Когда начало темнеть, я, закутавшись в рейд-плащ, улегся спать первым, оставив девушку караулить. Катя уже немного поспала, кроме того основные неприятности я ожидал глубокой ночью, во время своего дежурства. Заснул довольно скоро и спалось мне замечательно, пока я не проснулся оттого, что лицо стало заметно пощипывать от холода. Высунулся из под тента, натянутого на четырех жердях, достал смартфон со встроенным термометром, и поневоле ахнул. Московское время — третий час ночи, а температура — минус восемнадцать по Цельсию! При том, что еще вечером было около плюс десяти. А где Катька? Ага, вот она…
Упрямая девчонка ходила кругами вокруг еле-еле горевшего костра. Временами приседала, подпрыгивала, протягивала к огню озябшие руки — перчатками мы тоже не озаботились, балбесы. Затем снова начинала ходить по кругу. Лицо ее уже пошло пятнами от мороза, изо рта шел морозный парок, да и камуфляжная курточка со штанами явно не были рассчитаны на такую температуру. Замерзла вся, понятное дело… Две трети дров, кстати, уже сожжено.
— Боец Матвеева, ко мне! — скомандовал я, выбираясь из под тента и скидывая рейд-плащ, чувствуя, как тело съеживается от холода.
— Твоя вахта закончена, ложись спать! Надо было меня раньше будить, а не геройствовать!
Без лишних слов Катя взяла протянутый плащ и поспешно завернулась в него, увеличив интенсивность обогрева, а затем скользнула под тент, сжавшись на лежанке в позе эмбриона. Я же заступил на пост, подкинув в огонь еще дровишек. Ого, температура еще упала — минус двадцать три. Этак я вскоре совсем задубею, даже без ветра… Катя права, сидеть нельзя, надо двигаться. И вообще, следовало одеваться теплее.
Я успел сделать несколько кругов вокруг костра и попрыгать на месте, а затем пробежался от обочины к ручью. Несмотря на бегущую воду, его края уже прихватило ледком, а листья стоявших вокруг деревьев покрылись инеем. Странная штука — если тут всегда такие холодные ночи, то листве давно бы пора облететь. Или холод тут бывает только локально, во время ночевки Ходоков? Дорога — место непростое…
Катин голосок позвал меня из-под тента, когда я собрался идти обратно к месту ночевки.
— Вань, ты где? Куда ушел? Иди скорее сюда!
— Да? — через полминуты я уже стоял рядом с догорающим костром.
— Лезь ко мне! — подняла край плаща девушка. — Давай скорее, пока все тепло не вышло. Незачем кому-то из нас стоять на посту. Ночью сюда никто не придет, это понятно. Только зря замерзнешь. А ты мне здоровый нужен.
— Не стоит, — сделал я попытку остаться джентльменом. — Спи, я до утра как-нибудь дотерплю. Плащ не резиновый, вдвоем под ним не уместимся.
— Ничего подобного. Если прижаться поплотнее, то места хватит. Так будет даже теплее, погреем друг друга — возразила вольноопределяющаяся. — Давай ложись скорее, не тяни.
— Как скажешь, — долго упрашивать меня не пришлось, и я осторожно лег рядом с Катей на расстеленную теплую поверхность. Девушка тут же укрыла меня сверху второй половиной рейд-плаща, плотно прижавшись грудью и жарко зашептав в ухо.
— Руками обними меня покрепче! Да, вот так… нет, на попу мне ладони класть не надо, подними их повыше, на талию. Чувствуешь, тепло стало? Вот и славно. Все, спим.
И она в самом деле закрыла глаза и заснула, расслабившись и ровно задышав. А вот ко мне сон почему-то не шел. Мерзли поджатые ноги, на которые немного не хватало плаща, все же мы не совпадали с Катей по росту. Лежать было неудобно и тесно. Близость девушки тоже сказывалась и, несмотря на пережитые сегодня приключения и усталость, я почувствовал возбуждение в паху. Ну, блин! Ладно… Господа гусары, приказ был молчать! Устраивать сеанс разврата на лютом морозе не лучший вариант, а лежать в тепле в обнимку с девушкой все равно приятнее, чем мерзнуть, стуча зубами в одиночку на холодрыге. Как бы лечь поудобнее…
— Ты чего все ерзаешь? — распахнула вдруг глаза пигалица. — Неудобно?
— Угу, — пробормотал я. — Не спится что-то. Не обращай внимания, я сейчас спиной повернусь.
— Хорошо, — кивнула Катя и в ее глазах пробежали озорные огоньки. А затем она неожиданно просунула руку между нами и быстрым движением нащупала бугор в моих штанах, тут же покраснев и отдернув ладошку.
— Ой! Да ты сильно возбужден, Вань. Извини, я не хотела…
— Чего ты не хотела? — прижался я к девушке всем телом и нашел горячими губами ее губы. — Играть в динамо? — одной рукой я осторожно проник под Катину куртку, накрыв ладонью ее грудь и почувствовав пальцами горошину соска. — Согласен, давай перейдем к делу!
Но поцелуя не получилось. Во взгляде Кати промелькнула растерянность, она сжалась всем телом и уперлась в меня обоими ладошками. — Пожалуйста, не надо, мне страшно! — пискнула девчонка. — Прости, я заигралась!
— Катька, твою за ногу! — выдохнул я, отпуская девчонку и переваливаясь на бок. — Не делай так больше, я не железный ни разу! Не провоцируй мужика на секс, если не готова им заниматься. Ты еще девственница что ли? — пришла мне в голову неожиданная догадка. — На четвертом-то курсе меда?!
— Прости! — всхлипнула, уткнувшись мне в плечо девчонка. — Я все понимаю, я же будущий врач. Я знаю, что у некоторых мужчин половое желание и уязвленное самолюбие такие, что после отказа в сексе с ними невозможно ни дружить, ни работать, — заикаясь, начала говорить она. — Мы связаны вместе одной Дорогой, я тебе обязана. Деваться мне некуда… Ванечка, если ты настаиваешь что нам без этого не обойтись и ничего поделать нельзя, ты можешь… попробовать меня… Но я еще никогда ни с кем этим не занималась, я боюсь. Я даже целоваться не умею! И еще я… я берегу себя для мужа! В смысле… для настоящего мужа. Ну… или для жениха!
— Удачи тебе в этом непростом начинании, — успокаивая дыхание, сказал я, отворачиваясь. То ли от вида растерянной девчонки, то ли от ее слов о замужестве все мое возбуждение куда-то подевалось. — Береги себя в чистоте дальше. Я в браке уже был, мне не понравилось. Секс — штука приятная, но в целом семейная жизнь скорее сплошной негатив, чем позитив.
— Может, тебе просто с женой не повезло? — голос Кати изменился, я уловил в нем одновременно и любопытство, и ревность, и нотки обиды и что-то еще, трудноуловимое и чисто женское. — Плохая попалась?
— Может и так, — согласился я.
— А вот я постараюсь стать для своего мужа хорошей женой, — заверила меня она. — Во всем. Я его любить буду! Вань, хочешь совет? Чтобы снять свое напряжение, не думай сейчас обо мне. Подумай о чем-нибудь отвлеченном. О море, например. Или о цветочной поляне, о звездах в небе. Как медик советую, — девушка осторожно обняла меня снова, прижавшись всем телом к моей спине под укрывавшим нас плащом.
— Иди ты с такими советами, знаешь куда? — беззлобно пробурчал я. — Все, закрыли тему. Спать давай.
Ночью мороз опускался до минус тридцати градусов, но как только небо тронул серый рассвет, сразу стало быстро теплеть. А к шести часам утра по Москве температура на Дороге и вовсе стала плюсовой. Если бы не рейд-плащ, не знаю, как бы мы пережили эту ночь, резервов веса чтобы протащить с собой на Дорогу хорошие спальные мешки или утепленную палатку у нас не было. Но, благодаря чуду русско-киннеровских технологий все обошлось. Утром мы встали в целом выспавшиеся и отдохнувшие, хотя Катерина, похоже, на меня слегка дулась. Но то ладно, женщины существа непредсказуемые…
Распотрошив один из двух индивидуальных рационов питания, взятых в качестве НЗ из питомника, мы наскоро позавтракали, подогрев еду на таганке и не заморачиваясь с костром, попили горячего кофе и двинулись вперед. Сегодня нас ждал длинный дневной переход.
К точке возвращения мы вышли в одиннадцатом часу утра, обнаружив ее рядом с километровым столбом с цифрой "445". К этому времени мои ноги уже прилично гудели. Если верить историкам, то римский легион в полной выкладке проходил по двадцать пять километров в день, а потом еще строил укрепленный лагерь для ночевки. Мы же по сравнению с легионерами были в куда лучшем положении: ноша легкая, вместе с автоматом на каждого не больше десяти килограммов, асфальтовая дорога ровная и прямая — шагай себе да шагай, хоть десять километров, хоть двадцать пять, хоть все пятьдесят. Но нет — без тренировки одолеть марафонскую дистанцию не так-то просто. Я спортом или туризмом до питомника не занимался, Катя на войну попала недавно и не успела еще вкусить всех прелестей службы в "царице полей", рассекая в составе своей штурмовой бригады в основном на броне или в грузовике. У подсвеченной области на асфальте мы с вольноопределяющейся стояли минут пять, не решаясь двинуться вперед: соблазн шагнуть в солнечное пятно и очутиться в питомнике был велик, а что нас ждет впереди — непонятно.
— Долгие проводы — лишние слезы, — наконец махнул я рукой, прощаясь с точкой возврата. — Решение принято? Охотимся за журавлем?
— Принято, — вздохнула Катерина.
— Значит, надо его выполнять. Отставить сантименты! Двинули дальше, боевая подруга. Еще пару километров и сделаем привал.
В целом наше сегодняшнее путешествие можно было бы назвать скучным. Отдохнули, перекусили, пошли дальше… Говорили по дороге мало, Катя сегодня была явно не в настроении, периодически бросая на меня странные взгляды, но я делал вид, что их не замечаю. Не охота мне играть в эти детские игры, задолбало еще в браке с Ликой, та была большая любительница повыяснять отношения. Конечно, брутальный мачо с лидерскими качествами на моем месте давно бы обаял и трахнул Катьку, превратив медичку из вредной девчонки в преданную рабыню, но я не брутальный мачо и становиться им не собираюсь. Зачем мне этот геморрой? Я человек "безыдейный", моя задача дойти с подругой до башни хранителей ни во что не вляпываясь, так чтобы мы оба оказались живы, здоровы, и с прибытком по итогам путешествия. И, кажется, пока у меня получается. Да, уже вечереет, мы с Катериной устали, сильно болят ноги и из еды остались только галеты с чаем и паек "танкиста", который я продолжаю волочь с собой на самый крайний случай. Зато уже виден впереди столб с цифрой "421", а значит завтра останется пройти совсем чуть-чуть. Еще пару — тройку километров и можно искать место для ночлега.
Только я об этом подумал и сразу как сглазил. Дорога сделала очередной поворот, за которым обнаружился автомобильный мост через небольшую речушку с синей табличкой "р. Олонь". А сразу за мостом шоссе упиралось в глухой бетонный забор с распахнутыми железными воротами и будкой КПП. На створках ворот красовался имперский черно-синий флаг, поверх забора вилась спираль Бруно, и торчали какие-то датчики. За забором виднелись крыши невысоких зданий, вокруг не видно ни души, что, впрочем, для Дороги — обычное дело. И пройти мимо гостеприимно открытых ворот у нас не было никакой возможности…
Глава 13
— Ндя, — только и сказал я, постояв с минутку у обочины, разглядывая мост и ворота неизвестного объекта на его противоположной стороне. — Сдается мне, мы с тобой слишком рвались в чемпионы по дорожной ходьбе, подруга. Показывали свою удаль и допоказывались… Нас таки привели в лераж.
— Куда? — наморщила лоб Катя. — Слово какое-то странное.
— В лераж, — усмехнулся я. — Загон для предубойного содержания хрюшек на мясокомбинате. Сама видишь — вход есть, а выхода не видать, вокруг глухой забор. Обойти объект стороной вряд ли получится. А как только мы войдем внутрь, нас примут в фиксатор, и далее поедем вперед, со всеми остановками: на оглушение, подвешивание за ногу, закалывание и дальнейшую обработку тушек.
— Дурацкий у тебя юмор, Ваня, — поежилась девушка. — Зачем ты меня пугаешь и накручиваешь нас обоих? Твой настрой мне не нравится.
— Не дурацкий, а черный, — вздохнул я. — А что это по-твоему впереди? Парк культуры и отдыха с аттракционами и сладкой ватой?
— Какой-то имперский военный объект, — пожала плечиками Катя. — Кстати, именно он нам и нужен, если мы хотим принести Торбышеву образец киннеровских технологий. Глядишь, найдем внутри что-нибудь подходящее. Не надо быть таким пессимистом, командир, лучше думать в конструктивном ключе.
— Я бы рад смотреть на жизнь позитивно, да что-то не получается, — проворчал я. — Пока на всех объектах Дороги, в которые я лез, происходила какая-то лажа… А эту хрень за мостом даже сторонкой обойти нельзя. Кстати, сегодня весь день хотел тебя спросить: а ты не боишься дарить киннеровские технологии нашему олигархическому государству? — покосился я на Катю. — Раз уж на Дорожную звезду наложила вето?
— Не-а, — покачала головой вольноопределяющаяся. — Ваши ученые и технологи их не воспроизведут.
— За идиотов нас держишь? Не у нас, так за океаном добьются успеха.
— Снова нет. Просто вещи киннеров они… особенные. Ты знаешь, что киннеры — космическая цивилизация, которая почти не пользуется конвейерной сборкой? Давно изобрела, но не использует, как древние ацтеки не использовали колесо? Или о том, что у них не найдешь под замену двух одинаковых деталей для двух сходных машин? Да и однотипных машин в нашем понимании у них нет, каждая в чем-то уникальна? О том, что у киннеров отсутствует единая система стандартов для проектирования? Это такие перфекционисты, что кого угодно за пояс заткнут. Что-то среднее между монахами, учеными-техниками и свободными художниками.
— Не верю, — возразил я — В современном самолете миллион деталей и если каждую из них будут делать вручную без проекта и ГОСТов свободные художники… он не взлетит. Без массового производства и единых стандартов технологическую цивилизацию не поднять выше средневековья.
— Если эта цивилизация — общество массового потребления и коммерции, которые выступают двигателями роста и развития, — возразила Катя. — А киннеры — они другие. У них мозги иначе устроены и пирамида потребностей, за исключением базиса, не такая как у людей. Да и государства как такового нет — есть союзы монастырей. Мне трудно это объяснить, просто поверь — они могут.
— Но вы же внедрили технологии киннеров в массовое производство? Сама рассказывала про зеркала Дэвиса и генераторы Бэйла.
— Внедрили. Но лишь некоторые, с инопланетной помощью и ценой больших усилий, работая под контролем специалистов-киннеров. И это было крайне непросто, хотя нам предоставили всю информацию и любую возможную помощь. А вот свободные нации не смогли — хотя заранее выкрали или перекупили образцы киннеровских технологий, не говоря уже о попавших к ним трофеях после войны. Так что за ваш мир я совершенно спокойна — у вас ничего не выйдет, даже с имперскими, адаптированными для человеческого использования устройствами.
— Ладно, не буду спорить, — примирительно сказал я, доставая деструктор. — Не до киннеров. Пойдем вперед, делать нечего. Только максимально осторожно! Готовь звезду, Катерина, и чтобы без моего приказа ни шага вправо или влево! И ни к чему не прикасаться! Что-то не охота мне ночевать рядом с этим местом, давай закончим с этим сегодня.
— Как скажешь, командир.
Мы, не торопясь, с оглядкой перешли через мост и для начала прошлись вдоль забора, чтобы убедиться, что его и в самом деле нельзя обойти. Так и оказалось. Дорога нас не пускала, используя свой привычный арсенал из ветра, тумана и холода. Попробовать перелезть через ограду? Например, повалить дерево так, чтобы оно рухнуло на спираль Бруно и перебраться внутрь по стволу? Долго валить придется, с нашим-то арсеналом из струнной пилы и ножей… Не, можно поломать как следует голову и придумать что-то вроде лестницы, но смысл? Как бы не вышло хуже, из нас с Катей те еще ассасины, а взаимодействовать с объектом чревато… Пойдем через открытые ворота, — решил я. Вокруг хотя бы трупов не видно. Может и вправду в этот раз все обойдется?
Когда я первым заглянул за слегка заржавленную распахнутую створку ворот, то был готов увидеть в глубине территории что-нибудь, напоминающее военный объект. Плац, казармы, мастерские, спортплощадку… Но ошибся: вокруг простиралась заброшенная промзона. Именно эта ассоциация первой пришла на ум при виде отделанных бело-зелеными пластиковыми панелями невысоких однотипных корпусов с узенькими редкими окнами, рядом с которыми стояли под навесами металлические коробки и колонны каких-то приборов, вроде генераторов, теплообменников или абсорберов. Вся эта промышленная застройка была густо увита разнокалиберными и разноцветными трубопроводами, а также проводами разной толщины, которые тянулись от зданий по металлическим эстакадам вдоль подъездных путей куда-то вперед, туда, где в центре объекта виднелось массивное куполообразное здание рядом с белыми цилиндрами баков величиной с двухэтажный дом.
— Я правильно понимаю, что мы нашли какой-то завод? — вслух поинтересовался я.
— Не совсем, — ответила Катя, показав на здание недалеко от проходной, которое отличалось от остальных рядом широких окон и застекленным крыльцом. Смотри, над входом написано: "ОП ИНА Трансген. Административный корпус № 2".
— И что это значит?
— "Трансген" — императорская научная артель, занимающаяся прикладными генетическими исследованиями в области здравоохранения. "ОП" — ну, я точно не знаю… могу предположительно расшифровать как "опытная площадка".
— Час от часу не легче, — машинальным движением вытер я появившийся на лбу пот. — Кажется, вот эта дорога, что ведет к куполу, центральная. Так, подруга, идем по ней вперед и никуда не сворачиваем. Наша задача пройти объект насквозь.