— От нашего клана ничего не осталось, а Белецкий и сам будет рад, если я двину кони. Не надейся на такую роскошь. — мужчина резво забирался по ступенькам.
— Ты толком ничего не рассказал о том, где держат мать.
Говард вдохнул и хотел было начать объяснять что к чему, однако в этот момент в разговор вклинился притихший Родион.
— Лаборатория Белецкого.
— Лаборатория? — я приподнял бровь.
— Эксперименты со скверной, Марк. Белецкий не безумец, он искал разные способы осуществить свой план, но судя по тому, что пришел к известному нам обоим варианту, плодов эти поиски не дали. Впрочем, это не значит, что лаборатория должна простаивать.
Было бы глупо считать, что такой источник энергии, как скверна не стали бы использовать, как ресурс для всяческих исследований. Безусловно, это опасно и очень далеко от этичности, однако, когда Белецкого волновали такие сущие пустяки? Меня же во всей этой истории волновала только мысль о том, что моя мать стала его подопытным кроликом.
— Но мама-то здесь причем?
Родион пожал плечами. Говард же едва заметно скривился, но тоже промолчал.
Все это время здание больницы были подозрительно тихим. Никаких посторонних звуков, кроме наших шагов и тяжелого дыхания.
Вскоре мы добрались до шестого этажа, открыли дверь, осторожно вошли внутрь… и, похоже, нашли, охрану.
Вернее то, что от нее осталось. Бессознательные тела были разбросаны по всему коридору, на стенах красовались дырки от пуль, пол украшали гильзы, а на погибших клановских бойцах можно было найти всевозможные виды увечий.
Отлично.
— Какого хера?
Родион тут же выхватил из-за пояса пистолет, а по рукам Говарда поплыли голубые узоры. Это не предвещало ничего хорошего. Мы медленно продвигались по коридору, в котором, к слову, с освещением всё было в порядке и вслушивались в каждый шорох, но так ничего и не услышали.
Теперь я знал наверняка что нам нужен именно тот лифт с ключ-картой, правда как его открыть без этой самой ключ-карты тот еще вопрос. Вот только не настолько приоритетный как «что за резня тут произошла?». Тела свежие, нападающие обогнали нас самое долгое на час.
Еще пара минут в тишине и мы оказались на месте.
— И что теперь? — я подошел к замку и попытался найти на нем что-нибудь полезное, но увы. — Как открыть лифт?
Говард осмотрелся по сторонам и приблизился к двери.
— Во-первых, это не лифт. — он провел руками по центру «не лифта», — а во-вторых, в прощелине оставили зазор.
— Значит те, кто сделал это с охраной, уже успели проникнуть внутрь. — не могу представить зачем еще кто-либо стал бы штурмовать клинику.
— Ясен красен. — фыркнул старик за моей спиной. — Значит пойдем по их стопам.
Родион в последний раз убедился в том, что коридор чист и быстрым шагом подошел к двери. Мужчина оттолкнул Говарда в сторону, на что тот только недовольно скривился. Через порванный рукав рубашки старика просочился оранжевый цвет и он недолго думая схватился за щель в двери.
На то, чтобы открыть проход, у Родиона ушла где-то минута кряхтения и пыхтения, однако в итоге зазор стал достаточно широким, чтобы все могли в него протиснуться.
Говард оказался прав. Это и не лифт вовсе, скорее небольшая винтовая лестница, что выводила в пустой серый предбанник с широким проходом, который вел, надо полагать, в саму лабораторию скрытую за непрозрачной пластиковой ширмой.
Я хмыкнул и пошел вперед, только затем, чтобы Родион резко схватил меня за плечо. За ширмой раздался нечленораздельный звук, напоминающий рык и хруст одновременно.
Говард с Родионом переглянулись.
— Ты, — Говард кивнул мне, — стой здесь. Мы с Долговым проверим.
Я приподнял бровь.
— Заботишься о моей безопасности, Говард? — свой шанс показать семейную любовь он упустил, когда не помешал Рэму распилить меня на части.
Заметив мою ухмылку, Родион быстро поднял руку вверх.
— Не сейчас, Марк. — он глянул на Говарда и направился к ширме.
Дядя последовал за ним.
После того, как их спины скрылись за занавеской, тишина продлилась недолго. Сначала мне показалось, что я слышу какую-то быструю возню, затем — нечто вроде схлипа или крика, но вот потом пространство для воображения сильно сократилось.
Одновременно с истошным воплем Говарда за ширмой показалось движение. Спустя секунду через неё вылетел Родион и с громким стуком ударился спиной в стену около меня.
Я смотрел на распластавшегося на полу старика и не мог понять как мне следует поступить дальше — броситься помогать ему или ворваться внутрь. Однако ответ пришел сам собой.
С резким звуком ширма срывается и падает на пол.
Я смотрю на смутно знакомого паренька с мертвецки серым лицом. Он стоит в проходе сжимая рюкзак.
Отчаянно пытаюсь вспомнить, где я мог его видеть.
Проходит секунда и внезапно вопрос его личности перестает меня интересовать. Он повернулся буквально не несколько градусов, но этого было достаточно, чтобы я мог рассмотреть то, что я сначала принял за рюкзак.
В руке у парня на коротких ремешках висело тело. Без рук, ног и глаз.
К горлу подступил ком.
Не думал, что когда-нибудь еще увижу отца.
Глава 11
Стаканчик с наполовину выпитым кофе ударилась о стол так сильно, что казалось еще немного и он бы отскочил от поверхности, забрызгав всю комнату и присутствующих в ней горячим напитком.
Сон, в котором Рубан хотел найти хотя бы временное спасение от усталости и морального груза, свалившегося на него за прошедший день, продлился каких-то жалких три часа. Когда телефон около его кровати зазвонил в десятый раз, мужчина перестал притворяться, что не слышит успевшую осточертеть за последнюю неделю мелодию, которая означала только одно — работа. И без него не обойтись.
Честно говоря, пока агент устало натягивал на себя уже пару суток нестиранную одежду, у него не было сил даже на то, чтобы материться. Печально подумав о том, как далеко ему до отставки, Рубан провернул ключ в замке и вышел на промерзлую утреннюю улицу. Он знал, что Баркер, в отличии от него, выключает рабочий телефон когда понимает, что ей просто необходимо поспать, а потому решил не будить её. Что же до самой причины по которой его подняли в такой ранний час….
Он не сильно вник в тот поток текста который ему выдали по телефону, но вроде бы дело не связано с клановой возней в столице. Что-то по поводу случая, которым занималась Тина. Несколько имперских студентов пропали в мертвом городе, нашли только поезд, который находился в недалеком от металлолома состоянии, а единственный выживший в инциденте просто-напросто свихнулся. Учитывая специфику места, то казалось бы — очередной висяк. Но сегодня пропажа обнаружилась. И ждала его в полицейском участке.
Небольшая поездка по пустым дорогам, разбавленная разве что остановкой у круглосуточной кофейни, закончилась у старого здания обшитого дешевыми белыми панелями. Спустя несколько минут Рубан вошел в допросную с недовольным лицом и кофеином в руке.
Перед ним сидело трое. Белобрысый паренек со свежим шрамом через глаз, красноволосая девушка в разорванной кожанной куртке и шатенка с бледным, невыспавшимся с лицом. К последней девушке агент сразу же пропитался сочувствием, ведь и сам находился в похожем состоянии.
— Может ты хотя бы на секунду позволишь своему каменному сердцу порадоваться, что все нормально, м, Горгона? — Похоже, Рубан вошел в комнату не в самый подходящий момент. Парень смотрел на красноволосую девушку, уткнувшуюся ладонями в лицо и издевательски ухмылялся.
Та медленно повернулась к нему и закатила глаза.
— А может ты хотя бы на секунду закроешь свой одноглазый хлебальник, Ларри?
— «Почти» одноглазый хлебальник, — парень поднял указательный палец вверх, — наше прогрессивное меньшинство очень щепетильно относится к терминам, Мэрри. — Ларри снова улыбнулся.
Красноволосая ничего не ответила, а лишь несколько раз нервно качнулась на стуле и снова погрузилась лицом в ладони с невероятно страдальческим видом.
Третья девушка, что до этого момента сидела молча, посмотрела в потолок и громко выдохнула.
— Я клянусь, еще одно слово от любого из вас, — она быстро посмотрела на своих друзей, — И вы сами пожалеете, что выбрались из мертвого города. Сколько можно-то?!
— Да ладно тебе… — Ларри слегка нахмурился, пытаясь придумать какой-нибудь ответ, но его прервал упавший на стол стаканчик, брошенный Рубаном.
Он пожертвовал своей попыткой хотя бы немного отдохнуть не для того, чтобы выслушивать препирания каких-то школяров, очевидно не понимающих, где они находятся и что им грозит, если история, которую они должны будут ему сейчас рассказать, вызовет какие-нибудь сомнения. Громкий удар об стол заставил ребят прийти в чувство и они впервые за все время обратили внимание на УБИшника, что схватил стул в углу комнаты и уселся напротив них.
— Ну, — он склонил голову и поднял глаза, на всех вместе и никого конкретного одновременно, — И что с вами произошло?