоначальные планы и сначала переодеться в летнее обмундирование. Хорошо ещё, что всё у нас с собой и особо форма помяться не успела. Позориться-то не хочется. М-да, вчера только щёки морозили…
Хорошо! Над Крымскими горами пролетали, так на них ещё снег лежал, а здесь красота. Это не побережье Финского залива и не стылые берега Невы. Как там говорили у нас? Ещё в той реальности? «Южный берег Северного ледовитого океана»… Нет уж, гораздо лучше пусть хоть и северный берег, но Чёрного моря!
Сегодня не утерпел, поднялся с утра пораньше и на берег сходил. Спустился на галечный пляж по крутой набитой тропке, прохрустел камешками под ногами, остановился у самой воды — волна мелкая, прозрачная, на камни с тихим шорохом накатывает, до сапог только чуток не достаёт. Наклонился, положил ладонь в воду, пошевелил пальцами. Выпрямился, поднёс руку к лицу, вдохнул солёную горечь морской воды и не удержался, лизнул пальцы. Действительно, горько. Оглянулся по сторонам — никого. Потому что солнце только-только собирается вставать. Вдохнул полной грудью с таким удовольствием, аж рёбра захрустели. Воздух настолько густой — пить можно!
А дальше закрутило делами, снова события понеслись вскачь. Два дня непрерывной суеты. Казалось бы, ничего особенного — перелететь на новое место, встать на все виды довольствия, найти общий язык с местным командованием, не прогнуться под него и среди местных врагов не завести. Варяг я всё-таки столичный, как ни крути. А столичных нигде не любят. Это я ещё в своём времени чётко усвоил. Слишком они какие-то… Такие… Столичные, короче.
Для проживания нам на следующий день определили отдельное помещение в одном из только что построенных каменных зданий. И на самом верхнем, втором этаже. Помещение просторное, потолки высокие, окна огромные. Красота! Светло! Только я при виде этой красоты как-то сразу о летнем жарком солнце подумал. Помрём же, задохнёмся от зноя и духоты. Но пока можно до весны и здесь перекантоваться.
Разделим помещение на перегородки, потому как никто не поймёт, если, например, я в чине подполковника буду с младшими чинами в одном кубрике жить. Нонсенс. Не положено так. Даже невзирая на все мои «тоговремени» привычки. Экипаж экипажем, а от окружающего нас общества никуда не денешься. У меня пока и так с местным руководством образовались весьма непростые отношения. Косятся, на награды искоса поглядывают. Если бы не они, так мне вообще бы туго пришлось. И если я уже упоминал о своём якобы столичном происхождении, то тут ещё и служебные интересы столкнулись, наложились одни на другие. Ведомственные. Хотя, казалось бы, подобного и быть не может, одно же дело делаем. А оно есть. Ведь мы у местных мало того, что помещения какие-то заняли, так ведь нас ещё и кормить-поить нужно, на все виды довольствия ставить, обслуживать технику. Заправлять её, в конце-то концов. А у нас не «Фарманы» и не «Блерио» с «Хамберами», мы бензина столько берём за один раз, сколько всей школе чохом можно целый день летать, да ночь прихватить. Я как раз в штабе находился, с местным начальством общался, когда к нему в ужасе начальник ГСМ после нашей заправки прибежал. А ведь у нас пока только один самолёт. Что начнётся, когда их будет хотя бы два….
Это ещё мы не летаем, но ведь будем когда-то? Обязательно будем! Вот тогда-то недовольство до небес и вырастет. Скорее бы организоваться. Наш-то техсостав по железной дороге добирается, сопровождает приданное нам имущество. И когда ещё он прибудет? Неизвестно. Давать грузу зелёный свет и этим привлекать повышенное к нему внимание столичное начальство не стало. Вот когда прибудет, тогда и начнём готовить и места под размещение самолётов, и под склады ГСМ, то есть топлива. И под многое-многое другое. И под личный состав, само собой. Я уже тут и местечко подходящее подо всё это присмотрел, чуть подальше от занятой местными территории.
Если коротко говорить, невзирая на несколько предвзятое к нам отношение, стараюсь «навести мосты» с местным командованием. Или, что вернее, с руководством школы. Пока есть такая возможность. Потому как мы ещё у него и людей скоро планируем отнимать… Ох, чую, после такого вообще перейдём на «возвышенные обороты речи». Так вот и живём.
Ничего, прорвёмся. А там обживёмся, если задержаться в Крыму придётся. Придут контейнеры, так нам будет куда временно переселиться. Или что-то более удобное и достойное для жилья подыщем, если сами себе не построим.
Да, а ведь если я не найду общего языка с местным начальством, то придётся мне вообще другое место для нашей группы подыскивать, куда-нибудь перебазироваться. Под Симферополь, может быть? А почему бы и нет? Железнодорожный узел, дороги все туда идут. Потихоньку отстроим аэропорт, наладим воздушное сообщение со столицей, начнём заниматься пассажирскими перевозками, зарабатывать… Ох, ты, куда меня в моих мечтах занесло… Хотя, почему бы и нет? А ведь есть ещё и Джанкой, и будущее Багерово. Но только что будущее. Нет, последние два места пока ничего из себя ценного не представляют. Ни дорог нет, ни… Да ничего там нет! Вот я распланировал, размечтался, а сам ничего своими глазами и не видел пока. Так что нечего раньше времени думу думать. Джанкой Джанкоем, а Симферополь для тяжёлых самолётов по любому самый лучший вариант, если в будущее заглянуть. Ладно, отложим пока эту мысль в сторону. Вот выполним то, для чего нас сюда заслали, тогда и буду выходить на Александра Михайловича и Марию Фёдоровну со своим предложением. Только обосновать нужно будет всё это грамотно. Подумаю ещё…
Что за мысли в голову лезут? Конечно, найдём мы с местным руководством общий язык, никуда не денемся. За Державу ведь все радеем! Но ещё одну пометочку у себя в голове сделал…
А пока с местным командованием у нас, то есть у меня, установилось что-то вроде нейтралитета. Ни я им не нужен, ни они нас не трогают. Присматриваются. Хорошо выразился. А что? Палки в колёса не суют, уже хорошо. И даже помощь на словах обещали. Посмотрим. Мне сейчас самое главное с жандармами всё решить. Насчёт разведки на акватории Чёрного моря подсуетиться. Как и договаривались с Джунковским, в местное Отделение я на следующий же день сходил. Съездил, то есть. Теперь жду результаты этой нашей встречи. Как-то слишком медленно всё делается, не спеша. Никуда никто не торопится. Не может же такого быть, чтобы специально тормозили. Чем дольше мы здесь находимся, тем больше вероятность, что утекут к туркам сведения о нашем прилёте.
Одно утешает — в Севастополь въезд только по пропускам. Может, и сведения противнику о появлении в Крыму «Муромца» так быстро не уйдут? Только на это и надеюсь.
И на приём к Командующему я записался. Только его пока нет. В море он. Придётся некоторое время подождать. Но и оно ещё терпит. Опять же, контейнеры с нашим грузом ещё не прибыли. Без него у нас ничего не получится. И без взаимодействия с флотом. Вот как раз и нужна для этого встреча с Командующим.
Самолёт у нас пока накрыт маскировочными сетями и по максимуму зачехлён. Издалека, от въезда на аэродром, и не разобрать, что это за серая куча на поле находится. Специально смотрел. Отныне наш стоящий под открытым небом аппарат перестанет всем любопытным глаза мозолить. Что удивительно, любопытных почти и не было. Списываю это на то, что прилетели мы сюда под ночь, когда нас никто не видел. И садились мы на малом газу, не пробудили округу треском моторов. Хотя, к треску моторов местное население привыкло, этим их не удивить. Но всё равно удачно получилось.
А так, конечно, в самый первый день нам курсанты прохода не давали, будущие лётчики в очередь выстраивались, чтобы в кабину пробраться да за штурвалом посидеть, а потом всё, как отрезало. Правда, и мы этим моментом в полной мере воспользовались — распустили слухи о наборе желающих на новую технику. Пока таковых нет, но народ думает. Пусть думает.
И опасения мои не оправдались. Местное руководство денёк покосилось, но на этом всё и закончилось.
Да, удивляет ещё одно. Отсутствие ограждения вокруг лётного поля и почти беспрепятственный проход всех желающих на территорию авиашколы. На дороге для приличия стоит одинокая будка караульного с почти всегда поднятым в зенит полосатым шлагбаумом. Да и будка та почти всегда пустая. Появляется в ней кто-то, насколько я уже успел заметить, лишь утром во время построения и развода на занятия. Когда начальство в школу из города приезжает.
Короче, голова кругом идёт. Была у меня мыслишка свалить всю организацию предстоящего дела на местное начальство, но теперь вижу, что ничего из этого не выйдет. И без меня у него забот выше головы. Опять же, от такого совместного сосуществования сейчас толку мало будет. Наш знаменитый авиатор Ефимов человек сугубо гражданский, он вот так организацию службы в школе и полагает. Придётся порядок как-то наводить. Хотя бы в части, касающейся нас. Слишком уж тут всё… Запущено, что ли… Вольница какая-то. И летают как хотят, то вдоль поля, то поперёк, то вообще во все стороны. Понимаю теперь, почему нас попросили свой «Муромец» перекатить ближе к ангарам. М-да…
Самолёты вокруг старые, я уже и отвык от такого разнообразия. Казалось бы, всего-то без малого полгода прошло, как я со своего «Фармана» пересел на «Ньюпор», а уже всё забылось. И эти хрупкие этажерки кажутся действительно этажерками. Посмотрел здесь на французские летающие лодки «Ф.Б.А.»… Ведь у Григоровича они гораздо лучше… Почему в школе их нет?
Через неделю всё-таки получилось попасть на приём к командующему Черноморским флотом. На удивление, встретили меня неплохо. То ли слухи обо мне и моих «подвигах» сюда вместе с газетами уже докатились, то ли Эссен такому отношению поспособствовал. А, может, всё гораздо проще и всё дело в поступившей сверху команде? А какая, по большому счёту, мне разница? Главное, дело будет сделано.
С командующим, Андреем Августовичем Эбергардом, разговор сразу пошёл по правильному руслу и в нужном нам обоим направлении. Моё задание настолько пришлось ему по душе, что мне тут же был дан «зелёный свет». И была обещана всяческая помощь и поддержка. Правда, с оговорками. Мол, для начала следует дождаться прибытия контейнеров по железной дороге и… И — остальное потом. Ладно, действительно — пока нашего груза нет, я особо дёргаться и не буду. А уж как обрадуется адмирал, когда позже истинную цель моего сюда прибытия узнает…
А пока сидим с личным составом на аэродроме, изучаем карты полуострова, предстоящего маршрута, готовимся. Даже в небо нам не подняться, крылья не размять, самолёт так и находится всё время под сеткой. Скрываемся на всякий случай. Разойдётся слух или не разойдётся, этого пока никто не знает. Но если в небо хоть раз, да ещё у всех горожан на виду поднимемся, то тогда уж точно разойдётся. А ещё есть курсанты школы, инструкторы и механики, обслуживающий персонал. И за всеми не уследишь…
Через несколько дней пришли наши контейнеры в сопровождении приписанной к нам небольшой группы техников, и первым делом мы начали ставить ангар для нашего «Муромца». Сначала собрали металлический каркас, потом обтянули его брезентом. Ну и навесили на тросах сдвижные шторки-ворота. Конструкция получилась огромная, тяжёлая. Чтобы эти шторки в сторону сдвинуть, одному человеку не справиться, хотя бы вдвоём тянуть необходимо.
Работа по сборке заняла всю последующую неделю. Да и то, если бы не помощь местных, мы бы своим составом и вообще недели две провозились. А так, выкрутились, справились. Но и руки поободрали, и перепачкались, как поросята. Ну и вымотались, само собой, до чёртиков.
Сбоку, впритык к ангару, поставили две большие армейские палатки. Одна для нас, другая для техсостава. С печурками — всё, как положено. Зато теперь можно и нам переселяться. Освободим помещение к удовольствию местного командования.
Перетащили койки, вещи, отгородили для них угол сбоку от входа. Места хватает, а нам так будет спокойнее. Даже не нам, а мне, так оно точнее. Теперь ни на кого оглядываться не нужно. Верите ли, нет, а на сердце легче стало.
Остальные контейнеры с необходимым нам оборудованием пока не вскрывали, оставили их стоять возле ангара. Местное командование поворчало, не без этого, но против распоряжения Его императорского Величества не пошло. Хотя, могло. Мутит оно воду, ох, мутит. У самих точно такие же контейнеры вообще посередине между ангарами стоят и ничего, никто внимания не обращает. А тут ещё одна напасть появилась. Слышал я тут краем уха некоторые разговоры среди лётчиков школы, и они мне не по душе пришлись. На революционную агитацию сильно смахивает. Похоже, придётся и мне принять участие в подобных беседах. Но только не сейчас. Вот сделаю дело, заработаю авторитет кое-какой и начну заниматься антипропагандой.
Ещё раз был на приёме у Командующего, уведомил его о нашей почти полной готовности. А там и жандармы подтянулись с новыми данными разведки. Телеграмма о нашей готовности ушла в Петербург. Осталось немного подождать…
Ответ был получен на следующий день. И состоял он всего из одного слова: «Ждать!» Как я угадал.
Время потянулось медленно-медленно. Чтобы экипаж не одурел от безделья, пришлось активно заняться личной подготовкой. И выйти на командование школы с просьбой воспользоваться местной материально-учебной базой. Да, пришлось лично заняться обучением своих людей. Но уже на второе моё занятие в класс потянулись первые дополнительные слушатели. Я же не только о современной авиации говорил, но и о её развитии, об аэродинамике, о тактике, о боевом применении. Пришлось вспоминать училищные лекции и занятия в Центре боевой подготовки. Хорошо, что с памятью проблем никаких, всё припомнил. А ещё через занятие пришлось перебираться в актовый зал и уже читать настоящие лекции всему составу школы. А после лекций отвечать на многочисленные вопросы. Ну и ладно, дело-то нужное. Мне не жалко. Наоборот, я и из этого некую пользу вынес. Потому как наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки, и у нас наконец-то появились первые… Нет, не кандидаты в мою авиароту, а хотя бы заинтересовавшиеся. Даже начальство школы начало появляться на этих моих лекциях.
Вот тут я и разобрался в так удивившем меня сначала отсутствии добровольцев в формируемую часть. А ведь мог бы и сам сообразить, догадаться, в чём причина. А она на самом деле простая, как оказалось.
Руководящий и инструкторский состав школы может был бы и рад к нам пойти, да кто его отпустит? А у курсантов нет должного профессионального опыта. Да вообще никакого пока нет. Им бы сейчас за счастье вот эти, имеющиеся в распоряжении школы этажерки освоить, не говоря о большем. А у нас вон какая техника. Мало того, что по местным меркам огромная, одними своими размерами внушающая уважение, так она ещё и многомоторная. И с многочисленным экипажем, которым нужно управлять в полёте. Да, это вам не одноместный самолётик…
А в один прекрасный тёплый вечер мы наконец-то смогли выделить время и выбраться в город. Всё-таки никогда я здесь не был, ни в той жизни, ни в этой. Что могу сказать по этому поводу… А ничего. Просто в этом городе нужно побывать. Своими глазами увидеть, ногами походить по местам боевой славы, руками, так сказать, к истории прикоснуться. Это как в Питере, Одессе или ещё во многих довольно-таки известных городах. По праву известных…
В первый день просто прогулялись, прошлись по набережной, посидели на скамеечке, полюбовались морем. Несколько раз пришлось представляться патрулям, показывать документы и пропуска с разрешением местного начальника гарнизона. Вот не понимаю. Народу на набережной хватает, а проверяют, насколько я смог подметить, одних только нас. Вот как так? Или мы настолько отличаемся от местных? Чем?
Зато во второй раз нас проверяли уже заметно меньшее количество раз, а потом и вообще перестали. Привыкли, наверное, или мы уже примелькались.
Что удивительно, время военное, о чём недавний обстрел города напоминает, а на набережной народ променад устраивает. Немного его, этого праздного народа, но ведь есть. Даже редкие парочки прогуливаются под ручку. Собачки бегают на длинных поводках, под ноги лезут. Да, дамы к тем собачкам прилагаются. Только, к сожалению, они все с сопровождением. Да не собачки, а дамы… Но, всё равно, греют сердце быстрые взгляды, горячат кровь.
Сначала подумал, что это мы такие красивые, а это, оказывается, отношение к лётной форме такое. Уважают здесь авиаторов. Как чуть позже узнал и рассказал нам Владимир Владимирович Дитерихс, Его Императорское Величество даже у себя в Ливадийском дворце выпускников Севастопольской школы принимает. И вообще он частый гость в школе. Ну, когда в Крым приезжает, конечно. А за ним и местная аристократия тянется, подражать старается. Ну и горожане не отстают, как же без этого. Да и впрямь — город морской, здесь кругом все в морской форме. А тут что-то новенькое, глаз радующее. Вот и смотрят, любопытство тешат…
Наконец-то дождались ответа из столицы. Всё было замаскировано под прибытие очередной инспекции на флоте. В штабе сразу наступило тревожное затишье. Всей бумаги мне прочитать не дали, да вообще ничего не дали прочитать! Просто Андрей Августович довёл сроки выполнения приказа и предложил согласовать наши действия. Словно крылья обрёл адмирал. Довольный! Светится от счастья! Очень при этом сокрушался, что новейший линейный корабль «Императрица Мария» ещё не готов. Как бы сейчас он пригодился…
А у меня сразу очередные воспоминания всплыли. Потому что о гибели этого линкора только ленивый в моём времени не знал. Очень уж в своё время эта тема подробно муссировалась. Да… И даже расследования причин гибели корабля проводили. Точно! Вспомнил! Основной вывод был о диверсии и саботаже на верфи. Только вот не помню, на какой. Но это-то узнать не проблема. В конце концов и просто спросить можно.
Спросил. Узнал. И после задумался, что мне делать. На местное Отделение как-то у меня надежды нет. Просто не поверит мне никто. На Джунковского выходить? Пусть сам разбирается? Да, лучше всего так и поступить. Вот только как с ним связаться? И где выход?
Задумался настолько глубоко, что упустил нить разговора. И очнулся только тогда, когда Андрей Августович меня о чём-то дважды переспросил.
— Извините, Ваше превосходительство, задумался.