И я хотел воплотить свой план на практике, на морозе пройдя мимо людей, но... увы.
— Эй, пацан! — один из трех парней заметил меня, когда я все таки сумел тихо миновать их и подошел к двери в следующий вагон. Остальные резко обернулись и уставились на меня, — Туда нельзя.
— Почему? — остановившись, спросил я и сразу же заметил, что боковая дверь на улицу была открыта.
— Проводник сказал оставаться тут, — ответил мне тот же. Бритоголовый, на вид едва ли за двадцать, одет, как и его друзья в “особенную” брендовую одежду. Такую можно носить исключительно членам определенных неофициальных группировок, так называемым “правым”, и запрещено одевать обычным людям, богачам и даже членам кланов.
Особенно членам кланов. Ведь именно им противостоят эти “группировки”. Если в такой одежде увидят на улице человека, не относящегося к их партии, то обязательно спросят, на каком основании он её носит. И если ты не из “их числа”, то разденут прямо там, на улице.
Такие спутники - та еще проблема. Мне теперь точно нельзя раскрывать свою личность. Если эти трое и правда члены того движения, о котором я думаю, то о богатеньких сынках могущественных кланов они не лучшего мнения, а следовательно – конфликта не избежать.
Пауза, во время которой я хмуро рассматривал причудливый внешний вид парней, заметно затянулась. Теперь, чтобы не давать им повода придумать претензию в мой адрес, нужно выдавить из себя всё возможное дружелюбие.
— Думаете, долго стоять будем? — произнес я с вежливой улыбкой.
Все тот же бритоголовый глянул на меня с легким презрением в глазах и, сложив руки у груди, лениво ответил:
— Мы тебе, б**ть, на справочную похожи? Жди, — он раздраженно покачал головой и повернулся к своим менее разговорчивым товарищам, которые от нечего делать решили закурить прямо там.
Девушки прыснули смехом.
— Скорее на информационный стенд, — сказал первое, что пришло на ум. Я не хотел им грубить, но такой наезд на ровном месте меня тоже не обрадовал.
— А ты смешной у мамы, да? — по лицу главного из троицы(ну а кем еще может быть этот бритоголовый?) было заметно, как сильно его раздражает то, что я постоянно отрываю их от разговора с девушками.
Он демонстративно выдохнул и посмотрел мне прямо в глаза.
— А с чего дверь на улицу открыта? — я продолжил задавать вопросы, пытаясь делать вид, что не заметил, как им докучаю.
Бритоголовый втянул грудью воздух и, скорчив улыбку в духе: “Когда ты наконец-то уйдешь, мудак”, решил, что проще будет быстро ответить мне, чем ждать пока я уйду сам.
— Проводник хотел пройти по вагонам, но дверь с какого-то ляда не открывалась. Вот он и вышел через улицу, а нас посторожить её попросил, — он на секунду замолчал, очень внушительно глянул на меня и отчетливо произнес, — Ты ВСË спросил?
— Ага, — улыбнувшись, кивнул я и оперся спиной о стену. Мол, решил подождать как все.
Что тут сказать… я просто блистательно втерся им в доверие! По крайней мере, с меня не стали спрашивать и переключили внимание обратно на девушек. Судя по тому, как парни смотрели на последних, их интересовало не столько само общение, сколько их тела. Особенно блонды, у нее оно было словно с обложки журнала.
Что же до остальных пассажиров… Я еще раз окинул косым взглядом вагон. Самой перепуганной выглядела женщина в летах. Она дрожащими пальцами теребила какой-то кулон у себя на шее и нервно оглядывалась по сторонам. Одноногий старик же, напротив, был спокоен, как удав. На его лице даже сияла мирная улыбка, а еще он то и дело протирал свои костыли салфеткой, видимо, от скуки.
В то же время парни вернулись к беседе с девушками.
Бритоголовый комфортно развалился в сиденье и выдавал сомнительного качества шутки, каждая из которых, тем не менее, попадала в цель, заставляя девушек прикрывать рты ладонями от смеха. Было видно, что он не привык лезть из шкуры вон, чтобы получить немного женского внимания, все шло как по маслу и без особых стараний. Чего нельзя сказать о его друзьях. Первый – коротышка – невпопад перебирал темы для разговора, в попытках перетянуть одеяло на себя и делал дамам неловкие комплименты, от которых испытывал стыд даже я, а второй – длинный и худой – больше молчал, изредка поддакивая бритоголовому.
Что ж, про меня забыли? Появилась брешь в обороне парней из-за этих вероломных девушек? Как типично. Этим и воспользуемся.
Я быстро развернулся и направился к двери в тамбур.
— Эээ, ты куда? — встрепенулся один из них, наименее опасный по виду коротышка. Судя по всему, ему так и не перепало женского внимания и интереса, раз он удосужился оказаться настолько внимательным. Либо… он решил выпендрится и поднять репутацию перед дамами за мой счет. Черт.
— В туалет, — я попытался звучать максимально убедительно.
— Проводник сказал не выходить! Что тебе не ясно? — буквально за два шага он оказался рядом со мной. Точно понтуется перед девушками.
Я внутренне выругался.
— Мне никто ничего не говорил. Отвали, – я глянул на девушек за его спиной, – Не позорься.
— Следи за базаром, черт, — его лицо скривилось.
В этот момент бритоголовый лидер тоже встал и открыл рот, чтобы вставить какую-то реплику, но мне уже стало очевидно, что конфликт достиг той стадии, когда вот-вот – и уже бьют в морду. Мой изначальный план провалился. Ливаем по быстрому.
Я молча потянулся к ручке двери и открыл ее.
— Ты тупой или что?! — он схватил меня за левую руку.
Я с разворота вмазал ему в глаз кулаком – он явно этого не ожидал и ослабил хватку – я легко вырвался и кинул косой взгляд на позицию оставшихся парней.
Два правых уже были на полпути ко мне, готовые ввязаться в драку. Девушки что-то пищали, но… это было, словно писк мыши, на фоне сирены. Женщина с середины вагона внезапно устроила нам звуковой удар, заверещав так, что вот-вот и окна треснут.
Это изрядно напугало не только меня, но и двух “правых”, несущихся ко мне. Они затормозили и оглянулись назад.
— У-убью! — заорал коротышка – единственный из нас всех, кто не расстерялся в тот момент. Он налетел на меня всем весом и попытался повалить на пол.
И… что тут сказать, у него это получилось. Он умудрился сбить меня с ног и мы вместе вывалились в тамбур: я приложился спиной и затылком, а он оказался на мне.
Ситуация хуже некуда. Мы в узком пространстве тамбура, я на полу… Меня просто забьют ногами, когда подоспеют оставшиеся правые. Чего, конечно, мне нельзя допустить.
Бью кулаком в челюсть коротышке – тот уходит в легкую прострацию, чем пользуюсь я и скидываю его с себя. Пинаю ногами, одновременно с тем отползая спиной вперед к открытому выходу.
В какой-то момент под руками не оказывается металлического пола и... я лечу по ступеням вниз. Удар, еще один удар виском о землю и… наконец, ночное небо перед глазами.
Что ж, технически я вышел из вагона.
Глава 4
В голове все еще разносилась острая боль от приземления на щебень. Сердце отбивало безумный ритм, что неудивительно, учитывая количество адреналина в крови.
Признаться, это была первая реальная драка в моей жизни. И случилась она из-за моей импульсивности.
Я приподнялся и посмотрел на дверь, из которой только что вылетел. Через нее никого не было видно: коротышка, судя по всему, еще не пришел в себя. Но по моим расчетам уже вот-вот должен был вылететь если уж не он, то кто-то другой из числа “правых”. Или даже все вместе. Хотя, стоп, судя по крикам той женщины, что прямо сейчас доносились из поезда, бритоголовому может быть немного не до меня. Возможно, угрозу представляет только коротышка, которому я порядочно настучал пяткой по морде.
Конечно, я не стану дожидаться, когда он придет в себя. Как говорил один мною уважаемый человек: если твое отступление способствует достижению цели больше, чем эскалация конфликта – отступай.
Я поднялся, оглянулся по сторонам и не заметил ничего достойного внимания, кроме оврага за насыпью да покосившихся столбов вдоль железнодорожных полотен. Мы остановились посреди лесопосадки. Город сквозь деревья видно не было, но я будто нутром чувствовал, что он где-то там, за кривыми, грязными рядами деревьев.
Прохладный воздух ударил мне в нос, выбивая из головы помутнение. Я кинул взгляд на землю и рассмотрел втоптанные ямки на щебне, рассудил, что это должно быть следы проводника и побежал трусцой вдоль вагонов, изредка поглядывая назад.
Миновав три или четыре вагона, я убедился, что из поезда за мной никто не отправился: ни коротышка, ни вся свора правых. Сменил бег на шаг. Думаю, уже можно расслабиться. Хотели бы догнать – сразу бы отправились. Видимо, посчитали разбитую морду шестерки (с уверенностью могу сказать, что коротышка явно не пользуется авторитетом среди них) не достаточной причиной покидать общество девиц. А может, парни просто боялись выходить наружу. Или же вопящая женщина стала более актуальной темой, чем я. Плевать.
Несколько секунд я смотрел на состав, стараясь подметить что-нибудь необычное. Выглядел поезд вполне себе стандартно: в нем было около шести вагонов-близнецов серого цвета. Тот, из которого “вышел” я, выглядел слегка новее прочих.
Все двери, как и многочисленные окна, были закрыты. Либо их точно так же позакрывали проводники, после того как сработал стоп-кран, либо они были закрыты уже изначально. Во время посадки на поезд моя голова была забита совершенно другими вещами, так что я не обратил внимание на такую мелочь.
В какой-то момент боль в голове стала слишком уж раздражающей. Хоть крови и не было, зато на виске пальцами нащупывалась большая шишка. С одной стороны меня, как Пробужденного, такое ничтожное ранение не должно особо волновать. С другой же… из меня так себе Пробужденный. Из-за атрибута “Уроборос” ауры давали двойной эффект, но требовали в два раза больше маны. Моего запаса хватало на поддержание только одной ауры за раз, увы.
А сейчас было бы неплохо активировать две ауры - малую регенерацию и пренебрежение болью. Одна ускорит естественную регенерацию организма, а другая снимет боль и притупит эмоции. Поэтому передо мной стоит дилемма - поскорее восстановиться, чтобы было легче потом, либо же убрать давящую на затылок боль, чтобы трезво воспринимать происходящее уже сейчас.
Меня очень соблазняла возможность включить Пренебрежение, но я понимал, что пока что не произошло ничего такого, что я не мог бы перетерпеть.
Так что, раздраженно выдохнув и осознав, что мне еще какое-то время придется проходить с гудящей головой, я активировал регенерацию.
Процесс наложения ауры для пробужденных был чем-то практически инстинктивным. Разумеется, контроля над аурами у нас куда больше, чем над сердцебиением или дыханием, но иногда сложно сказать, где кончается мысль о том, что неплохо было бы сейчас активировать такую-то ауру, а где начинается сама её активация.
По телу разнеслось легкое пощипывание, я закатил рукава своей толстовки и убедился, что все работает. Рисунки целебного растения, которое напоминало виноградные лозы, отсвечивая зеленым, обволокли запястья. У каждой ауры была своя стилистика в плане этих самых узоров, однако конкретные рисунки на каждом носителе были уникальны, подобно отпечаткам пальцев. Их количество, размеры, форма и местоположение варьировались от множества факторов, вроде силы носителя, мастерства владения, его возраста и даже настроения. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как по телу начинают расползаться краски, словно какое-то живое тату. Жаль только показывать их кому-либо кроме членов моего клана было нельзя, ведь это самый простой способ понять, что перед тобой пробужденный и что у него за сила.
Свечение угасло, остались лишь рисунки, что свидетельствовало о том, что использование навыка завершилось и сейчас он пассивно ускоряет процесс регенерации. Стряхнув вниз рукава кофты, я двинулся дальше. Похоже, я как раз уже достиг головы поезда.
Локомотив выглядел довольно странно, массивная основа цилиндрической формы плавно переходила в острый, исполинских размеров нос, покрашенный красной краской. Выглядело всё это дело довольно внушительно, особенно вблизи.