— Ты знал её гораздо дольше, Леон. То, что ты для неё сделал, связало вас, словно вы несколько лет в стае дрались плечо к плечу. Ладно, хватит рефлексировать, мы с тобой, как-никак, командиры, на нас лежит ответственность за людей и за Экспансию. Пошли, проследим, как у них там будет на первых порах.
Дальнейшая вереница происшествий с командой выбила из нас остатки тоски, потому что ребята буквально с первых шагов начали влипать в неприятности. Компьютерщик засмотрелся на черноволосую черноокую республиканку, а она, вместо попытки поставить его на колени, решила проучить парня. Не нашла у того имплант и хотела его хорошенько отделать «подручными», так сказать, средствами, но вмешалась моя Ри. Вместе с орденкой они разъяснили разъярённой женщине причины «неподобающего» поведения хакера. Потом проблемы на пустом месте нашёл один из наших десантников. Этот завалился в какой-то кабак и начал там качать права. В результате его оттуда вытащили валькирии местной стаи, следившее за правопорядком, и после ночи в изоляторе, в их обществе, мы нашли парня в совершенно невменяемом состоянии, да ещё и седого, как лунь. Проблемы сыпались и сыпались, и не было им конца и края. Наши ребята никак не могли влиться в привычную для Внешних колоний жизнь. Только главный техник и Дирс неожиданно втянулись, принялись под руководством орденки углубленно штудировать политинформацию.
Их интересовало всё про Космическую Экспансию, и в лице Айни и её сестры, выделенной мечнице для усиления после подвигов наших бойцов, они поглощали просто океаны информации. Первичная дезактивация колонизируемых планет. Сроки дезактивации. Потребные ресурсы. Очищение атмосферы. Снижение степени урбанизированности. Включение новообращённых граждан в глобальные проекты терраформинга своих собственных планет. Организация снабжения всего этого сложного и многомерного процесса ресурсами. Особенности руководства процессами колонизации. Всё это, а также ещё много вспомогательных направлений, штудировали наши идейные республиканцы, становящиеся от полученной информации ещё более идейными. Их буквально потрясал масштаб открывающегося им действа. Глобального, важного и настоящего дела. Дела, которое не грех назвать делом своей жизни. Ничего подобного у внешников не было и в помине. Мелкое, серое, мещанское существование и грандиозное, яркое, важное дело — для моих офицеров выбор был очевиден. Они своей упёртостью порядком удивили орденцев, и те не отказывали им в дополнительной, порой весьма специфической, информации.
Потом мы с Валери сдали груз и занялись настоящим делом. Примерно в это же время мне пришли премиальные за уничтоженные и выведенные из строя корабли, оказавшиеся весьма солидной прибавкой к вырученным за груз деньгам. Про деньги за груз также следует сказать особо. У нас все позиции приобрели с пятидесятипроцентной наценкой к рыночной цене в Республике. Меня это повергло в культурный шок. Зачем? Зачем это Республике? Однако причин оказалось сразу две, и их нам озвучил прибывший на переговоры представитель Хозяйственной основы Экспансии.
— Понимаете, тут чисто экономический расчёт. Во-первых, ваши грузы признаны стратегически важными. Подобные товары, хотя и имеют цену на рынке, но в свободной продаже отсутствуют. Это плановые цены, по которым идёт их выкуп у старателей с Внешних колоний и отбор с комбинатов Центральных миров. Ваши товары выбиваются из этой картины, а потому подлежат особой оценке. Во-вторых, как полученные сверх плана, они даже по нашим плановым ценам должны иметь дополнительную наценку. Наконец, в-третьих, их реальная ценность выше, чем ценность добытых в Республике. Потому что они не просто были добыты, они были исключены из оборота у нашего условного противника, а к нам прибыли. Они фактически принесли двойную выгоду: нанесли вред чужой экономике, не позволили сделать что-то, что планировалось с ними сделать для явно военных целей и, одновременно, позволили нам перевыполнить плановые поставки для нашей Экспансии. Но самое смешное в этом даже не последнее обстоятельство. Интересно другое. Внешники могут рисовать сколько угодно денег, могут двигать какие угодно капиталы, но нарисовать ресурсы они не могут. Никак. Этим их экономика, внешне очень богатая и развитая, уступает нашей: она виртуальна, в ней много всего лишнего, что не нужно для нормальной жизни. Она давно живёт ради себя самой, а не ради реального дела. Так что ваша работа оценена Республикой по заслугам, и по той реальной роли, какую сыграла в нашей экономике и экономике колонизируемого Сектора.
Даже Высшая от такой подробной и высокоинтеллектуальной отповеди республиканского экономиста прониклась и задумалась. Потом мы перешли к обсуждению нужных нам военных и гражданских товаров. С гражданскими проблем не было никаких, они могли быть поставлены в сроки от нескольких часов до пары суток. Сюда входили даже продвинутые системы жизнеобеспечения, которые мы решили прикупить как для нашего основного, так и для резервных кораблей. А вот орудия и ракетные комплексы… С ними было сложно. За главный калибр нам пришлось буквально сражаться. Только угроза немедленно связаться с аппаратом Верховного Совета и потребовать перечислить поставленные нам ограничения заставила мужчину пойти на попятный. Высшая валькирия, в отличие от простого капитана, имела для этой угрозы все основания. Мы продавили два основных калибра, правда, второй слабее первого, но это было не существенно. По сути, мы добились переделки уже готовых орудий, планово подлежащих установке на другие борта, под наши потребности. Можно было предположить масштаб проблем, которые мы породили Хозяйственной основе Экспансии! Но когда мы перешли к истребительной авиации… Вот тут начался не просто даже торг, а настоящая бойня. И опять Высшая валькирия продемонстрировала, что она не просто так получила свой ранг. Аргументы были не главным в этом споре. Главным был именно ранг моей Валери, а также то, что она была республиканкой, валькирией, а экономический представитель — мужчиной. Она его не просто продавила, она его распяла и вогнала в руки и ноги гвозди — именно так воспринимались её убийственные аргументы. Одним словом, мы получили по десятку птичек на каждый из трёх кораблей. Но не из-за большого количества денег на моём счёте, и даже не из-за решения Верховного Совета. Мы получили их благодаря Валери О`Стирх, как своего рода символа Экспансии, перешагнуть через который не посмела даже вызванная морально придавленным и распятым мужчиной плеяда республиканок-хозяйственниц.
Наши переговоры проходили в большом и стильном зале одного из местных ресторанов. По их завершении консультант заказал себе целую бутыль какого-то спиртного и принялся им накачиваться. Целенаправленно и основательно. Мне это быстро надоело, и я попытался втянуть его в разговор. Оказалось, наша победа над Хозяйственной основной Экспансии была далеко не основной причиной подавленного настроения экономиста, она стала лишь поводом, последней каплей. К нашему разговору подключилась Ри, ставшая вдруг совершенно другой, совсем не ершистой, даже ласковой, и эта метаморфоза окончательно добила мужчину. Он признался во всём. Выходила следующая картина. Конечно, у него была женщина, вернее, он был у республиканки. Так вот, последние несколько месяцев она точно с катушек съехала. Пыталась его сломать и заставить больше времени проводить не где-то там, носясь с задачами Экспансии, а дома, развлекая её в постели, и вообще, ведя нормальный, как казалось женщине, образ жизни мужчины Республики — Экспансию же надлежало оставить тем, кто для этого более приспособлен, то есть республиканкам.
Мы с Валери переглянулись. В ультимативной форме мы потребовали нашего нового знакомого пригласить нас к себе и обеспечить встречу с его женщиной. Не знаю, чем руководствовалась моя возлюбленная, но лично мне хотелось расставить точки над «и» и попытаться образумить девочку. Зачем ломать такого отличного специалиста? Он же явно на своём месте, его компетенции не вызывают никаких сомнений. В общем, мы довольно быстро напросились в гости, да и вызванная по коммуникатору супруга нашего собеседника загорелась идеей принять у себя дома аж целую Высшую валькирию. Ну и мечника. На меня она вообще посмотрела как-то странно, но явно не как на придаток к моей Ри.
Визит к чете Висты и Мекса А`Дилтс мы откладывать в долгий ящик не стали. Подхватили Мекса под белы ручки и вместе с ним отправились к нему же в гости. Жилище семейной пары на планете даже внешне казалось очень уютным — эдакий пряничный домик, утопающий в цветущем кустарнике. Хозяйки дома ещё не было, поэтому мы пока решили посидеть во дворике, по всему периметру засаженном цветущими деревьями. Мужчина, разлучённый со своей внушительного вида бутылью, откровенно скучал, и все наши попытки вовлечь его в разговор успеха не имели, а через десяток минут он и вовсе сомлел в своём плетёном креслице. Нам с Валери оставалось только переглянуться, да привычно перебраться в одно кресло на двоих.
— Что думаешь? — вопрос валькирии прозвучал буднично, но в её глазах пряталось нешуточное любопытство.
— Про чету? Не хотелось бы, чтобы они повторили твои ошибки молодости. Парень мне кажется очень толковым.
— Ты словно мои же мысли с языка снял! Так же нельзя! Не можем же мы даже мыслить одинаково! Или можем? — теперь в голосе моей девочки звучала задумчивость.
— А что в этом плохого? Ты с полуслова понимаешь меня, я — тебя. Очень удобно, даже обсуждать ничего лишний раз не приходится. Да и в бою неплохо работает.
— Всё это понятно, просто… дико как-то. Вот с сёстрами — там да, там у меня обычно полное взаимопонимание, а с некоторыми — понимание даже без слов. С той же Миленой. Но чтобы с мужчиной?!
— А, вот ты о чём… У нас, на варварской планете Земля, такие отношения мужчины и женщины считаются идеальными. Правда, в них речи о совместном бое не идёт, скорее — о правильном разделении функций в семье.
— И какое разделение считается правильным?
— Мужчина — добывает средства существования, обустраивает дом, а женщина — растит детей и заботится о семейном очаге.
— О чём, о чём семейном?
— Об очаге. Ну, в смысле, о домашнем уюте.
— А! Типа, постель греет.
— Ну и это тоже.
— И как после этого прикажешь не считать вас варварами? Женщина же куда эффективней в боевых искусствах, в управлении, в технике лучше разбирается, усидчивей при работе с информацией и документами. Почему она должна только постель греть?
— Ты хотела сказать: «эффектней в боевых искусствах»? Тут я согласен, смотреть на даму со стороны, как она занимается боевыми искусствами — одно удовольствие. По остальным же пунктам можно поспорить. Но спор будет глупым и бессмысленным: чтобы о чём-то говорить, нашей цивилизации нужно пройти ещё через несколько тысячелетий космической экспансии. Может, мы тоже придём к преимуществам женщин. Только ведь псионцы, насколько я понял, даже за эти тысячи лет так и не пришли ни к чему подобному.
— Ты псионцев сюда не приплетай. У них там такое творится, что это, скорей, тупиковая ветвь эволюции.
— Приматы?
— Во-во! Как ты точно подметил! Только с развитой энергетикой.
— Хорошо же у вас всё получается. Мы — варвары, псионцы — приматы, и только вы — вершина эволюции.
— Скажешь, не так? Ведь именно мы ведём Экспансию, а все прочие до сих пор сидят в своих… песочницах. Но ты прав, спор глупый и бессмысленный. Вот пройдёте через эти тысячи лет — тогда и поговорим. Хотя ты себя к землянам не приплетай, ты куда ближе Республике, чем кому бы то ни было ещё.
— Да кто спорит? Это я так, из вредности. Даже то, что ты, милая, вершина эволюции, оспаривать глупо. У нас, варваров, знаешь как? Если женщина считает себя вершиной эволюции, не стоит её в этом разубеждать. Целее будешь. Да и в постель куда больше шансов попасть… к этой вершине.
Наш смех всколыхнул, казалось, даже цветки окружающих поляну деревьев, а Мекс и вовсе чуть с кресла не упал — по крайней мере, сон с него, как рукой сняло.
— Вы как, не хотите чего-нибудь выпить? — вопрошал он, обводя шальным взглядом окрестности.
— Ты так сопьёшься, мальчик, — пожурила его Валери.
— Нет, ты не подумай, валькирия, я не про спиртное. Может, травяного настоя? Или сока? Моя Вис такой потрясающий сок из цветов банаты делает! Хотите попробовать?
— Она у тебя ещё и сок делает? Так чего ж тебе ещё надо, мальчик? Зачем нажираешься, как свинья?
— Я… Да накипело просто.
— Знаешь, как это правильно лечится?
— Нет.
— Имплантом. Там есть пара подходящих режимов, после которых ты вообще перестанешь что-либо хотеть, кроме сока своей женщины.
— Ну вот, опять вы про эти импланты… — мужчину аж передёрнуло, тело свело судорогой предвкушения. — Вот и она говорит, что любое увлечение можно преобразовать во влечение.
За разговором мы и не заметили, как на планету опустился вечер. В маленьком дворике он смотрелся особенно колоритно: тени, казалось, поглощали деревья и садовую мебель, а цветы под их действием меняли свои формы и расцветки, превращались в свою тёмную противоположность. Когда же последние лучи светила стали исчезать за горизонтом, на деревьях вспыхнуло освещение. Теперь каждый цветок, казалось, выпустил из себя светящуюся дымку пыльцы, и поляна осветилась загадочным, призрачным светом, словно отдавала накопленное за день солнечное тепло. Мы долго сидели, любуясь окружающей красотой, совершенно забыв про спор, про проблемы хозяина этого необычного дома, про наши собственные тревоги и чаяния. Хотелось вот так сидеть, и ни о чём не думать.
— Ри, а ты смогла бы жить в таком доме… со мной?
— Да, — тихий шёпот моей женщины раздался над самым ухом, остро резанув нежностью и влечением.
— Серьёзно? Забыв про Экспансию, про сестёр, про… всё остальное?
— Да, Леон, и ещё раз да. Если… я посчитаю, что сделала в этой жизни уже достаточно, то смогу поселиться в таком доме. С тобой. Иначе буду продолжать Экспансию до самой смерти. Понимаешь?
— Понимаю, Ри. А я хотел бы пройти через стаю, а потом… можно и в дом.
— Тебе будет со мной одной скучно. Надолго тебя не хватит.
— Шутишь?! Ты же меня с того света вытащила, когда я уже морально умер. Я только для тебя живу! Тебя одной мне даже много — мне тебя всю жизнь не охватить.
— Красиво сказал, — в ушко впился её горячий язычок. — Так бы и взяла, прямо здесь.
— Так чего ждёшь? — всё естество аж затрепетало от предвкушения.
— Хозяйка пришла. Уже с полчаса слушает наш разговор. Не будем же мы при хозяевах устраивать… игры?
Валери оторвалась от меня и подняла взгляд на тихо сидящую в уголке кресла и, казалось, не дышащую, чтобы не побеспокоить гостей, главу четы А`Дилтс. Девочка была характерной метиллией, только очень миниатюрной, с хрупкой фигуркой и прямыми волосиками. От её позы, в особенности от зажатых между колен ладоней, повеяло чем-то… земным. Рука моей валькирии вдруг ощетинилась когтями и уверенно легла на грудь, в мгновение ока проникая под комбинезон. Я не смог сдержать сладкий стон.
— Извини, Высшая, я невольно услышала ваш разговор. До того, как увидела вас, я думала, что… только я считаю мужчин Республики за равных нашим женщинам. Но ты… Высшая валькирия… та, кто считается образцом, и чтобы ты… вот так…
— Девочка, я не просто считаю его равным себе. Я подчиняюсь ему, когда это нужно, а он — подчиняется мне. Я, сильная, независимая, гордая валькирия — подчиняюсь своему мужчине! Более того, сейчас, на этой планете, я сопровождаю его в его же миссии дальней разведки. Если я чувствую, что его нужно поддержать, или нужно просто выполнить его просьбу, или даже его приказ, отданный довольно небрежно, я выполняю. Без всякой задней мысли подчиняюсь. Даже гордость не нужно смерять, потому что ничто в душе не возмущается такому поведению.
— Но как? Как такое вообще возможно?
— Ты же слышала наш разговор. Он же сказал: живёт для меня. Он по умолчанию не может сделать ничего, что шло бы нам во вред. Ну а если он ошибётся, так все ошибаются. Тут самое главное — цель, настрой. Даже если я буду уверена, что он не прав, но существует маленький шанс на благополучный исход, я подчинюсь. Порой даже не думаю, просто делаю. Знаешь, как это началось? — скромная хозяйка пряничного домика пододвинула своё кресло и оказалась точно напротив нас. Её тело всё подалось вперёд: она очень хотела знать! — Так глупо и банально! Он просто хорошенько съездил мне по морде. Не буквально, конечно, фигурально. На самом деле он инициировался из-за меня в Сфере, и одним импульсом отправил меня в энергетическую кому. А ведь я очень развитая девочка, пусть и не мечница! Потом мы вынуждены были расстаться, но я задумалась. Задумалась, только когда мужчина дал мне по морде! Если он смог мне навалять, то кто тогда я? Я ведь полагала, что подобное вообще невозможно, но оно случилось, и случилось со мной! А потом я его захотела. Я просто с ума сходила! Всю ночь на вибраторах, а утром, как слезаю с них, хочу ещё больше! Я выла, выходя на татами! Просто выла, как какой-нибудь зверь на луну. Я вытащила его, подобрала в открытом космосе, потому что он пошёл умирать, чтобы отомстить за нашу разлуку. Он, примитивной атомной бомбой, доставленной вручную, уничтожил крейсер внешников! Он уже умер, психологически умер, задолго до взрыва этой треклятой бомбы! А потом воскрес в моём шлюзе, потому что я прилетела за ним, наплевав на мнение сестёр, наплевав на Экспансию, наплевав на Орден — вообще на всех! Тогда всё изменилось. Нам даже трахаться не надо, чтобы удовольствие получать, представляешь? Просто держимся за ручку, или обнимаемся, и насыщаемся друг другом. Но я для чего тебе всё это рассказываю, сестра? Это то, что есть сейчас. До этого было по-другому. Своих первых мужчин я сломала, превратила в амёб, живущих только удовольствием. Они были машинами, призванными удовлетворять ненасытную валькирию. Двоих разумных я просто уничтожила, растоптала, превратила в слизь! Потому что считала, что они мои игрушки, что они мне должны свои жизни. Так было, сестра. А как есть теперь? Теперь я пылинки со своего мужчины сдуваю, сама ему подчиняюсь. Меня жизнь научила, что он — это часть меня, что я смогу по-настоящему быть счастливой, только если он будет развиваться, будет становиться лучше, будет творить что-то для Экспансии. Он должен быть достоин меня, а я — его. Поэтому я делаю всё, чтобы он развивался: передаю ему свой опыт, беспрекословно подчиняюсь, чтобы он мог достичь своей цели, помогаю найти общий язык с сёстрами. Я живу в нём, а он — во мне. Не хочу, чтобы ты допускала мои ошибки. У тебя отличный мужчина, стремящийся к самосовершенствованию, отдающий себя Экспансии, имеющий отличные кондиции и компетенции. Цени это, старайся в нём это развивать, пожертвуй какими-то своими хотелками, и в будущем ты получишь в сто раз больше. Сколько у тебя было мужчин до него?
— Он мой первый и единственный мужчина. Мне другие не нужны, — тихо выдавила из себя Виста. Она смотрела на валькирию во все глаза, с какой-то дикой смесью восторга и ужаса. — А у тебя? Сколько их было у тебя, пока ты… поняла?
Теперь пришла наша очередь смотреть на девочку во все глаза. У Валери вполне отчётливо отвисла челюсть, когда до неё дошёл смысл сказанного метиллией. Эта крошка поняла всё с первого раза, она не ошибалась, как Высшая, не шла по трупам к осознанию.
— Семеро. До моего Леона — семеро, — выдавила из себя валькирия, с подлинным восхищением глядя на неприметную девчушку. — После второго сломанного мне стало неинтересно их ломать, они становились слишком скучными и однобокими. Но поняла я только с ним. Ты просто чудо, девочка: такая умненькая, светленькая… Как ты умудрилась сразу всё понять? Как? Ведь все мои сёстры просто вопили об обратном!
— Я всегда считала себя неправильной. Даже расстраивалась, пыталась заигрывать с другими, но мне было… противно. Я подспудно считала правильным быть только со своим Мексом. И теперь ты, Высшая, говоришь мне… что я была права?! С самого начала?
— А зачем об этом говорить? — вдруг успокоилась моя Ри. — Ты и сама это чувствуешь. Так чего воздух сотрясать, спорить, пытаться что-то кому-то доказать? Просто сердцу своему нужно доверять, а не людской молве.