— Марк… — осторожно сказал я и почувствовал, что раньше много раз говорил это.
— Я не знала про твою жену, Марк, — сказала она, положив мне голову на плечо, — И ты был в бреду все время. Вот бы меня так любили, — она вздохнула.
— Ну, такую красоту… — начал было я, и осекся.
Насколько нормально лежать голышом с девушкой после ночного секса, и успокаивать ее, что у нее еще все впереди. Правда, насколько я помню свои молодые похождения, еще когда не знал Лизу, по утрам я особо не болтал со случайными подружками. Они и сами старались поскорее уйти, ведь лишние слова — лишние обязательства.
Адри молчала, чуть сильнее прижавшись, и я непроизвольно обнял ее покрепче. В голове всплыли подробности ночной прогулки со Старым, и его рассказы об этом месте. Как он тогда сказал? Инфериор, нижний мир Регнума.
А еще о какой-то мере. Небо каждому определяет его меру.
— Адри?
— Да?
— А ты какая мера?
Она подняла голову и улыбнулась.
— Госпожой можно меня не звать.
— Да я серьезно. Я, знаешь ли, память потерял, пытаюсь все вспомнить. Просто необычно, что ты вот так просто… — я обвел рукой наше ложе, — …с нулем.
— Ты же спас жизнь старейшине, — она округлила глаза, будто я глупость какую сказал, — Это честь — помочь сохранить тебе жизнь.
Тут она чуть отвела взгляд в сторону, а потом показала на маленький подсвечник, приделанный к стене. Ночью этот светец, насколько помню, горел.
Адрианна раскрыла ладонь, закрыла глаза. Еще миг — и маленький огарок, торчащий из подсвечника, вспыхнул огоньком.
— Ого! — у меня округлились глаза.
Уж точно она не с пульта зажгла, она же у меня вся на виду.
— Так ты маг?
Она округлила глаза, и засмеялась.
— Да ты что? Личный путь мага — это звери, вторая мера, — и она грустно прикрыла глаза.
— А ты?
— Первая мера. Мы — стихийники, нам доступны только четыре стихии природы. Я вот чуть-чуть владею стихией огня.
Я округлил глаза. Первая мера. Стихийники. Так это про них эти скорпионы все время небрежно отзывались «стихушники»?
В голове снова все перемешалось. Насколько я помню всякие книжки, там маги, которые владеют стихиями природы, самые сильные. В голове сразу возникла картинка, как Адрианна в красном балахоне стоит, выставив ладони, а впереди в огне полыхает целый город.
И это она стихушница?
— Я слежу за очагами, чтобы огонь никогда не угасал. Поэтому и согревать тебя послали, — она довольно мило покраснела, — Потому что горячая.
Глава 7. День
Скрипнула дверь, и мы с Адри повернули головы. Я непроизвольно прикрылся рукой. Вошла та самая седая женщина, и окинула нас строгим взглядом. Все в том же сером платье с зеленой вышивкой, волосы ее были убраны в хвост, а в руках она держала какой-то сверток.
— Что я там не видела, Ноль, — усмехнулась гостья, посмотрев на мое тело, — За полторы недели всего рассмотрела, пока травами пользовала.
Я не помню, когда краснел последний раз. Было это еще в школе, наверное, потом, уже во взрослой жизни, стыд как-то превратился во что-то абстрактное.
Но сейчас я покрылся краской, аж уши загорелись. И кажется, тут больше проблема в том теле, в котором я нахожусь. Этот проповедник был довольно скромным.
— С-спасибо, — выдавил я из себя.
— Адри, дряная ты первячка, — седая окинула недовольным взглядом девушку, — Не нагрелась еще? Уже два дня как здоров, а она все тут!
Адрианна вскочила, пряча глаза под шикарной копной, и я успел увидеть всю ее в еще более удобном ракурсе. Но она схватила лежащее рядом с лежаком платье и, быстро накинув его, прошмыгнула мимо гостьи к двери:
— Простите, госпожа Фрона.
— Стой!
Адрианна остановилась у приоткрытой двери, чуть повернулась, и я увидел под каштановыми волосами, что она тоже покраснела.
— На площади добавь силы в огонь павших, и в общинном доме камин этой ночью плохо грел. Посмотри.
— Хорошо, госпожа Фрона.
— Ступай, Адри.
Девушка стрельнула в меня глазками из-под пряди и исчезла за дверью, сверкнув пятками. Седая Фрона проводила ее взглядом, а потом повернулась ко мне.
— Вставай, Ноль, хватит валяться. Если сил хватает девок топтать, пора уже отрабатывать свое лечение, — и она бросила мне на грудь сверток.
Затем она подошла к столу, плеснула в кружку воды из кувшина и, поставив, подержала над ней ладонь. Взяла с полки один из мешочков, вытащила оттуда листочек, растерла ладонями и бросила в кружку. То же самое она проделала, сняв с полки еще пару мешков и банок. Помешав содержимое деревянной ложечкой, она сказала:
— Выпьешь это, и выходи. Старый долго ждать не будет.
— Хорошо, — кивнул я.
Она сложила руки на груди и смерила меня взглядом. Через пару секунд я догадался и добавил:
— Госпожа зверь.
— Фрона… Госпожа Фрона, — она поморщилась и вдруг неожиданно пригладила волосы, — Зверь… это как-то не звучит, правда ведь?
Это у нее вышло так женственно, и я в очередной раз заметил, как теряется ее возраст. Ни морщинки, и глаза с молодой искоркой.
— Да, госпожа Фрона, — сказал я, — Вам так гораздо лучше.
Она усмехнулась.
— Ноль, на Адри не подумай плохого, она хорошая девушка. И стихия огня в ней сильная, а это редкость. Как там? И днем с огнем не найти стихушника с огнем.
Я так и лежал, прикрывшись рукой, и Фрона, снова окинув меня взглядом, подмигнула и вышла, притворив дверь. Я быстро вскочил, удивившись, что ничего не болит и нигде не тянет. В свертке обнаружились чистые рубаха и штаны из грубоватой ткани. Впрочем, когда я вспоминал то рванье, в котором был привязан к столбу, мне здесь все казалось брендовым качеством.
Я схватил кружку и, охнув, быстро поставил назад. Горячая, чуть не обжегся. Как так-то?
Уже осторожно, держа кончиками пальцев, я отпил. Ну, как чай, только с добавками. Обжигаясь и втягивая по чуть-чуть, я быстро допил снадобье.
***
Солнце поднялось уже достаточно высоко, но все еще грело по-утреннему. Тренировочная площадка была забита людьми. «То есть, зверьми», — быстро поправил я свои мысли.
Разгоряченные и потные, совсем молодые скорпионы с деревянными клинками носились между тренажерами, осыпая их градом ударов. Они отрабатывали десять ударов на тренажере, быстро перескакивали к следующему и снова тот же удар, но в другой плоскости. И так сменяли друг друга по кругу.
На площадке спарринговались сразу несколько скорпионов, и между ними ходили старшие воины. Они развешивали затрещины и кричали на молодняк, чтобы правильно «били, защищались, стояли, прыгали»…
— Ты куда, зверье пустое, блок поставил? Без рук остаться хочешь?