Гоша тут же почуял неладное.
— Хозяин, ты же сам этим заниматься будешь?
Ну, вот. Что я говорил.
— Гоша, ты же знаешь, что такое оптовые скидки? — начал я на всякий случай издалека.
— Это когда тебе показывают зачёркнутые цены, которые неделю назад специально под акцию в полтора раза больше нарисовали?
— Нет, это распродажа. А цена на опт существенно отличается от розницы. К примеру, я попросил тебя перерисовать ноты песни. Когда это одна песня, то ты свой "Доширак" за неё вправе потребовать. Но когда я тебе дам много нот — это уже опт. И тут должна быть скидка. Серьёзная скидка. Ты не подумай, что мне "Доширак" жалко. Но, во-первых он воняет, а во-вторых, мне тебя жалко терять. А нот много.
— Три "Доширака" в день, и ручка — самописка с тебя, — тут же выдал домовёнок, всем своим видом изображая из себя неприступную Брестскую крепость.
— А что у нас за самописка? — с подозрением глянул я на алчного потребителя химозной продукции.
— Я тебе текст дам, а ты тащи. Потом разберёмся, — вильнул взглядом мелкий нахал, уже начав давиться слюной, — Что там за ноты у тебя появились?
— Ещё не появились, но уже вот-вот, — не стал я посвящать Гошу в таинство рождения музыки.
Там только начни говорить, и дня не хватит. А в итоге всё равно он ничего не поймёт. Этим жить надо. А мне ноты потом вручную перерисовывать, которые с компа программа выдаст. Нет в этом мире пока принтеров. Ноты руками пишут. Как и всё остальное, млин.
Похихикали над проблемой?
Зря.
Не хочу никого огорчать, но ноты тут положено писать тушью. Тот, кто сталкивался с этой омерзительной жидкостью, меня поймёт. У меня слов не хватает, чтобы выразить всё своё отношение к туши, к тому, кто её придумал, и ко всему, что с ней связано.
Короче. Тушь. Большая проблема. Кто ей чертил чертежи, меня сейчас понимает.
Странного вида ручку я Гоше выдал, а сам помчался на квартиру. Зацепила меня тема фольклора не на шутку.
У меня бывает такое. Иногда что-нибудь, как втемяшится, и всё остальное побоку.
Час. Целый час я потерял, пытаясь найти подходящий звук флейты, перебирая все доступные сэмплы.
Японская флейта. Называется "Сякухати". Похоже на Энигму, даже в первом слое. Вторым слоем найденный звук подработал под себя.
У меня она звучит мягче, и электронной синтетики меньше, чем у австралийцев. Ещё и бухающую бочку, синхронизированную с бас — гитарой, я тоже слегка по громкости прибрал.
Тут у одного из сотни, если не меньше, есть такая акустика, которая низы нормально держит, а у остальных вместо низких частот слышен откровенный пердёж. Это самое приличное слово, которое у меня такой звук вызывает, после того, как я его услышал.
Объясню проще. То, что в моём времени записывали специально для парней, которым нужен был сабфувер, такой, чтобы в машине стёкла выпрыгивали, тут не взлетит.
Всё на порядок проще и скромней.
Такое впечатление, что всё подогнано под то, чтобы моя радиоточка, этот убогий ящик с не менее убогим овальным одноваттным динамиком, были в силах воспроизвести то, что в этом мире считают музыкой.
Со звуком всё плохо. Порошковое молоко. Да нет. Всё гораздо хуже. Подкрашенная молоком водичка вместо музыки льётся из радиоточек и из лакированных ящиков телевизоров.
Как бы то ни было, а за четыре часа я накатал три вещи по четыре минуты звучания каждая. Очень красивые и мелодичные. До сих пор я ничего похожего не писал. Для меня это не просто результат, а результатище.
Никогда я ещё так плодотворно не работал. И я думаю, в этом не местный воздух виноват. Я здесь себя чувствую востребованным. Просто физически ощущаю, что моя музыка нужна этим людям. Они её даже слушают по-другому, чем там, у нас.
Да о чём говорить, если "Утреннюю почту", которую здесь смотрят по воскресным дням, многие воспринимают, как маленький праздник и к её просмотру зачастую готовят стол под чаепитие, а то и соседей приглашают.
Ещё две мелодии пришлось оставить, записав только тему. Вспомнил, что мне на "Мосфильм" нужно позвонить.
Так уж получилось, что первым абонентом, которому я позвонил с установленного в доме телефона, стал главреж с Мосфильма:
— Ты куда пропал? — чуть ли не матом ругалась телефонная трубка голосом Дмитрия Николаевича, — Тебя корочки члена Союза Композиторов в секретариате уже второй день ждут. У меня ассистент места не находит — всё тебя с нотами ждёт, чтобы твою музыку через ВААП провести. В ресторане банкетный зал на завтра заказан, чтобы отметить сдачу фильма.
— Так всё-таки приняли фильм? — вычленил я самое главное из всего услышанного, — Поздравляю. От меня что-то требуется?
— Присутствие твоё требуется, — не успокаивался главреж, — Сегодня ещё желательно, а завтра уже обязательно. Валера, ещё такое дело, — продолжил Дмитрий Николаевич, — Нам серию фильмов утвердили, только музыку для следующего фильма попросили поспокойнее написать. Собственно у нас там и сюжет больше со съёмками из космоса связан. Я твою кассету всю переслушал, но пока ничего не подходит. Слишком всё динамично у тебя, а нам бы медляк больше зашёл.
— Есть у меня медляк. Завтра привезу, — почти прокричал я в трубку, пытаясь пробиться сквозь шорохи и шумы связи, — Утром у проходной Мосфильма, как штык буду, — пообещал я, — Кроме нот больше ничего не нужно?
— Было бы не плохо, если б ты на банкет чувашского пива привёз, — снизил обороты режиссёр, — Уж очень оно у вас вкусное. Довелось мне как-то раз его попробовать. Ну и в ВААП, чтобы за день всё сделать, а не как обычно за неделю, неплохо бы зайти с парой флаконов французской парфюмерии. Да только где ты её у себя в Чувашии возьмёшь. Придётся здесь что-то придумывать.
— Двадцать литров пива хватит? — решил я уточнить количество напитка.
Я, конечно, могу такое же количество "Шанель № 5" привезти, но не думаю, что кто-то оценит его вкусовые качества.
— У нас тут вообще-то жара стоит, — дипломатично пожаловался Дмитрий Николаевич.
Можно подумать, что я могу как-то на погоду влиять. Я умею только вещи доставать, а по поводу туч, грома и молнии — это не ко мне. Тем не менее, намёк я понял, просто вместо двух десятилитровых пластиковых канистр придётся везти четыре. Как бы мне ещё для них багажник машины охладить. Нужно будет Гошу озадачить, наверняка у него в каталоге есть описание какого-нибудь магического сундука-холодильника.
Оформление очередной командировки прошло на удивление быстро. Когда директор ДК узнал, что у него в подчинении появился целый член Союза Композиторов, который на личной машине собирается ехать в Москву, он чуть ли не за воротник потащил меня в бухгалтерию. Не знаю, по какой статье главбух проведёт талоны на бензин, но горючкой я теперь обеспечен до Москвы и обратно.
Очки, что я достал из книги с подачи Гоши, за рулём оказались очень кстати. В них я не только отлично видел дорогу, они ещё хорошо защищали от слепящего света встречных машин. Правда приходилось мириться с мерцающими блестками на магнитоле, дверных динамиках и передних сидениях, но я к этому как-то быстро привык.
Вопрос с пивом помог решить директор ДК. Когда он узнал, что на меня возложена честь попотчевать в Москве гостей премьеры фильма чувашским пивом, уселся за стол и начал крутить диск телефона. Через десять минут переговоров, порой переходящих на мат, мне было велено немедленно ехать на Чебоксарский пивзавод, где меня должен был ждать главный технолог этого предприятия.
В общем, собрали меня в Москву, как в моё время на "Поле чудес" игроков всем миром отправляют. Мало того, что две двадцатилитровые алюминиевые фляги свежего пива в багажник загрузили, так ещё и десяток балыка из жереха дали. Мы потом с Гошей всё это добро упаковали в три фантастических спальных мешка с регулировкой температуры отминус двадцати до плюс пятидесяти. Без пол-литра и не поймёшь — на вид обычные ватные спальники, что здесь для туристов продаются, а на самом деле то ли холодильники, то ли инкубаторы.
Дорогу в Москву я скоро наизусть выучу. Ну, по крайней мере, самые большие ямы на ней. Так что долетел до столицы я быстро и до прихода Дмитрия Николаевича на Мосфильм, успел около проходной покемарить и перекусить бутербродами.
— Представляешь, какое нам благодарственное письмо космонавты накатали? — после приветствия спросил режиссёр, — Хоть сейчас в Кремль за орденом иди.
— Дмитрий Николаевич, Вы же меня знаете, я парень простой, — потупив взгляд, потёр я носком туфли асфальт перед проходной и шмыгнул носом для пущей убедительности, — Мне и медали хватит.
— Хех, — крякнул главреж, — От скромности ты точно не умрёшь. В принципе в наше время так и надо. Ты всё привёз?
— Вы о нотах или о пиве? — уточнил я, — Вроде ничего не забыл. Даже кассету с новой музыкой взял, как и обещал. Вот только фотографий для СК у меня нет, чёрт их знает, какие они там нужны.
— Ерунда, — отмахнулся Дмитрий Николаевич, — Сейчас у нас на студии тебя сфотографируем, так что пока с моим ассистентом будете для представительниц ВААП презент искать, фотографии уже готовы будут.
— Я в этом деле, конечно, новичок, но может то, что у меня в машине лежит, поможет найти общий язык в Агентстве? — кивнул я в сторону своей Тройки.
— Ну, пойдём, посмотрим, что ты приготовил, — скептически заявил главреж.
— Это у вас в Чувашии на каждом углу продают? — спросил Дмитрий Николаевич, когда посмотрел на содержимое большого черного пакета, лежащего на переднем сидении.
— Взял по случаю, — пожал я плечами, — Мало?
— Хм, тебе за это не то, что в течение дня всё оформят, — прикрыл пакет режиссёр и высунул голову из салона, — После того, как корочки покажешь, ты и покурить не успеешь, как всё сделают.
"Шанель № 5" конечно считается классикой, но, на мой взгляд, "Опиум" от Ив Сен Лорана то же не плох. Четыре коробки с этим парфюмом я и привёз в Москву.
— Дмитрий Николаевич, а что с пивом-то делать? — окликнул я отошедшего от машины режиссёра, нервно чиркающего спичкой и безуспешно пытающегося прикурить папиросу. Видимо женская парфюмерия на него не очень хорошо влияет, — Его бы в холодок, а то оно у меня всю дорогу в спальных мешках ехало.
— А сколько пива? — щурясь от табачного дыма, спросил главреж.
— Две фляги по двадцать литров. Да ещё жерехов хвостов десять.
Вот после этого мужика и прорвало. Он сначала пополам сломался, а затем аж на корточки присел, и порой всхлипывал, сотрясаясь в беззвучном смехе.
— Валера, чего я о тебе ещё не знаю? — вытирая в уголках глаз навернувшиеся слёзы, вставая, спросил Дмитрий Николаевич, — Сначала ты мне показываешь духи, которые и в Париже-то не везде купишь. Потом заявляешь, что у тебя в багажнике в спальниках пиво и рыба. Сколько ты говоришь его у тебя? Сорок литров? — безуспешно пытаясь сделать серьёзное лицо, продолжил режиссёр, — Тебе не только музыку, тебе ещё сценарии для комедий нужно писать. Хочешь, я тебя с Эльдаром Рязановым познакомлю. Снимете с ним какую-нибудь комедию абсурда.