— Мать твою… — Питер с кряхтением и большой неохотой поднялся с кровати.
Он вышел из мастерской и застал Бизона, который лыбился на все свои тридцать два и ждал его.
— Ну? — спросил он, недовольно глядя на Бизона.
— Пришли же! — Бизон подошел ближе.
— И? — Питер уже собрался вернуться обратно.
— Мы их сломили! — Бизон похлопал амулет, висящий на шее поверх кирасы, пополнившийся ещё несколькими черепками. Один из черепков был покрыт запёкшейся кровью. — Ленапцы вообще ничего не смогли поделать! Я такой, раз! Череп у их вождя лопнул! Я такой, два! Мозги разбросало! О-очень хорошая дубина! О-очень хорошая! Ха-ха! Пойдем трофеи делить!
Питер с тоской посмотрел на мастерскую.
— Ладно. — кивнул он, после минутной нерешительности. — Ночью посплю. Вы же, заразы такие, сейчас орать и шуметь будете на весь лес.
— Ага! — закивал Бизон, скалясь белоснежной улыбкой на смуглом лице, покрытом красной краской.
Первое, что он заметил, это около двадцати женщин и детей, которые были привязаны к столбам, по несколько к одному. Выражения лиц у них были потерянными, обреченными. Питер прошел мимо. Судя по одежде, те самые ленапе.
— …топор вождя рода! — поднял старейшина кремневый топор над головой. — Кто из воинов достоин получить его?
Питер вошел в длинный дом, где возле горки трофеев стоял старейшина и занимался раздачей слонов. Сев на бревно, Питер принялся смотреть на это шоу. Почему-то топор никого не заинтересовал. Это естественно, ведь кремневые топоры живут мало, приходится часто менять сам топор. Если судить по топорищу, меняли часто. Но относительную ценность могли представлять зарубки на топорище, обозначающие поверженных наглухо противников. Кстати, женщин и детей в таких списках не регистрировали, только воинов.
— Неужели никто не хочет себе топор вождя рода? — удивленно вопросил старейшина. — Тогда я заберу. Следующим идёт набор чаш…
На чаши желающие нашлись. Воины брали самое лучшее, поэтому чаши были не простые, керамические и с животным орнаментом. Определили, что оно отойдет жене боевого вождя Ушастого Бизона, Ловкой Вороне. Как всегда, первыми в раздаче участвуют руководители.
Дальше пошла рутина. Какие-то примитивные золотые украшения, костяные амулеты, инструменты, луки, наборы стрел, одежда, обувь, Питер задремал. На фоне о чём-то бурно спорили, но ему было плевать. Вчера до поздней ночи он плавил металл, учеников отпустил в полночь, а сам продолжил. Теперь слева от двери стояли заготовки бронзовых мечей, один уродец, который должен быть шлемом, его он переплавит позднее и пятнадцать десятифунтовых слитков чистой бронзы. Питер знал, что она не чистая, но в текущих условиях планки пришлось сдвигать на понижение. Ещё, с утра он делал кровать, закончил только далеко после полудня. Он устал и лёг спать, а тут это шоу с ведущим старейшиной.
— …Пэйта забирает! — провозгласил старейшина.
Он резко пришел в себя. Не понятно, сколько времени прошло и что решили втюхать ему.
— Пэйта, заберешь свои трофеи после окончания раздачи. — продолжил старейшина. У Питера начало назревать нехорошее подозрение. Которое подтвердилось следующими словами Тихого Орлана. — Следующими идут трое детей и женщина, кто у нас там на очереди? Белый Карибу? Белый Карибу забирает!
Дерьмо. Он и так в одиночку тащит слабо сопротивляющееся тело племени к свету прогресса, а ему ещё и иждивенцев на шею вешают!
— Пэйта, поздравляю! — подошел как всегда лыбящийся Бизон и похлопал его по плечу. — Давно пора было тебе семью завести!
— Чего? Какую семью? — Питер развернулся к нему.
— Ну старейшина же сказал! — удивился Бизон тому, что кто-то мог не слушать старейшину.
Это объяснимо. Как понял Питер из бесед с Падающим Кречетом, Бизон лишился родных где-то спустя семь-восемь зим после рождения, гризли задрал. История была трагичной, его мать с отцом пошли в священную рощу, чтобы собрать каких-то трав для ритуала семейного благополучия, но там в тот момент что-то искал гризли. Когда гризли напал, отец Бизона бросился на него с кремневым ножом и томагавком. По всем правилам, мать должна была бежать, но её обглоданный труп обнаружили рядом с телом мужа, со сломанным коротким копьем в руках. По мнению Питера, если и существует любовь, то она проявляется именно так. Гризли нашли, он истёк кровью в неполной миле к закату, слишком много ран топором и копьем. Ушастого Бизона, который тогда был ещё Ушастым Лисом, принял к себе старейшина, так как был ему дядей. Воспитывал, опекал, вырастил могучего воина, который довольно быстро стал боевым вождем. Его отец тоже был аномально здоровенным, поэтому неудивительно, что сын вырос под стать. Сыновья Тихого Орлана мощью не удались, обычные рядовые воины, которым особых перспектив в племени не светит, тем сильнее он привязался к Бизону, а тот к нему. Питер усвоил, что слово старейшины для Бизона — закон.
— Я не расслышал. — Питер повел Бизона наружу.
— А как же… — остановился он.
— Без нас всё разделят. Или ты старейшине не доверяешь? — усмехнулся Питер.
— Доверяю. Но вдруг…
— Ты своё уже получил, я получил. Хотел бы он нам что-то дать, уже дал бы. Пойдем.
Снаружи, у столбов, стояли привязанные пленные женщины и дети.
— Вот, гляди. Вот эта старая твоя, вон та молодая, и вот эти двое малых. — Бизон указал на два столба. — Можешь селить их у себя, можешь в длинном доме, места пока хватает.
— "Слона подарили." — с досадой подумал Питер, подходя к пленникам.
Пленники смотрели на него с безнадежностью в глазах. Понять их можно, полдня назад их жизнь разрушили, род истребили, а будущее в руках врагов.
— По человечески говорите? — грубо спросил Бизон.
Пленники молча смотрели на них.
Бизон произнес что-то вопросительное на другом языке или наречии. Ему ответила "старая" женщина. Говорила она много, несколько раз ругнулась, если верить скривившемуся лицу Бизона.
— Значит будешь учить их говорить на человеческом языке. — сделал вывод Бизон. — А старую ещё и воспитывать. Ругается зло. Вот эту молодую зовут Анпэйту Иоки, что по-человечески звучит как Сияющий Дождь. Старая сначала представилась как Сношающая-мою-мать, но потом я понял, что это она так меня обматерила. На самом деле её зовут Кэм Мэка, что по-нашему Тайная Земля. Этих малых звать Кичи Кел и Кэчада Мэхпи, что значит Храбрый Воробей и Белый Враг.
— Белый Враг? — не поверил Питер.
— Да я тоже ошарашен! После твоих рассказов про бледнолицых… — Бизон обдумывал такое совпадение. — А! Не Белый Враг, а Белое Небо, неправильно слово перевел. Враг — это мэтво, а не мэхпи.
У Питера аж от сердца отлегло. Такое имя дало бы основания полагать, что где-то южнее уже вовсю идет колонизация и у его племени ещё меньше шансов на выживание, но миновало, просто ошибка в переводе.
— Слышь, чего, Пэйта. — Бизон как-то ехидно заулыбался. — Знаешь как твоё имя по-ленапски? Роутэг!
— Очень полезная информация. — саркастически скривил губы Питер. — Как тебе кираса?
— Кийраса очень хорошая! — похвалил Бизон, постучав кулаком по груди. — В меня копьем ткнул их вождь, кийраса даже не погнулась, хотя ты говорил, что от копья не защитит!
— Это я про первую говорил, не перевирай тут меня. — Питер подошел и взял шейный отдел кирасы в два пальца. — Видишь? Ты же сам умолял меня сделать тебе самую мощную, вот тебе и досталась самая мощная. В палец толщиной, она может даже арбалетный болт с кремневым наконечником выдержать, но проверять не советую.
— Я проверять не буду, я тебе доверяю! — серьезно заверил его Бизон. — Забирай своих женщин и детей, кормиться они будут со всеми, но можешь ограничить еду в воспитательных целях.
— А если я откажусь от них? — спросил Питер.
— Ты что?! Нельзя! Трофей! — зачастил Бизон, затем замер и произнес одно слово. — Табу[18].
— Мать его за ногу… — вздохнул Питер. Сон откладывался. — Забираю.
Питера и так считали очень странным могавком, а если ещё и табу будет нарушать, точно изгонят из рода от греха подальше. Что-то такое он слышал, про священность трофеев, взятых в честном бою, в культуре могавков, но размыто, неточно и недостоверно. Хорошо, Бизон предупредил. Аборигены про табу стараются лишний раз не говорить, ловко обходя эту тему, а вот Ушастый Бизон человек простой, говорит как есть.
Питер вгляделся в лица своих новых пленниц и пленников. "Старая" была возрастом лет двадцати семи, может тридцати. Комплекция не экстраординарная. Широкие бёдра, маленькая грудь, видно, что уже рожала. Мускулатуры особой нет, руки в мозолях, ногти разгрызены и сломаны. Лицо у неё надменное, широковатые скулы, маленький рот, не очень выразительные глаза, морщинки в уголках глаз, бледная кожа, антрацитово черные волосы, тёмно-карие глаза, татуировка в виде узоров в типично индейском стиле, на висках и части лба. У Питера была татуировка эмблемы Четвертой пехотной дивизии США на правом плече, но он тогда нажрался как свинья в Сайгоне и не помнил, как согласился на это. Под эмблемой была надпись "Стойкость и верность", которая была девизом, кхм, дивизии. Но он татуировкой не гордился и вообще их не любил, так как они портят кожу и расползаются с возрастом. В этом мире татуировка вообще исчезла, как и шрамы, трещины в костях, намечающийся рак, проблемы с суставами и прочие "радости" стариковской жизни.
Молодая выглядела получше. Фигура явно не рожавшей, нормостеническая форма тела, лицо не потёртое жизнью, свежая кожа, без ожогов, слегка загорелая. Лицо скуластое, маленький нос, близкий по форме к эталонному греческому, рот крупноват, держит слегка приоткрытым, что придает ей глуповатое выражение лица. Глаза карие, волосы черные, как и у "старой". Возраст где-то между шестнадцатью и двадцатью. Взгляд опущен, боится.
Пленники мужского пола примечательны были тем, что были идентичными внешне близнецами. Лица имеют сходство со "старой", скорее всего её дети. Возраст у них где-то около десяти лет, может больше, с питанием у аборигенов по-разному дела обстоят. У обоих мальчиков глаза горят затаённой яростью. Вот кого воспитывать точно придется.
Питер молча отвязал четверых и повел в свою мастерскую. Будет тесновато, но это временно. Похоже придется применять свои безумные строительные навыки, запрягать всех своих учеников и помощников и возвести капитальное здание. Мастерская рассыпется через пару лет: фундамент — дерьмо, древесина — сырая, пол — собран из полутесаных сырых брёвен, крыша — из травы. У Питера заготовлено под навесом некоторое количество брёвен, но он хотел начать отстраиваться ближе к осени, чтобы лучше просохли и совершенно точно не ждал внеплановых постояльцев к себе в дом. Траншеи под фундамент уже вырыты, помощники постарались, орудуя бронзовыми лопатами и кирками. Ингредиенты для раствора тоже есть, осталось смешать их в правильных пропорциях, чтобы не получилось прошлое дерьмо, которое комком держится едва-едва.
— Сюда ляжете, шкуры сейчас принесу. — членораздельно произнес Питер и указал на противоположный от плавильной печи угол.
Далее он быстро сходил в длинный дом и забрал свои шкуры, которых накопилось довольно много. Вроде дикари, первобытные, а не забывают, благодаря кому так эффективно бьется крупный зверь. Каждый третий эпизод охоты с арбалетом приносил Питеру шкуру добытого зверя. Соплеменникам было знакомо такое явление как совесть и они её глушили такими щедрыми подачками. Правда за обработку шкур приходилось платить цельным металлом, бесплатно никто заморачиваться не хотел, но зато у него под лежаком в длинном доме лежал целый тюк обработанных шкур вапити, карибу, волка, зайцев, лисы и ещё одна неопознанная шкура, про которую Питер не стал ничего узнавать, ибо несущественно.
— Стелить. Лежать. — чётко разделяя слоги, сказал пленникам Питер, бросив шкуры на пол.
Дальше он сходил к женщинам в кулинарной части длинного дома, где наполнил кастрюлю объемом пять кварт[19], наваристым мясо-тыквенным супом. Вернулся в мастерскую, извлек из эрзац-тумбы у печи четыре ложки из семи имеющихся и поставил кастрюлю на эту же тумбу.
— Есть. — велел он своим… кто они ему теперь? Пленники? Он их не захватывал. Семья? Рановато об этом говорить. Пусть пока будут иждивенцами.
Он раздал ложки, затем сходил за ещё одной и показал процесс. У ленапе несомненно есть ложки, но точно так же несомненно, деревянные, а не медные. Иждивенцы увидели знакомую концепцию и с употреблением пищи проблем не возникло. Не ели они уже давно, поэтому кастрюля быстро опустела. Кел и Мэхпи уже в процессе приема пищи начали поклевывать носами, а теперь их окончательно сморило. Мэка взглядом попросила разрешения, Питер кивнул. Она отвела их к шкурам, расстелила в несколько слоёв и уложила спать.
Питер дал кастрюлю в руки Иоки, которая вжалась в угол, когда он начал подходить.
— Вода. Мыть. — помахал он перед её лицом кастрюлей. Вроде поняла.
[18] И ежу понятно, что слова полинезийского происхождения индейцы не знали, но аналог существовал и применялся, они же, медь их, первобытные.
[19] Кварта — из имперской системы мер, равняется 1,1 литру с копейками. А американская кварта — 0,946 литров. Питер считает в американских.