— Хорошо хоть я немного разбавляю эту компанию, — улыбнулась Марви, но последующие слова главаря превратили её самодовольную улыбку в лёгкую задумчивость:
— Или я, просто-напросто, ещё чего-то о твоих проделках, кошечка, совсем не знаю.
На счастье нашей лучшей убийцы смотрел Данрад не на неё, а на Данко. А потому его следующий вопрос ему и предназначался:
— Тебя хоть не признали?
— Не. Глядя на калеку все видят лишь увечья, — грустно хмыкнул тот и снял с лица повязку. Вид под ней и правда был тот ещё. И, пока все глазели на огромный рубец, Сорока добавил подробностей:
— Он увидел типа похожего под описание. А дальше немного совместной актёрской игры, и наш остроглаз уже вызывает доверие.
— И чего ему от Данко понадобилось? — не понял я.
— Они договорились, что он приведёт ещё трёх увечных. Некую работу им по силам предложили.
— Работу? Кому нужны в этом мире калеки?
— Весьма блядь признателен! — с вызовом сплюнул мне под ноги Данко, но затем вспомнил, что он теперь полное ничтожество, и смиренно объяснил. — Им нужны слепые шкеты для простецкого вытёсывания болванок для чего-то там… Типа, мать его, благородство какое. А я сказал, что запросто подкачу таких ребятишек.
— Вытёсывания болванок? Что за шняга? Только полному кретину понадобятся слепые бестолочи. От них и зрячих напряг, — удивился Браст, которому до самолюбия лучника тоже не было никакого дела.
— Из них получаются куда как более хорошие нюхачи, — вынужденно припомнил я курс некромагии. — Потребовались же либо слепые от рождения, либо ослепшие совсем рано?
— О том базар не вёлся, но… а на хера им такие?
— У слепых детей активнее развиваются иные чувства. Они сверхчувствительны к слуху и восприятию. При обращении из таких детей получаются отличные ищейки. Им можно дать, как собаке, понюхать какую-либо вещь человека. Они отыщут его за сотни километров и также с лёгкостью убьют. Поверьте, таких обращённых не просто так называют «нюхачами». Кроме того, они и звуки воспринимают, как никто иной. Им запросто определить по дыханию появление любого человека или животного на огромном расстоянии.
— Да брось ты, — с вялым оптимизмом произнесла Марви. — Всё равно они думают! Заболтай и делай, что тебе надо.
— В этом-то и беда, — скуксился я. — Ты, наверное, не поняла, что я говорил об обращении в нежить. А этот тип в разы менее самостоятелен нежели зомби или кощеи. Нюхачи уже не умеют думать. Они могут только выполнять приказы. Даже едят они по распоряжению. Лишённый хозяина нюхач беззащитнее младенца. Стоит на месте истуканом. Они полностью лишены инициативы.
— Прелесть! — искренне заметил Данрад. — Прям восхищаюсь идеями магов. Знают ведь, как облегчить жизнь!
— Себе. Кому-то другому они её в разы усложняют, — хмуро сказал, точнее даже одними губами прошептал, Сорока.
— Что толку очко сжимать от того, чего нет? Мне, сука, живых детей привести велели, а не такую вот хрень. И если мы их притащим, то верняк на хату этого мага выйдем. А там блядь порубаем всех в капусту! — сделал свой азартный вывод Данко.
— Ни на какую хату мы не выйдем, — покачал я головой в ответ на его энтузиазм. — Любой адекватный маг уведёт материал в место для обращений, а не к себе домой. В местах таких ритуалов скапливается уйма полезных для магии и неприятных для самого мага отложений. Никто в здравом уме не станет длительно находиться в подобной атмосфере.
— А не одна ли малина? — рассудил Данрад. — Нам ведь потрындеть с этим скотом по душам надо, а не на то как он обжился пялиться. Сам-то это, ядрёна вошь, понимаешь? Либо мы его суку ловим, либо он утекает в другое пекло.
— Как-то так. Да. Верно. Либо вы его ловите, либо…
— Мы?!
— Нет. Я не в том смысле.
— Тогда хорошо. Я-то уж думал, что ты опять чего учудишь хочешь. Что слинять вознамерился!
— Ну… В принципе. Если честно, я имел ввиду, что не все из вас могли бы пойти туда. Кое-кого я бы взял с собой, — сказал я, начиная по новой разминать запястья. Они до сих пор чесались после грубой верёвки.
— И куда это ты намылился?!
И куда это я намылился? А к вон тому мирку! Вечно меня тянет туда, где бывать никак не следует.
Я улыбнулся собственным мыслям и, удостоверившись, что скрыл все следы за собой, замер. Вступать в огненный мир мне было небезопасно.
…А было бы безопасно, если бы я не был так поглощён собственными воспоминаниями!
Честно говоря, то, как ребята притащили в указанное место, расположенное в окрестностях города, слепых детей, до сих пор заставляло меня смеяться до слёз. Данрад вынудил тогда мою злосчастную персону пойти вместе со Стаей. Так и сказал, что либо я иду со всеми, либо плевал он на тёмного засранца — заплатить то должны не за него, а за вампира. Поэтому я оказался зрителем первого ряда и вдоволь налюбовался происходящим.
А это была та ещё хохма!
Вместо некромага Данко вышел на след иного противозаконного деятеля. Ему удалось выявить тайное сообщество, чрезвычайно подрывающее суровые моральные и налоговые основы Вцалбукута. Суть его заключалась в том, что под размеренное нравоучительное чтение девушки в строгой рясе дети-калеки занимались изготовлением простейших вещей (после продающихся втридорога благодаря заключительным штрихам). Нигде не учтённый доход обеспечивал средства на поддержание цеха, втихаря устроенного милосердной и финансово-грамотной женой градоправителя…
Я не выдержал и захохотал до колик в животе.
Чего я смеялся? Так вспомнил изумлённые и глупые лица моих соратников после того, как мы с боем прорвались через опешившую хилую охрану! Великая Тьма, но эти стражнички больше метлой по двору махали, сгребая в кучи осенние листья, нежели с мечами тренировались. Они испуганно повизгивали, бросали оружие и убегали так, что только пятки сверкали. А мы, вооружённые сверх меры и под весом доспехов, нагнать их никак не могли. Правда один из защищающихся проявил отменную выдержку и храбрость. Когда мы ворвались в сам цех, то он стал метко швырять в нас всем, что ему под руку попадалось. В воздухе летали плотные клубки ниток, куски глины, деревянные заготовки и даже ломаный табурет. В конце концов, он ухватил длинную спицу и с воплем: «Ха!» направил её на нас. Но тут ему на шею свалился Данрад, с грозным рыком спрыгнувший через проделанную дыру в крыше. В каждой руке вожак держал по боевому топору.
Я едва отдышался. Но по итогу всё равно предпочёл ещё на некоторое время остаться в междумирье.
Не являться же перед могущественной, удивительной и невероятной силой, улыбаясь, как идиот?!
Мы едва проехали за городские ворота, как остановились и спешились. Дело в том, что я зря подал голос. Так бы не пришлось выслушивать такую неприятную тираду, будучи прижатым к стене одного из домов.
— …твою ж грёбаную мать! — заканчивал ругаться на меня предводитель Стаи.
Я не знал своей матери, а потому оскорбления в её адрес были мне безразличны.
Кто знает? Может, она их и заслуживала?
— Я тебе говорю. Твою ж грёбаную мать, Странник! Сколько можно мою кровь пить?!
— А откуда ты это знаешь?
Нет. Догадаться, что я, залечивая его раны, порой и брал немного крови для своих собственных тайных опытов, Данрад самостоятельно не мог. Так что я с глубоким подозрением уставился на него. В ответ он поглядел на меня с тем же выражением, но, по итогу смачно сплюнув на разбитые камни мостовой, мужчина замолчал и, наконец-то, отпустил меня.
— Ну не тем тот хрен оказался, и чё? — спокойно произнесла Марви как ни в чём ни бывало и, откусив от своего чёрствого бублика, осведомилась: — Вы мне лучше скажите, дальше‑то чем займёмся?
— Тем, что я предлагал в первый раз, — мрачно озвучил я. — Части из нас надо идти под землю и рыскать уже там. Раз ни городской маг, ни советник не в курсе того, что у них под ногами, то остаётся только самостоятельно исследовать местность.
— Ага, — хмыкнул Сорока и ласково похлопал своего коня по шее, прежде чем с иронией высказал. — Во крутяк будет, когда некрохер с вампиром на нас наткнутся! Не иначе как, скучая по живому обществу, они нас сразу в гости пригласят да ещё и чаем с малиной напоят.
— Почему с малиной? — удивился я.
— А в горле что-то першит.
— Ты в «Снежного балхса» зайди, — тут же сипло посоветовал Засланец. — Там пелхцовка отменная. Влёт в глотке всю гадость сожжёт.
— Ну его этот город! И на деньги его насрать! Пора отсюда ноги делать, пока ум за разум не зашёл!!!
— Чего это на тебя нашло, Матёрый? — удивлённо поинтересовалась Марви, и тот съязвил:
— Благоразумие. Здесь кругом одно говно!
Наше содержательное стратегическое планирование прервало появление гонца. Сначала он в резких выражениях пожаловался, что пол ночи меня по городу искал, а затем потребовал ради соблюдения тишины оставить коня да незамедлительного последовать за ним на встречу с городским магом. Идти пешком в назначенное место посреди ночи мне не хотелось. Мало того, что ноги гудели после «прорыва с боем», так ещё и голова гудела. А всё из-за того, что дорога обратно (большей своей частью) прошла под грозные возгласы Руяна. Уж не знаю, как там глава стражи прознал о потасовке и том, какое участие во всём этом Стая приняла, но я был рад, когда он пустил коня рысью и умчался. До сих пор в ушах жужжало! И лично мне несколько трупов не казались таким бедствием, чтобы столь бессовестно измываться над моим слухом. Однако, выбора не было. Да и Данрад изъявил желание… требование? Нет, наверное, всё-таки желание пойти вместе со мной. Так что мне пришлось отдать поводья Опала Сороке и снова волочиться в прекрасное далёко.
Увязались за нами Данко и Марви. Первый, видимо, ощущал свою вину за погром, а наша убийца просто-напросто хотела посмотреть на «соперницу». Однако, как ни странно, особо далеко мы не ушли. Стоило пройти два креста улиц и свернуть на переулок, как мы наткнулись на отряд из пяти человек.
— Треклятье! Это же советник, — не сдержался я от тихого восклицания.
Долговязый осанистый силуэт действительно был легкоузнаваем. Эту личность не смогла скрыть даже непривычная одежда — нечто благородного тёмно-синего цвета с уймой заклёпок, прикрытое чёрным кожаным панцирем оригинальной конструкции. Однако необычность наряда заставила меня весело хмыкнуть. Я уже готов был отпустить какую шутку по поводу воинственного образа, но… все слова застряли у меня в горле. Едва Виктор Верше повернулся в мою сторону, кладя ладонь с несколькими перстнями на эфес меча, как я мгновенно понял — этот мерзкий человек умеет сражаться. Просто, по всей видимости, не любит. Управлять людьми, опираясь на власть, а не на грубую силу было ему намного приятнее.
— О! Так соскучились, Ваша честь, что вышли навстречу? — радостно распростёр руки Данрад.
— Будь спокоен, мерзавец. По обществу тебя и твоей Стаи скучать никому не придётся, — Виктор позволил себе неприятную холодную улыбку. — Едва рассветёт и первая леди узнает о произошедшем, как вас всех вышвырнут за ворота.
— К чему же такая встреча? Мы бы могли обойтись и без вашего общества тогда.