— А! Вот в чем дело. Теперь я, кажется, припоминаю. Это не о крупнейшей ли афере всех времен и народов речь?
— Ну, может, и не о крупнейшей, но об одной из знаменитых — это уж точно…
Так вот. Ваш молодой спутник, поразмыслив о сложившихся после победы России в войне обстоятельствах, предложил, так сказать, свободную «вариацию на тему». Причем, как он уверен, практически безпроигрышную. И что примечательно, господин Коковцов, весьма осторожный в первоначальных оценках человек, сразу признал перспективность замысла Банщикова, поспорив с ним лишь о тактических деталях, продолжительности и форме механизма его реализации.
Больше того, Владимир Николаевич считает, что таковой механизм сегодня даже нет нужды выдумывать, поскольку он у нас уже имеется. Интересный оборот, не правда, ли? — отхлебнув чаю, Николай отодвинул стакан и, сделав многозначительную паузу, скрестил руки на груди, — И причина нашего нынешнего разговора в том, что Вам, Всеволод Федорович, предстоит вскоре весьма тесно пообщаться с людьми, приложившими все свои силы и энергию для его создания. Вы понимаете, о ком и о чем я?
— О господах Безобразове, Вонлярлярском, и об Особом комитете по делам Дальнего Востока?
— По персоналиям — именно так. А Комитет… комитет этот был созван по моему решению. Ну, а саму идею предложил граф Воронцов-Дашков, который принципиально разошелся с Ламсдорфом, Витте и князем Ухтомским во взглядах на нашу Восточную политику. Кстати, с Илларионом Ивановичем я Вас непременно познакомлю. Умнейший, государственный человек…
Нет, речь вовсе не о Комитете. Но прежде, чем я продолжу вводить Вас в курс дела, расскажите-ка мне кратенько, любезный Всеволод Федорович, в чем причины Вашего явно негативного отношения к означенным господам? Надеюсь, это не обычная «морская солидарность» против гвардейских кавалеристов? А то Евгений Иванович Алексеев тоже сумел поругаться с Безобразовым незадолго до войны…
Я хорошо помню мрачное выражение Вашего лица во время нашей первой остановки в Иркутске по дороге во Владивосток, на церемонии награждения статс-секретаря и его коллег вполне заслуженными орденами. Неужели, мой дорогой адмирал, Вы не согласны, что этими людьми была проделана огромная работа по наведению порядка как на самой магистрали, так и в дальних тылах Маньчжурской армии?
— Как изволите, Государь. Кратко, так кратко. Алексеев — ни при чём. В моем времени историки пришли к выводу, что эти деятели с их бутафорской лесозаготовительной концессией на реке Ялу и пренебрежительным, если не хамским, отношением к интересам Японии в Корее, являются одними из первых виновников возникновения войны с Токио.
— Да? Но, главный-то виновник, с точки зрения Ваших историков, лично я, полагаю?
— Конечно. Как же иначе…
— А главное, даже обижаться не на что. Проигранная война, есть проигранная война. И поделом нам, грешным, — печально вздохнул Николай, — Но сейчас-то Вы поняли, что я должен был сделать все, что было в моих силах, для того, чтобы не выпустить эту желтомазую, хищную саранчу на материк? В то время, как политика Витте и Ламсдорфа привела бы только к безвольной сдаче наших позиций, за которые мы заплатили кровью во время бунта мерзавцев-боксеров?
Признаю, что мы в России не успели как должно подготовиться к вероломному японскому нападению. Что лично я попросту не ожидал подобной запредельной наглости Микадо и его самураев, что многое видел в неверном свете. Как и то, что кому-то излишне доверял, а в чем-то сам катастрофически, пагубно ошибался.
За гордыню мою, по грехам, я должен был быть наказан. И если бы не ваше явление по Божьему промыслу…
Знаете, осознать такое, это как преступнику, приговоренному к заслуженному им наказанию, получить помилование на эшафоте. На самом деле, дай Бог никому никогда не прочувствовать того, что я испытал, узнав от Вадима о будущем, нас всех ожидавшем…
Но, простите, пожалуйста, что-то я отвлекся на личные переживания.
Японские интересы, Вы говорите? Ну, нет, — Николай слегка прихлопнул ладонью по полировке столешницы, — Я знаю только российские, Всеволод Федорович. Хотения же всех прочих можно уважать и учитывать только при очевидном соблюдении интересов Российской державы. И если следовать зову души и сердца, то я вышвырнул бы японцев из Кореи сразу, окончательно и навсегда. Но, к огромному моему сожалению, большая мировая политика потребовала в данный момент «мягкого» решения. Согласившись на такой мир, я учел и ваше с Банщиковым и Балком мнение, как Вы понимаете. Только, помяните мое слово, это решение не станет окончательным. Инцидент под Мукденом сам за себя говорит. Самураи одержимы жаждой реванша. Мешать им в этом стремлении мы не будем. Главное, когда час пробьет, быть вовсеоружии…
Но, — к теме. Господа Безобразов, Вонлярлярский, Абаза, Матюнин и несколько лиц, которых Илларион Иванович подобрал для реализации Восточного курса, конечно, имели и имеют свое понимание идущих в Китае и Корее процессов. Изначально они видели для себя работу с этими территориями «по-английски». Как с туземными, колониальными землями, которые надо быстренько и эффективно пограбить. А попутно добиться славы, положения при Дворе и в обществе.
Лавры барона Клайва и Сесиля Родса, знаете ли, покоя многим не дают. Увы, пример «цивилизованного белого человека» заразителен. Пришлось мне их поправить, хотя и не уверен я, что от этого жажда наживы в них умерла, — Николай добродушно усмехнулся, — Но азарта и готовности преодолевать на пути к своим целям любые препятствия, у них хоть отбавляй. Тем более теперь, когда открываются такие перспективы.
И не качайте головой, дорогой мой Всеволод Федорович, мне приходится работать с теми людьми, которые есть…
Повторюсь, на их первоначальных хищнеческих химерах поставлен жирный крест. Россия — это не Англия. Мараться примитивным, неприкрытым грабежом туземцев мы не станем. Не джентльмены же. Наш интерес в рациональном, хозяйском освоении этих территорий с перспективой принятия их народов под державный Скипетр. Империя наша должна прирастать сознательными верноподданными, а не униженными и ограбленными ею же людьми. Иначе получим своих сипаев. Я такой глупости никогда не допущу. По отношению к Корее, например, мне видится вариант с личной унией. Только пока это дело даже не завтрашнего дня. Впереди других, более насущных, — поле непаханое…
Когда же я говорил про уже имеющийся у нас в наличии механизм, то имел в виду Восточно-Азиатскую компанию. И лесозаготовительная концессия, выкупленная у купца Бринера, лишь один из ее проектов. Вы что-нибудь слышали об этой Компании?
— Только вскользь, Государь. От адмирала Алексеева.
— Понятно. Не сомневаюсь, что дифирамбов Евгений Иванович Безобразову и его людям не пел. Значит, не вдаваясь в излишние подробности, поясню, о чем идет речь.
По замыслу Иллариона Илларионовича, ВАК — компания-монополист по разведке недр и прочих природных ресурсов, а также их эксплуатации в Корее, Маньчжурии, на нашем Дальнем Востоке и прилегающих островах, должна была явиться главным орудием «проростания» России на этих обширных землях. Причем в первую очередь даже не экономического, а политического и хозяйственного. Стать механизмом насаждения там действенной администрации, лишенной большинства бюрократических недостатков, в силу необходимости обеспечивать экономический результат. Как любит говорить граф: «Следом за русскими геологом, инженером и управляющим, естественным образом идут русский язык и русская идея».
Именно поэтому ВАК была задумана Воронцовым-Дашковым и его товарищами как государственно-частное товарищество. Ибо на начальном этапе никакой частный капитал не рискнул бы войти в проекты, сулящие реальную прибыль через пять-семь лет.
Когда дело двинулось, а это было шесть лет назад, Сергей Юльевич увидел в ВАК конкурента для своих планов «экономической выкачки Маньчжурии и северного Китая», для чего им, якобы, задумывались КВЖД и ЮМЖД. Его активность в железнодорожных проектах до поры до времени шла в колее нашей Восточной политики. Но когда он начал мешать экономическим планам ВАК, стало ясно, что лишь дороги и порты представляют для него главную и самодостаточную ценность.
Но что будет при их наличии и отсутствии быстрого экономического подъема на этих землях? Правильно: откроются ворота для колониальных товаров уже закрепившихся в Китае французов, немцев и англичан, а также для фабрикатов из Америки. И волна их захлестнет восток России, убивая там ростки нашего промышленного роста.
Я очень долго пытался его настроить на необходимость поддержки идей Воронцова-Дашкова, Вонлярлярского и Безобразова. Непростительно долго. Были потеряны четыре года! Возможно, именно это промедление привело нас к войне. Во всяком случае, если бы первоначальные планы соблюдались, полтора года назад только в Корее у нас было бы двадцать тысяч штыков вооруженной силы. И в Маньчжурии не менее тридцати тысяч дополнительных охранных войск.
Но тогда, к сожалению, к Витте и Ламсдорфу примкнул также генерал Куропаткин, уверенный в том, что семьдесят тысяч солдат и офицеров нашей регулярной армии — это избыточно для всего театра по нормам мирного времени. И в этом Военный министр и два его союзника смогли меня убедить.
Дабы рассечь Гордиев узел, я и решил ввести Наместничество на Дальнем Востоке, но было, по большому счету, уже поздно. Времени на наведение там должного порядка у Евгения Ивановича не хватило. Японцы отпустили ему меньше пяти месяцев…
Сегодня, с Божьей помощью и при вашем участии, ситуация поменялась. России пока нечего опасаться на Дальнем Востоке, мы можем действовать вполне открыто, через государственные структуры. Циньцы будут вынуждены пойти на двусторонний договор по Маньчжурии и нашим интересам в Корее. Так что, на первый взгляд, в создании ВАК отпадает особая надобность. Безобразов сильно опасается такого развития событий и даже прислал мне три пространных письма. В одной из бесед с Банщиковым, я затронул этот момент. Тут-то у него и возникла идея неофициального использования Компании…
В общих чертах Миша предлагает следующий порядок действий: для начала надо показать всему миру разработку грандиозных природных богатств Кореи и Маньчжурии в рамках монопольных проектов ВАК. Это золото, алмазы, металлы, лес и много чего еще. Включая уголь и нефть Сахалина. С соответствующим заоблачным дивидендом, конечно. Причем «показать» — не значит реально добыть в заявленных количествах.
Параллельно поднять шумиху в прессе на тему «Вот за что на самом деле боролись русские, провоцируя Токио на войну!» Затем постепенно перевести Компанию в ранг частного Общества с биржевыми бумагами. Но при этом ограничив возможность их покупки для нерезидентов. Мол, прибыли высоки, а грядут просто несметные, и Минфин требует оставить эти деньги в стране.
После чего «по просьбам трудящихся», как Миша выразился, приоткрыть лазейку для иностранцев, дав возможность Компании обменивать свои акции на долгосрочные обязательства России. Там — четыре-пять процентов годовых дохода, здесь — те же цифры, только с дополнительным нуликом справа. С одной стороны, это облегчит для России привлечение новых внешних займов. С другой, — когда господа парижские рантье увидят реальные, живые прибыли наших держателей акций, помчатся на биржу вприпрыжку, пихая друг друга локотками.
А когда устраивающий Минфин объем долговых бумаг ЦБ будет вложен в капитал Компании, — завершение операции. Скрытый вывод производственных активов, после чего обвал и банкротство. Делянки, копи и заводы уже у новых владельцев. Госдолг сгорел наполовину, если не более того…
Что Вы мне можете сказать по поводу всего этого, Всеволод Федорович?
— Вообще? Об аферисте Вадике? Или о том, подходят ли два бывших кавалергарда на управление ТАКИМ проектом?
— И вообще, и в частности.
— Вообще, — прокатить может. Простите мне жаргонизм из 21-го века. Человеческая жадность не пуглива и меры не знает. На такую жирную приманку многие клюнут, даже имея исторические примеры перед глазами.
О Вадике? Увижу — выпорю. Совсем оборзел комбинатор недоделанный, чтобы царю такие мерзости предлагать!
Об этих же господах… пока ничего не скажу. Сперва пообщаюсь с ними, если Вы не возражаете, Государь…
Но коль уж браться за такое, то лучше, чтобы на самом деле возглавлял все действо Зубатов с его конторой. Понадежней будет. А публичные марионетки, натурализованные на первых ролях в ВАК, за возможность изрядно обогатиться, без тени сомнения примут на себя все проклятия после грохота от лопнувшего «мыльного пузыря».
Что же до морали и этики, то разве речь идет о принуждении иностранных рантье к продаже их ценных бумаг? Кто-то им руки будет выкручивать, силой гнать, или они сами захотят сыграть в предложенную им азартную игру? Если сами, то должны свои риски оценивать. Особенно после того, как наше правительство позволит себя уговорить на продажу пакета акций Госбанка в ВАК частным инвесторам.
Нет, не зря Даннинг подметил, что за десять процентов прибыли капитал согласен на всякое применение, при двадцати — становится лихорадочно оживлённым, а за пятидесят готов аж голову себе сломать. Англичанин знал, о чем, вернее, — о ком, говорил. Короче: хотят в чеченскую рулетку поиграть — пусть играют. Дуду им в зубы, барабан на пояс. А наша задача — не замараться. На момент краха Компании, государство ничем не должно быть связано с этой «частной лавочкой».
— «Чеченская рулетка», что это такое, Всеволод Федорович? В казино игорную, знаю. Русскую, знаю, которая «системы Нагана». А чеченская?..
— Почти как русская, Государь. Но вместо одного патрона из семи, в револьверный барабан забивается шесть…
А чтобы окончательно обозначить мою позицию, скажу: отвечать противнику его же оружием — не зазорно. Зуб за зуб. Глаз за глаз. Афера на аферу!
Они проводят своего ставленника Вашему отцу в министры. Освоившись в верхах, «троянский конь» учиняет «золотой стандарт», — насос для ускоренной накачки страны западными кредитами. Отдать их практически невозможно, почти треть бюджета идет на погашение процентов, пирамида перекредитования растет все выше и выше. Страна все явственнее оказывается в положении зависимой полуколонии. Ее элита уже вполне готова воевать не за исконные интересы России, но за интересы ее кредиторов. А шаг вправо или влево несогласного с этим безумием самодержца, карается госпереворотом.
Что это иное, как не супер-афера, призваная обескровить русский народ и разрушить Российскую державу?
— Вы тоже считаете, что нас обманули? И «золотой стандарт» был капканом?
— То, как набирались кредиты сначала «под него», а потом с его помощью, причем одним и тем же человеком, само за себя говорит. При всех внешне очевидных плюсах, это была ловушка, приведшая страну в долговую трясину. Из которой мы или вырвемся в ближайшие годы, или погибнем.
Возможно, по-человечески честнее с холодной головой, цинично срежиссировать войну, чтобы просто не платить по векселям. И давайте прямо взглянем друг другу в глаза: по большому счету именно этим мы сейчас и занимаемся, пестуя тайный союз с Германией.
Подло? Низко? Бесчестно? Ответ утвердительный.
Но большую политику в чистых перчатках не сделаешь, особенно если приходится разгребать Авгиевы, вернее Виттеевы конюшни, доставшиеся Вам в наследство. Пусть история рассудит, что честнее: спаивать жертву огненной водой, притравливать опиумом, накидывать на нее финансовую удавку, или сбрасывать карты под стол, выкладывая на сукно револьвер в качестве последнего аргумента.
И тут внезапно, словно из ниоткуда… только из ниоткуда ли? Появляется вариант: авантюрная, беспринципная афера, предложенная Вадимом, которая может помочь и кредитный ошейник с нашей глотки сорвать, и сохранить мир! Спасти сотни тысяч, может быть — миллионы человеческих жизней.
По-моему, такая цена за угрызения совести не слишком тяжела, Государь…
— Но ведь и Вы, и Банщиков, и Балк, не раз говорили, что надежды избежать мировой схватки, у нас практически нет?
— Если возникает шанс скинуть долговое ярмо с России не по-военному, и тем самым порушить сокровенные планы кукловодов-кредиторов по стравливанию ее с немцами, то появляется и вероятность сохранения мира. Воспользоваться этим шансом или нет, — Вам решать, Ваше величество.
Наш же девиз остается прежним: Si vis pacem, para bellum…