— Мать твою, Матёрый. Мы вообще-то отряд независимых наёмников. Нам как-то похер, кто нас нанимает, — указывая пальцем на флаг, разъяснил вожак и с весёлой усмешкой оглядел оставшихся соратников. — Будем придерживаться этого мнения, так ещё и бабла в этом Беспределе поднимем. Так что, если кто возжелает силой помериться, то морду бить аккуратно. Понятно вам?! Нам уважуху заслужить надо, а не трупы плодить!
Возражать никто не стал. Стая основательно потеряла в численности, но девять конных всё равно были слишком большой компанией, чтобы незаметно пытаться проскользнуть по чужой территории. Поэтому тайком мы сделали немногим более одного перегона. А затем Данрад дал знак остановиться, ловко забрался на дерево и, поглядев в подзорную трубу, через некоторое время сообщил:
— Там начинается открытое место, и за ним виден частокол. Так что направление выбрано верно, — после этих слов он сложил трубу и, ловко спрыгнув вниз, взялся за новые указания. — Вы сидите здесь, а мы проедем немного по кругу. Лучше будет подъехать к дикарям с востока.
— А кто это «мы»?
Догадайтесь, кто такой принципиальный зануда, чтобы о таком спрашивать?
— Я и ты, — спокойно ответил мне Данрад. — На разведку.
Мой боевой дух тут же упал до каких-то отрицательных значений.
— Можно я с вами? — меж тем спросила Элдри, заставив вожака разъяснить ей элементарное:
— Голову включи. Неизвестно, как нас примут.
Голову она, видимо, включила, раз не стала настаивать. Однако губы всё равно надула, а потому я подмигнул ей и сказал:
— За ребятами должен кто-то присматривать. И с этом только ты справишься.
— А я в свою очередь за ней присмотрю, — успокоил меня Браст, кладя руку Элдри на плечо. — Не станешь от меня убегать, а, Малая?
— Нет, Матёрый. Конечно, нет.
***
Выезжать на поле было не то, что боязно, а до ужаса страшно. У меня словно все мышцы сковало, хотя я и поставил от стрел защищающий купол. Очень прочный и качественный. Возможно, не надо было в своё время слушать жуткие истории о дикарях Северного Беспредела. Эти рассказы, пробирающие до глубины души, были такими же, как и о Стае — жестокими и кровавыми. И все они проносились в моей голове, пока я ехал вперёд. Но выбора не имелось. Мы должны были понять, стоит рассчитывать хотя бы на подобие гостеприимства или же нет.
Наше появление не осталось незамеченным. Со стороны стен стало заметно настороженное оживление, но навстречу вальяжно рассевшемуся в седле Данраду никто выезжать не спешил.
— Глянь-ка на них своими ясными глазками, — едва слышно шепнул мне главарь.
Я послушно оторвал взгляд от копыт Опала и воззрился наверх, хотя делать этого никак не хотел. Как гласил один из практических советов — не стоит смотреть в глаза дикому зверю. Больше шансов избежать агрессии. И, наверное, в этом имелась своя мудрость. На мостках за частоколом стояли все как один светловолосые голубоглазые бородачи с крайне хищными лицами. Их космы были длинными и стянутыми либо в хвосты, либо заплетёнными в косы. В руках они держали копья и луки. И…
Треклятье! Моё поведение привлекло их внимание.
— Этот сын Неба, — донёсся до меня чей-то приглушённый разговор.
— Глаза наши, но сам он черён, как ночь. Он не сын Неба.
Мы доехали до частокола и, давая вдоволь на нас налюбоваться, неторопливо проехали ещё чуток, чтобы, в конце концов, остановиться у ворот.
— Вы из здешних кланов, воины? — начал свою громкую речь местный глава.
— Нет, — не менее зычно ответил Данрад. — Меня зовут Драконоборцем, и я сам по себе. Надо мной нет хозяина.
— А этот что молчит?
А мне страшно и завидно! У меня вот и Хозяева есть, и вот это гора мяса, считающаяся вожаком Стаи, мной верховодит! Каждый бедным мной командует, как только хочет!
Сволочи!
— Молчать любит, — ответил за меня Данрад и приветливо улыбнулся.
…Вот мог же он, когда хотел, человеком выглядеть!
— Зачем Диграстан вас сюда направил?
— Я не имею дел с этой страной.
— Лжёшь.
— Не лгу. Но как ты проверишь?
— Вряд ли он лжёт. Я знаю, кто они, — сказал кто-то весьма знакомым голосом, но закрытый шлем не давал разглядеть лицо. — Этот светловолосый известен как Данрад-Холща или Данрад-Драконоборец. За ним тянется долгий кровавый след. Это его люди убили советника Вцалбукута. А этот парнишка вообще спалил половину Йорраха! Не стоит злить их.
Неужто и правда полгорода сгорело? Я же только со всех сторон свинарники поджёг, желая хоть так устроить захоронение для Сороки. Там же вроде и дома отдалённо стояли. Как огонь перекинулся?
Пока я ужасался новому фрагменту своей биографии, на стенах заставы шёл глубокий мыслительный процесс. Наконец, и мне стало понятно, что тишина затянулась. И единовременно с этим глава поселения снова подал голос:
— А у этого немого имя есть?
— Есть, — продолжал говорить за меня Данрад. — Он Морьяр-Странник.
— Тогда вы оба можете въехать в город и разделить с нами трапезу. После неё и поговорим, — сказал глава и пошутил. — Хотя бы с тобой, а не с молчуном!
За частоколом раздался хохот. Вожак Стаи спокойно дождался, когда он утихнет, и тогда произнёс:
— Дело-то хорошее вы предложили. Вот только там в лесу осталось ещё несколько моих людей. Они ждут от меня вестей.
— Сколько их?
— Семеро.
— Въезжайте. Я отправлю к ним человека дать знать, что до полудня вы вернётесь.
А что, если не вернётся этот гонец?!
Я покосился на Данрада, но тот и сам был не дурак.
— Лучше пусть это сделает тот, кого они знают, — главарь положил руку мне на плечо, но человек в шлеме с эмоциональным восторгом, позволившим мне наконец-то узнать его, произнёс:
— Тогда я поеду!
— А кто ты такой? — требовательно вопросил вожак Стаи, и Арнео снял с себя железную кастрюлю.
***
Несмотря на то, что остальные наши расположились возле костра на краю поляны, Элдри бог-бард привёз с собой.
Последний раз Арнео мы видели с год назад, уникальным образом снова столкнувшись на тракте. Он тогда повернул коня и поехал с нами в обратную сторону, возвестив, что зря некая Брульда страдала, что он де не вернётся. Неудивительно, что девочка соскучилась по его обществу. Времени прошло много с тех пор. И сейчас она, одетая в купленное накануне зелёное платье, весело подпрыгивала возле Арнео и что-то задорно щебетала, совсем не обращая внимания на взгляды варваров. Хотя они не особо-то враждебными и были. Светлые волосы девочки как нельзя лучше подходили родине северян-варваров. Рядом с хранителем мира, выдающим себя за местного скальда, она вообще больше напоминала его дочь, нежели мою.
… И от их общего сходства да совместного веселья меня передёргивало.
— У нас воины берут в походы мальчиков. Учат их так сражаться, — заметил местный глава, назвавшийся конунгом Льёгваром, и жадно отрезал ножом кусок мяса от бараньей жирной ноги. — Никто в здравом уме не потащил бы за собой девицу.
— Она дочь одного из них, а мать у неё умерла рано. Никуда больше не денешь, — ответил за меня Арнео, присаживаясь по правую руку от Льёгвара.
Элдри меж тем крайне нагло втиснулась на лавку между мной и главарём. И наглость заключалась не в том, что никакие женщины за столом не сидели. Сидели ещё как! Просто пододвигать своей задницей Данрада лично я бы не стал ни в жизнь.
— Других светловолосых в твоём отряде я не увидел. Твоя? — беззастенчиво поинтересовался конунг у нашего вожака, сравнив его волосы с цветом волос Элдри.
Челюсть у Данрада перестала пережёвывать. Он с грозным недоумением посмотрел на девочку так, как если бы впервые видел её, а та, поглядев ему прямо в глаза, открыто улыбнулась.
— Его, — самостоятельно предоставляя нам больше места на лавке (то есть отодвигаясь), ткнул в меня пальцем Данрад.
— Потому любому мужчине и нужен дом. Тогда его сердце познаёт верность, а женщины остаются женщинами, — сказал Льёгвар, и внимающие ему согласно закивали головами.