— Не смешно! — строго ответила девушка. — Нет, я не буду пилить мужа, я что, по-твоему похожа на пилу? Но между близкими людьми не должно быть взаимных секретов и подозрений, а ты мне сейчас даже ближе чем муж, которого еще нет. Так кто тебя научил управлять имперской боевой машиной?
— Дед мороз, хе-хе…
— Ваня, ты ведешь себя грубо. Мне обидно. Ладно, можешь не отвечать, я все поняла! — Катя поджала губы и уставилась в одну точку невидящим взглядом. Да пофигу! Уж к чему-чему, а к женским манипуляшкам я давно заработал железобетонный иммунитет…
— Хорошо, блин, я расскажу тебе, — мотнул я головой минут через десять. Не то чтобы молчание медички действовало мне на нервы, но… дискомфортно мне было, скажем честно. И в чем-то она права… мы действительно связаны вместе и ссориться без нужды не стоит. — Дорогая, ты не поверишь, — я достал из брошенного у кресла рюкзака фляжку и сделал глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло. — Но моим учителем был мертвый имперский декурион, по фамилии Снежкин. Все началась с того, что во время своего второго выхода на Дорогу я нашел на обочине подбитый танк…
— Ты мог бы рассказать мне об этом и раньше, — сказала Катя, когда я закончил свою историю. — Почему скрывал? Не доверял?
— А у меня были основания безоговорочно доверять тебе?
— Сразу не было. А потом, в питомнике, когда мы жили вдвоем?
Я промолчал, работая штурвалом и направляя "рысь" в очередной поворот.
— Ладно, извини, — сбавила тон девушка. — Я была немного неправа, признаю. Обещаю впредь быть деликатнее. Особенно после твоего сегодняшнего поступка. Не каждый может вот так отбросить всю свою старую жизнь и сделать правильный выбор.
— А что я такого сделал? — искренне удивился я. — Всего-навсего угнал танк.
— Ты его не угнал, — медленно покачала головой Катя. — Отнюдь. Ты его взял по праву. Постой-ка, ты правда не понимаешь о чем речь? Как так?!
— Погоди, погоди… — я глубоко задумался и непроизвольно дернул штурвал, отчего "рысь" чуть не съехала с шоссе. — Для того чтобы попасть в танк я присвоил себе воинское звание и дал присягу Империи. Ты об этом?
— Конечно, — улыбнулась вольноопределяющаяся. — Теперь ты подданный Императора. Не гражданин РФ из прошлого, а имперский военнослужащий Иван Тихомиров. Также как и я. С сегодняшнего дня мы оба слуги Империи и русского народа, — гордо сказала девушка.
— Катюха, придержи-ка свою фантазию, — тут же возразил я. — Никакой русской империи в реальности не существует. То, что я сказал машине, было нужно лишь для доступа к управлению танком и не более того. Можешь вообще считать, что говорил не я, а Серега Снежкин. Напоминаю — мы не чьи-то военнослужащие, а Ходоки по Дороге.
— Ерунда! — фыркнула в ответ медичка. — Как это империи не существует? Я существую, танк, на котором мы едем — существует, "динозавры", от которых мы сегодня убегали, тоже на призраков никак не походили, как и опытная площадка "Трансгена". Скорее уж твоей страны вместе с вашим дурацким питомником не существует. Где они прямо сейчас, а?
— Уела, — кивнул я после короткой паузы. — Пока мы на Дороге, можно считать, что все реальности где-то существуют. И в то же время, нет ни одной из них. Реальности Шредингера, так сказать…
— Вот именно! Но одной из этих реальностей ты сегодня присягнул по всем правилам. Конечно, присяга была произнесена перед искусственным интеллектом танка, а не перед строем товарищей, но слово было сказано и услышано. Ваня, а ты у себя в РФ в армии служил?
— Не довелось. Скажем так — после института я сделал пару маневров и разошелся с вооруженными силами краями. Без обид и взаимных претензий.
— Не хотел служить олигархату?
— Да причем здесь это? Опять ты про свой идиотский олигархат! Просто зачем? Кому служить, если это никому не надо? Ради чего служить, ради какой идеи, если никаких идей нет? Зачем терять год жизни, для галочки в чьей-то отчетности? Если уж идти на служение или жертву, то это должно иметь смысл. А у нас со смыслом не только в армии проблемы… с ним везде хреновато…
— Согласна. Я тоже думаю, что у вашего общества нет ни идеи, ни цели.
— Не тронь наше общество! Какое ни есть, но оно мое! А у вашего идея и цель привели к войне со всем миром.
— В этом нет нашей вины, мы всегда стремились к миру. Значит, у тебя другой присяги не было, — подытожила Катя. — Совсем хорошо.
— Чего же хорошего?
— Да так… Стало быть, ты целиком и полностью наш человек.
— Неправда твоя, подруга — возразил я. — Я свой собственный. А насчет танка, боюсь, мне придется тебя огорчить. Ты права, в отличие от империи он существует здесь и сейчас, но это ненадолго. Далеко мы на нем не уедем.
— Что случилось? — обеспокоилась Катя.
— У нас проблемы, — кивнул я на желтый столбик индикатора энерговооруженности машины. — И серьезные. Энергии с зеркал Дэвиса на репликаторы почти не поступает. А расход ее необычайно велик, словно мы едем на таратайке с дырявым бензобаком. Не думаю, что дело в какой-то поломке, да и диагностика ничего не выявляет. Скорее всего, это свойство Дороги — было бы странно, если бы по ней можно было бы так просто разъезжать взад-вперед. До четырехсотого километра мы доберемся, но дальше придется опять топать пешком. Реактор без подпитки от зеркал скоро встанет, аккумуляторы разрядятся в ноль еще быстрее. И я уже не говорю про проблему семидесяти двух часов.
— Ничего страшного, — голос Катя был на удивление спокоен. — Будем решать проблемы по мере их поступления. Мы обязательно что-нибудь придумаем, командир.
К дорожному указателю с табличкой "400" мы подъехали примерно за час до темноты, когда уже вовсю смеркалось. Впрочем, до ночных заморозков было еще далеко. Я остановил машину у самого столба, с сожалением бросив взгляд на краснеющий индикатор энергии. Восемнадцать процентов, увы и ах. Ладно, должно хватить, но тянуть некогда. И все же, глядя на круглую цифру километража, я почувствовал за нас с Катей настоящую гордость. Что ни говори, мы сделали это! Преодолели за одну ходку почти семьдесят километров, справившись и с призраками и с "зомби-динозаврами"! Дерзали и добились успеха. Да еще добыли танк. Если эльф не соврал, таинственный Хранитель должен быть впечатлен, на это вся надежда.
— Активируй звезду, Катя! — отдал я приказ, сидя в командирском кресле. Вольноопределяющаяся, укутанная в работающий рейд-плащ, уже торчала по пояс в открытом люке "рыси" с артефактом в руках.
— Есть активировать звезду! Лейн карра Тей-нол!
Заранее настроенный голографический экран показал, как из рук девушки протянулся яркий зеленый луч, направленный строго перпендикулярно обочине Дороги куда-то в заросшее травой поле. Правда, никакой башни там не наблюдалось, разве что виднелась опушка леса где-то далеко на горизонте, но это еще ничего не значит.
Я тронул штурвал, разворачивая машину, и потихоньку съехал на обочину, начав медленно двигаться по полю туда, куда указывал луч. Дорога, как ей и положено, стала сопротивляться нам уже на четвертом десятке метров пути — снова сгустился туман, задул ветер, начала падать температура. Но пока на это наплевать, звезда четко указывает направление. Хотя, все имеет свои границы…
Всего мы проехали по полю сто двадцать пять метров, на что ушло минут десять, не больше. Но в конце этого пути мне, уже в который раз за этот день, стало по-настоящему страшно. Ветер был такой, что Катя еле-еле держала звезду, прячась за открытой створкой люка. Мороз упал до минус семидесяти градусов по Цельсию, из-за молочно-белой завесы вокруг не было видно даже конца ствола танкового деструктора. Но больше всего меня беспокоила энергия — она расходовалась все быстрее и быстрее, и в какой-то момент я понял, что если мы срочно не повернем обратно, то сами из обездвиженного танка на Дорогу уже не выберемся — элементарно замерзнем на сбивающем с ног ветру. Но все же мы доехали…
Завывающий ветер вдруг разом стих, как будто его и не бывало, туман словно расступился в стороны, а на небольшом каменистом пятачке среди белого марева показалась башня. Невысокая, этажа в четыре, сложенная из дикого камня, она напомнила мне маяк на острове среди бушующего моря, хотя стекол я наверху не разглядел. Повинуясь команде, машина встала метрах в двух от узкой деревянной двери в сооружение, и я вылез из кресла, чувствуя, как от холода немеют щеки и руки. И это при включенном обогревателе, да…
— Пойдем подруга, — я заглушил движок и вылез из люка к стоявшей на броне Кате, а затем помог ей спуститься вниз. Хвататься за металлические скобы голыми руками на таком морозе крайне не рекомендовалось, так что нам пришлось слезать аккуратно, цепляясь за броню через широкие рукава куртки. А затем мы добрались до двери, и я, не заметив никаких замков и ручек, с замиранием сердца сильно толкнул ее от себя.
Дверь поначалу подалась туго, но затем полностью распахнулась, пропуская нас внутрь и тут же захлопнулась, отрезая от внешнего мира. Внутри оказалось тепло и сухо, и это было здорово! А еще… оббежав взглядом по сторонам, я отметил, что богатством интерьера башня не блистает: те же каменные стены, что и снаружи, небольшой очаг под закопченным сводом в углу, рядом поленница дров. Мебели самый минимум: пара широких деревянных лавок, стол и нескольких массивных сундуков. На второй этаж ведет шаткая на вид лестница, заканчивающаяся закрытым люком, еще один люк есть в полу. Вокруг было бы темно, если бы не разгоняющая мрак и сияющая всеми самоцветами дорожная звезда в Катиных руках.
— Вечер добрый хозяин! — чувствуя себя немного глупо, сказал я, задрав голову вверх. — Есть кто дома? Можно к вам?
— Ты уже вошел, путник, — ответил мне басовитый мужской голос, звучащий откуда-то сверху, с самого потолка. — Если бы было нельзя, вас бы не пустили.
— Э… спасибо вам. Очень приятно, меня зовут Иван Тихомиров, а рядом моя напарница Екатерина Матвеева. А вас как лучше называть?
— Я Хранитель этого участка Дороги, — отозвался голос. — Если подбирать аналогии из вашего мира, то я станционный смотритель. Можете так ко мне и обращаться. Вы желаете сразу поговорить о делах? Долг хозяина велит мне сначала предложить путникам кров и еду. Не спешите, вы можете оставаться здесь сколько захотите, разговор подождет. В сундуках найдется еда и вино, угощайтесь.
Внезапно в очаге вспыхнул огонь, составленные там шалашиком дрова сами собой загорелись ровным пламенем, и в башне сразу стало уютнее от отблесков пламени. Дыма же совсем не чувствовалось, тяга у маленького камина работала идеально.
— Благодарю вас, господин Смотритель, — слегка поклонилась Катя. Девушка поставила в угол автомат, положила погасшую Дорожную звезду на стол и присела на лавку. — Командир, давай и в самом деле поужинаем, а то я что-то проголодалась.
— Не возражаю, — кивнул я. — Давай посмотрим, что в сундуках. Еще раз спасибо вам, Хранитель.
Внутри первого сундука я обнаружил копченый свиной окорок килограмма так в четыре весом, здоровенную головку сыра, лук и чеснок, крупную соль, перец, пару караваев ржаного хлеба, яблоки, помидоры, картошку, яйца, мед в деревянном туеске и несколько холщовых мешочков с крупами. За некоторыми исключениями — нормальный средневековый перекус, грех жаловаться. Судя по запаху, все свежее, хлеб мягкий, словно только остывший от печи. А во втором нашлись две больших оплетенных лыком стеклянных бутыли образца "мечта самогонщика" и накрытая крышкой бадейка с чистой прохладной водой. Содержимое бутылей я из любопытства тут же попробовал, плеснув немножко в крышку от фляги. В одной из них оказалось весьма неплохое пшеничное пиво средней крепости, а в другой — вино. Причем это было хорошее вино, раз даже мне оно пришлось по вкусу. До этого, сколько бы я ни пробовал, вино мне никогда не нравилось, любое, хоть красное, хоть белое. Чересчур кислая или слишком сладкая алкогольная жидкость, от которой потом одна изжога — вот что это такое вино. Правда, знающие люди мне говорили, что дешевое хорошим не бывает и покупать надо не "разливное порошковое", а то, что от тридцати евро за бутылку. Ну не знаю… все равно не мое это. Пусть Катя оценит, ей как "элите", в самый раз такое. А я не гордый, я и пивом перебьюсь. В бутыли навскидку литра два, а то и все три будет, в самый раз для усталого танкиста… Тем более, что добрый Смотритель предупредил — на улицу до ветру на мороз бегать не надо, в погребе за отдельной дверцей есть специально оборудованное помещение.
Так что поужинали мы отменно. Готовить что-то основательное сил просто не было, но и так вышло неплохо. После трапезы я пришел в самое благодушное настроение, да и Катя слегка раскраснелась и заулыбалась, особенно после трех кружек вина. Вот тогда-то голос Хранителя и задал нам вопрос.
— Вы сыты, путники? Мы можем начинать серьезный разговор?
— Да, — ответил я, мысленно сосредотачиваясь и прогоняя от себя усилием воли хмельную дымку. — Благодарим вас за угощение, любезный Смотритель. Мы готовы говорить серьезно.
— И что вы от меня хотите? — невозмутимо спросил голос.
— Нам говорили, что вы можете выполнить желания некоторых Ходоков, уважаемый, — подбирая слова, ответил я. — Это верная информация?
— Да, хотя она не является полной. Повторяю вопрос: что вы хотите?
— Нечего тянуть! Я знаю, чего мы с Ваней хотим больше всего на свете! — Катя рывком встала с лавки, но чуть пошатнулась и схватилась рукой за стол. Все же третья кружка вина оказалась для медички лишней. — Вот наше общее желание: мы хотим победы русскому оружию! Империя должна выиграть войну у Альянса Свободных Наций! Прошу вас выполнить его!
Глава 15
— Просить за свои родные миры — неотъемлемое право путников на Дороге, — сообщил голос секунду спустя. — Вы уверены, что хотите им воспользоваться здесь и сейчас? Исполнение этого желания будет иметь для вас серьезные последствия.
— Да! — тут же выпалила Катя. Голос подогретой вином медички был пафосным и торжественным донельзя. — Ради победы мы готовы на все!
— Нет! — резко возразил я, в свою очередь вскакивая с лавки. — Господин Хранитель, ходок Матвеева погорячилась. Отменяю ее просьбу.
— Ты не имеешь права ничего отменять! — обожгла меня яростным взглядом вольноопределяющаяся. — Ты дал присягу Империи, Ваня, и обязан ей следовать. Господин Хранитель, не слушайте его! Тихомиров согласен, я его лучше знаю. Выполняйте пожелание!
— Ни хрена я не согласен! Катя, охолонись. Ты угробить всех нас хочешь, мелкая?
— Я исполняю свой долг!