— Мой интерес скорее обратного характера. Даму ведь интересует, как всё это одеть, а меня как всё это с неё снять.
— Ого, — Серж рассмеялся. — Наш новый друг не лезет за словом в карман. Думаю, Мириам, что у тебя появился достойный конкурент.
Алкоголь Николай не употреблял, и заметил, что вообще за столом спиртного было немного. В основном шампанское и хорошее вино.
Через пару часов, когда компания решила, что созрела для дальнейших приключений и все собрались перейти в соседний зал, где можно было танцевать, Мириам чуть склонилась к Николаю.
— Вы ведь не откажетесь помочь даме подняться в номер? Боюсь последний бокал шампанского был лишним.
Стоило захлопнуться двери номера, как девушка набросилась на Николая, словно голодная тигрица, за малым не отрывая пуговицы. А через пять минут она уже скакала на нём будто наездница, и прикрыв глаза от наслаждения стонала в голос, ничуть не беспокоясь о покое постояльцев в соседних номерах.
Проснулся Николай от того, что пятно солнечного света доползло до лица и даже через закрытые веки пробивалось в глаза.
Мириам спала, разметавшись по широкой кровати, бесстыдно выставив все свои прелести напоказ. Посмотрев на девушку, он почувствовал, прилив сил, и принялся осторожно, но настойчиво будить подругу, и через некоторое время она с довольным урчанием обхватила его руками и прижала к себе.
Ещё через час, наручные часы Николая тихонько звякнули, и он, лениво перевесившись через край кровати достал из кармана жилетки, небрежно брошенной на пол, браслет наручных часов и поднёс к глазам.
— Ох чёрт! — Пулей вскочил с кровати, и принялся быстро одеваться.
Мириам глядя как торопится её любовник, зевнула, и сладко потянулась.
— Ты вечером придёшь?
— Конечно. — Николай обернулся и на мгновение прильнул к губам девушки. — Сюда?
— Да. — Она с улыбкой кивнула. — К шести часам. И не опаздывай. У меня для тебя будет небольшой, но приятный сюрприз.
На тренировку к Като, Николай едва не опоздал, но простимулированный целковым, таксист лихо домчал к залу, и быстро вымывшись в душе и переодевшись, Белоусов вошёл, и поклонившись перед началом, приступил к разминке.
Через три часа, уставший и слегка разомлевший он снова переоделся, и памятуя о вчерашнем инциденте, и имея некоторые предчувствия одел поясную кобуру с компактным, но вполне эффективным маузером 19, вышел на стоянку такси, и усевшись в Чайку, попросил отвезти его в Политехнический, где собирался узнать об экзаменах.
Огромное здание университета, возведённое совсем недавно рядом с Сухаревской площадью, кипело жизнью. Экзамены только-только начались, и студенческий люд безостановочно сновал с книгами и конспектами в руках,
С трудом протолкавшись к комнате занимаемой приёмной комиссией, Николай без лишних разговоров получил стопку брошюр и листовок, предназначенных для поступающих и пройдя до парка уселся на скамейку чтобы спокойно и без суеты пролистать все документы.
Тихий шёпот из глубины огромного куста орешника, примыкавшего к парковой дорожке, мешал сосредоточиться на документах, но отвлёкшись на секунду, и прислушавшись, Николай понял, что голос не просто шептал.
— Царице моя преблагая, Надеждо моя, Богородице, Приятелище сирых и странных Предстательнице, скорбящих Радосте, обидимых Покровительнице!
Зриши мою беду, зриши мою скорбь; помози ми, яко немощну, окорми мя, яко странна!
Обиду мою веси — разреши ту, яко волиши!
— Что такое… Он отложил бумаги в сторону и решительно обойдя скамейку отодвинул рукой нависающие ветви и шагнул в маленький зелёный островок отсечённый от остального парка зарослями орешника.
Молодая девушка, или скорее девочка, сидела на траве, и глядя остановившимся взором в переплетение ветвей шептала молитву Богородице, а в руках сжимала маленький засапожный нож держа его лезвием к себе.
— Ты чего удумала, красавица? — Николай осторожно вынул нож из тонких девичьих пальцев, и встал на одно колено, чтобы посмотреть несостоявшейся самоубийце в глаза.
— Нет мне больше жизни. — Девушка сфокусировала взгляд на Николае и облизнула пересохшие губы. Всё что с батюшкой собирали на коней, всё до копейки украли ироды клятые. Нет мне больше дороги домой. И жизни нет. Отдай нож, добром прошу.
Глаза у девушки блеснули такой яростью, что Николай собрался, словно перед атакой. Но соображал он тоже быстро, и положив нож в карман спросил:
— Сколько там было?
— Пятьсот сорок три целковых и восемнадцать копеек. — Тусклым голосом произнесла девушка и совершенно неожиданно для Николая разрыдалась.
— О Господи! — Он решительно поднял девушку на ноги, и крепко взяв за руку, повёл за собой. — Ну что за глупость, лишать себя жизни! Деньги — это деньги. Если будешь жива — деньги будут. Умрёшь, и уже ничего не будет.
— А как же рай? — Всхлипнула девушка.
— Рай самоубивцам не положен. Неужели не знаешь? — Николай уже дотащил девушку до дороги, и взмахнул рукой, подзывая таксомотор.
— Что здесь происходи? — Высокий широкоплечий полицейский неторопливо подошёл, придерживая рукой кобуру, висевшую на месте недавно отменённой к ношению шашки.
— Вот, убиться решила. Деньги украли, а она себя лишить жизни задумала.
— И? — Кончики усов полицейского удивлённо взметнулись вверх, а рука привычно легла на клапан кобуры с Громобоем — штатным полицейским револьвером калибром в десять миллиметров. Он уже заметил бугрящуюся под пиджаком молодого человека кобуру, и предпочитал не рисковать.
— Банк, конюший торг, билеты. — Коротко ответил Николай, протягивая блюстителю порядка свой паспорт. — Если будет упрямиться, сдам ближайшему батюшке. Пусть ей мозги-то прочистят.
— Белоусов… Не Александра Денисыча сынок?
— Да. — Николай забрал документ и спрятал в боковой карман пиджака. — Знавали моего батюшку?
— Ещё как знавал. — Полицейский усмехнулся, и подняв к губам свисток сильно дунул, издав оглушительный звук, от которого ближайшая машина — снежно-белый лимузин Лыбедь, резко ударил по тормозам и вильнул к обочине.
— Случилось чего, господин пристав? — Шофёр, одетый в светло-серый щегольской френч, широкие штаны и лаковые штиблеты, выскочил из машины и подошёл ближе.
— Жетон сто сорок двадцать восемь, пристав Кобылкин. — Полицейский коротко откозырял. — Доставите эту парочку в…
— Первый имперский, — подсказал Николай.
— Первый имперский. — Повторил Кобылкин, и протянул руку Николаю. — Батюшке при оказии привет передавайте от второй роты. Здесь у нас целое общество, так что милости просим боярич.
— Обязательно передам. — Николай, не отпускавший девушку перехватил её левой рукой, и ответил на рукопожатие.
Шофёр лимузина, представившийся как «Просто Велимир» оказался компанейским и словоохотливым мужчиной, и уже через пять минут знал всю историю Кати. И то, что отец её заболел, простудившись на весенних ветрах и не смог поехать на торг, а мама с маленькими детьми осталась дома, и то, что в прошлом году был неурожай, а братья совсем не слушаются, и норовят ободрать соседский сад, отчего у них вконец испортились отношения с односельчанами.
Через полчаса машина, мягко притормозила у входа в банк и Велимир кивнул Николаю.
— Я подожду вас. Мне всё равно за князем ехать к шести, так что успеем.
Лимузин, остановившийся у входа в банк положительно повлиял на резвость служащих, и уже у дверей, Николая ждал распорядитель, быстро организовавший и окончательное оформление счёта, и выдачу наличных и даже обмен дорожных чеков.
Укладывая резко потолстевший бумажник в боковой карман пиджака, Николай нашёл взглядом Катерину, безучастно сидевшую в уголке, и успокоено кивнул.
Велимир оказался настоящим знатоком города, и отвёз их даже не на конный торг, а в хозяйство купца Коловратова, специализирующегося на разведении и продаже именно рабочих лошадей.
— Чутка дорого, но оно того стоит. — С видом знатока он вёл Николая и Катю между лошадиных загонов. — Сейчас я вас познакомлю… — Пётр Игнатьич! — Он кому-то помахал рукой, и когда подошёл дородный господин в простой одежде и кожаном фартуке, со всей вежливостью представил его.
— Господа, хочу представить вам, купца первой гильдии, почтеннейшего Петра Игнатьича Коловратова. Пётр Игнатьич, а это боярич Белоусов, и Катерина. У девушки украли все её деньги, а боярич вошёл в бедственное положение, и решил помочь ей.
— Помочь, это по-христиански. — Купец пожал руку Белоусову, и ласково провёл рукой по мокрой щеке Катерины. — Ну, не кручинься красавица. — Подберём тебе лошадок. Сколько там у тебя было?
— Пятьсот. — Ответил за девушку шофёр.
— Пятьсот. — Пётр Игнатьевич задумчиво кивнул. — Три сотни потянете, боярич?
— Семьсот и трёх русских тяжеловозов, с доставкой. — Твёрдо ответил Николай.
— Да ладно, чего, мы уж не люди? — Конезаводчик покачал головой. Давайте шестьсот, а доставка за мой счёт.
— Годится. — Николай пожал твёрдую, словно стальная болванка руку, и пока конезаводчик с девушкой и Велимиром выбирали лошадей, пошёл оформлять документы в конторку. Когда он вернулся, лошадей уже загоняли в просторный фургон-коневоз прицепленный к тяжёлому грузовику.
— Так держи, и не потеряй. — Николай отдал документы на лошадей девушке.
— А сама как добираться будешь красавица? — Пётр Игнатьевич незаметно подошедший сзади окликнул Катерину, пребывающую в лёгком шоке. — А то, давай с нашими экспедиторами и лошадками. Через два дня будешь дома. Довезут прямо до места.