— Так что же тогда тебя не устраивает, не понимаю. Не может же она, действительно, ваши настоящие имена вставить, вот и заменила их выдуманными. А насчет замка… она же в твоем домике приозерном это писала, значит, он и был для нее замком. Вы же именно там все описанное вытворяли вдвоем, верно?
— Ты это тоже читал? — немедленно взвился Хати.
— Нет, конечно, мне Маша просто сюжет пересказала. А сама-то, кажется, читала с удовольствием. И Лиза тоже… Да, такие книжки только для женщин и пишутся. А мужчины предпочитают лишь давать повод для женских фантазий. Вот с бывшим своим когда жила, Катя же не писала таких книг? Не писала… А здесь, только с тобой встретилась, так сразу и вдохновение на нее снизошло. Получается, что ты ее так… вдохновил… Хищник ты наш, чересчур уж нежный.
Хати вскинул на Брока глаза полные обиды и возмущения, но Медведь, продолжил, подойдя к Волку почти вплотную:
— Да, если бы Маша меня так назвала, я бы на седьмом небе был… от гордости и счастья. А она никогда мне такого не скажет, постесняется. Итак, если что-то откровенное захочет сообщить, то лишь в темноте, на ухо прошепчет. А мне иногда на свету хочется. И в полный голос… Брис вот как-то рассказывал, что Лиза с ним делала, ну, поначалу, конечно, сейчас-то им уже, наверно, нельзя… Какие только она для него слова не придумывала, и «котеночек-то сладенький» и «Барсик ненаглядный», и…
Брок, кажется, сам смутился от своего порыва рассказывать все это приятелю.
— А, мне Маша никогда такого не говорит. Так, что насчет книги… Гордись тем, что доставил своей женщине столько удовольствия и радуйся, что она это оценила. Так высоко.
Хати тяжело вздохнул.
— Я сплоховал, это точно… Я столько гадостей ей написал из-за этой сказки ее. А она же просто не может не писать, она сказала, что погибнет, если ей это будет запрещено. Завянет, как цветок… как сорванные черемуховые кисти. Весь мир для нее потеряет краски, если она не сможет описывать свои фантазии, свои полувыдуманные истории. Какой же я дурак, Брок! Я так ее обидел! И я теперь здесь, а Катя с мужем будет встречаться… А, вдруг он ее обратно увезет, далеко… Мне-то что тут без нее делать!
— Так догони, — с улыбкой посоветовал Брок.
— Так она же в городе уже, наверно! — простонал Хати.
— Вот в город и сбегай!
— Как это сбегай… Стой-ка… Слушай, а ведь правда, я же смогу. Чем тут сидеть, да снова выть на Луну… За ночь до главной дороги доберусь, а там… А там куда? Надо у девочек спросить, куда же мне дальше… Где Маша, а? Разреши поговорить пять минут или я сразу к Лизе схожу… Пусть мне карту нарисуют. Мне же надо точно знать, как в городе найти Катю!
Совещание по поводу экстренной отправки Хати в город было проведено в доме Игната и Маши. Поколебавшись, друзья поставили в известность также и Ольгу. Она должна была немедленно позвонить Короткову и сообщить, что Волк нашелся и все с ним в порядке. Успокоив руководство, обитатели «Северного» составили подробный план действий и даже нарисовали Хати простенький рисунок — карту небольшой части города от автовокзала до Катиного дома. Еще перед отъездом Катя сообщила Лизе, что в квартире родителей сейчас гостят друзья с юга и эту неделю девушка будет жить в старенькой «двушке» возле большого сквера. Лиза отлично знала этот район, поскольку сама купила квартиру неподалеку.
Почти совсем стемнело, когда Хати в сопровождении Брока собрался выходить на дорогу, ведущую из «Северного» на федеральную трассу. Под причитания Ольги, Медведь вызвался немного проводить «непутевого Волчонка».
— Господи! Да дождитесь вы уже утра, я сама тебя отвезу к дороге. Куда ты на ночь глядя? Давай Кате просто позвоним и вы поговорите, и потом, она же приедет дней через пять. Что же вы делаете, ребята, меня Алексей из-за вас уволит! Я же официально тебя отпустить не могу, неужели не понимаешь?
Но Хати совершенно не мог ждать до утра. Зачем? Утром он уже сядет на первый проходящий до города автобус и через каких-нибудь шесть часов будет на месте. Зачем медлить, если речь идет о любимой женщине?
Брис это решение одобрил.
— Мы вообще-то люди уже взрослые и не на цепи сидим. Держать нас здесь всю жизнь не имеете права. Обвыклись, осмотрелись, пора уже и выбираться потихоньку. Сейчас Хати в город съездит, а потом, к осени, и мы с Лизой отправимся за нашей малышкой. Там, глядишь, и Броку придет время. Детишек-то его все равно надо в школу отправлять, среди людей жить учиться.
Брок согласно кивал, поглядывая на молчаливую, задумчивую Машу. Сколько впереди нового, интересного… сложного. Вот Дашулька недавно научилась переворачиваться со спинки на животик, резво хватает яркие игрушки, пытается ползти вперед, опираясь на ручки. Брок вырезал из дерева множество маленьких животных, некоторым зверюшкам даже приладил колесики. Всем семейством забавлялись. Мишке только шевелится лень, все больше таращится по сторонам, гулит, лепечет, тянет Машу за отросшие волосы, да пробует ущипнуть шуструю сестренку.
Но в этот вечер все внимание было посвящено проводам Хати. Парня пришлось срочно переодевать для поездки. Формированием нового имиджа занималась Лиза:
— Ты сейчас как охотник выглядишь, ну, или как рыбак деревенский. Потрепанный, причем. Волосы бы еще красиво подстричь, а то в разные стороны торчат. Тоже мне, кавалер… На, вот, примерь-ка вещи. Я Володе готовила, думаю тебе тоже подойдет, вы, похоже, одного роста и комплекции.
Когда Хати облачился в принесенные Лизой футболку, джинсы и кроссовки, девушки ахнули.
— Ну, красавчик! Просто какой-то спортсмен! Вот и рюкзак в тему!
— Нет, он теперь у нас, как звезда отечественного кинематографа!
— Какой отечественный… выше бери! Голливуд, только в Голливуд!
— Физиономия-то славянская, не потянет…
— А как раз может сыграть у них плохого русского парня! Bad Russian Boy…
— Почему же сразу плохого-то?
— Для них хороших русских нет…
— А вот Данила Козловский, например, у них играл в фильме…
— Девчонки, вы смеетесь или хвалите, я что-то не пойму?! — нетерпеливо перебил Волк оживленные женские комментарии к своей внешности.
Хати придирчиво осматривал себя, стоя у зеркала. Ноги, обтянутые плотной синей тканью казались длиннее. Белая футболка только подчеркивала смуглую кожу налитых силой плеч. Сам он стал будто бы выше и солиднее.
— Хвалим, хвалим, не сомневайся! — поторопилась ответить Лиза за Машу. Как бы Игнат не вздумал опять ревновать жену к Волку.
— Хоррош! — снисходительно выдавил Брок, прищурившись.
И даже сдержанный Владимир одобрительно кивнул головой.
Ольга принесла Хати новенький сотовый телефон, куда Лиза тут же вставила свою сим-карту, и выдала приличную сумму денег.
— Вот, возьми! Это твои, так что распоряжайся сам, как хочешь. Я потом Алексею объясню.
Лиза тут же прикинула предстоящие Волку расходы.
— Так, это тебе на автобус хватит, и на обратную дорогу, мало ли что. Это — на цветы. Магазинчик прямо в ее доме на первом этаже. Розы возьми белые или розовые, она такие любит. Лучше много маленьких розовых бутончиков. Посмотришь еще сам, что тебе понравится. Кажется, все…
— Маша, а ты помнишь, какую песню Катя ребятишкам пела? Из той музыкальной сказки про Робин Гуда? «Поля под снегом и дождем, мой милый друг…» я слова немного забыл. Может, в Интернете посмотреть?
Текст песни из детского аудиоспектакля немедленно нашли, и Ольга даже распечатала его в своем кабинете. Хати взял лист с собой, видимо, намереваясь выучить песню по дороге.
— Теперь, кажется, действительно, все…
Проводы были короткими, но бурными. Ольга отчего-то всплакнула, давая последние наставления:
— Ванечка, ты старайся ни с кем много не говорить, в споры не вступай, а то в автобусе иной раз попадаются чересчур разговорчивые собеседники. Не ругайся ни с кем, веди себя тихо и незаметно. Если дорогу забудешь, спроси вежливо… лучше какую-нибудь женщину пожилую. С Катей мирно все решите, из себя не выходи. Если дома не окажется, позвони мне, я с ее мамой свяжусь, все разузнаю.
— Вы его прямо как в разведку собираете. В стан врага…
— Ага! Будто в последний бой отправляем…
Лиза вдруг зашмыгала носом, Брис стоял теперь весь бледный, хмурый. Маша и вовсе убежала из прихожей, сославшись на то, что пора укладывать детей. Но все заметили ее покрасневшие глаза. Один Брок вроде бы держался спокойно и когда они, наконец, оказалась вдвоем с Хати на лесной дороге, то заявил прямо:
— А, знаешь, Волчонок, я тебе даже немного завидую! Думаю, и Брис тоже! У тебя сейчас такое приключение намечается, смотри не напорти чего-нибудь. Нас не подведи, мы теперь все как одна семья, не забудь. Короткова не подставь, он за нас отвечает. Сам бы Алекс тебя не отпустил, наверное. Ольга сказала, он уже послезавтра возвращается, прикроем тебя, если что…
— Да, понял, я понял! Момент исторический. Со всей ответственностью подойду к решению вопроса, — Хати немного нервно рассмеялся. Глаза его блестели от возбуждения.
— Перед Катюхой там не опозорься. Дерревня ты наша!
— Сам-то, городской что ли?
— Если б я знал…
— А чего тут знать? И так все видно. Вот Брис — тот городской, он лейтенантом был, специально учился, он на фронте людьми командовал. Его даже награждали.
— Он много помнит… А я бы хотел забыть.
— Я бы тоже много чего хотел…
Дальше шли молча, каждый думал о своем. Потом Хати резко остановился.
— Возвращайся уже к Маше. Она там одна с ребятишками. И спасибо… за все, дальше уж я сам справлюсь.
Брок тяжело вздохнул, ободряюще похлопал Хати по плечу и, круто развернувшись, быстро направился к своему дому. А Волк уверенно зашагал вперед по темной дороге. Ночной лес был ему родным домом, а вот встреча с городом немного тревожила. Как-то его встретит любимая? А вдруг прогонит?
Теперь Хати со стыдом вспоминал о той записке, что оставил в Катиной тетради, причем, мужчина даже не мог точно вспомнить все им написанное. «Словно туман какой-то был в голове… И дернул же черт меня читать ее сказку, хотя, интересно она все там расписывает — прогулки с волком у реки, да этот Веймар еще… а чего же я так разозлился? Сам не пойму! Правда, надо бы улечься обратно к ней и все ее сказочки наяву…»